Вольтер

В какой-то момент мы забыли, что действительно важно. Тряпки? Жратва? Почему мы презираем общество, говорим, что имеем свободу взглядов. Но в то же время, всеми силами ищем одобрение этого социума? Так или иначе мы хотим понравиться окружающим или даже хотим быть любимыми другими. Мы сами себя загнали в угол. Почему люди не ходят в тапочках по улице? Ведь это невероятно удобно?

Успешные люди, ездят на дорогих авто, едят дорогую еду, живут в дорогих домах. Имеют дорогих и чуть подешевле ... друзей! Их успешные лица в телепередаче, в интернете, на вашем мобильном устройстве, пока вы едите на ненавистную вам работу, чтобы достичь того самого...заветного успеха. Чтобы быть, как они.... Но правда в том, что это не наша мечта. Не наша цель и не наш смысл жизни. Мы скорее рабы диктатуры успеха. С детства нам прививают вкусы, взгляды и настроения. Мы мечтаем стать космонавтом, пекарем, как папа, или учителем как мама. Но вырастаем и хотим бабок. И уже все равно какая работа, лишь бы приносила деньги. Бабки превратились в религию. И давно резонно надевать вместо креста на шею доллар. И тех, кто не стремится к успеху, общество нарекает иноверцами (неудачниками). И даже друзьям нынче трудно объяснить: "Идите на.... со своими виллами, мне норм, я счастлив." Тебе никто не поверит.  Повсеместно создается имитация успешной жизни. Заходишь в инстаграм, а там все бизнесмены. Все психологи, коучи, мотиваторы. Сидишь дома, ешь котлетку с пюрешкой. А в ленте все товарищи хавают лобстеров на каком-то там небоскребе. Ржешь. Ведь знаешь, что Саня живет с родителями и до сих пор не может вернуть тебе сотку. Но в инстаграм создает видимость успеха. 

Не бедность невыносима, а презрение.

Я могу обходиться без всего, но я не хочу, чтобы об этом знали. @Вольтер.

Почему люди не ходят в тапочках по улице?

В дореволюционной России слово «вольтерьянство» было синонимом богохульства. Именно так зарекомендовал себя здесь французский философ-просветитель Франсуа-Мари Вольтер – как саркастичный насмешник, ниспровергатель религиозных предрассудков и ненавистник церкви. Живи он в эпоху Интернета и социальных сетей, из него получился бы самый скандальный блогер, способный наживать себе фанатичных поклонников с такой же легкостью, как и непримиримых врагов. «Раздавите гадину!» – эту фразу приводят даже в школьных учебниках, подчеркивая отношение Вольтера к религии. Однако при этом почему-то упускается из виду другая сторона его творческой биографии, где он яростно борется с одной архаичной идеей, доставшейся западным интеллектуалам «по наследству» от самого Аристотеля. Это идея самозарождения живых организмов. Идея настолько живучая, настолько популярная, что во времена Вольтера ее преподносили в качестве очевидной истины многие ученые, включая даже тех, кто связывал себя с церковью.

Вольтер был настроен категорически против. Настроен принципиально. Он боролся с идеей самозарождения как с укоренившимся предрассудком, противопоставив ей (внимание!) идею… Разумного замысла! Как это ни парадоксально звучит, но излюбленный термин нынешних креационистов запустил в оборот знаменитый ниспровергатель церковных устоев.

Отметим, что вольнодумство далеко не всегда сходило с рук даже в эпоху Просвещения. Во Франции того периода за открытую приверженность к богохульным взглядам можно было не только угодить в тюрьму, но даже лишиться языка. Сам Вольтер успел побывать и в Бастилии, и в ссылке. Он не был атеистом (как полагают некоторые), хотя это обстоятельство совсем не делало его сторонником католической церкви. Он откровенно презирал правоверных католиков, становившихся мишенью для его саркастических выпадов. Самым главным объектом его нападок был как раз один из них – английский католический священник Джон Тербервилл Нидхем.

В глазах Вольтера этот человек воплощал всё то, что было так противно французскому просветителю. Нидхем являлся для него образчиком тупости, ханжества и суеверий. Но ополчился он против него по вполне «академическим» мотивам. Яблоком раздора стала как раз тема зарождения жизни.

