На следующий день Скобелев посылает приглашение о встрече 26 июня Василию Немировичу-Данченко, после чего данные источников расходятся, и начинается путаница.
По одним сведениям, генерал отправляется на обед, данный бароном Юлием Розеном, по другим — обедал в «Эрмитаже». Второй вариант представляется более достоверным, так как барон Розен к этому времени уже фактически не находился на военной службе, был в преклонных летах и не получал награды, которая в ряде работ объявляется причиной банкета. Некоторые авторы называют Розена командиром полка, но надо признать, что это явная ошибка, так как ни один Розен в это время полком не командовал.
Очевидцы сообщали, что 25 июня подавленное настроение, преследовавшее Скобелева последнее время, так и не прошло. Генерал отобедал, ни с кем не общаясь, после чего ушёл. Вечером Скобелев решил развеяться и отправился в ресторан гостиницы «Англия», где ужинал в обществе кокотки Шарлотты (по другой версии — Ванды) Альтенроз, популярной среди московских богачей. Ночью Шарлотта в слезах прибежала к дворнику гостиницы (а надо сказать, что в то время дворники выполняли ещё и задачи охраны порядка, то есть ночной визит был вполне объясним) и сообщила ему, что у неё в номере умер офицер.
Вот что рассказывал о событиях этой ночи известный своей осведомлённостью московский репортёр Гиляровский: «Одним из первых вбежал в номер парикмахер И. А. Андреев, задние двери квартиры которого как раз против дверей флигеля. На стуле, перед столом, уставленным винами и фруктами, полулежал без признаков жизни Скобелев. Его сразу узнал Андреев. Ванда молчала, сперва не хотела его называть. В это время явился пристав Замойский, сразу всех выгнал и приказал жильцам: «Сидеть в своём номере, и носа в коридор не показывать»! В гостиницу немедленно была вызвана полиция, которая, установив личность покойного, перенесла тело генерала в отель «Дюссо». Для проведения экспертизы был вызван профессор Московского Университета Иван Нейдинг, давший заключение о смерти в результате «паралича сердца и легких, воспалением которых он страдал ещё так недавно».
Казалось бы, несчастный случай, но Скобелев был слишком популярен, а обстоятельства его смерти — слишком интригующими. И вот, вся Россия начала обсуждать версии того, что могло произойти.
Версия первая. Убийство с немецким следом.
Самая распространённая и популярная версия. В это время русское общество находилось в состоянии национального подъёма. Русско-турецкая война, объединение Италии и Германии, успехи русского оружия на Кавказе и в Средней Азии, рост национального самосознания в России привели к тому, что главенствующей идеей в народе, а особенно в образованных кругах, стал национализм. Он мог иметь самую различную направленность, от консервативного, до революционно-народнического, но разделялся, пожалуй, всеми. В это время объединённая под прусским господством Германия очень быстро превратилась в сильную милитаристскую державу, и многие русские видели в этом прямую угрозу своей стране.
Тут надо учитывать и обиду за исход русско-турецкой войны, по итогам которой Россию лишили политических плодов военной победы, не дав освободить всех балканских славян, и уж тем более пойти дальше — объединить их в одном государстве. Скобелев был одним из известных выразителей этих настроений. Популярный генерал с репутацией фрондёра не стеснялся в выражениях. Он обвинял Австро-Венгрию в порабощении славян, он открыто заявлял, что Германия и немцы — это враги славянства, и «война между славянами и тевтонами неизбежна». Скобелев фактически превратился в неформального главу русской националистической партии и уже начал проводить собственную политику, встречаясь во Франции со сторонниками «партии реванша».
Разумеется, первый слух был прост: «отравили немцы», действуя или через австрийскую подданную Альтенроз, или через собственную агентуру, связанную с ней. Но кажущаяся самой очевидной версия, в то же время, и самая неправдоподобная.
