Продолжаю изучать Пикабу и его обитателей. Мой ум слишком слаб, чтобы объять необъятное, посему, как и раньше (Мысли Блеза Паскаля о...Пикабу)) )прибегаю к помощи великого ума в виде  максим Франсуа де Ларошфуко

За что можно подвергнуться "травле" на Пикабу?

Зло, которое мы причиняем, навлекает на нас меньше ненависти и преследований, чем наши достоинства.

Что побуждает одного пикабушника "травить" другого?

Не будь у нас недостатков, нам было бы не так приятно подмечать их у ближних.

Не доброта, а гордость обычно побуждает нас читать наставления людям, совершившим проступки; мы укоряем их не столько для того, чтобы исправить, сколько для того, чтобы убедить в нашей собственной непогрешимости. Если бы нас не одолевала гордыня, мы не жаловались бы на гордыню других.

Что более всего уязвляет пикабушника?

Наше самолюбие больше страдает, когда порицают наши вкусы, чем когда осуждают наши взгляды. Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой разум.

Почему пикабушники так любят шокировать и троллить друг друга?

Люди часто похваляются самыми преступными страстями, но в зависти, страсти робкой и стыдливой, никто не смеет признаться.

Люди не могли бы жить в обществе, если бы не водили друг друга за нос.

Что такое любовь?

Трудно дать определение любви; о ней можно лишь сказать, что для души - это жажда властвовать, для ума - внутреннее сродство, а для тела - скрытое и уточненное желание обладать, после многих околичностей, тем, что любишь. Никакое притворство не поможет долго скрывать любовь, когда она есть, или изображать - когда ее нет. Если судить о любви по обычным ее проявлениям, она больше похожа на вражду, чем на дружбу. Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел.

Мы способны любить только то, без чего не можем обойтись; таким образом, жертвуя собственными интересами ради друзей, мы просто следуем своим вкусам и склонностям. Однако именно эти жертвы делают дружбу подлинной и совершенной. Себялюбие увеличивает или умаляет добродетели наших друзей в зависимости от того, насколько мы довольны этими людьми: об их достоинствах мы судим по их отношению к нам.

Мы часто убеждаем себя в том, что действительно любим людей, стоящих над нами; между тем такая дружба вызвана одним лишь своекорыстием: мы сближаемся с этими людьми не ради того, что хотели бы им дать, а ради того, что хотели бы от них получить.

из введения: "Одним словом, читателю хорошо бы внушить себе, что ни одна из максим к нему не относится, и, хоть может показаться, что они содержат все общие истины, он - единственное из них исключение; поручусь, что тогда он первый будет готов под ними подписаться и посчитает, что они не так уж суровы к человеческому сердцу"

далее сами максимы:

Людям не только свойственно забывать благодеяния и обиды, они ненавидят тех, кому обязаны, и не держат зла на обидчиков. Воздать за добро и отомстить за зло кажется им кабалой, с которой трудно смириться.

Нам всем хватит сил, чтобы выносить чужие несчастья.

Чинимое нами зло приносит нам не столько ненависти и преследований, как наши добрые качества.

Когда бы мы не имели недостатков, нам не было бы столь радостно подмечать их у ближних.

Ревность питает сомнения; она превращается в бешенство или исчезает, как только сомнения переходят в уверенность.

Природа, в заботе о нашем благополучии столь мудро устроившая наши телесные органы, ещё наделила нас гордыней - по-видимому, чтобы избавить от мучительногоосознания нашего несовершенства.

В наших предостережениях людям оступившимся больше гордыни, нежели доброты; мы отчитываем их не столько затем, чтобы исправить, сколько затем, чтобы убедить в своей праведности.

Мы даем обещания, сообразуясь с собственными надеждами, а исполняем их, сообразуясь с собственными страхами.

Слишком усердные в малом ообычно утрачивают способность к великому.

Постоянство в любви - непрекращающееся непостоянство, благодаря которому наше сердце перебирает все качества любимой особы, отдавая предпочтение то одному, то другому; так что это постоянство есть непостоянство, уловленное и замкнутое в одном предмете.

Нам так милы новые знакомства не потому, что старые прискучили, а перемены приносят удовольствие, но потому, что нас разочаровывает нехватка восхищения тех, кто нас хорошо знает, и мы надеемся с избытком найти его в тех, кто с нами ещё не слишком хорошо знаком.

Отрада любви в том, чтобы любить; поэтому тот, кто одержим страстью, счастливей того, кому она отдана.

Разлука умеряет умеренные страсти и увеличивает великие; так ветер задувает свечи, но раздувает пожар.

Нам удается найти несколько решений одному делу не столько от плодовитости ума, сколько по его ограниченности; мы хватаемся за все, что представляется нашему воображению, и не можем сразу остановиться на самом лучшем.

Умеренности не может принадлежать честь борьбы с честолюбием и проблемы над ним; встреча между ними невозможна. Умеренность есть душевная томность и лень, честолюбие же - деятельность и пылкость.

Умеренность возвели в добродетель, дабы ограничить честолюбие великих и быть утешением людям ничем не примечательным, имеющим незначительное состояние и незначительные достоинства.