Перепалка между Вольтером и Нидхемом – просто удивительный и уникальный случай идеологической неразберихи. Ни тот, ни другой даже не могли себе представить, что те тезисы, которые они с таким пылом отстаивали, со временем разойдутся по противоположным идейным лагерям. Вольтер, разоблачая древнее суеверие, и представить себе не мог, что он невольно льет воду на мельницу религиозных фанатиков и противников научного взгляда на мир. Отстаиваемая им идея Разумного замысла в конечном итоге будет подхвачена креационистами, причем – из числа самых ярых представителей «христианской секты» (как он сам выражался). Такой поворот ему даже не снился. И к счастью для него, он так и не дожил до этого дня.

Нидхема ждало схожее развитие ситуации, только в противоположном направлении. Нидхем верил в Бога так, как и положено настоящему католическому священнику. Верил он искренне, и как верующий человек допускал существование чудес. Самозарождение как раз и было для него таким чудом.

Конечно, Нидхему поначалу не приходило в голову, что этой идеей впоследствии будут активно пользоваться атеисты и материалисты. В отличие от Вольтера, он дожил до того дня, когда стал очевидцем именно такого поворота событий, что вызывало у него сильные душевные страдания.

Напомним, что Нидхем сильно увлекался микробиологией. Разглядывая в микроскоп пораженные болезнью зерна пшеницы, он обнаружил там микроскопических существ, которыми были покрыты белесые волокна. В ходе длительных наблюдений он пришел к выводу, будто эти существа зародились спонтанно в смеси из муки и воды. О своем «открытии» он поведал через научную прессу. Его публикации вызвали большой интерес у графа де Бюффона, занимавшего в то время должность инспектора Королевского сада. Накануне Бюффон задумал грандиозный проект, связанный с написанием обширного труда по натурфилософии. В этом деле ему был нужен помощник, который смог бы разрешить проблему происхождения жизни. Нидхем как будто подходил для этой роли. По приглашению графа он прибыл в Париж весной 1748 года. В шикарном особняке Бюффона для него была сооружена специальная лаборатория, оснащенная микроскопами. В ходе совместной работы со своим французским коллегой Нидхем всё больше и больше убеждался в правоте первоначальных выводов о самозарождении. Теперь он был совершенно уверен в том, что спонтанное зарождение присуще не только отдельным видам, но всем существам без исключения.

Тем временем стали выходить первые тома знаменитой работы Бюффона, которая получила название «Всеобщая и частная естественная история». Во втором томе были изложены взгляды на проблему происхождения жизни. Заручившись результатами лабораторной работы, Бюффон с уверенностью заявлял о существовании «органических молекул», определяющих будто бы весь цикл существования любого организма. С этой точки зрения жизнь не имела никаких принципиальных отличий от других физических явлений. По мнению Бюффона, «органические молекулы» продолжают существовать после смерти организмов, носясь по воздуху до тех пор, пока не соединятся с другими такими же молекулами. Причем, каждый раз могут возникать совершенно новые комбинации, в силу чего в природе происходит разнообразие. В те времена подобный взгляд казался вполне научным.

У Вольтера на сей счет было иное мнение. Он ознакомился с трудами Бюффона в эмиграции. Несмотря на то, что когда-то он был с графом в дружеских отношениях, книга вызвала с его стороны саркастические комментарии. Вольтер испещрил ее поля злобными пометками, особенно в тех местах, где значилось упоминание Нидхема. Дело в том, что Нидхем был его давним критиком, выступавшим анонимно. Вольтер не переносил критики в свой адрес, и теперь, идентифицировав своего назойливого оппонента, не преминул выплеснуть в его сторону поток желчи: «Нидхем видел, воображал и говорил только глупости».

Надо сказать, что Вольтер считал себя прогрессивным человеком, а все прогрессивные люди той поры (во всяком случае, во Франции) были в той или иной степени англофилами. Кумиром для Вольтера был Ньютон. И хотя сам он ничего не понимал в математике, причислял себя к последователям великого ученого.

Не без его участия, кстати, идеи Ньютона стали популярными во Франции (именно Вольтер, судя по всему, придумал историю с падением яблока).

Одно время он даже решил всерьез заняться физикой, однако один из его друзей, к которому Вольтер обратился за помощью в этом деле, посоветовал ему не бросать литературу (видимо, адекватно оценив математические способности Вольтера).