Во-первых, несмотря на то, что заявления Скобелева и его попытки наладить связи между русскими и французскими националистами откровенно раздражали Бисмарка, хорошо известно, что немецкая политика этого времени не прибегала к тайным убийствам как средству тайной войны. Это слишком резко расходилось с представлениями о «честной игре», всё ещё господствующими среди европейской элиты.
Во-вторых, организация убийства выглядит слишком абсурдной. Зачем убивать генерала в номере доступной женщины, да ещё и немки? Всё это сразу наводит на подозрения. Скобелева было гораздо проще убить в номере отеля или во время его прогулок по ночным улицам. Да и Шарлотта Альтенроз выглядит слишком хорошим свидетелем, так как у полиции было множество возможностей оказать на неё давление.
Проверить бокалы и бутылки вина на наличие яда очень просто, тем более, что в те годы выбор отравы был крайне невелик, и все виды ядов были хорошо известны врачам, а их наличие в организме легко обнаруживалось. Однако после допроса обвинений в адрес Шарлотты не прозвучало, и вскоре ей разрешили покинуть Россию. Вряд ли император Александр III, сам весьма не любивший немцев, не воспользовался бы случаем обвинить их в преступлении против «народного героя». Так что версию убийства с немецким следом можно смело отвергнуть.
Версия вторая. Убийство с русским следом.
Эту версию выдвинули чуть позже и в основном о ней говорили за рубежом, так как, согласно ей, нити преступления вели если не напрямую к Александру III, то к его ближайшему окружению. Первым об этом заговорил Немирович-Данченко, полагавший что Скобелев был убит тайной организацией русских консерваторов, известной как «Священная дружина», по приказу офицера императорской свиты графа П. Шувалова. Об этой же версии подробно рассказывал председатель Государственной Думы Сергей Муромцев: «Правительство Александра III, уверившись в том, что М. Д. Скобелев замышляет сделать переворот и свергнуть династию Романовых, учредила под председательством великого князя Владимира Александровича особый негласный суд из сорока лиц. Этот суд «сорока» большинством тридцати трех голосов приговорил «белого генерала» к смертной казни и поручил полицейскому офицеру привести приговор в исполнение. Палач блестяще справился со своей задачей, за что получил следующий чин и большое денежное вознаграждение».
В то же время известно, что антигерманские выступления Скобелева и его попытки вести собственную дипломатию вызывали сильнейшее недовольство части петербургской аристократии, близкой ко двору. Например, после визита во Францию в 1882 году Скобелеву был объявлен выговор от военного министра, и генерал был вызван для объяснений к Александру III.
Уже после смерти Скобелева рассказывали, что он чуть ли не готовил заговор, собираясь или сменить императора на одного из великих князей, или даже самому занять трон, став «русским бонапартом».
Народоволец Сергей Иванов уже в ХХ веке вспоминал, что, будучи в Париже, Скобелев искал контакт с русским революционным подпольем, но не смог договориться с ними. Сочетание этих факторов: недовольства консерваторов резко-националистической позицией Скобелева и его отказа присоединиться к «Священной дружине», то есть утрата возможности сделать генерала управляемой фигурой, по мнению сторонников этой версии, стали причиной убийства «с русским следом».
Однако эта версия ещё более абсурдна, чем «немецкий след». Прежде всего, надо сказать, что возникла она довольно поздно и активно использовалась революционной пропагандой, которая не гнушалась самой откровенной ложью, лишь бы разоблачить «кровавый царский режим». Впервые о ней заговорил Немирович-Данченко, который был известен современникам, так кажем, склонностью к поэтическому преувеличению многих событий, о которых рассказывал. Свидетельство же Муромцева приводится в малодостоверном письме соученика Скобелева по академии Генштаба Фёдора Дюбока, опубликованном журналом «Голос минувшего». Ссылка на Муромцева была крайне удобной, так как он к моменту выхода публикации в 1917 году, уже давно умер и не мог подтвердить или опровергнуть приписанные ему слова.
