Несмотря на утро, в барах и кафухах бухали и орали люди в бело-красных (или красно-белых) нарядах. Датчане сидели в основном в заведениях, а перуанцы располагались и на земле и на асфальте. И те и те орали, пели песни и ржали как кони. Лица многих были разрисованы. Среди них отрядами попадались китайцы, парами англичане. Немцы, выстроившись по традиции свиньёй, пронзали толпу группами по пять-шесть человек. Видимо, искали свой лёд. Временами слышалась французская, испанская и арабская речь. Попались навстречу даже два хохла в «жовто-блакытных» париках, гордо и в то же время пугливо озирающиеся в ожидании проблем (хотя народ к ним относился лояльно, а по ментовке был спущен указ вежливо но аккуратно убирать только флаги, а на атрибутику можно было забить). Свежепоцелованный латиносом Мелкий не удержал в себе яда, проходя мимо них, вякнул всё таки что-то про Севастополь.
Подошли к центральному входу в голубовато-белое от яркого солнца, здание университета им. Огарёва, где на гранитных ступенях издалека виднелись набранные с бору по сосенке двухметровые блондины из нижегородского ППС одетые в красивую тёмно-синюю спецформу. Их штурмовал целый отряд невысоких и круглых китайских пенсионеров. Китайцы махали руками и твердили что-то на кантонском (ну, наверное) диалекте, а пепсы пытались втереть китайцам нечто на английском. Всё это до смешного напоминало разговор Гендальфа, двух подстриженных и побритых Гендальфов, с толпой Бэггинсов.
Подошли. Поздоровались и представились. Пепсы очень обрадовались возможности переложить проблему на чужие плечи, а китайцы, по взглядам видно, заподозрили в нас агентов спецлужб. Согласно короткому рассказу пепсов, группа числом в девять китайцев, состоящая преимущественно из лиц пенсионного возраста обеих полов заняла несколько столиков за заборчиком в кафе через дорогу. Они сгрузили там вещи, и оставили наблюдать за вещами единственного своего помоложе, который тут же заснул лицом на столе. Китайцы же, пофотавшись на фоне башни университета, стали спрашивать у прохожих по листочку какую-то политическую хрень, за что прохожие и ориентировали наряд ППС. У Китайцев китайские паспорта и билеты на матч Португалии в «Лужниках» двадцатого числа. Больше никаких вводных не поступало, ибо китайцы не владели ни английским ни русским, и китайский пепсам в школе милиции не преподавали.
Видя, что парни в форме закончили объяснять проблему, китайцы толпой налетели уже на меня. Мужик в кепке и спортивной жилетке, видимо старший у них, начал тыкать в меня каким-то листком бумаги. Я поднял руки вверх.
- Тихо, тихо! Изи, атеншон, блядь! Ван момент плиз! Ви шел би ин эври минит – я тоже не знал китайского, а мой дополнительный немецкий вряд ли мог чем то тут помочь.
- Запускай онлайн-переводчик на телефоне! – повернулся я к Мелкому, продолжая делать успокаивающие жесты. Вова, между тем, начал играть роль пастушьей собаки, обходя китайцев по кругу и не позволяя им отходить от эпицентра событий, которым выступал я. Нижегородцы, переглянувшись, боком-боком стали сваливать от непоняток подальше.
Пока Мелкий раскочегаривал свою шарманку, я наконец добрался до протягиваемого мне листка бумаги. На нём корявыми русскими буквами были записаны фразы «мордовски государственый университет», «хотель университетская», «номера триста-семь по триста двенадцать» «сколько стоит» и, самое монументальное, «где спит дохлый Ленин». Все фразы были сопровождены иероглифами, наверняка означавшими транскрипцию.
Я заржал и показал бумаженцию Володе. Любопытно.
Нарисовался Мелкий, по приложению поздоровался со всеми. Китайцы заулыбались, старший вытащил из кармана свой смартфон (судя по враз погрустневшему взгляду разбирающего Мелкого намного превосходящий его S9) и включил аналогичное приложение. Почему они не использовали гаджеты раньше, я так и не понял. Да бог с ним, мало-помалу процесс общения был налажен.
