Серия «Стихи»

Над Москвой прожужжали моторчики,
Перебили мещан разговорчики.
Принесли в чёрных клювах вести -
Цифры страшные - триста и двести.
Это зарубки на дереве мира,
Это шрамы на сомкнутых веках,
Чтобы мы не забыли стыдливо
В суете суматошного века,
Что война за стенами носится,
В дом упрямая, наглая просится.
В дверь не пустим - в окно влетит вороном.
Обагрит клюв в уюте сонном.
Раскидает когтями костлявыми
Наши планы, мечты и радости.
Не оставит в душе ничего у нас,
Кроме чёрного пламени ярости.

Сладко спит Крещатик, в офисах темно,
Банковая улица видит сны давно.
Вместе с ярким светом прилетит письмо.
Ветками Орешника постучит в окно.

Рады Грады.
Рады ФАБы.
Ураганы тоже рады.
Не дождутся ренегаДы
Ни награды,
Ни пощады.
Всех Кинжал найдёт,
Не бойтесь,
Не уйдёте без подарка.
После утренней прохлады
С Солнцепёком будет жарко.

Утром на работу, вечером обратно.
День за днём в рутине тонут безвозвратно.
Жизненные силы я сдаю внаём,
Кредиты стимулируют утренний подъëм.
Будни пролетают, ускоряя ход:
Вроде ждёшь субботы, а проходит год.
Скоро этой песни кончится куплет.
Пятница наступит, а меня в ней нет.

Я не люблю, когда стихи витиеваты и туманны,

Когда по кочкам запятых бредут глаголов караваны.

Когда метафоры, тягучие, как мёд,

Сквозь рифмы еле доползают до ума.

Когда в словах нет смысла нихрена.

Лишь броуновский образов полёт.

Сонными окнами здания щурятся,
Мутное небо в похмельном тумане.
Спотыкаясь и матерясь бредут улицы,
А куда и зачем - не помнят уж сами.

Мы прошли эту ночь насквозь.
От шумных баров до размытой закусочной.
За эти часы нам довелось
Не раз усомниться в реальности будничной.

Пьяные дворники будят мороз
Шелестом метел по переносице.
От затылка к вискам рикошетит вопрос:
"Я еще здесь, или закончился?"