«Академик Павлов занят, он умирает».
В представлении обывателей есть десяток-другой опасных профессий, и учёные в этот список явно не входят. Можете поэкспериментировать опросив знакомых...
Между тем попытки подвинуть границу известного вынуждают исследователей рисковать. Сходу понять практическую пользу неспециалисту бывает сложно, однако там, где вопросов больше, чем фактов любые сведения ценные. Но чтобы добыть эти сведения действовать нужно контр-инстинктивно, забыть про «Я», и собрать то, что может принести пользу человечеству.
Джозеф Словински о процессе умирания от змеиного укуса
«[...] Джозеф Словински был младшим куратором Сан-Франциской академии наук герпетологической коллекции, ему было 38 лет. Он работал в Мьянме в Бирме в северной её части. Это была его 11 экспедиция. Причем, он получил большой грант на проведение исследований ядовитых змей именно в Бирме, потому что места были неисследованные, а каждая новая ядовитая змея, и её яд, он много может дать для получения сыворотки не только против этого вида, но и вообще для общей теории ядов и сывороток.
Два с лишним миллиона долларов он получилось, снарядил солидную экспедицию. Там было 10 научных сотрудников , были помощники, было 90 носильщиков, которые забросили груз экспедиции. Вероятно, он, конечно, очень утомился и, в какой-то степени, потерял осторожность.
Рано утром 11 сентября 2001 года его помощник принес мешок со змеей и сказал, — «вот, здесь я поймал змею и, скорее всего, это динодон». (Динодон — это не ядовитая змея). Словински сунул руку в мешок, а когда достал, оказалось, что в основании среднего пальца ему вцепилась небольшая змейка. Когда Словински увидел ее, он сразу сказал, — «Этот чертов крайт». [...] Вроде бы, кожа в этом месте толстая, он помассировал палец, вроде бы не прокусила.
Через какое-то время за завтраком, и он почувствовал некое онемение в области укуса, и сказал, что, — «Ребята, похоже, все таки он меня зацепил. Да, это реальность смертельно опасно. Если 48 часов удастся продержаться, то яд будет выведен из организма. Сознание я не потеряю, но могут быть разные степени паралича, поэтому нужно следить, смотреть». [...]
Он постепенно терял способны двигаться. Сначала потерял способность разговаривать, и только писал [...] сообщения своим товарищам, которые делали ему искусственное дыхание. Потом он мог шевелить только одним пальцем ноги, и по системе ответов «да — нет» каким-то образом поддерживал связь.
В конце концов, через 30 часов он умер, хотя, к этому времени прилетел вертолет, его увезли в больницу, но и там спасти уже не могли. И как Вы знаете, на фоне всего этого самолёты врезались в здание торгового центра именно в это время, пока он там лежал погибая. И на фоне вот такой катастрофы смерть герпетолога от укуса ядовитые змеи в джунгли Северный Мьянмы, вроде бы как даже естественная смерть. [...]
Сведения, которые были получены во время этого укуса, как протекали процессы — очень ценный вклад в науку».
Источник: Два смертельных укуса. Новый крайт. Игорь Фадеев / Дарвиновский музей https://youtu.be/kJWcndIWK3I
«Смертельный дневник» Карла Шмидта
Конечно, новые знания не обязательно искать именно в непроходимых джунглях, но даже в окружении всех благ цивилизации нужна огромная смелость, чтобы их взять.
«История произошла в Филт-музее естественной истории в Чикаго, и персона, о которой мы поведём речь, это такой очень легендарный хранитель отдела герпетологии, звали его Карл Петерсон Шмидт. Он был хранителем герпетологической коллекции чикагского Филд-музея с 1922-го года по 1955-ый. [...]
Уже выйдя на пенсию, став почётным хранителем (рабочее место за почетным хранителем музея сохраняется), в 1957 году он пришел в музей, когда из чикагского зоопарка передали в мешке змею, чтобы ее специалисты определили, поскольку в музее был цвет мировой герпетологии того времени.
