Федору Ивановичу все время не везло: его никто не помнил. Начать с того, что на самом деле был он не Федором Ивановичем, а Герардом Фридрихом, потому как являлся урожденным немцем, появившимся на свет в городишке Герфорде, что в Вестфалии, а Федором Ивановичем его обозвали уже неспособные к языкам россияне. Но это все всуе, потому что на деле никто не помнит ни русского, ни немецкого имени.
Что до фамилии, то фамилия его была Миллер, а в Германии, как известно, иметь фамилию Миллер – все равно что не иметь никакой. Вы знаете Миллера? Нет, не того, что в «Газпроме». Извините.
Смех смехом, но с памятью о русско-немецком историке Герарде Фридрихе Миллере и впрямь что-то неладно.
Начать с того, что он, наверное, единственный заметный персонаж екатерининской эпохи, изображений которого не осталось. Ни портрета, ни гравюрки, ни даже рисунка или наброска – ничего.
Пришлось историкам довольствоваться единственным доступным «изображением» — вырезанным из бумаги черным силуэтом. Более того, его сравнительно недавний юбилей 2005 г. – первый широко празднующийся за все 300 с лишним лет, прошедших со дня его рождения. Вот в 2005-м - да: и куча выставок в столице и регионах, и несколько научных конференций его памяти, и документальный фильм Анатолия Скачкова «Герард Фридрих Миллер». Но представить, к примеру, масштабное празднование куда более круглого 250-летия не хватит никакого воображения. О какой народной памяти можно говорить, если даже студенты-историки помнят его лишь составной частью триады «идеологов норманнизма»: Байер-Миллер-Шлёцер. Через дефис.
Меж тем вот вам только несколько фактов из его жизни. Он был первым редактором нашего старейшего издания «Санкт-Петербургские ведомости» и являлся, таким образом, отцом русской журналистики. Он был первым ректором Санкт-Петербургского университета. Он первым опубликовал перевод несторовской «Повести временных лет». Без него не увидело бы свет первое многотомное исследование отечественной истории «История Российская с самых древнейших времен неусыпными трудами через 30 лет собранная и описанная покойным тайным советником и астраханским губернатором Василием Никитичем Татищевым». Наконец, без него у нас не было бы первой в истории России научной академической монографии. И это мы еще слова не сказали о главном деле его жизни…
В чем же дело, откуда такое пренебрежение к столь несомненным заслугам?
Ф.И. Миллер. Восстановленное по силуэту изображение.
За ответом имеет смысл обратиться к биографии этого представителя тех «русских немцев», ломившихся когда-то к нам «на ловлю счастья и чинов». Профиль деятельности тогдашних гастербайтеров был несколько иным – они оседали не при ДЭЗах и стройконторах, а в недавно образованной Российской академии наук, которая едва ли не на сто процентов была немецкой.
Вот и недоучившегося 20-летнего студента Лейпцигского университета Миллера сорвало с места приглашение одного из преподавателей, перебравшегося в эту дикую снежную страну.
И поехал студент за длинным рублем, не догадываясь, что продлится эта поездка почти 60 лет, а назад он уже не вернется…
Ученых кадров в России хронически не хватало, поэтому карьера спорилась. Уже в 26 лет Миллер стал профессором, а еще через два года он отправился во вторую Камчатскую (она же Великая северная) экспедицию.
Янис Осис в роли Герхарда Миллера в фильме "Михайло Ломоносов"
Это был, пожалуй, крупнейший научный грант не только в российской, но и в мировой истории. На нее было затрачено более 360 тыс. тогдашних рублей – сумма абсолютно немыслимая по нынешним временам, эта командировка продолжалась более десяти лет, а ее участники протопали и проехали 31 362 верст. О приключениях трех профессоров с группой отправленных на практику студентов в этом по-настоящему диком тогда крае можно написать авантюрный роман. Кстати, до Камчатки Миллер так не добрался. В этот никому тогда толком не известный край был отправлен самый смышленый из студентов Степан Крашенинников.