Оказалось, что китайцы уже неделю в России и были в Питере. Там они уже посмотрели один матч, побывали во всех туристических точках и теперь желали познакомиться со столицей. С Москвой, да. Для этого, сын мужика в кепке, «вон он с вещами в кафе», владевший русским языком, и взятый в качестве переводчика, организовал им трансфер и забронировал номера в гостинице «Университетская», рядом с МГУ. К сожалению, толмач из него оказался паршивый по простой причине - любви к крепкому алкоголю. Переводчик стал бухать, начиная с прилёта в Питер и заканчивая поездкой в Москву (то, что они далеко не в Москве, китайцы и не догадывались). Мужик в кепке же, видя, как сынуля ушёл в отрыв, заставил его написать основные фразы на первое время на листке и, вместе со своими друзьями целиком окунулся в приключенческий трип. Их основной целью было приехать в Москву, сфотаться у здания МГУ, заселиться в гостиницу и попасть в Мавзолей. ( тут Мелкого разобрал такой смех, что пришлось отобрать у него смартфон).
Тут началось самое весёлое. Минут десять мы объясняли жителям Поднебесной, что они промахнулись эдак так на шестьсот с хреном километров. Что Мордовский госуниверситет, хоть и смахивает шпилем на МГУ, но гостиницы университетской тут нет. И что Ленина им вряд ли удастся посмотреть в ближайшее время. Мало того, говорить про умершего исторического деятеля «дохлый» не совсем комильфо. Я даже вымарал это слово у них в бумажке, на всякий пожарный. Пусть лучше спрашивают, где Ильич спит.
В общем, пришлось взять товарищей на поруки. Вместе с ними дошли в кафуху, где папаша пытался безрезультатно пытался растолкать источающего густой аромат перегара толмача. Вова нашёл в интернете ипешника с «Соболем», который согласился отвезти китайцев в Москву. Объяснили китайцам, сколько это будет стоить, объяснили процесс оплаты и ориентировали их на банкомат. Сообщили им, что проконтролируем их посадку в микроавтобус и помашем им на прощанье. Короче провели время до обеда в делах и весьма проголодались. Ждать машины было часа полтора, далеко ходить не хотелось, тем более кафуха предлагала на выбор местные, мордовские яства. Мы с Вовой заказали по «лапшевнику», Мелкий «медвежью лапу». Китайцы поглядели на нас и все, как один, заказали по большой тарелке борща.
Здесь нас ждал ещё один культурный шок. Получив заказ, пара пенсионерок зашуршала своими рюкзаками, из которых были вытащены цветные пакеты с иероглифами. Из некоторых пакетов была явлена лапша, из некоторых специи, и всё это было без лишних сомнений роздано, замочено и заварено в борще. Всеми. Я сглотнул скупую слезу, Вову передернуло, а Мелкий снял это действо на видео. Такие дела.
Отобедав, мы отправили китайцев в столицу. Даже помогли запихнуть в «Соболь» так и не пришедшего в сознание переводчика, заверив водителя, что он машину не заблюёт, а если заблюёт, то пусть воспользуется переводчиком в Москве. Хоть онлайн-переводчиком чтоб получить сатисфакцию, хоть непосредственно телом толмача.
Напоследок, старший пожал каждому из нас руку и подарил блок сигарет с названием Chunghwa. Отказываться мы не стали, помахали отъезжавшей машине и пошли гулять дальше. Впечатлений, конечно, в этот день было ещё много. Было эффектное гудение толпы на стадионе семь вечера, были попойки датчан, слёзы перуанцев, какие то англичанки топлесс, танцевавшие у фонтана, какие-то мелкие стычки, моментом пресекаемые нарядами, поздний ужин казённой едой, в компании с двумя ободранными, почему-то мокрыми латиносами, у которых не было денег на пожрать, отваливающиеся от усталости пятки…
В три часа утра нас троих (наркоконтролевцы и демон в обличии спаниеля были оставлены на второй матч, то есть на три дня) нас отправили вечерней лошадью в Париж, на том же Ил-76 в Москву. В четыре часа вечера следующего дня (обратно от Раменского нам пришлось добираться на электричках) мы были дома, а уже с утра писали отчёт, получив следующее задание в этом чёртовом квесте.
26 июня нас ждал Санкт-Петербург, где играли Нигерия с Аргентиной.