Зато хорошо известно, что летом 1882 года деятельность «Священной дружины» уже шла на убыль (она была распущена в конце этого года), её участники в основном находились в Петербурге и, как мы знаем, дружина, несмотря на все попытки, так и не осуществила ни одного политического убийства. Отчетная записка о деятельности дружины сообщает: «В начале декабря 1881 года состоялось распоряжение о приостановлении дальнейшего развития личного состава общества: предполагалось произвести органическую реформу, придав ему полуофициальный характер. Реформа произведена не была, и учреждение осталось, до своего закрытия, без увеличения личного состава».
Также хорошо известно, что Александр III весьма положительно относился к Скобелеву. Вынужденный публично осуждать его резкие высказывания, сам император придерживался схожих воззрений и в приватной беседе не осудил генерала, который после беседы с Александром III вышел из его кабинета, по рассказу генерала Александра Витмера, «весёлым и довольным».
Сохранилось письмо императора к сестре Скобелева, Надежде, с искренними словами: «Страшно поражён и огорчён внезапной смертью вашего брата. Потеря для русской армии трудно заменимая и, конечно, всеми истинно военными сильно оплакиваемая. Грустно, очень грустно терять столь полезных и преданных своему делу деятелей». Так что очевидно, «русский след» — это не более чем выдумка революционеров, которые хотели сделать популярного в народе генерала «своим» и мучеником царизма.
Версия третья. Масонский след
Эту версию впервые высказала француженка Жюльетта Адам, известная деятельница французской «партии реванша», сторонница сближения с Россией, в это время работавшая у недавнего главы французского правительства Леона Гамбетты, с которым как раз во время визита в Париж встречался Скобелев. Гамбетта, как и большинство французских политиков, принадлежал к «Великому Востоку», входя в руководство ложи, через него Скобелев, как предполагают мог войти в контакт с французским масонством и выйти на представителей ложи в России.
Современник этих событий, К. Леонтьев, приводил цитату из влиятельной немецкой газеты Welt: «Сближение с Россией против Германии нашло в Гамбетте столь же ревностного сторонника, как и в молодом Скобелеве… 1882 год унес обоих сторонников идеи русско-французского союза. И это во всяком случае выгода для спокойствия мира». Цитата демонстрирует нам взгляд из Германии, полностью подтверждающий несостоятельность «масонского следа». Слишком невыгодно было французскому масонству идти на такие парадоксальные ходы, чтобы попытаться получить непонятное преимущество, полезное лишь на небольшой срок и только в пропаганде. Живой Скобелев сделал бы для Франции гораздо больше.
Так что, видимо, это самая неправдоподобная версия, в которой всё основано лишь на намёках и многозначительном умолчании о якобы имевшихся «страшных тайнах братьев-каменщиков» и обычае сохранения секретов ложи. Французам, в том числе и имевшему немалое политическое влияние масонству, была совершенно невыгодна смерть Скобелева, так как в его лице русские националисты лишились всеми признаваемого лидера, той фигуры, которая могла бы занять очень значительные посты в управлении Российской империей и существенно изменить её политику.
Версия четвёртая. Самоубийство.
Известно, что последние месяцы жизни Скобелев находился в состоянии, которое бы мы сейчас назвали депрессией.
Во время последней встречи с князем Скобелев признался ему, что совсем недавно потерял миллион рублей, сумму даже для очень богатого представителя аристократического рода гигантскую (в те годы — это приблизительно одна двухсотая часть всего военного бюджета Российской империи).
Вот что писал о пропавшем миллионе князь: «Вообразите себе, что Иван Ильич (Маслов — приближённый Скобелева, занимавшийся финансовыми вопросами), реализовал по моему приказанию все бумаги, продал золото, хлеб и… сошел с ума на этих днях. Я и не знаю, где теперь деньги. Сам он невменяем, ничего не понимаю. Я не знаю, что делать».
