Широкий гномий меч описав дугу вонзился в незащищённую грубыми доспехами шею орка. Монстр захлёбываясь фиолетовой, почти чёрной кровью захрипел и попытался достать Гамила руками пальцы которых оканчивались острыми обгрызенными ногтями, но гном ударом ноги в грудь опрокинул противника на землю.
Смахнув грязные капли с серой стали клинка Гамил опёрся спиной о стену и медленно сполз по ней вниз согнув ноги в коленях. Он устал, всё-таки почти двое суток на ногах. «Смертельно устал», - даже подумалось гному из-за чего он улыбнулся в опалённую огнём рыжую бороду.
Белинорд пал. Кто бы мог подумать, что один из самых блестящих городов гномов подвергнется нашествию орков и Ворота Триумфа рухнут под ударами стенобитных орудий? Что на улицах древнего города, построенного Дрором III,закипят рукопашные схватки, а по мостовым щедро польётся гномья кровь? Ну и конечно о том, что закованное в броню из голубой стали войско короля Андина хоть и перемелет половину вторгшихся в каменные чертоги орков, но и само сгинет без остатка?
Пламя, пожирающее дома горожан, столбы дыма, поднимавшиеся под своды гигантской пещеры, наполняли сердце Гамила Упрямого грустью. С этими улочками, площадями со статуями отцов-основателей в центре, ломящимися от изобилия товаров лавочками, весёлыми тавернами, у гнома было связано столько воспоминаний. И по большей части приятных. Детство, юность, женитьба, развод, будь он неладен. Вот по улице за углом ещё юнцами они вместе с братом улепётывали от разгневанного их проделками Бвалина Серебробородого. Ох и попало им тогда. А ведь Гамил говорил Труру, что смешивать печёнку каменной саламандры и слюну чёрной сколопендры плохая идея. У королевского фармацевта в лаборатории даже крыша подпрыгнула. А вот в квартале напротив в таверне «Слепой гоблин» он стал победителем ежегодного пивного турнира и в награду получил именную серебряную кружку. Правда выпитого тогда ему хватило на год вперёд. А вот в парке «Железных обещаний» на холме, светящийся от счастья и преисполненный мечтой, он дарил кольцо с огромным изумрудом своей Динфатин, а потом этим же кольцом спустя восемь лет получил по физиономии. Не то чтобы не заслуженно… но всё же обидно.
Напротив, раскинув ноги сидя у стены, навсегда замер Фолир. Глаза Четырёхпалого были распахнуты, а руки всё ещё сжимали рукоятку треснутого щита и сломанный меч. Говорят, люди закрывают своим мертвецам глаза, воины гномов наоборот уходят на тот свет с открытыми, ни страшась ничего.
Коснувшись рукой бедра Гамил понял, что поддоспешник его промок и кажется даже в сапоги набралась кровь из раны на левом боку. Чёртовы орки, копьё им в глотку! Ран на нём было уже немало, но в сознании его держало упрямство. Скривившись от боли гном поднялся на ноги распрямив спину так как от сидения у холодной стены, он перестал чувствовать конечности.
Его хирд был последней линией обороны защитников Белинорда. При помощи пороха вместе со своим братом Труром они уничтожили оба грузовых лифта ведущих на поверхность. Как же орали зеленокожие когда забитая под завязку орками платформы неслись в пропасть. Музыка для ушей любого честного гнома.
А потом, совершив маленькое чудо, они сумели пробиться к Арсеналу занятому орками и подорвать его. Как же весело бабахнуло!
Трур всегда любил взрывчатку, она его и убила. Зато местные смогли возвести баррикады выкинув на улицы мебель и другой хлам, собрать детишек, женщин и отправить их по тайному ходу на поверхность. Вот только колонна с беглецами растянулась и двигалась слишком медленно, а орков было слишком много. Гномы и стар, и млад, все до одного полегли на площади Кузнечного горна – самом узком месте Белинорда, щедро взыскав с врага кровавую дань. Когда всё было кончено бойцы Гамила шаг за шагом отступали под ударами орды зеленокожих. Отступали оставляя за собой тела не только товарищей, но и в куда большем количестве врагов.
Дети и матери города скрылись наверху, а задачей оставшихся от хирда бойцов была дать им время уйти как можно дальше. И они дали. Тридцать два гнома плечом к плечу в узком проходе между вырубленными в граните стелами ведущему к Водопаду Дророма, чьи воды словно борода падали в озеро Памяти, стали непреодолимой преградой для орков. Гора изрубленных, исколотых доброй сталью тел зеленокожих загромождала проход как бы демонстрируя подвиг гномов.
Где-то в начале улицы снова раздалась гортанная приближающаяся всё ближе и ближе речь орков из-за чего Гамил понял, что пришло и его время – время последнего защитника Белинорда. «А что звучит!» – с улыбкой подумал гном глотая шарик обезболивающего снадобья и поднимая с мостовой щит Довура распластавшегося лицом вниз здесь же (его то развалился пополам ещё в последней схватке). Может быть когда-нибудь о нём, о Гамиле Упрямом сочинят песню. Хорошую песню о последнем защитнике занятого орками города. И песня эта будет звучать в тавернах под стук кружек заполненных тёмным пенным пивом и весёлое улюлюканье бородатых гномов.
Заслонившись щитом и подняв на уровень виска меч, Гамил Упрямый вдохнул полной грудью пропахший запахом гари воздух родного города и громко расхохотался в морды несущемся на него оркам, чем немало удивил их.
Даже если про него никто и не узнает, это ничего. Зато будет кому сочинить другие песни о спасшихся и вернувшихся с оружием в руках забрать своё…
