Жизнь Мопассана несравненно трагичнее, чем смерть Джульетты.
Бернард Шоу

5 августа 1850 года родился Ги де Мопассан. Вспоминаем историю жизни одного из самых известных французских классиков.

Писатель считается одним из самых романтичных авторов во всей мировой литературе. «Милый друг», «Жизнь», «Пышка», «Ожерелье» и другие книги знаменитого автора и сегодня продолжают издаваться огромными тиражами.

Первые испытания

Ги де Мопассан родился 5 августа 1850 года в замке Миромениль около Дьепа. Его отец — из обедневшего лотарингского дворянского рода, мать из буржуазной семьи. Родители развелись, когда мальчику было всего 11 лет. Ги вместе с младшим братом Эрве остался жить с любимой матерью. Отца своего он искренне возненавидел и принял решение до конца своих дней остаться холостяком.

Ещё одним испытанием для мальчика стала новость о том, что он болен сифилисом. И хотя Мопассан утверждал, что в детстве полностью избавился от страшной болезни, унаследованной от родителей, позже она к нему вернулась.

Медицина того времени была бессильна перед страшным недугом. Кроме Мопассана, им страдали Гоген, Нерваль, Бодлер, Ван Гог, Ницше, Мане и многие другие великие люди — всех их автор «Милого друга» в шутку называл «наидражайшие сифилитики». Известный француз осознавал опасность страшного заболевания, но поначалу относился к нему с иронией: «У меня сифилис, наконец-то настоящий, а не жалкий насморк... нет, нет, самый настоящий сифилис, от которого умер Франциск I. Велика беда! Я горд, я больше всего презираю всяческих мещан. Аллилуйя, у меня сифилис, следовательно, я уже не боюсь подцепить его».

Иллюстрация к книге «Милый друг» Мопассана

Стихотворение, изменившее жизнь

В 13 лет Мопассана отдали в духовную семинарию, но так как мальчик был непоседой, ему пришлась не по нраву суровая дисциплина. Юноша не раз убегал домой, всячески бунтовал и озорничал. В итоге Мопассан добился своего: его исключили из духовной семинарии. Причиной послужили первые стихотворные опыты будущего известного француза. Юноша написал шутливое послание «Давно от мира отрешённый», где объявил, что не намерен отказываться от всех радостей жизни в семинарской «прижизненной могиле».

С трудом, но Лоре де Мопассан удалось пристроить непоседливого сына в другое закрытое учебное заведение. Новым местом мальчик остался доволен, в руанском лицее он пользовался большей свободой, и его никто не преследовал за написание стихов. Более того, среди преподавателей Мопассана оказался поэт и драматург, друг Гюстава Флобера Луи Буйле, который первым разглядел в юноше литературный талант.

Иллюстрация к книге «Милый друг» Мопассана

Из «могилы» в «тюрьму»

В 19 лет Мопассан окончил руанский лицей и поступил на факультет права. Но планам будущего писателя помешала франко-прусская война — его призвали на службу. После войны Мопассану так и не удалось продолжить высшее образование: из-за экономического кризиса имущественное положение семьи резко ухудшилось. Юноша был вынужден поступить на службу в Морское министерство, которое вскоре назвал своей «тюрьмой». Жалованье его было весьма и весьма скромное, он сводил концы с концами только благодаря тому, что получал небольшую денежную помощь от отца.

Это был непростой период в жизни Мопассана ещё и потому, что в министерстве к юноше относились с презрением. Никто из сослуживцев не разделял литературных интересов и не понимал желания стать писателем. Вырваться из злополучной «тюрьмы» Мопассану удалось только в 30 лет: после публикации первого рассказа и пьесы талантливому чиновнику предложили место хроникёра во французской газете «Голуа».

Иллюстрация к книге «Милый друг» Мопассана

Ленивый гений

Во время ненавистной службы в Морском министерстве Мопассан учился литературе у Гюстава Флобера. Тот принуждал талантливого юношу к ежедневной творческой работе: «От пяти часов вечера и до десяти утра всё ваше время должно быть посвящено музе... Для художника существует только один принцип — жертвовать всем для искусства». Наставник долгое время запрещал Мопассану печататься, находя это преждевременным и не желая «делать из него неудачника». Советы знаменитого француза не прошли даром: в эти годы литературная работа Мопассана отличалась большой интенсивностью. Он писал стихи, повести, новеллы, драму, у него накопился громадный запас сюжетов. Однако иногда суровому наставнику приходилось писать жалобы Лоре де Мопассан: «Мне кажется, что наш юноша любит немного послоняться без дела и не слишком усидчив в работе. Я хотел бы, чтобы он начал писать длинное произведение, пусть даже никуда не годное... Главное в этом мире — парить душой в высшей сфере...».