Привыкший жить весьма широко, генерал тяжело переживал потерю капитала и вполне мог в итоге пойти на самоубийство. Его склонность к театральным жестам, неготовность вести скромную жизнь и нежелание смириться с ударом судьбы, могли толкнуть его на отчаянный поступок. И свести счеты с жизнью после кутежа в роскошном ресторане в объятиях самой модной красотки Москвы было бы вполне в духе Скобелева. Поэтому отметим эту гипотезу как вероятную, хотя и недоказанную.
Версия пятая. Естественная смерть.
Именно эту версию русское общество старательно отвергало. Слишком не хотелось верить в то, что герой нескольких кампаний, популярнейший полководец умер от излишков алкоголя в постели с кокоткой. Однако в пользу этой версии свидетельствуют самые серьёзные доказательства.
Во-первых, это заключение видного медика профессора Нейдинга, который был абсолютно уверен в том, что героя убил паралич сердца. Во-вторых, мы имеем свидетельство князя Оболенского, писавшего, что при вскрытии тела сердце совсем не старого мужчины оказалось настолько дряблым, «что почти расползалось». Было чудом, что Скобелев смог жить с таким сердцем. На состояние здоровья генерала мог повлиять целый рад событий в его личной жизни: потеря собственного капитала, недавнее убийство матери, которая также пострадала из-за украденных денег, неприязнь к Скобелеву со стороны армейского генералитета, неудачный брак и многое другое.
Эту версию подтверждает и врач, долгое время следивший за здоровьем генерала, Оскар Гейфельдер, который еще во время Туркестанского похода находил у Скобелева признаки сердечной недостаточности и предынфарктного состояния: «Сравнительно с ростом и летами пульс у Скобелева был слабоват и мелкий, и соответственно тому деятельность сердца слаба и звуки сердца хотя и частые, но глухие. Этот результат… дал мне основание заключить о слабо развитой сосудистой системе вообще и в особенности о слабой мускулатуре сердца». Как мы видим, выводы, сделанные задолго до смерти генерала, подтвердись в заключении профессора Нейдинга.
Поэтому именно версию естественной смерти, вызванной нервным напряжением последних лет, злоупотреблением алкоголем, слабым сердцем и потерей огромного капитала, надо признать самой правдоподобной в этой загадочной истории. Один из выдающихся русских полководцев умер так же, как и жил, придав своей смерти черты сенсации и скандала. И хотя это не совсем та картина, которую хотели бы видеть составители парадных биографий, заслуги Михаила Дмитриевича Скобелева никак не могут быть умалены событиями, произошедшими в ночь с 25 на 26 июля в городе Москве, в гостинице «Англия».
Вот что писал об обстоятельствах смерти генерала Гиляровский, как уже говорилось, человек весьма осведомлённый:
«28 июня мы небольшой компанией ужинали у Лентовского в его большом садовом кабинете. На турецком диване мертвецки спал трагик Анатолий Любский, напившийся с горя. В три часа, с почтовым поездом он должен был уехать в Курск на гастроли, взял билет, да засиделся в буфете, и поезд ушёл без него. Он прямо с вокзала приехал к Лентовскому, напился вдребезги и уснул на диване.
Мы сели ужинать, когда уже начало светать. Ужинали свои: из чужих был только приятель Лентовского, управляющий Московско-Курской железной дорогой К. И. Шестаков.
Ужин великолепный, сам Буданов по обыкновению хлопотал, вина прекрасные. Молча пили и закусывали, перебрасываясь словами, а потом, конечно, разговор пошёл о Скобелеве. Сплетни так и сплетались. Молчали только двое — я и Лентовский.
По-видимому, эти разговоры ему надоели. Он звякнул кулачищем по столу и рявкнул:
— Довольно сплетен. Всё это вранье. Никто Скобелева не отравлял. Был пьян и кончил разрывом сердца. Просто перегнал. Это может быть и со мной, и с вами. Об отраве речи нет, сердце настолько изношено, что удивительно, как он ещё жил.
И скомандовал:
— Встать! Почтим память покойного шампанским. Он любил выпить!
Встали и почтили».
Михаил Диунов.