Вытащили змею из мешка, небольшого такого 30 сантиметрового змеёныша, начали обсуждать, смотреть. Тут же поняли, что это бумсланг, такая африканская древесная змея. И когда Карл Шмидт взял его в руки, взял неудачно, тот укусил Шмидта за мизинец. Причем там зубы маленькие — три миллиметра, чуть-чуть поцарапали, и трудно было ожидать, что этот укус повлечет серьезные последствия. Опытный герпетолог Шмидт, сразу отсосал, насколько можно, этот яд, и, совершенно не беспокоясь, что это может быть смертельной дозой решил, что это хороший опыт — посмотреть, как действует укус бумсланга. (Не очень было известно как действует яд, редко кусала эта змея людей.) Свои ощущения Шмидт начал записывать.
От медицинской помощи он отказался, хотя его Коллеги собирались вызвать скорую помощь потому, что десны кровоточили, даже в углах рта была кровь.
(Яд бумсланга действует на свертываемость крови и проницаемость стенок кровеносных сосудов. Даже после того как этот яд выводится из организма, множественные кровоизлияния без последствий не проходят.)
Сразу он начал вести этот дневник, и вел его чуть больше суток, до того момента, как впал в кому.
Шмидт описывал, что его немножко подташнивало, когда он вечером ехал домой на пригородном поезде. Потом ночью была высокая температура, было плохое самочувствие, но к утру он почувствовал себя очень хорошо. Позавтракав он позвонил в музей, и сказал, что завтра в районе 10 часов утра будет в музее. Сказал, что чувствует себя нормально, что все уже прошло.
Но через несколько часов он впал в кому.
Вскрытие показало, у него были множественные кровоизлияния всех органов, и, в общем-то, тяжелое поражение кровеносной системы. Шансов выздороветь у него не было.
Но он до последнего момента вёл записки, которые были опубликованы его преемником и учеником на посту хранителя герпетологии Филт-музея, и были названы «Смертельный дневник». Это огромный вклад в науку.
Он, конечно, не собирался ни каким самопожертвованием заниматься, не рассчитывал совершенно, что такой ничтожный укус может привести к таким последствиям, но тем не менее, он совершил, можно сказать, научный подвиг — до последнего момента записывая свои ощущения. Они даже были опубликованы в Чикагской газете, кусочек, и до сих пор хранятся в архиве музея" .
Источник: Два смертельных укуса. Новый крайт. Игорь Фадеев / Дарвиновский музей https://youtu.be/kJWcndIWK3I
Я верую в самого себя...
Лучшие и худшие качества человека лучше познаются в сравнении. Одни даже смерть заставляют работать на благо науки и всего человечества. Другие при жизни требуют только безраздельного внимания к себе.
Танцовщик Рудольф Нуреев «...терпеть не мог, когда ему говорили «нет», он хотел, чтобы им восхищались, чтобы друзья видели его во всех ролях, и желательно не единожды, а раз по десять, чтобы потом имели возможность до бесконечности обсуждать его трактовку роли, сравнивая выступления». Он почитал себя пупом земли – и в этом была его религия. «Я верую прежде всего в самого себя», - любил повторять Рудольф. Ибо Нуреев был истинным воплощением эгоцентрической силы – все должны были стремиться к нему, крутиться вокруг него, поступать согласно тому, чего ему угодно будет пожелать.
Марио Буа, ставший его агентом по хореографическим правам, вспоминает о его поведении на приёме после спектакля «Лебединое озеро» в октябре 1969 года: «Рудольф явился один, сняв макияж, и надо же было случиться, что в сутолоке никто не узнал его. Ему страшно хотелось пить, и он заработал локтями, пробираясь к буфету. На столе стоял сервиз из ценных бокалов; Нуреев взял один и протянул метрдотелю, который не обратил на это никакого внимания, поскольку был занят другими гостями. Танцовщик требовал, протянув руку, но тщетно. И тогда… он уронил свой пустой бокал на другие стаканы; брызнули осколки стекла. Вот так так! Да это же Нуреев! Это сразу же произвело впечатление…»
Бертран Майер-Стабль, Рудольф Нуреев, М., «Эксмо», 2004 г., с. 171-172. Источник — портал VIKENT.RU: https://vikent.ru/author/1769/
+ Ваши дополнительные возможности
1) Смысл жизни: ГЛУПЫЯ ЗАВЕЩАНИЯ выдающихся (!) ЛИЧНОСТЕЙ
2) СМЫСЛ ЖИЗНИ: ДОСТОЙНЫЕ ЗАВЕЩАНИЯ выдающихся (!) Личностей