Именно Флобер познакомил молодого писателя с Эмилем Золя, Ипполитом Тэном, Иваном Тургеневым, которые также оказали положительное влияние на творчество талантливого юноши. Но смерть автора «Госпожи Бовари» в 1880 году оборвала связи Мопассана с миром серьёзных писателей и художников; оставшись без контроля Флобера, он изменил круг своих знакомств и «снял квартиру, заполненную посредственной живописью и мебелью в стиле Генриха II».

Иллюстрация к книге «Милый друг» Мопассана

Однако к этому времени Мопассан уже имел огромный успех не только во Франции, но и за рубежом. Благодаря урокам прекрасного учителя он быстро стал одним из наиболее переводимых французских писателей, а его доход вырос до 60 тысяч франков в год. На эти деньги Мопассан содержал разорившуюся мать и семью больного брата, покупал себе дома и яхты.

Истинный француз

Подсчитано, что за 1885 год Мопассан написал 1500 печатных страниц художественной прозы (не принимая в расчёт очерков и фельетонов, еженедельно публикуемых в газетах). Такого рекорда плодовитости не достигали даже Бальзак, Диккенс или Дюма-отец. Но Мопассан не был кабинетным затворником. Помимо литературы, всё своё свободное время он посвящал гребному спорту. Писатель был настоящим атлетом: он мог проплывать в лодке, сидя на вёслах, по 50 миль в день. Однако главной страстью знаменитого француза всегда были женщины.

Современники вспоминали, что Мопассан больше гордился своими любовными подвигами, чем литературными произведениями. У него было множество романов и случайных связей — он занимался самой настоящей охотой за женщинами. Писателя привлекали молодые герцогини, графини и светские львицы, которые, хоть и презирали, но всё равно увлекались талантливым повесой. Мопассан параллельно развивал по несколько любовных интрижек, а после превращал их в свои романы или рассказы.

Тяжёлое наследство

В 1889 году Мопассан был потрясён известием о смерти младшего брата — Эрве сошёл с ума. Знаменитый писатель предчувствовал такой же конец. Заболевание сифилисом постоянно прогрессировало, и плодовитый автор мучительно переживал утрату прежней работоспособности.

Памятник Мопассану работы Рауля Верле (1897 год) в парке Монсо, Париж

В 1890-х годах вокруг состояния здоровья Мопассана подняли шумиху почти все французские газеты. Жёлтая пресса не щадила писателя и писала: «Ухудшение здоровья г-на Мопассана; предстоящее заключение его в психиатрическую больницу». Вскоре последовало ожидаемое помутнение рассудка и даже попытка самоубийства. Первый биограф Мопассана Альберт Лумброзо сохранил трогательный рассказ о надежде друзей писателя возвратить ему сознание: «Они подумали, что зрелище любимой яхты, может быть, пробудит его угаснувшую память, подстегнёт его сознание, некогда столь ясное и исчезнувшее теперь. Связанного, с руками, стянутыми смирительной рубашкой, несчастного повели на берег. "Милый друг" тихо покачивался в море... Синее небо, ясный воздух, изящные очертания любимой яхты — всё это, казалось, успокоило его... Его взгляд смягчился... Он долго рассматривал свой корабль меланхолическим и нежным взором... Губы его зашевелились, но не произнесли ни слова. Его увели. Он много раз оборачивался взглянуть на "Милого друга". У всех, кто тогда окружал Ги, на глазах были слезы».

Но уже ничто не могло вернуть к жизни знаменитого француза. В 1892 году Мопассана поместили в психиатрическую больницу, а через год он умер.

Автор текста: Елена Яковлева
Источник: https://aif.ru/culture/person/geniy_atlet_pokoritel_serdec_r...

