Переворот
Первая Искра высушила груду обломков могильных досок с именами усопших, вторая заставила их ярко вспыхнуть. Кладбищенский холм давно превратился во впадину и потому свет костра не был заметен слишком уж далеко. Странник в длинном плаще с капюшоном протянул одетые в перчатки руки к огню. Немного погодя он сделал пару глотков из металлической фляги, но есть не стал. Он давно не нуждался в пище, разве что в духовной. Путь по безжизненным землям Дартшира продолжался третьи сутки. Дорожные опасности не позволяли лечь спать хотя бы ненадолго, но живой огонь позволял немного восстановить силы. Вдали от Колодцев Умиротворения стоило неосторожному путнику сомкнуть глаз, как фантомы утаскивали несчастного в Изнанку, а оттуда вернуться ещё никому не удавалось. Глядя сквозь пламя, путник вспоминал День Переворота. И это был не дворцовый переворот, о нет. Долгие годы родная страна путника вела изнурительную войну с соседом. Нельзя было уже установить, что стало причиной этой войны, но это уже не имело значения. К Дню Переворота взаимная ненависть народов уже не пылала, но тлела. Обе стороны в глубине души желали мира, но не помышляли о капитуляции. Тогда-то верховный маг соседей решился произнести Слово Переворота. Это Слово целых девять часов разносилось по окрестностям башни мага и когда последний звук затих, вода и суша поменялись местами. Моря стали холмами и горами, горы превратились в гигантские углубления земной тверди. Потоки воды хлынули в углубления, сметая всё на своём пути. По иронии судьбы, башня мага, стоящая возле полноводного озера, была уничтожена первой. Немногие выжили в той катастрофе – только те, кто жил на относительно ровных участках тверди, расположенных далеко от морей и гор. Мир изменился навсегда, а война закончилась сама собой – те, кто не погиб в день великого бедствия, помышляли о выживании, а никак не о войне. Тогда же и появились сами собой Колодцы Умиротворения – везде, где оставалось хотя бы несколько десятков людей. Это были просто дырки в земле, на дне которых клубился синеватый туман. Глядящий вниз испытывал ужас и не мог глядеть более минуты-другой. Но очень скоро было замечено: если кто-то из Мыслящих засыпал вдали от одного из Колодецев, он пропадал. Просто растворялся в воздухе, перед тем истошно крича о страшной Изнанке. Так выжившие были вынуждены селиться возле мест, где их застало бедствие. Немало жизней было потрачено каждым поселением прежде чем опытным путём была выяснена эта правда. Таким образом, сообщение сохранилось между селениями, в которые можно было добраться без перерыва на сон – 3-4 дня. Существовали редкие и от того драгоценные снадобья, позволявшие обходиться без сна много дольше, но не всякий рассудок мог перенести действие зелий не помутившись. Поселения, до которых можно было добраться Бессонными путями образовали Семиконечную звезду, центр которой приходился на столицу Дартшира, а лучи разной длины расходились приблизительно в соответствии с направлениями на Юг, Юго-Восток, Юго-Запад, Восток, Запад и Север и Северо-Запад. Из некогда вражеского государства Л’орн была доступна лишь деревушка на краю болот, расположенная на самом дальнем конце Северного Бессонного пути, население которой славилось своей незлобивостью и редким сортом грибов, произраставшим исключительно в тех краях.
Шаг в Изнанку
День Ритуала начался с необычно раннего пробуждения. Старший потряс за плечо Варта:
-Пора. Ежась, Варт вылез из палатки, что служила ему домом последние несколько месяцев. Роса покрывала траву на полян младших. Сперва путь их лежал по тропинке вдоль небольших скальников. Прошли мимо бьющего из-под скальника родничка, углубились в чащу. Тропы более не было и Старший шел по известным одному ему знакам. Казалось, деревья сходятся так плотно, что между ними нельзя протиснуться, но всякий раз Старший находил лазейку. Путь из лежал на Северо-Восток. Варт вспомнил, что примерно в этом направлении располагался один из Колодцев умиротворения. Он никогда не видел их своими глазами - и не мудрено - даже несмышлёные дети знали, что возле колодцев собирается самое опасное лесное зверьё.
-Идём.