Питер нас встретил хоть и солнечно, но совсем неприветливо. Двадцать четвёртого числа нас обрадовали тем, что в Питере мы будем работать по форме. Всяких оперов-шмоперов там хватало, а вот патрульных не очень. Поэтому было решено ( несомненно отрывая от сердца) из загашников УМВД выделить нам три комплекта модной формы с надписями «Лет ми спик фром май харт» «Туристик полис», стильные береты (в котором Владимир смотрелся как французский повар, а Мелкий как его ручная крыса) и говнодавы, в течение даже примерки, натёршие мозоля.
Персонального самолёта нам не досталось, нам просто дали денежек на недорогой поезд и, проспав ночку под стук колёс, в пять часов утра мы прибыли в город Петра.
Я лично очень люблю этот город. Так случилось, что мне довелось пожить тут пару раз длительное время и мне зашла хмурая переменчивая погода, каменные набережные, и даже в жару холоднющая на вид Нева. Хоть я и жил в Девяткино, добираясь туда на перекладных (когда завалило станцию метро) я никогда не упускал момента пошляться по городу вечером и ночью, даже под дождём, даже под угрозой не попасть на последнюю электричку. Каждые выходные я проводил в Пушкине, Стрельне, Петергофе просто шарясь по паркам и придворцовым территориям. Поэтому город я знал как свои пять пальцев. Владимир город так не знал, а Мелкий вообще тут был первый раз, поэтому я принял на себя обязанности ещё и гида, пообещав по окончании смены показать народу основные достопримечательности центра и приобщить их к питерской эстетике.
До назначенного места сбора нарядов было ехать недалеко, пару станций и времени было два часа. Решили немножко пройти по Невскому, от Московского вокзала до Гостиного двора.
Народу на Невском, несмотря на ранее время, было уже много. Куда больше чем в Саранске. Красочность и многолюдство впечатляло. Настолько, что даже я, крутя башкой, чуть не прошёл мимо спуска в метро. Под впечатлением, в предвкушении интересного дня, доехали до нужного места, где в семь утра состоялся развод нарядов ППС и лиц исполняющих обязанности ППС.
Народу было прилично. С ближних и дальних точек нашей необъятной. При желании и наличии идеологии мы бы даже могли захватить таким числом Зимний. Управлял всем толстенный подполковник из полиции общественной безопасности, с шеей, плавно переходящей в голову. И, видимо, он немного привык работать именно с пэпээс и немного деформировался. ( не внешне, внешне он деформировался прям очень много). Общался с людьми он в основном криком, на вздрыге, на манер сержанта из «Цельнометаллической оболочки». Мы стояли в заднем, третьем ряду, за спинами куда более рослых настоящих пепсов, и его слюни до нас, слава те Господи, не долетали.
Из экспрессивного крика подполковника мы узнали, что предстоящее дежурство это дело всей нашей жизни. Для него мы были рождены, обучены государством и после его выполнения можем спокойно сдохнуть, как бабочки-подёнки. В ходе восьмичасового дежурства мы должны были проявлять стойкость, внимательность, и не дай бог, нам попасться на глаза проверяющего в неподобающем виде, например с тополиной пушинкой на чёрном берете. Слово «выебут» фигурировало в описании всех кар, перечисленных подполковником. Слово «каждый час» фигурировало в описании частоты проверок. А других слов, как незабвенной Эллочке, ему не было и нужно.
Весь инструктаж мы тихо ржали, особенно после того как Владимир усомнился в половой ориентации инструктора и связанной с этим частотой употребления слов, обозначающих желание совокупиться с полицейскими обоих полов. ( в строю стояли и девушки).
При распределении мест дежурства у нас вышел с ним затык. Когда я подошёл (одним из последних, спешить было некуда) расписаться в инструктаже, получить радиостанцию, маршрут патрулировании и тэдэ, цербер сразу же обратил внимание на мои неуставные берцы (я заменил натирающие говнодавы на свои личные козырные прыжковые берцы, которые приобрёл еще для леса).
- Боец…- угрожающе начал он поднимая глаза на меня и заглох, как двигатель хлебнувший воды, увидев звёзды на погонах размером не меньше, чем его. Переобувался он долго, видимо было непривычно.
-….Ввы кто?- прохрипел, наконец он.
