Тень Легенды
Прошлая глава:Тень Легенды
Глава 14: Пепел на ветру
Руины склада дышали холодом, словно само время застыло в обугленных стенах. Пыль оседала медленно, кружась в лучах бледного света, что пробивался сквозь трещины в потолке. Ночь снаружи была тяжелой, как свинец, и тишина, наступившая после крика теней, казалась обманчивой, будто затаившийся хищник. Сэмюэль сжимал посох, его пальцы всё ещё чувствовали холод металла, но теперь в нём не было ни искры, ни жизни — лишь пустота, эхом отзывавшаяся в его груди.
Элиза помогла Гидеону встать, её лицо было бледным, а глаза блестели от слёз, которые она не позволяла себе пролить. Гидеон дрожал, его пальцы судорожно цеплялись за пустую книгу, страницы которой теперь были мертвы, как высохшая кожа. Джек стоял у разрушенной стены, его нож всё ещё был наготове, а взгляд метался по теням, словно ожидая, что они снова оживут.
— Мы не можем здесь оставаться, — сказал Джек, его голос был резким, как удар хлыста. — Это место… оно всё ещё её. Я чувствую.
Сэмюэль кивнул, но его мысли были где-то далеко. Он смотрел на свои руки, на посох, на осколки статуи, что валялись вокруг, как кости давно забытого бога. Он отдал часть себя — он знал это. Но что именно? Воспоминания? Страх? Или что-то более глубокое, что связывало его с пустотой? Голос отца, что шептал в его разуме, теперь молчал, но его отсутствие было хуже любого крика.
— Сэм, ты слышишь меня? — Элиза коснулась его плеча, её голос дрожал, но в нём была сталь. — Нам нужно идти. Гидеон он не в порядке. И ты…
Она не договорила, но её взгляд сказал всё. Сэмюэль знал, что она видит — тень в его глазах, ту же, что отражалась в осколках статуи. Он отвернулся, сжимая посох сильнее, чем нужно. — Я в порядке, — солгал он. — Соберитесь. Мы уходим.
Они двинулись к выходу, пробираясь через обломки. Пол под ногами хрустел, и каждый шаг отдавался эхом, словно склад всё ещё жил, наблюдая за ними. Книга Гидеона, теперь пустая, казалась тяжёлой, как камень, в его руках. Он смотрел на неё с ужасом, будто боялся, что страницы снова оживут. — Она знала, — прошептал он, почти неосознанно. — Она всегда знала, что мы придём.
— Кто? — рявкнул Джек, его терпение было на исходе. — Эта тварь? Пустота? Или что-то ещё?
Гидеон покачал головой, его глаза были пустыми, как у человека, который видел слишком много. — Не знаю. Но она… она не ушла. Она ждёт.
Сэмюэль остановился у выхода. Дверь, сорванная с петель, висела криво, открывая вид на ночной город. Улицы были пусты, но воздух дрожал, как перед грозой. Он чувствовал её — пустоту, что затаилась в тенях переулков, в трещинах асфальта, в дыхании ветра. Она не ушла. Она просто отступила, чтобы зализать раны. Или чтобы заманить их глубже.
— Куда теперь? — спросила Элиза, её голос был тихим, но в нём чувствовалась решимость. Она всё ещё сжимала треснувший амулет, хотя его свет давно угас.
Сэмюэль задумался. Город был лабиринтом, и каждая его улица могла стать ловушкой. Но в его памяти всплыли слова Лазаруса, сказанные с той же ядовитой ухмылкой: *Найди сердце. Там всё началось.* Сердце города. Место, где пустота впервые вдохнула, где она впервые обрела форму. Он не знал, где это, но посох в его руке дрогнул, словно указывая путь.
— В центр, — сказал он наконец. — Там, где всё началось.
Джек фыркнул, вытирая кровь — или то, что было вместо неё — с плеча. — Отлично. Прямо в пасть зверя. Твой план, как всегда, безупречен, Кольт.
— Есть идеи получше? — огрызнулся Сэмюэль, но в его голосе не было злобы. Только усталость. И тень страха, который он не хотел признавать.
Они вышли на улицу, и ночь сомкнулась вокруг них, как вода над утопающим. Город молчал, но в этом молчании было что-то живое — шорохи в переулках, отблески света, которых не должно было быть, и далёкий, едва уловимый смех, что звучал, как звон разбитого стекла. Сэмюэль шагал впереди, его посох стучал по асфальту, и каждый удар отдавался в его костях, как напоминание о том, что он отдал.
Они шли долго, петляя по узким улицам, где фонари мигали, как умирающие звёзды. Гидеон молчал, его взгляд был прикован к книге, словно он ждал, что она заговорит. Элиза держалась рядом, её рука то и дело касалась амулета, будто он всё ещё мог защитить её. Джек замыкал шествие, его нож сверкал в темноте, готовый встретить любую тень.
Но тени не нападали. Они следовали за ними, оставаясь на краю зрения — то мелькнёт силуэт за углом, то шепнёт голос из канализации. Они были повсюду, но держались на расстоянии, как волки, ждущие, пока добыча ослабеет.
— Это неправильно, — пробормотал Гидеон, наконец нарушая молчание. — Она не должна быть такой… терпеливой.
— Может, она сыта, — мрачно пошутил Джек, но его глаза были серьёзными. — Или просто играет с нами.
Сэмюэль не ответил. Он чувствовал, как посох в его руке становится всё тяжелее, как будто впитывал ночь. Впереди, в конце улицы, возвышалась площадь — огромная, пустая, окружённая чёрными силуэтами зданий, что казались живыми. В центре площади стояла статуя — не та, что была в складе, но похожая. Её черты были размытыми, но в них угадывалось что-то знакомое. Сэмюэль остановился, его сердце сжалось.
— Это она, — прошептала Элиза, её голос был едва слышен. — Это её сердце.
Статуя не двигалась, но её глаза — пустые, как провалы — смотрели прямо на них. Воздух вокруг задрожал, и из-под земли донёсся низкий гул, как биение огромного сердца. Посох Сэмюэля вспыхнул, но свет был слабым, мерцающим, как угасающая свеча. Тени начали выползать из переулков, их фигуры сливались с ночью, образуя кольцо вокруг площади.
— Сэм, — голос Элизы дрожал, но она сжала его руку. — Что бы ты ни отдал, ты всё ещё здесь. Мы все здесь.
Он посмотрел на неё, на Гидеона, на Джека. Их лица были измождёнными, но в их глазах горела искра — не света, а упрямства. Они не сдались. И он не сдастся.
— Тогда держитесь, — сказал он, поднимая посох. — Потому что она хочет нас всех.
Гул под землёй стал громче, и статуя начала трескаться, её каменные куски падали, открывая что Хокинс, что-то чёрное, как смола, текло из трещин. Пустота проснулась. И она была голодна.