Опус

Когда в 1936 году в Испании разразилась Гражданская война, Хуану Пуйолю Гарсии было 24 года. Два года он косплеил пацифиста, а за последний год умудрился повоевать за оба лагеря, однако он вовремя переметнулся к Франко, который и победил в войне в 1939 году. После того, как кипишь улёгся, Хуан женился и заимел себе небольшой отельчик.

В том же году дядя Адик начал активничать, прищучив пшеков, чем развязал Вторую Мировую войну. Пережив на родине Гражданскую войну, Хуан понимал, что австрийский недохудожник гонит реального беса, и его бредовые идеи это дорога козе в трещину, поэтому он решил помочь союзникам в борьбе с охреневшим капралом.

Пока Хуан раздуплялся, Адик отчихвостил всех союзников кроме англичан, поэтому именно в их посольство Хуан отправил свою жену. Однако англичане шпионов по объявлению не набирали, да и по фото Хуан скорее тянул на подкаблучника чем агента. В общем его тактично побрили.

Тогда Хуан отправился в немецкое посольство в Мадриде и с порога принялся кидать всем подряд зиги и биться лбом о стену, на которой висел портрет Адика. Эти исполнения повеселили, но не впечатлили дойчей, и они сказали, что в Мадриде им такие клоуны не нужны, а вот в Лондоне — очень даже.

Хуан намутил себе дипломатический паспорт и примчал опять в посольство дойчей, где навешал всем лапши на уши, что может мчать на Туманный Альбион хоть сейчас. Нацики свелись и приняли его в своё общество душегубов, нарекли «Алларихом», подарили на память календарик с Гитлером и «Майн Кампф» в мягком переплете, после чего сыпанули денег и пожелали попутного ветра в горбатую спину по пути в Великобританию.

Хуан понимал, что звиздеть — не мешки ворочать, и что в Великобританию его никто не пустит, поэтому он переезжает в Лиссабон, качает все передачи «Орёл и решка» про Англию и все сезоны «Чисто английского убийства», после чего начинает строчить доклады в абвер о том, как прикольно гулять по Пикадилли, пить английский чай, а по ночам из самого сердца Лондона кидать зиги своему любимому Фюреру.

Чтобы фрицев не смущали португальские почтовые марки на конвертах, Хуан доложил, что специально срезал горячую голландскую стюардессу, которая за два пистона готова передавать его письма из Лондона в Португалию. Он объяснил свой ход тем, что английская цензура не будет читать его письма. Так у Хуана появился первый липовый агент.

Собрав все шпионские приспособы, которыми его отоварили немцы, Хуан пошёл вербоваться в английское посольство, но там опять проявили себя полными ослами, и его даже не приняли.

Но Хуан не расстроился и продолжал строчить немцам липовые отчёты, которые предоставляли выдуманные им агенты. У Хуан была сумасшедшая фантазия, поэтому каждый его агент помимо уникального характера и биографии, обрастал таким количеством подробностей личной жизни, что трудно было подумать, что всё это плод фантазии лишь одного человека.

Вскоре англичане ломанули секретный фрицевский код Enigma и начали читать почти всю секретную переписку дойчей. Так они обратили своё внимание на немецкого шпиона-фантазёра «Аллариха», который якобы имел сеть информаторов по всей Англии. Он докладывал о военных движениях, которых никогда не было, и о воинских частях, которых никогда не существовало, поэтому было ясно, что он никак не может находиться в Англии.

Благо в Ми5 идиотов было гораздо меньше чем в посольствах, поэтому они решили разобраться в ситуации, и быстро выяснили, что какой-то испанец предлагал свои услуги и дважды был послан лесом.

На Хуана вышла английская разведка и его давняя мечта осуществилась — он стал двойным агентом под псевдонимом «Гарбо», в честь Греты Гарбо, на которую люто фапали все солдаты союзников.

24 апреля 1942 года Хуан Пуйоль Гарсия, совершил мечту Лепса, и уехал жить в Лондон, оставив сына и беременную жену в Лиссабоне.