- ЦПЭ УМВД по Растакойтовской области, три сотрудника, на усиление – сделал жест я указывая на ещё двух своих пассажиров – ждём указаний. Как было мне ни тяжело, я сделал вид серьёзный и сосредоточенный, как у какающей собаки.
- Вы командировочные отметили? И в списках есть? – он не верил своему счастью. Ну а чо, понятно, что с нами трудней общаться, чем с сержантами, прапорщиками и летёхами.
- Да, всё уже сделали и отметили. Вон, мы на этом листочке – я указал глазами на записи на столе.
- Ну. Хорошо - начал приходить в себя толстый – вот вам необходимое, распишитесь тут, тут и тут. И запомните, вам поблажек не будет, и претензии уже есть. Не знаю, как вы будете не по форме выглядеть. Он показал на берцы. Вас инспекция проверять будет.
- А мне что Родина дала в том и хожу – немного слукавил я – пусть пишут замечания.
- Х…Плохое отношение к делу – сдержал себя подпол – ваши все такие?
- Наши все образцовые – гордо выпятил челюсть я.
- Ну. Ну, посмотрим. Ваш маршрут дежурства, вокруг метро Ломоносовская. Патрулирование с десяти до девятнадцати. Так, так и так. На обед ровно час. Справитесь?
- Я проверю. И попрошу, чтобы проверили вас неоднократно. У нас тут не ваша вольница.
- Я вижу – нагло посмотрел я в глаза полковнику – у нас, конечно, на инструктажах сотрудников ебать не обещают. Это, видимо, ваш культурный феномен. (опять пизданул, разумеется, есть и у нас подобные типы, малокультурных людей даже маленькая власть развращает)
И ушёл от подполковника, покрасневшего от трёх подбородков до ушей. Зря конечно, но ничего не могу с собой поделать.
Своим я объяснил, что к чему, подготовил, что будут докапываться. В итоге отпатрулировали, как боженька. Ни у одного из проверяющих, а их было действительно порядком, вопросов не возникло за всё восьмичасовое дежурство. Посмотреть всё равно было на что, вокруг царил праздник жизни. Единственно, правда, когда удалось посидеть, было время обеда, которое мы скоротали за бургерами и колой.
Ближе к вечеру произошёл занимательный случай.
По улице, навстречу нам, двигалась обычная для этих дней компания из четырёх молодых людей. Разговаривали они оживлённо, по английски, причём двое из них были явно русскими, а двое иностранцами. Один из русских был одет в белый адидасовский спортивный костюм и держал в руках литрушку колы. Судя по манере разговора, вся компания была несколько ужалена спиртным.
Так вот один иностранец в ходе общения почему-то решил, что будет очень смешно надавить адидасовскому на бутылку. Шутка закончилась неудачно, и хлестнувший из бутылки фонтан залил ему новенький костюмчик. Тут же все четверо сцепились с криками и воплями. Потасовка надолго не затянулась, так как её невольные зрители начали кричать: «Полиция! Полиция!», и мы, прошедшие только что мимо оказались рядом с ними.
Стали разбирать ситуёвину. В итоге, нарисовалась любопытная картина маслом. Все четверо студенты, познакомились в общаге сегодня, узнав, что у них есть билеты на матч. Пока футбольная баталия не началась, они решили подогреться ромом с колой, а потом и поесть. Один из наших, тот, которого облили, посоветовал пойти зависнуть в недорогом ресторане с кальянами «Факел», как раз возле «Лермонтовской».
По пути один из иностранцев, американец спрашивает:
- Where are we going? (куда идем).
А модник в костюмчике ему отвечает:
После этого америкос сделал то, что сделал, вызвав бурю обиды и негодования.
Пиндоса долго опрашивать не пришлось. Первой же фразой была установлена причина жестокой шутки: американца звали Эл. И смысл слова «факел» (fuck El) на аглицком заиграл совсем другими красками.
Минут пять, между приступами гогота, потребовалось объяснить гражданину родины Кока-Колы, что наши вовсе не шли его ебать, а хотели накормить и накурить. Конфликт исчерпали без привлечения административного ресурса. Напоследок пиндосы попросили с ними сфоткаться. Вова, накачавший за весну неплохие банки, отправил в Америку своё монументальное фото.
