Что общего у Цукерберга, Тиля и Альтмана? Подземные бункеры.

• Гражданин Новой Зеландии Питер Тиль подал планы на строительство «роскошного домика», который, по словам местных источников и следственных отчётов, на самом деле является высокозащищённым подземным бункером с частной фермой.

• Марк Цукерберг тихо освоил более 2300 акров (930 га) на Кауаи, Гавайи, включая два огромных особняка, сельскохозяйственные объекты и подземное убежище площадью 5000 кв. футов (465 кв. м), оборудованное взрывостойкими дверями, аварийными люками, самодостаточными системами, такими как резервуары для воды, насосные системы и многоуровневая инфраструктура безопасности.

• Сэм Альтман из OpenAI открыто заявил, что готовится к общественному коллапсу. Он признался в накоплении оружия, золота, газа, антибиотиков и владении загородным ранчо. Он также подтвердил, что его дом укреплён усиленным подземным подвалом.

А теперь спросите себя: зачем архитекторам цифровой эпохи нужны бункеры?

P.S. Веду канал "ИИ съел мой код", где я делюсь новостями, практическими кейсами использования ИИ в разработке, промптами и инструментами.

Сэмюэл «Сэм» Альтман (род. 1985) — американский предприниматель, программист и инвестор.

Для многих Сэм предстает архитектором современной экосистемы ИИ — человеком, который сумел соединить дерзкие научные амбиции с предпринимательской смелостью. Его роль в истории OpenAI невозможно описать просто набором дат и фактов. Это скорее сознательный стратегический курс, превративший небольшой некоммерческий проект в центр притяжения для всей индустрии. Альтман рано уверовал в идею искусственного общего интеллекта (AGI), способного преобразить мир, и поставил себе цель возглавить эту трансформацию. Он возглавлял Y Combinator — один из самых влиятельных центров поддержки технологических проектов в Кремниевой долине, через который прошли Dropbox, Airbnb, Reddit и десятки других компаний. Этот опыт дал Альтману системное понимание роста, инвестиций и продукта. Именно на этой основе он и выстроил OpenAI: с масштабным замахом, чёткой структурой и умением привлекать ресурсы.

Уже запуск OpenAI показывал: подход у Альтмана нестандартный. В 2015 году он вместе с Илоном Маском создал некоммерческую лабораторию с почти утопической миссией — разрабатывать дружественный ИИ и делиться результатами с миром. Но одних идей было недостаточно. Нужны люди, вычислительные мощности и деньги. Когда Маск спустя три года покинул проект, Альтман пошёл на решительный шаг: частичная коммерциализация и привлечение инвестиций со стороны Microsoft.

Многие в AI-среде встретили это с раздражением: OpenAI ведь изначально обещала быть открытой и некоммерческой. Но для Альтмана важнее была не форма, а результат. Он перевёл проект из мира исследовательского идеализма в плоскость реальной конкуренции с техногигантами.

Под его руководством OpenAI запустила линейку моделей GPT, которые резко улучшили генерацию и понимание текста. Выпуск ChatGPT в 2022 году стал поворотным моментом — ИИ впервые получил массовое признание и почти культурный статус. Миллионы пользователей испытали эффект «разумной машины», которая может поддерживать диалог, объяснять, советовать, шутить. За этим последовал взрывной рост интереса: Microsoft внедрила GPT в свои продукты, Google поспешил выпустить Bard, по всему миру стартапы начали копировать и адаптировать подход OpenAI. Альтман фактически задал новую планку — по мощности, доступности и скорости распространения ИИ-инструментов.

Но чем выше темп, тем сильнее трение. К осени 2023 года в компании усилился конфликт между Альтманом и частью совета директоров. Он продвигал идеи максимально быстро, они — опасались последствий. В ноябре произошёл разрыв: Альтмана уволили. Почти вся команда встала на его сторону. Microsoft тоже. В течение недели руководство сменили, Альтмана вернули, и OpenAI продолжила работу, но уже с другим составом совета и более чётким центром принятия решений.

Эта история показала, насколько Альтман стал частью самой архитектуры платформы. Без него всё пошло вразнос, но и с ним OpenAI живёт в режиме предельных нагрузок. Кто-то видит в нём визионера, кто-то — технополитика. Суть в другом: он задаёт не только направление, но и темп развития ИИ.

___

Сэм Альтман привнёс в развитие искусственного интеллекта свой ярко выраженный стиль. Он действует на грани идеализма и прагматизма: мечтает о благе для всех, но не чурается договорённостей с крупным бизнесом ради достижения цели. Пройдя через взлёты и конфликты, Альтман закалился как лидер, способный формировать повестку в сфере ИИ. Его влияние ощущается везде — от разработок в научных центрах до обсуждений на уровне государств и корпораций. В современной истории искусственного интеллекта фигура Альтмана стала символом стремительного и противоречивого прогресса — своего рода архитектором будущего, который уже меняет настоящее.