Англичане завалили, когда поняли, на сколько удачно «Алларих» сыпал за уши фрицам, выдавая себя за супершпиона с разветвлённой сетью информаторов. Хотя ему было далеко до современный инсташлюх, живущих по трое на одной съемной хате, но очень умело корчащих из себя светских лиц, фоткаясь по гламурным сортирам различных лакшери заведений, отличающихся от борделей только названием.

Английская гэбня решила не влазить своим свиным рылом в калашный ряд, и предоставила агенту Гарбо полную свободу действий. Чуваку выписали особняк в пригороде Лондона, куда вскоре переехала его жена и сын. Теперь образ брюзгливого англичанишки, стучащего на свою собственную страну стал полным. Хуан для немцев выглядел очень убедительно в роли английского ватника.

В ноябре 1942 года союзники решили защимить фрицев в Северной Африке. Такое лютое движение по подготовке войск не должно было пройти мимо сети Аллариха, поэтому он обязан был оповестить немцев о подготовке наступления. Иначе его бы заподозрили в неладном. Понимая это, Хуан пишет отчёт немцам о том, что его агент, отвечающий за эти сведения заболел, а вскоре умер. В одной из английских газет даже был напечатан даже некролог в его честь.

Немцы поверили и отстали от него, но Хуан перед наступлением отсыпал щепотку правдоподобной инфы немцам о наступлении, а затем, подделав почтовый штемпель, задним числом сообщил немцам о месте и времени наступления. Когда немцы получили донесение, то во всем обвинили медленно работающую почту. Таким финтом Хуан достиг того, что немцы стали ему доверять ещё больше. Более того, они на 50% подняли зарплату каждому агенту сети Аллариха.

Вскоре для дойчей ярко замаячила перспектива сняться в роли Саши Грей в порнушке с двойным проникновением. На восточном фронте события разворачивались таким образом, что даже упоротому дебилу было понятно, что вскоре Красная Армия станет Чёрным Властелином дойчей, а на западе нависала угроза британского вторжения. С немецким педантизмом Роммель принялся усыпать всё французское побережье оборонительными сооружениями, но откуда ждать шлёпок по заднице немцы не знали.

Вот почему агенту Аллариху было поручено максимально точно собрать сведения о том, в каком месте Северной Франции англичане планируют дефлорировать оборону нациков. Именно этого и ждали англичане, поэтому принялись по полной грузить фрицев дезинформацией.

Все понимали, что вторжение во Францию это крупная авантюра, и если оно провалится, то союзнички имели бы все шансы проиграть войну. Поскольку немцы сосредоточили силы, достаточные для того, чтобы отбить наступление, то от дезинформации Гарбо многое зависело.

Для начала он начал утверждать о том, что союзники собираются высадиться вовсе не в Нормандии и приводил много левых сведений. А после высадки союзников в Нормандии он убедил дойчей, что эта высадка не что иное, как отвлекающий манёвр, чем заставил Роммеля держать в резерве две бронетанковые дивизии и 300 тыс. пехотинцев, которые были бы совсем не лишними в Нормандии, и даже могли склонить чашу весом в сторону нациков.

Именно этот тупняк немцев и позволил союзникам с горем пополам закрепиться в Нормандии, ибо по началу дела у них шли довольно печально. Затем они вырвались из Нормандии и пошли в глубь Франции, заставив немцев отступать с боями.

Как бы там ни было, а немецкое командование наградило Хуана железным крестом, а англичане — орденом Британской Империи.

Когда обман вскрылся, Хуан решил не проверять на прочность тонкую душевую организацию нацистов и навсегда покинул Англию с деньгами, накопленными от немцев и англичан. В 1959 году мир узнал, что Хуан умер от малярии в Анголе. Однако через много лет его нашли в Венесуэле живым и здоровым. Хуана уговорили приехать в Англию, где ему был оказан тёплый приём особами королевской семьи. Через четыре года Хуан умер в возрасте 76 лет.

В тёмные и смердящие средневековые времена хорошего было мало, а одним из немногих светлых пятен были монахи.

Монахи были добрые, потому что умели варить пивас, который они продавали в близлежащие поселения. Чтобы на вечер рассчитать свои силы и не упороться в ноль, монахи должны были знать, сколько пивка осталось не проданным. Для этого монахи изобрели бухгалтерию.

