Для М.
В пору моего золотого детства был у меня одноклассник Юрчик. Юрчик был парнем специфичным. На домашнее задание он забивал болт, а на уроках любил нюхать замазку и грызть карандаши. Особое предпочтение отдавал красным. Не знаю, почему. Может, они по вкусу как вишня. А может Юрчик был тайным коммунистом. До сих пор интересно. Наша классная руководительница не упускала повода напомнить Юрчику, что если тот продолжит маяться ерундой - ничего путного из него не выйдет. И вот, с высоты прожитых лет, я хотел бы вернуться в те далекие дни и рассказать ей историю про другого парня, в которого тоже никто не верил.
Французский городок Аррас имеет славную, хотя и довольно кровавую историю. То гунны мимо пройдут, то немцы, то ещё какая напасть. Сплошные кровь-кишки и вот это всё. Но в 1775-ом году в летописи города была по настоящему золотая страница. В семье местного пекаря родился сын. Малыша назвали Эжен Франсуа Видок и его славных приключений хватило бы на два десятка человек калибром пожиже.
Как и у большинства людей подобного склада, его характер озорного медведя-гризли начал проявляться уже в подростковом возрасте. Тут камнем окошко разобьет, там соседский газон потопчет, а то учителя фехтования заколет.. oh merde. Последнее даже по меркам Франции, где всегда царил дух дартаньянства и прочий чад кутежа и угара, было немного перебор. Перед крошкой Эженом уже маячили виденья Магадана, цугундера, чифиря и шуток про два стула.
Поэтому, затушив в себе голос совести гласом рассудка, Видок спер у батюшки две тысячи франков и покинул отчий дом. Деньги должны были помочь ему стать переселенцем в Новый Свет, где он курил бы трубку мира среди бескрайних прерий. Но на любого преступника всегда находится преступник покрупнее, поэтому доверчивого малыша-душегуба ограбили. Ничего не оставалось, кроме как податься в бродячие артисты. Роль-то была простая - он сидел в клетке, изображал каннибала и грыз то прутья решетки, то сырое мясо. Но от такой диеты у него началась изжога, поэтому он отправился в другой вечный приют страждущих и обездоленных - в армию.
В армии любят храбрых и здоровых, но малыш Эжен был ещё и чуток буйный. Поэтому вместо того чтобы зубрить устав гарнизонной и караульной службы начал махать саблей на дуэлях, как одержимый. Домахался до того, что во французской армии стало душновато и пришлось валить куда глаза глядят. Глаза его почему-то глядели в сторону армии австрийской, с которой Франция и воевала.
Но, к чести Видока, в эту армию он перешел, видимо, только для того, чтобы разваливать её изнутри. Поэтому, вместо того чтобы бегать в атаку во славу короля австрийского - снова начал дуэлиться во все стороны, а в свободное время симулировал болезни и отлёживал бока в госпиталях. Когда начальство прикинуло на пальцах, что австрийцев он уже убил кучу, а счет французам всё никак не откроет, Видоку стало тесно и в этой армии. Он вернулся обратно во Францию, но кривая дорожка уводила его все ниже в пучину криминалитета. Драки, дуэли, мошенничество и контрабанды довели его до тюрьмы.
— Ой, да что тут делать, - сказал Видок и сбежал.
— Эй, мы так не договаривались, - сказала французская полиция и посадила обратно.
Дальнейшая его жизнь много лет напоминала веселую карусель. Не успевали Видока отловить и посадить обратно в тюрьму, как он буквально со звуком "чпок" вылетал из неё в очередной дерзкий побег. Беглец переплывал реки зимой и сигал с крепостных стен, переодевался доктором и монашкой, плел веревки из простынь и перепиливал решетки. А в перерывах между побегами трудился на почве грабежа, налётов, каперства и подделки документов.
Зарабатывал на нечестной ниве он столько, что могло бы хватить на свою пекарню, по примеру отца, но, кажется, Видок имел какую-то генетическую предрасположенность тратить всё нечестно нажитое на продажных женщин и винишко, так что снова приходилось грабить, мошенничать и бежать из тюрем.
Но даже самое вкусное блюдо со временем приедается. Приелся и нашему герою такой режим жизни и, будучи беглецом, под фальшивым именем он попытался устроить спокойную гражданскую жизнь. Но старые знакомые замаячили на горизонте, шантажируя его выдачей в полицию.
— Ах так, - сказал Видок и сыграл на опережение.
Он пошел в полицию и сам сдал себя. А заодно и всех известных ему преступников на свободе. Ибо нефиг тут.
— Охренеть, - сказала французская полиция.
— Если я не буду нарушать закон - значит и никто не будет, - сказал Видок. А он был человек слова.
Видок, внезапно, почувствовал вкус честной жизни и то, каково быть по другую сторону наручников. Так началась его невероятная карьера на службе полиции. Он работал "под прикрытием" оставаясь в глазах своих бывших дружков беглым заключенным. В его конторе, которая получила название Сюртэ - Безопасность, работали только такие же бывшие преступники, как и он сам. Видок ходил по притонам и трущобам, втирался в доверие и обладая феноменальной памятью запоминал невероятное количество информации. Затем всё накопленное в его могучей голове трансформировалось в уголовные дела.
За 18 лет Сюртэ переловило СЕМНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ преступников. Такого геноцида французский криминальный мир никогда не знал. Благодаря неуёмной энергии Видока уровень преступности в стране упал на СОРОК процентов.
Эжен Франсуа Видок. Тот самый паренек, который в 14 лет не доехал до Америки и был вынужден за еду в цирковой труппе изображать каннибала, пожирающего сырое мясо, на потеху публике, стал отцом современной криминалистики. Баллистика и исследование места преступления, личные дела преступников и их биометрические данные, методы следствия, которые повлияли на работу Скотленд-Ярда и ФБР, первое в мире детективное агентство - все это его заслуги.
Ты был крутым гэнгста и феноменальным копом, старик Видок. Сегодня я переведу через дорогу пару старушек в твою светлую память.
P.S. А что Юрчик? Да черт его знает, спился, кажется.
Моё