Считается, что отношение французского вольнодумца к религии было чисто утилитарным. Как известно, ему принадлежит довольно циничная фраза насчет того, что если бы Бога не было, его стоило бы выдумать. Вольтер как бы подчеркивал тем самым свое пренебрежение к низшим слоям общества, которые, на его взгляд, нуждаются в покорности, и религия будто бы должна выполнять такую «усмирительную» функцию в целях поддержки существующих порядков. Тем не менее, он на самом деле считал природу результатом божественного акта. Он открыто верил в Творца, создавшего мир, объявляя его «Высшей бесконечностью». Вольтер был категорически против того, чтобы считать появление жизни на Земле результатом случайного стечения обстоятельств. Законы природы, считал он, это часть плана Творца, результат Разумного замысла. По его убеждению, мир всегда был таким, каким мы его наблюдаем. И если Вселенная похожа на машину, то такой машиной она была изначально.

Нельзя исключить, что на него сильно повлияли взгляды Ньютона. Как бы то ни было, он искренне осуждал Бюффона и Нидхема в том, что их идеи подталкивают людей к материализму и атеизму. Ведь если микробы сами зарождаются из муки, то таким же путем мог появиться и человек! Вольтера совсем не устраивал подобный разворот мысли.

Кажется забавным, что вольнодумец и «богохульник» предостерегает католического священника от опасности впадения в безбожие. Но это – исторический факт, который, к сожалению, не освящается в школьных учебниках.

Источник

Вольтер высоко оценивал ученые труды доктора Галлера, швейцарского анатома и физиолога.

Однажды ему сказали, что Галлер не так уж хорошо отзывается о трудах самого Вольтера. Вольтер на это ответил:

- Что поделать, удел смертных — ошибаться. Возможно, мы оба ошибаемся.

Французский философ Вольтер очень не любил гостей. Один ученый приехал в его имение и очень хотел встретиться с Вольтером. Но Вольтер отказывался его принять. Тогда гость перед отъездом написал хозяину записку: «Я всегда считал вас богом и теперь убедился, что это так, потому что увидеть вас невозможно.» Прочитав это, Вольтер попросил гостя вернуться.

Вольтер (имя при рождении Франсуа-Мари Аруаэ) – один из самых ярких представителей Эпохи Просвещения, философ, поэт, публицист, сатирик.

Вольтер являлся не только известным философом, но и самым неутомимым и беспощадным врагом церкви и клерикалов, которых он преследовал аргументами логики и стрелами сарказма, писатель, чей лозунг гласил «écrasez l’infâme» («уничтожьте подлую», часто переводят как «раздавите гадину»).

За свой «острый» язык попадал в неприятности, не раз находился в Бастилии, был запрещен во Франции, ругался с королем Фридрихом II и т.п.

В 84 года Вольтер вернулся во Францию, где он написал пьесу «Ирэна», за право поставить которую боролись лучшие театры Парижа.

В этом посте хотелось бы выделить интересные факты из жизни Вольтера. Скорее всего, некоторые из фактов являются преувеличением, а может даже и выдумкой, но, с учетом вышесказанного, стоит признать, что у Вольтера была насыщенная жизнь.

1) Во время осады одной крепости Вольтер внимательно изучал осадные орудия. Военачальник, заметив это, предложил поэту спуститься в траншею. Поэт отказался, сказав, что с удовольствием воспоет военные подвиги, но разделять их он не польстится;

2) Иногда поэт возвращался в Париж, скрываясь под чужим именем. Вернувшись инкогнито в Париж, Вольтера остановили полицейские, которые стали расспрашивать о запрещенных законом вещах. Вольтер сказал: «Единая контрабанда в карете — это я!»;

3) В Бастилию Вольтер попал за свой острый язык, но и выбрался он благодаря изящной словесности. При первой же возможности он написал оскорбленному принцу Франции: "Умоляю вас, не заботьтесь о моем жилище и питании". И подписался "Эдип". Либо у регента было развитое чувство юмора, либо до него дошло возмущение поклонников Вольтера из высшего света, но после этого поэт быстро покинул темницу и уехал в Англию;

4) Однажды король Пруссии Фридрих II пригласил Вольтера на лодочную прогулку. Мыслитель, увидев, что дно лодки пропускает воду, быстро выскочил на берег. Король засмеялся: "Как вы боитесь за свою жизнь, а я вот не боюсь". Обиженный Вольтер холодно ответил: "Это легко понять: королей на свете сколько угодно, а Вольтер только один";