После подсчётов они готовили необходимое количество закуски под оставшееся пивко, а затем весело уничтожали непроданные остатки.

После пивного ланча, монахи любили петь песни, а что бы делать это под музончик — они придумали ноты.

Для тех братьев, которые посадили своё зрение за чтением библии, и не могли петь вместе со всеми, так как не видели ноты, добрые монахи изобрели очки.

После пения хотелось во что-то поиграть, поэтому монахи придумали игру, которая позже превратилась в теннис.

Как-то раз монахи случайно изобрели шампанское и пармезан, а так как писание учит быть очень добрыми и щедрыми, то они решили угостить этими яствами монахинь из соседнего монастыря. Вот почему очень часто между мужским и женским монастырями есть подземный ход.

Однажды на ярмарке встретились настоятель мужского монастыря и настоятельница женского:

— Вчера ваши братья монахи прорыли подземный ход к моим сёстрам монахиням!

— И что они сделали?

— Ничего…

— Тогда уверяю вас, это были не мои братья…

— Но ходят слухи, что Ваши братья курят во время молитвы!

— Нет, что Вы! Они молятся во время курения!

— Но они пьют пиво во время поста!

— Им разрешил Папа Римский.

— Вы в своём уме? Как он мог?

— Очень просто! Мы отправили ему бочонок с нашим пивом и попросили его разрешить нам пить сей божественный напиток в пост. Но наш гонец, братец Тук, так долго и усердно молился в дороге, что пока добрался до Ватикана пиво прокисло. Попробовав наше пиво, Пара Римский сказал, что такую гадость можно пить даже в пост и дал нам высочайшее разрешение пить наше пиво в пост.

После этого настоятель поспешил вернуться к себе в монастырь, чтобы встретиться с посланником Папы Римского.

Настоятель смиренно попросил посланника увеличить дотации для его монастыря, ведь его монахи ведут аскетичный образ жизни, и лупасят себя розгами во искупление грехов всей округи.

После этого настоятель продемонстрировал посланнику как монахи бичуют друг друга прутьями, изнуряют себя адовой жарой в тесной конуре, а потом мучают плоть, ныряя в бочку с ледяной водой, наполненной из горного ручья.

По возвращении, шокированный увиденным посланник всё рассказал Папе Римскому о фанатиках-монахах, которые усердно рвут кукан за веру.

Папа Римский не долго думая, увеличил дотации монастырю вдвое.

Знал бы он, что монахи просто парились в баньке с вениками, а не занимались самобичеванием!

Да и откуда ему было это знать, ведь в Европе в те времена мыться было зазорно!

Воистину, на Бога надейся, а сам не плошай!

Против фарта лоховского рука мастера бессильна. Как показывает биография американца Тимоти Декстера, эта карточная мудрость распространяется далеко за пределы игрового стола. Хотя чему тут удивляться, ведь наша жизнь игра, а все мы в ней актёры. Кто-то в ней хорош, как Леонардо Ди Каприо, а кто-то никакущая бездарность, как Пэрис Хилтон.

Тимоти Декстер с детства обладал весьма развитым чувством собственного величия, и всем окружающим говорил, что ему суждено стать великим человеком, и это не смотря на то, что он родился в семье простых рабочих. За это «его величество» часто был одарен знаками уважения местной детворы, которые выражались в виде издёвок, пинков да оплеух. Когда в 1769 году Декстер закончил обучение, то он сразу же решил валить из родного городка в Чарльстон, и открыть там собственный бизнес.

Хоть денег у Декстера не было, но он решил не тратить свои лучшие годы на зарабатывание стартового капитала, а сразу же приступил к реализации плана под кодовым названием «Максим Галкин», и начал шпилить очень богатую вдову, которая была старше его на 10 лет и имела четырёх детей.

После свадьбы Декстер вальяжной походкой вошёл в высшее общество, где в отличии от его ожиданий на него смотрели как на гусиный помёт, а не как на сильного мира сего. Это очень опечалило Декстера и он для пущего понту выбил себе государственную должность «контролёр оленей», и это несмотря на то, что в тех краях оленей не видели уже лет как 20.