Другие материалы:

• Одержимость, ведьмы и серийные убийцы — 7 жутких испанских фильмов ужасов

• Что смотреть, если вам нравится «Футурама» — ещё 5 фантастических мультсериалов с убойным юмором

• Черепашки-ниндзя, Три богатыря, Побег из курятника и другие — 10 новых мультфильмов, которые выйдут до конца года

• «Происхождение Дюны» — эссе Фрэнка Герберта о создании великой научно-фантастической вселенной

• «Звёздный путь 2: Гнев Хана» (1982) — Лучший фильм по знаменитой вселенной

• Классика фантастики — Роберт Хайнлайн. Чужак в стране чужой

• Ком в горле — Из чего сделаны хорроры

• Такой же разведчик, как мы — Как «Семнадцать мгновений весны» стали киноманифестом идеологии 1970-х

• Сатирическая антиэкранизация, которую никто не понял — «Звёздный десант» (1997), режиссёр Пол Верховен

• Рэй Брэдбери. Марсианские хроники — 12 экранизаций

• Вилли Вонка — история персонажа, которому в следующем году стукнет 60

• Фильмы на ночь — 15 мистических триллеров

• Клиффорд Саймак — самый человечный из фантастов

• Уэс Крэйвен — создатель «Кошмара на улице Вязов», «Крика» и «У холмов есть глаза»

• «Простоквашино» XXI века — Центры власти и стратегии выживания в одной нарисованной российской деревне

• История японского хоррора — в 10 фильмах

• Ужас как красиво — 12 самых эстетских хорроров

• Дэвид Геммел — Создатель легенд

• Переводная фантастика — изданная с 9 по 15 июля 2023 года

• Ловушка Джокера — история Арлекина Ненависти от Фингера до Леджера

• Женщина, которая выжила — Мама Гарри Поттера Джоан К. Роулинг

• Великий Кристалл — Мир Владислава Крапивина

• «Доктор Кто» — Легенда, проходящая сквозь века

• По следам забытого царства — магический реализм Хулио Кортасара

Сегодня - 171 год со дня рождения Ги де Мопассана (1850-1893).

Великий реалист, успешный, он получил признание при жизни, стал одним из ведущих новеллистов своего времени и одним из наиболее переводимых французских писателей.

Думаю, среди читающих людей нет того, кто не был бы знаком с произведениями Мопассана и, смею полагать, не был бы ими очарован.

Своими учителями Ги считал Флобера и Тургенева.

За 11 лет литературной деятельности Мопассан создал 6 романов («Жизнь», «Милый друг», «Сильна как смерть» и другие), около 300 новелл, вошедших в 18 сборников, мелкие повести, книги путевых очерков, пьесы и даже драму. Он также писал много статей, которые регулярно печатались в прессе, и, представьте, создал немало эротических стихотворений (их не включают в полное собрание сочинений писателя).

Увы, напряжённая творческая работа быстро подорвала здоровье Мопассана. За девять лет до смерти писатель начал страдать от нервных расстройств и галлюцинаций, и будучи ещё достаточно молодым Мопассан скончался от прогрессивного паралича мозга...

Поставленную перед собой задачу через искусство раскрывать «беспощадную правду жизни» Мопассан безупречно выполнял в каждом своём произведении.

На сон грядущий предлагаю окунуться в жизнь колоритных образов его персонажей и проследить  движения человеческой души в минуты наивысшего счастья или испытания - в рассказах “Королева Гортензия” и "Лунный свет".

1975. Исполняют народная артистка РСФСР Лидия Сухаревская и народный артист РСФСР Иван Соловьёв.

Когда наступают первые погожие дни, когда земля пробуждается, начиная вновь зеленеть, когда душистый, теплый воздух ласкает нам кожу, вливаясь в грудь и словно проникая до самого сердца, в нас просыпается смутная жажда бесконечного счастья, желание бегать, идти куда глаза глядят, искать приключений, упиваться весной.

Минувшая зима была очень суровой, а потому эта потребность обновления и расцвета овладела мною в мае, как хмель; я чувствовал прилив сил, бьющих через край.

Проснувшись однажды поутру, я увидал в окно над соседними домами бесконечный голубой покров небес, залитый пламенем солнца. Канарейки в подвешенных к окнам клетках щебетали, надсаживая горло; горничные во всех этажах распевали песни; с улицы подымался веселый гул. Я вышел в праздничном настроении, чтобы пойти, куда вздумается.

Встречные прохожие улыбались; всюду в теплом сиянии вернувшейся весны носилось словно дуновение счастья. Казалось, над городом веял легкий ветерок любви; молодые женщины проходили мимо меня в утренних туалетах, с какою-то затаенной нежностью во взглядах, с более мягкой грацией в походке, и мое сердце переполнялось волнением.

Сам не зная как и почему, я очутился на берегу Сены. Пароходы быстро неслись по направлению к Сюрену, и во мне пробудилось непреодолимое желание погулять по лесу.

Палуба речного пароходика была полна пассажиров. Ведь первый солнечный день побуждает людей против воли выйти из дому, побуждает их двигаться, ходить взад и вперед, заговаривать с соседями.