5) Один прусский генерал составлял записи о России, а Вольтер переводил их на французский. Прибежал гонец с очередным литературным трудом Фридриха II, который надеялся на то, что мыслитель оценит и исправит их, если потребуется. Вольтер оторвался от своего занятия и сказал генералу: "Друг мой! Нам придется отложить нашу работу. Видите, король прислал мне в стирку свое грязное белье. Надо его постирать". Эти слова передали королю, после чего последовал Вольтер спешно покинул Пруссию;

6) Когда физику Алессандро Вольта передали, что мыслитель высоко ценит его деятельность, он ответил, что стоит чего-то уже потому, что Вольта - это пол-Вольтера;

7) Рабочий день Вольтера длился от 18 до 20 часов. По ночам он часто вставал, будил секретаря и диктовал ему, или же писал сам. На столике у его кровати всегда лежали подготовленные для работы пера и бумаги. Диктуя драму или стихотворные строки трагедии, он вел себя как одержимый. «Для того, чтобы писать стихи, надо иметь внутри черта», — говорил Вольтер;

8) Во время званого обеда у герцога Сюлли слуга сообщил, что какие-то люди у ворот желают видеть господина Вольтера. Едва философ вышел на улицу, как на него накинулись лакеи шевалье Рогана, не простившего Вольтеру одной тонкой, но чрезвычайно ядовитой насмешки. Ученого безжалостно исколотили палками. Сам Роган наблюдал за расправой из кареты, время от времени повторяя:

- Только не бейте по голове, в ней еще может родиться что-нибудь путное.

9) Как-то раз шотландец Джеймс Босуэлл беседовал с французом Вольтером, в совершенстве владевшим английским языком. Разговор с самого начала пошел по-французски. Когда Босуэлл спросил Вольтера, отчего он не пользуется английским, философ ответил:

- В английском языке есть межзубные звуки, а у меня зубов почти не осталось.

10) Вольтер был непримиримым врагом несправедливости и бесстрашно бросался на защиту пострадавших от неправедного суда. Когда философу удалось достичь большого успеха в борьбе с французской юстицией, он написал своей подруге Софии Волан: "Если бы Иисус существовал, Вольтер бы его спас";

11) Один адвокат явился к Вольтеру и приветствовал его словами: "Я пришел поклониться светочу мира!"

Вольтер тотчас же велел принести щипцы для снятия нагара;

12) Вольтер написал 54 произведения разных жанров;

13) Вольтер жил в изгнании в Лондоне как раз в то время, когда антифранцузские настроения достигли самой высокой точки. Однажды, прогуливаясь по улицам, он был окружен озлобленной толпой. «Вздернем его, вздернем француза! » — кричали в толпе. Вольтер спокойно обратился к сборищу со следующими словами: «Англичане! Вы хотите убить меня за то, что я француз. Разве я уже недостаточно наказан тем, что не рожден англичанином? » В ответ на эти слова толпа разразилась приветственными криками и, не тронув, проводила его до самого дома;

14) Многие историки до сих спорят о том, что именно говорил перед смертью философ. Самым известным высказыванием является этот:

Аббат Готье: - Отрекаешься ли ты от сатаны и от всех дел его?

Вольтер: - Нет, мой друг. Сейчас не самое подходящее время наживать себе новых врагов.

15) Живя в Ферне, Вольтер построил церковь, где написано: «Для Бога воздвиг ВОЛЬТЕР»;

16) В книге Григулевича И.Р. «Симон Боливар» приводится такой факт: когда Боливар находился в достаточно плачевном состоянии, он искал поддержку у священников, но, прося у них помощи, он всегда имел при себе томик Вольтера;

17) После смерти Вольтера Екатерина II, которая им восхищалась, выкупила у племянницы и наследницы философа (госпожи Дени) его библиотеку за 135 398 ливров 4 су и 6 денье, или 30 тысяч рублей, – а сверх того ларец с мехами и драгоценностями и портрет Екатерины II, украшенный бриллиантами. Доставка библиотеки в Петербург была осуществлена на специальном корабле осенью 1779 года, она состояла из 6 тысяч 814 книг и 37 томов с рукописями. Сейчас библиотека находится в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге.

Пысы у меня дебютный пост