Далее «молодой олень» решил приумножить состояние своей жёнушки, и вложился в континентальный доллар, который был тогда полным днищем и стоил очень дёшево. Именно цена и привлекла Декстера, который шарил в финансах точно так же, как я в акушерстве.

Многие потешались над простофилей, в скором будущем предрекая ему и его семье место в ближайшей бомжарне, однако после подписания Конституции США в 1787 году, колониальный доллар резко вырос, превратив Декстера в дохренарха. Этот сумасшедший успех заставил многих его злопыхателей попуститься, да и сам Декстер ходил на понтах, тыча своим обидчикам в их надменные хари словесные факулесы, настраивая тем самым против себя высшее общество.

Вскоре его хейтил весь Чарльстон. Даже Джастину Биберу в древнегреческой Спарте жилось бы лучше, чем Декстеру в Чарльстоне, поэтому наш хамоватый нувориш перебирается в прибрежный город Ньюберипорт, штат Массачусетс, полагая, что там его позёрство вызовет трепет и преклонение. Там он поселился в самом блатном районе города, построил себе роскошную виллу с видом на море, купил самую крутую карету и щеголял в гламурнейших нарядах. Но вскоре и в Ньюберипорте забор его поместья постоянно стали украшать надпили «Декстер Чмо».

Когда же Декстер купил себе торговые судна, и заявил, что собирается заняться международной торговлей, то стал настоящей занозой в аристократическом заду своих ньюберипортских соседей, поэтому вся эта благородная звиздота решила избавиться от него, но сделать они это решили хитро.

Соседи втёрлись в доверие к Декстеру, предварительно языками до блеска натерев его зад, а затем они посоветовали ему продать в Вест-Индию грелки, которые представляли собой кастрюли с длинными ручками. С географией у Тимоти всё было печально, поэтому он и представить себе не мог, что грелки в жаркой Индии никому нафиг и не впились. Он купил более 40000 штук этих грелок и отплыл в дальние бабаи.

Добравшись до Вест-Индии, Декстер понял, что влип, но быстро нашёл выход — так как в тех краях производилось много патоки, то Декстер с хорошей наценкой продал эти кастрюли-грелки преподнеся их владельцам сахарных плантаций как ковши для производства кормовой патоки.

Декстер вернулся домой с огромными барышами, и соседи чуть не треснули от злости, но виду не подали, а посоветовали ему продать индусам библии, чтобы спасти их заблудшие души. Декстер загрузил корабли книгами, не подозревая, что индусы не только не верят в Христа, но и читать нифига не умеют, поэтому продать им Библии, было все равно, что впарить снег чукчам.

Но фарт был на стороне Декстера, ведь когда он повторно прибыл с товаром в Вест-Индию, то оказалось, что незадолго до него туда высадились религиозные колонисты, и стали свинцовыми прививками прививать слово Божие. Чтобы ещё более мотивировать свою целевую аудиторию, Декстер пустил слух, что у кого не будет библии, тот в рай не попадёт. После такого маркетингового хода, товар быстро разошёлся, очень обрадовав Декстера графой «итого:».

Вернувшись в Ньюберипорт, Декстер в очередной раз заставил своих соседей со злобы рвать на себе волосы на всех интимных местах. Забыв рассказать Декстеру, что Ньюкасл — это центр угольной промышленности Великобритании, соседи подговорили его отвезти туда весь уголь, который он только был способен скупить. Он повёлся и притараканил уйму угля в Ньюкасл, в котором как раз бастовали шахтеры, поэтому его уголь пошёл как дети в школу по запредельной цене. Эта сделка удвоила его состояние.

Декстер продолжал косить бабло и чудить в Ньюберипорте, купив себе титул лорда, а так же один раз устроив свои липовые похороны. В конце жизни он издал свои мемуары, которые хоть и кишили грамматическими ошибками как проститутка хламидиями, но тем не менее имел колоссальный успех, поэтому пришлось даже выпускать второе издание.

На просьбу редактора, хоть иногда расставлять знаки препинания, Декстер добавил в конце книги 13 листов всевозможных знаков препинания, чтобы каждый мог их расставить в меру своей грамотности или вкуса. Умер он 26 октября 1806 года, раздав перед смертью всё своё имущество как родным, так и слугам.