Сидевшая рядом со мной молодая особа, по-видимому, работница, обладала чисто парижской грацией. У нее была прелестная белокурая головка с вьющимися на висках волосами, словно с завитыми лучами солнца; эти волосы спускались за ушами, сбегая до затылка, развевались по ветру, а ниже превращались в пушок, такой тонкий, легкий, золотистый, что его едва можно было различить; он возбуждал неудержимое желание осыпать его бесконечными поцелуями.

Под влиянием моего пристального взгляда она повернула ко мне голову, потом опустила глаза; легкая складка, зарождающаяся улыбка, чуть углубила уголки ее рта, и здесь оказался тот же шелковистый и светлый пушок, чуть позолоченный солнцем.

Спокойная река постепенно расширялась. В воздухе разлита была теплая тишина. Соседка подняла глаза и, так как я продолжал на нее глядеть, теперь уже улыбнулась открыто. Она была очаровательна, и в ее ускользающем взгляде я уловил множество вещей, дотоле мне неизвестных. Я увидел в нем неведомые глубины, очарование нежности, всю ту поэзию, о которой мы мечтаем, все счастье, которого ищем неустанно. И мной овладело безумное желание раскрыть объятия и унести ее куда-нибудь, чтобы наедине шептать ей на ухо сладкую мелодию слов любви.

Я уже собирался заговорить с нею, но кто-то тронул меня за плечо. Я с удивлением обернулся и увидел незнакомого мне мужчину самой заурядной внешности, ни старого, ни молодого, глядевшего на меня с грустным видом.

— Мне хотелось бы сказать вам кое-что, — промолвил он.

Я сделал гримасу, которую он, вероятно, заметил, потому что добавил:

— Это очень важно.

Я встал и последовал за ним на противоположный конец парохода.

— Сударь, — начал он, — когда наступает зима о холодами, дождем и снегом, доктор ежедневно повторяет вам: «Держите ноги в тепле, остерегайтесь простуды, насморка, бронхита, плеврита». И вы принимаете целый ряд предосторожностей: вы носите фуфайки, теплые пальто, ботинки на толстой подошве, хотя это и не всегда избавляет вас от двухмесячного пребывания в постели. Когда же наступает весна с ее зеленью и цветами, с ее теплым, расслабляющим ветром, с испарениями полей, вливающими в нас смутное волнение, беспричинную умиленность, — в эту пору не найдётся никого, кто бы сказал вам: «Берегитесь любви, сударь! Она повсюду притаилась в засаде, она подстерегает вас на каждом углу; ее силки расставлены, оружие отточено, козни приготовлены. Остерегайтесь любви!.. Остерегайтесь любви! Она гораздо опаснее всех насморков, бронхитов, плевритов! Она не дает пощады и толкает всех на непоправимые безумства». Да, сударь, я заявляю, что правительству следовало бы ежегодно вывешивать на стенах большие афиши с такими словами: «Возвращение весны. Граждане Франции, берегитесь любви!» — точь-в-точь, как пишут на дверях домов: «Берегитесь, окрашено!» Ну, а так как правительство этого не делает, то я вместо него говорю вам: берегитесь любви! Она готова подловить вас, и мой долг вас предостеречь, как в России предостерегают прохожего, у которого начинает замерзать нос.

Я стоял в полном недоумении перед этим странным субъектом, а затем ответил ему с видом оскорбленного достоинства:

— Знаете, сударь, мне кажется, что вы вмешиваетесь в то, что вас совсем не касается.

Он сделал резкое движение и отвечал:

— Ах, сударь, сударь! Когда я вижу, что человек тонет в опасном месте, неужели же я должен дать ему погибнуть? Да вот, выслушайте мою историю, и вы поймете; почему я позволил себе с вами заговорить.

Это случилось в прошлом году, приблизительно в такое же время. Но сперва я должен вам сказать, сударь, что служу в Морском министерстве, где наши начальники, флотские чиновники, слишком уж принимают всерьез свои галуны офицеров от пера и чернильницы и потому обращаются с нашим братом, как с марсовыми матросами. Ах, если бы все начальники были штатскими! Впрочем, я уклоняюсь в сторону. Из окна моего отдела я видел маленький уголок синего-пресинего неба; по нему проносились ласточки, и у меня являлось желание пуститься в пляс среди своих черных папок.