Таким макаром добродили до вечера. При сдаче дежурства затаившему злобу жиртресту, получил от него наказ явиться завтра и написать объянение по вопросу несоответсвия формы одежды. Сказал ему «обязательно», мысленно гнусно захихикав, обратные билеты на поезд у нас были на четыре утра. Пусть пишет «письма мелким почерком».
Поэтому я с чистой душой сдал дежурство, засунул в спортивную сумку опостылевшую форму, переоделся в джинсовые шорты, кеды и футболку с надписью «ZZtop». Блин, как будто груз скинул, настолько легко стало.
Закинули сумки в камеру хранения и пошли гулять. По Невскому дошли до Исакия, потом по каналу до Спаса-на-крови. Позже, в сумерках, попялились на Эрмитаж, на Адмиралтейство. И пришла пора эстетики.
Задолго до ангажированного Шнуром лозунга «В Питере-пить», я лично понял что выпить водки где-нибудь в дешманской рыгаловки и вкусить беленькой на скамейке Летнего сада с видом на ночную Неву вещи по ментальному воздействию несравнимые. Поэтому мы заранее закупили стандартную закуску, хлебушка с паштетиком, ноль-пять качественной водки и пластиковые стаканчики.
Было уже около полуночи, Нева отражала зелёные и красные огни с мостов. Водка шла легко, паштетик на чёрном хлебе с корочкой был вкусен, ненапряжные разговоры соответсвовали. Время от времени проходили радостные люди, где-то аргентинцы праздновали победу. Короче идиллия. Этими чудными воспоминаниями бы и закончилось это путешествие, если бы не четверо типов, решительно их нарушивших.
Они возникли вокруг лавки неслышно, как привидения. Мы с Мелким как раз выкуривали последние сигареты из китайских запасов, Владимир фотал в ночном режиме смартфона ночное летнее небо Питера.
Неопределённого возраста, крепкие, одеты в футболки, джинсы, через плечо небольшие сумки. Нихрена не боятся. Сразу видно, менты.
- Вы чо тут мутите?! – с места в карьер взял один из них.
- А чо надо?!!- резко подорвался с лавки наш «активизатор клёва», Мелкий.
- А ты чо, дерзкий?!!! – в ответ вызверился на него второй, нависая над нашим.
- Спокой…- только начал я, думая залезть в задний карман своих шорт за ксивой, и не успел. Всё завертелось. Видимо, алкоголь всё же притупил наши нервные реакции и чувство опасности.
Двое попытались нейтрализовать только отложившего телефон Вову, как самого опасного из нас. Один сзади попытался схватить его за шею, второй ловил руки.
Тот, кто начал разговор, попытался поймать меня за руку, что бы классически положить мордой в пол, а Нависатель взмахнул рукой, стремясь заграбастать Мелкого.
Не получилось ничего и ни у кого. Владимир долбанул затылком того, кто сзади, но человек спереди схватил его и они перешли в непосредственное силовое бодание. Мелкий был не только мелкий, но и юркий и ушёл от медвежьего захвата. При этом он запнулся о поребрик и с матюгами упал в подстриженный куст. Товарищ, пытавшийся меня схватить, схватил, однако я в этот момент поднялся на ноги, а он по инерции сел жопой на лавку.
- Полиция! - Одновременно заорали голоса четыре, в том числе я, выдирая руку и другой выдёргивая из кармана ксиву. Вова продолжал ломать оппонента, Мелкий визжал «полиция» вцепившись в рукав всё же схватившей его лапы.
Понемногу разобрались и успокоились. Из активной фазы взаимодействие перешло в разговор на повышенных тонах, потом во взаимный осмотр полномочий, прописанных в ксивах , и наконец, в нормальное общение. Оказалось, что какой-то твари гражданке, преисполненной гражданского долга, не понравилось замеченное распитие спиртных напитков (хоть мы не афишировали) и она набарабанила наряду полиции, что тут тусуются солевые. Эту инфу передали местным, подуставшим за тяжёлый день операм с наркоконтроля, которые хотели закрыть вопрос радикальным образом.
Короткая стычка обошлась в один разбитый нос, пару синяков и хорошую царапину от ветки на одной, самой злобной, морде. Разобравшись, кто есть кто, даже немного поюморили.
И разошлись, как в море корабли.
"Эшники" немного переработанные и без обсценной лексики. Начало: https://dzen.ru/a/aADMMuYsAXDVefCl