Между испанцами и англичанами чёрные кошки активно начали стаями бегать ещё со времён Генриха VIII, и воевали они ещё чаще, чем у твоей фригидной бывшей болела голова.

Ну, а поскольку колонии у этих стран были много где, то и декорации у англо-испанский махачей были такими же разнообразными, как в программе «Орёл и решка».

Одним из поводов для объявления войны, стало ухо некоторого английского матроса, Боба Дженкинса, которому испанский капитан за какой-то косяк отрезал ухо, когда Боб служил на испанском корабле. Чувак хранил ухо целых семь лет, в надежде найти какого-то доктора Айболита, который пришил бы ему ухо точно так же, как зайцу лапку.

В 1738 году, когда ухо окончательно стало напоминать курагу, и пришить его можно было только при помощи молотка и гвоздей, Боб отправился в английский парламент, чтобы найти управу на испанца. Размахивая вяленым ухом, он описал ситуацию, обильно приправляя свою речь агрессивными вагинальными аналогиями. Однако Боб и предположить не мог, как далеко зайдёт дело. Английский парламент воспользовался ситуацией, и обьявил войну Испании, мотивировав это тем, что нефиг шинковать английских подданных.

Махач так и назвали «Война за ухо Дженкинса». За Испанию сразу же вписались давние враги англичан —французы, и в Карибском море стало веселее обычного. И хотя в той войне особых успехов ни одна из сторон не имела, но в 1740 году пошабашил австрийский император и на трон взошла юная Мария Терезия.

Машку за ляжку много кто захотел пощипать, в том числе испанцы, с которыми воевали англичане, поэтому тухлая «война за ухо» у четра на куличках, переросла в годный общеевропейский махач «за австрийское наследство», где рубились все кому не лень. И хоть Мария Терезия и утратила Силезию, но удержалась на престоле.

Поднабравшись силёнок, Мария Терезия опять пытается отбить Силезию ещё в одной крупной европейской зарубе — Семилетней войне, но остаётся с носом. А всё началось из-за уха.

Про другие ораловские поводы для войн поговорим в другой раз...

Сегодня я расскажу Вам о невероятной афёре, которая произошла в 1925 году.

Некий Виктор Люстиг прибыл в Париж в поисках сладеньких французских Л’Охов. Попивая кофе в одном из парижских бистро, он прочитал в газете, что знаменитая Эйфелева башня потихоньку изошла вся на унылое гуано и пора бы ей дать ладу, пока эта здоровенная хренотень на завалилась и сильно не попортила вокруг всю парижскую архитектуру.

Надо сказать, что изначально не все парижане были в восторге от постройки этой башни, которая должна была быть входной аркой Всемирной выставки 1889 года и через 20 лет её должны были нафиг снести. Многие утверждали, что это металлическое ушлёпище сильно портит непревзойденный парижских вид.

Ги де Мопассан терпеть не мог эту долбанную башню, поэтому обедал в ресторане, который находился в прямо этой самой башне. На удивлённые вопросы, почему он ест именно здесь, Ги с томной заточкой отвечал:

— Потому, что это единственное место в Париже, откуда не видно эту Л’ядскую башню!

Но, нет ничего болеет постоянного чем временное, и башня вскоре полюбилась парижанам. На её вершине разместили радиостанцию и башня уже имела практическое применение, как картина, закрывающая дырку в стенке из всеми нами любимого «Простоквашино».

Однако парижане тогда ещё на пришли к общему мнению - «грець з нею, нехай стоїть», поэтому были такие люди, которые думали, что башню всё же выпилят. Именно на этом и решил сыграть Виктор Люстинг. Он нафармазонил себе липовые документы, по которым он являлся чуть ли не главным почтальоном и радиоведущим всея Франция. Далее, Люсёк отправил официальные письма главным барыгам по вторчермету, с приглашением посетить его в дорогущем парижском отеле для тайной встречи.

На встрече Люся лихо колотил понты, после чего сказал, что с этой долбанной башней пора кончать, ведь содержать её сущий гемор, ведь только одной краски надо адовы тонны, что бы эта фиговина не поржавела. И чтобы не вызвать возмущение парижских донжуанов, которые любят водить парижанок в ближайшие от Эйфелевой башни кусты, было решено башню сдать на металлолом и провести тайный аукцион.