Жажда свободы до такой степени овладела мною, что, преодолевая отвращение, я направился к своей обезьяне. То был маленький злющий старикашка, вечно раздраженный. Я сказался больным. Он взглянул на меня и крикнул:

— Я вам не верю, сударь; впрочем, можете убираться! Неужели вы воображаете, что какой-нибудь отдел может работать с чиновниками вроде вас?

Однако я улетучился и дошел до Сены. Была такая же погода, как сегодня; я сел на пароходик и решил прокатиться до Сен-Клу.

Ах, сударь! Уж лучше бы начальник не дал мне разрешения уйти!

Я словно оживал под лучами солнца. Все умиляло меня: и пароход, и река, и деревья, и дома, и мои соседи — словом, все. Мне так и хотелось кого-нибудь поцеловать, все равно кого: любовь готовила мне свой капкан.

У Трокадеро на пароход взошла девушка с небольшим свертком в руке и села против меня.

Она была хорошенькая, о да, сударь; но удивительно, до чего женщины кажутся вам лучше в хорошую погоду, ранней весной; в них есть что-то пьянящее, какая-то прелесть, что-то такое особенное, чего я не сумею вам выразить. Это как вино, когда его пьешь после сыра.

Я смотрел на нее, и она поглядывала на меня, но лишь время от времени, точь-в-точь, как сейчас ваша соседка. Мы долго таким образом переглядывались, и мне показалось, что мы уже достаточно знакомы, чтобы завязать беседу. Я заговорил с нею. Она ответила. Она была чрезвычайно мила, безусловно мила. Я, сударь мой, прямо-таки пьянел от нее!

Она сошла в Сен-Клу, и я последовал за ней. Она шла сдать заказ. Когда она появилась снова, пароход только что отчалил. Я пошел рядом с нею; мягкость воздуха заставляла нас обоих глубоко вздыхать.

— Как хорошо теперь в лесу! — сказал я ей.

Она отвечала:

— О, да!

— Не хотите ли пройтись по лесу, мадмуазель?

Она окинула меня быстрым взглядом исподлобья, словно определяя мне цену, и после минутного колебания согласилась. Под листвой, еще жидковатой, высокая, густая, ярко-зеленая, как бы покрытая лаком трава была залита солнечным светом и кишела маленькими букашками, и они тоже любили друг друга. Повсюду раздавалось пение птиц. Спутница моя пустилась бежать, прыгая, резвясь, опьяненная воздухом и ароматом полей. А я бежал за нею и тоже прыгал, как она. До чего порою бываешь глуп, сударь!

Потом она принялась во всю глотку распевать оперные арии, песню Мюзетты! Какой поэтичной тогда мне казалась эта песня Мюзетты!.. Я готов был расплакаться. О, вот эта-то вся ерунда и кружит нам голову; послушайте меня, никогда не сходитесь с женщиной, которая распевает в поле, особенно если она поет песню Мюзетты!

Скоро она устала и села на зеленый откос. Я уселся у ее ног, взял ее ручки, маленькие ручки, испещренные уколами иголки, и это растрогало меня. Я говорил себе: «Вот они, святые знаки труда!» Ах, сударь, сударь! Знаете ли вы, что означают эти святые знаки труда? Они говорят о всех сплетнях мастерской, о нашептываемых на ухо непристойностях, о душе, замаранной похабными рассказами, об утраченной девственности, о дурацких пересудах, о вульгарности каждодневных привычек, о всей узости представлений, свойственных женщинам из простонародья и царящих в голове тех, кто на кончиках пальцев носит эти священные знаки труда.

Затем мы долго глядели друг другу в глаза.

О, этот женский взгляд! Какую силу он имеет! Как он волнует, пленяет, захватывает, властвует! Каким кажется глубоким, полным обещаний, полным бесконечности! Это называется заглянуть друг другу в душу! О сударь, какой это вздор! Если бы действительно можно было заглянуть в душу, люди были бы умнее, будьте уверены!

Словом, я был безумно влюблен. Я хотел заключить ее в объятия.

— Лапы прочь! — сказала она.

Тогда я стал перед нею на колени и раскрыл ей всю душу; я высказал ей всю ту нежность, от которой задыхался. Она, видимо, удивилась перемене в моем поведении и искоса бросила на меня взгляд, словно соображая: «Ах, вот как, значит, можно тобою играть; ну, посмотрим!»

В любви, сударь, мы всегда наивны, а женщины расчетливы.

Я, без сомнения, тогда же мог бы овладеть ею; позднее я понял свою глупость, но в то время я искал не тела; мне нужны были нежность, идеал. Я сентиментальничал, хотя мог куда лучше использовать время