Старший был ещё более немногословен чем обычно. Они пошли по При этом ни у Старшего ни у Варта не было с собой никакого оружия - старший не взял свой короткий меч, а кинжал Варта хранился у Старшего и выдавался юноше только на время тренировок. Спустя пару часов дорога усложнилась оврагами, то и дело пересекающими путь путешественников. Наконец им попался глубокий овраг с отвесной противоположной стеной и им пришлось идти по его дну восточнее, в ожидании, когда можно будет подняться на другую его сторону. Крутизна стены не уменьшалось, но из глинистой стенка стала каменистой. Через некоторое время показалась лестница, грубо вырубленная в камне. Старший жестом приказал подняться по ней. Наверху лежал тот же лес, но под ногами теперь шла едва заметная тропа. Некоторое время спустя, деревья расступились, открыв взору путников небольшую поляну. Ровное чёрное отверстие в её середине явно говорило, что здесь-то и таится Колодец забвения. Низкий гул, неслышный, но могучий, сделал голову Варта пустой и звонкой. На поляне было пусто, лишь пожухлая трава обрамляла чернильно-чёрный провал. Старший медленно пошёл к центру поляны. Варт, не отставая ни на шаг, последовал за ним. И вот они на краю. Напрягая глаза изо всех сил, Варт пытался разглядеть в глубине хоть что-то. Старший как-то вдруг оказывается сзади и внезапно толкает в спину. Варт летит вниз. Хочет кричать, но горло сведено судорогой страха. Последнее, что он видит - серые глаза Старшего, бесстрастно глядящие на него с края ослепительного диска неба.
Глаза открылись с трудом. Голова была пуста. Не так пуста, как бывает если уснуть и поневоле проснуться через час-два, но пустая до хрустальной прозрачности, словно стеклянный кувшин, вино из которого давно разлили, кувшин тот помыли, вытерли, убрали в шкаф, и ещё ни одна пылинка не успела оплодотворить собою звонкую утробу. Он крепко стоял на ногах и смотрел перед собой. В охватившем его состоянии можно только видеть, что в помещении нет никаких стен и думать: “Тут нет никаких стен”, а ещё видеть раскинувшийся во все стороны в бесконечные дали прозрачный пол, испещрённый слабо сияющими узорами, под которым тихо переваливается непроглядная тьма и думать: “Нет никаких стен. Только раскинувшийся в бесконечные дали прозрачный пол. Он испещрён слабо сияющими узорами. Под полом тихо переваливается непроглядная тьма”. Если бы Варту в тот момент дали кусок пергамента да самопишущее перо и попросили написать, что он видит, он бы несомненно написал так: “Глаза открылись с трудом. Голова была пуста. Не так пуста, как бывает если уснуть и поневоле проснуться через час-два, но пустая до хрустальной прозрачности, словно стеклянный кувшин, вино из которого давно разлили, кувшин тот помыли, вытерли, убрали в шкаф, и ещё ни одна пылинка…”
Варт, разве тебе не хочется идти вперёд? Варту захотелось идти вперёд, и он пошёл прямо в том направлении, куда смотрел. Босые ступни шлёпали по стеклоподобному прохладному полу. “Я босой”, - думал он, - “а пол совсем как стекло”. Во что был одет Варт и был ли одет вообще, нельзя сказать достоверно, ведь эта мысль ещё не посетила его голову. Хотя, теперь точно посетила и Варт без всякого, впрочем удивления, понял что он совершенно наг. Путь продолжался и продолжался, без усталости.
Интересно, а почему тут нет света кроме узоров на полу, а я всё вижу? - подумал Варт, и мгновение спустя сверху явилось небольшое светило, не греющее, но производящее свет, достаточный для того, что бы видеть далеко-далеко вокруг. Варт не удивился, но теперь новый вопрос народился из пустоты его головы - где же стены? Стены словно проявились на самом краю поля зрения, трудновато было из разглядеть, но видимо, они состояли из хорошо отполированного чёрного мрамора.
“Где я? Зачем я здесь? Хочу выбраться отсюда!”, - застучало в голове, и тут же сухой, неживой голос со всех сторон зашелестел: “Ты нашёл в себе Волю и теперь можешь Желать!” И в тот же миг окружающее пространство свернулось в одну крохотную чёрную точку, которая втянулась в переносицу Варта. Какое-то время вокруг был только бледный свет, который несколькими мгновениями позже померк и Варт понял, что стоит на краю Колодца перед сидящим на траве Старшим.
“Теперь ты знаешь, что из Изнанки всё же можно вернуться”, промолвил Старший.
“Но… где же остальные ученики?”
“Идут по хрустальному полу, я полагаю. И, отвечаю на незаданный тобой вопрос, будут продолжать свой путь. Они не научились Желать и теперь пространство будет целую вечность ждать когда его о чём-то попросят. Да, они никогда не умрут”.
“А почему я?..”
“В момент когда сущность Колодца стирала твою Волю, ты успел использовать заклинание с Предначального свитка. Ты вытеснил свою Волю, малую её часть, за пределы своего тела и именно эта часть заставила тебя идти, а потом и задуматься об окружающем. Остальные, к сожалению, до конца поддались страху и не противопоставили магии Колодца ничего”. Старший помолчал. “Теперь твоим Старшим будет сама жизнь”.