Счастливым победителем аттракциона невиданной щедрости стал Андре Пуассон. Люся быстро сдрыснул в Вену с кучей бабосиков. Когда Андрюха понял, что его развели, и дабы не выглядеть лохом на весь Париж, он не стал идти в полицию, а молча ушёл в недельный запой.

Когда Люся понял, что его никто не ищет, он решил провернуть этот трюк ещё раз, в надежде на то, что и в этот раз ему попадётся благородный лох. Но жадность фраера сгубила, и лох попался неблагородный и жутко обидчивый. Он кинул заяву в мусарку на Люсьена, поэтому наш кентюрик побырику сдрыснул в США.

Но не долго музыка играла, не долго фраер танцевал, и в 1935 году Люсьен спалился как лох. Он был схвачен и отфигачен, а затем отправлен под суд. Чудик, ожидая суда, решил по-красоте сойти, устроив хитровышпеленный побег, но зоновские церберы Люсю просчитали и сойти не дали. В итоге этот финт стоил ему дополнительных 5 лет тюряги, что с пятнашкой, что ему светила ранее, составило 20 лет строгача в культовом заповеднике для зэков — Алькатрасе, где он и пошабашил в 1947 году от пневмонии.

В конце 1558 года под рыдания католиков и бурные аплодисменты протестантов, умерла королева Англии Мария «Кровавая» Тюдор, скрепя сердцем передав трон ненавистной Елизавете, которая в 25 лет стала королевой Англии, Уэльса и Ирландии.

Елизавета была протестанткой, окружённая католическими странами, которые были подначиваемыми Папой Римским, поэтому того и гляди могли замутить какую-нибудь групповушку против Елизаветы, что не вселяло оптимизма ни ей, ни Парламенту с Тайным Советом. Знати уже в печенках сидели все эти религиозные фрикции туда сюда от протестантов в католики, и они хотели стабильности, а для этого надо было смотреть далеко вперёд — стране необходима была правящая династия.

Вот почему парламент хотел, чтобы Елизавета выбрала себе супруга из протестантов и родила от него наследника, предлагая замутить для этого какой-нибудь королевский кастинг. Но Елизавета знала, что не все рыжие дамочки это горячие бестии, и что она была этому бледное подтверждение. Так же она помнила самый первый урок, преподанный ей жизнью и Сеймуром, поэтому с опаской рассматривали претендентов на её руку и сердце, понимая, что брак может лишить её не только власти, но и жизни. Поэтому она сказала, что у неё уже есть супруг и это — Англия.

Этот патриотический вброс хоть и был встречен овациями у английского пипла, но оставил открытым вопрос о приемнике. Однако Елизавета была молода и энергична, и на тот свет не вовсе собиралась, поэтому она до поры до времени не заморачивалась по этому поводу, пока на сцене не появляется Мария Стюарт, королева Шотландии, которая уже побывала замужем за наследником Французского престола, но тот пошабашил и Марии пришлось вернуться в Эдинбург, раздумывая на какой бы ещё трон присесть.

Будучи, как и Елизавета, внучкой Генриха VII, и имея право на английский престол, она раскатала губу и, как-бы невзначай, проявила сестринскую заботу и попросила Елизавету назначить её преемницей, а то мало ли что? Ещё не дай Бог кирпич на рыжую голову упадёт и страна останется без приемника, а это опять йохана гора проблем, связанных с борьбой за власть.

Но Елизавета, естественно, отказала, ведь Мария была католичкой, а это грозило для всех протестантов очередным куплетом из песни: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло».

Мария пригрозила, что если её не признают наследницей престола, то она обвенчается с принцем католиком и возьмёт трон силой. Елизавета предложила выбрать для Стюарт жениха, если той так не терпится выйти замуж. Естественно, что Елизавета хотела подогнать сестричке мужа протестанта, но Мария, сообразив к чему идёт дело, послала прогуляться Елизавету в вагину и быстренько вышла замуж за лорда Дарнли — слащавого пустышку с хорошей родословной, объявив его королём.