Отправлен с самой что ни на есть прозаичной целью – квартирьером, подготовить жилье к прибытию профессоров Миллера и Гмелина. Судно, на котором Степан плыл из Охотска на Камчатку, потерпело крушение и было выброшено волнами на песчаную косу. В результате Крашенинников «в крайнюю скудость пришел», потеряв не только провиант и припасы, но и чемодан с бельем, оставшись в прямом смысле слова в одной рубашке. На этом «кончике России» студент ждал профессоров больше трех лет, не подозревая даже, что они безнадежно застряли в Якутске и выехать на Камчатку так и не смогли. А чтобы скрасить ожидание, мотался по всему полуострову, занимаясь научными исследованиями. Результатом явилась та самая первая русская научная монография – крашенинниковское «Описание земли Камчатки».
Впрочем, Миллер, хоть и не добрался до Камчатки, по Сибири поколесил изрядно, облазив все материковые владения России от Амура до Якутии. И везде с истинно немецкими аккуратностью и скупердяйством собирал все доступные исторические документы — листик к листику.
Так возникли знаменитые «портфели» Миллера – спасенное им громадное собрание источников по освоению Сибири. Даже не его знаменитые многотомные «Описания Сибирского царства», а это собрание архивных документов стало его главной заслугой перед русской историей, обеспечив ученых работой на несколько веков вперед.
А вскоре по возвращении состоялось второе знаменательное событие в жизни Миллера, обеспечившее ему уже не славу, а забвение.
Причина того, что Миллера забыли, имеет хорошо известные имя и фамилию – Михайло Ломоносов.
Эти два человека враждовали всю жизнь, что, впрочем, неудивительно. «Архангельский мужик», как известно, отличался изрядной вспыльчивостью – однажды в приступе гнева он выбросил в окно второго этажа беременную жену, характер Миллера тоже не назовешь легким. А столкнулись они на миллеровском докладе «Происхождение народа и имени российского».
Уже принявший русское подданство Федор Иванович имел неосторожность связать создание древнерусского государства с пришлым скандинавом Рюриком. Природный русский Михайло Иванович счел себя оскорбленным «немчурой» и в ответном слове начал Миллеру «политику шить»: «Во всей речи ни одного случая не показал к славе российского народа, но только упомянул о том больше, что к бесславию служить может, а именно: как их многократно разбивали в сражениях, где грабежом, огнем и мечом пустошили и у царей их сокровища грабили. А напоследок удивления достойно, с какой неосторожностью употребил экспрессию, что скандинавы победоносным своим оружием благополучно себе всю Россию покорили».
Так и родился доживший до сегодняшних времен отчаянный спор «норманистов» с «антинорманистами».
Для Миллера последствия были самими печальными. Как «антирусский элемент», он попал в опалу и удостоился даже монаршего порицания. Сохранилась записка Екатерины II: «Нету опаснее мнения полу-ученых людей, из числа которых не выключается профессор Миллер, ибо сии люди, мешая тень, наведенная дурным и жестоким узаконением на характер Нации, с действительным характером оной, весьма ошибаются во всех своих о Нации и ее положении рассуждении».
В итоге Миллер вынужден будет уйти из Академии наук, чтобы «освободиться от академической канцелярии, Ломоносова и подобных ему людей», умрет практически в безвестности, от безденежья продав свои «портфели» государству за 20 тыс. рублей «с правом пожизненного владения».
А в сталинские времена, когда из Ломоносова стали делать былинного богатыря, имя Миллера вообще было предано анафеме. «Идеология исторического мифа», прокатившаяся по нему при жизни, достала его и после смерти.
И лишь сейчас мы потихоньку возвращаемся к мнению, озвученному еще в первой биографической справке о Миллере, в знаменитом «Опыте исторического словаря о российских писателях»: «Сей ученый муж за многие и полезные свои труды великой достоин похвалы».
__________
Это отрывок из моей книги "Жизнь примечательных людей".
Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame
Моя группа в Фейсбук - https://www.facebook.com/BolsaaIgra/
Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741