Когда стало ясно, что Мария Стюарт вскоре родит наследника, для протестантки Елизаветы дело запахло керосином, ведь это означало, что в отличии от неё, её католические враги укрепляли свои позиции, а именно — обзавелись наследником. Елизавете стало совсем печально, но иногда стоит отпустить ситуацию и заюзать правило трёх Д — дать дураку дорогу. Тогда твои враги сами начнут чудить, навредив сами себе ещё больше, чем ты мог бы даже представить.

Про бурную семейную жизнь Марии Стюарт мы поговорим завтра.

Через 4 года после казни Сеймура умирает сводный брат Елизаветы — король Эдуард, оставив после себя женское змеиное кодло, претендующее на престол. В женском коллективе скандалы, интриги, расследования итак привычное дело, а если дело касается блатного стула под названием трон, то это ещё тот холливар.

События сразу закрутилось как говно в миксере. Не признав волю покойного Эдуарда о том, чтобы корона досталась правнучке Генриха VII, а потом и вообще казнив её, на престол взошла сводная сестра Елизаветы — Мария, с которой они никогда не ладили в виду того, что шалавливый Генрих бросил мать Марии, чтобы жениться на матери Елизаветы. К тому же в детстве Мария, не желавшая отказываться от католической веры, была в наказание отправлена служанкой к Елизавете, а Анна Болейн не упускала случая унизить дочь своей поверженной соперницы. Благо Бог не фраер...

Согласитесь, что всё вышеперечисленное являлось хреновым фундаментом для многолетней и крепкой дружбы между сводными сёстрами. Усукаблял ситуацию ещё и тот факт, что Мария была ревностной католичкой, а Елизавета — упоротой протестанткой. В общем их отец сильно расстарался, чтобы семейные пикники между сёстрами были максимально невозможными.

Став королевой, Мария принялась чинить поваленный её папаней католический забор, встретив сильное сопротивление со стороны протестантов. Но на то они и протестанты, чтобы протестовать, подумала Мария, поэтому, как и положено доброй католичке, принялась жечь самых ярых из них, за что получила прозвище «Кровавая Мэри», что соответствует истине точно так же, как заявление Тимати, что он лучший рэпер. Ведь он и не лучший, и не рэпер.

Во-первых, за время правления Марии было казнено аж 287 человек, в то время как её батяня мочканул 72 тыс. человек, а Елизавета I — 89 тыс. Вы скажете: «Не успела!», а я отвечу: «Не старалась».

Во-вторых, следуя самой человеколюбивой в мире католической вере, при сожжении кровь не проливается, а языки доброго католического пламени способны не только очистить, но и спасти душу.

Однако назвать её «Мария-огонь» ни у кого язык не поворачивался, так как лицом она пошла в своего папика, причём в то лицо, которое было у него в последние годы жизни, называемое за глаза рылом. Поэтому правильнее было её называть «Мария с дымком».

Сообразив, что одной ей не справиться, Мария захотела выйти замуж за короля Испании, но это могло привести к тому, что католическая Испания стала бы главенствовать в Англии, и король Испании стал бы и королем Англии. Это не зашло протестантам и они подняли восстание, чтобы сделать королевой Елизавету. Но восстание подавили, а Елизавете второй раз пришлось доказывать, что она не верблюд, отсидев в Тауэре.

Так Елизавета усвоила 2-й важный урок — её родственники тоже её враги и сделают всё, чтобы ей не достался престол, а Мария спит и видит, чтобы избавиться от Елизаветы.

25 июля 1554 года Мария таки выходит замуж за короля Испании Филиппа и заключает союз с самой крутой католической державой в Европе. Однако Филипп, выйдя из спальни после первой брачной ночи, сказал, ставшую культовой фразу: «Каждая женщина достойна секса, но не каждая дважды», сел на корабль и уплыл в Испанию, где у Марии появилось ещё одно прозвище — «бревно».

Однако иногда он всё же наведывался в Англию, от чего у Марии было две беременности. Правда обе они оказались ложными, а это были зловещие знаки, означавшие, что у неё рак, и жить Марии осталось совсем не долго, но перед смертью ей надо было назначить преемника. Но кого назначить? Ответ в следующем опусе.