Комментатор 3: Как можно скорее обратись к юристу, и к терапевту, чтобы исцелить свои раны. Помни, что это не твоя вина. Ты не убивал её, она сама приняла решение забрать свою жизнь. Ты, возможно, винишь себя и думаешь, что ничего бы не случилось, если бы ты её не бросил. Я здесь, чтобы сказать тебе, что всегда надо ставить себя на первое место. Она была жестокой. Держись!
Комментор 4: То, чем они занимаются, незаконно. Это распространение порочащих сведений, и они должны предстать перед законом за это. Я бы переговорил с юристом или изучал в интернете, как могу законным путём наказать их. Кроме того, твоя девушка, очевидно, была очень жестокой. Никто не обязан оставиться в отношениях, в которых он несчастен, не говорю в абьюзивных. Ты имел все права закончить это. Никто не должен ежедневно рисковать жизнью, оставаясь с агрессивным и неуравновешенным человеком только потому, что он угрожает самоубийством — это манипуляция. Она сделала свой выбор, и очень грустно, что не обратилась за помощью, в которой так явно нуждалась. Но это было её решение, а не твоё. Я искренне надеюсь, что ты сможешь получить необходимую поддержку, чтобы пережить это. Удачи 🤞🏽
Обновление от 24 июля 2025 года.
Почти два года назад моя девушка трагически ушла из жизни, совершив самоубийство. Это остаётся одним из самых сокрушительных и меняющих жизнь событий, через которые я когда-либо проходил. Боль и травма от того дня отразились на каждой сфере моей жизни, изменив то, как я вижу себя, свои отношения и будущее. Мне всего 23 года, но этот опыт состарил меня на десятилетия. Эмоциональное истощение и груз пережитого оставили след: и внутри, и снаружи.
Когда я впервые поделился частью этой истории, я был подавлен, захлёбывался необработанными эмоциями, растерянностью и хаосом, которые мешали мне полностью выразить то, через что я проходил. Тогда рассказ вышел сумбурным и неполным. Сейчас, с течением времени, на расстоянии и в процессе исцеления, я хочу поделиться более честным и полным рассказом: не только чтобы рассказать свою правду, но и чтобы пролить свет на сложную реальность абьюзивных отношений и горя.
Наши отношения были крайне сложными, болезненными и временами пугающими. Она была физически и эмоционально агрессивной по отношению ко мне, и эти её поступки оставили шрамы, которые кровоточат до сих пор. Насилие часто было непредсказуемым, и я жил в постоянных угрозах и страхе, из-за которых уход казался почти невозможным. Трудно объяснить, как в душе переплетаются чувство вины и надежда, как я цеплялся за воспоминания о хороших моментах и верил, вопреки фактам, что всё может измениться. Но теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что это были предупреждающие знаки, на которые стоило обратить внимание раньше.
За время наших отношений я не раз просил о помощи: звонил в полицию, обращался к её семье, в отчаянной попытке найти безопасность и поддержку. После её смерти её семья пыталась возбудить против меня дело. Однако после тщательного расследования полиция не нашла никаких оснований для каких-либо обвинений. Ведущий детектив лично заверил меня, что я не сделал ничего плохого и что нет ни малейших доказательств, указывающих на мою вину. Я с самого начала полностью сотрудничал с властями.
Несмотря на официальные выводы, её семья начала распространять вредные и совершенно ложные утверждения, включая то, что я якобы скрываюсь от полиции и «в бегах». Это было полным вымыслом. Я никогда не уклонялся от правоохранительных органов: я оставался на связи, доступен и выполнял все требования на протяжении всего расследования.
Чтобы защитить себя и добиться правды, я нанял высококвалифицированного адвоката с безупречной репутацией, который также работал в Конгрессе. Его поддержка и защита помогли мне справиться с волной публичной дезинформации и личных нападок, которые последовали. Со временем травля ослабла, но некоторые ложные истории до сих пор сплывают, причиняя боль.
С тех пор я пережил и собственные кризисы, в том числе попытку самоубийства, после которой провёл пять недель в больнице, а затем какое-то время в психиатрическом учреждении. Это был один из самых тёмных и уязвимых периодов моей жизни. Восстановление оказалось долгим, медленным и часто изнурительным. Сейчас я работаю полный день, чтобы справиться с растущими медицинскими долгами и восстановить хоть какую-то стабильность. Планирую вернуться в колледж осенью 2026 года. Это шаг, символизирующий и исцеление, и надежду на будущее. Всё это время безусловная поддержка моих друзей и семьи была для меня спасательным кругом, напоминая, что я не один и что просить о помощи нормально.
Исцеление — процесс неровный. Есть светлые дни, а есть тяжёлые. Я учусь каждый день быть терпеливым и мягким с собой, собирая жизнь заново из оставшихся осколков.
Любить того, кто причиняет тебе боль, — это запутанно и мучительно. Держаться за надежду на то, каким человек мог бы быть, и одновременно сталкиваться с суровой реальностью того, кем он является, — это то, что держало меня в ловушке гораздо дольше, чем я мог себе представить. С этим внутренним конфликтом я борюсь до сих пор.
Я делюсь этой историей, чтобы привлечь внимание к жестокой правде абьюзивных отношений. Уйти это не простое решение; чувство вины, страх и надежда могут создать невидимые цепи, удерживающие человека. Если вы или кто-то, кого вы знаете, оказались в подобной ситуации, знайте, вы не одни, помощь есть.
Помните: самоубийство никогда не является решением. Ни одни отношения, какими бы тяжёлыми они ни были, не должны заканчиваться смертью. Здоровые отношения невозможны без эмоционального благополучия. Ваша жизнь бесценна и стоит того, чтобы за неё бороться.
Она не была плохим человеком. Она была человеком, глубоко страдающим от своей боли и травм, с которыми она не могла или не хотела справиться с помощью. Эта горькая сложность определяет то, как я её помню, и я ношу это воспоминание каждый день, с грустью и состраданием. Я любил её, и люблю до сих пор. Всегда и навсегда. Как бы тяжело ни было, она всегда будет номером один в моём сердце. И останется там до самого конца моей жизни.
Если вы читаете это и чувствуете себя одиноким, подавленным или в тупике, протяните руку за помощью. Поговорите с другом, членом семьи или специалистом. Не нужно нести этот груз в тишине.
Я надеюсь, что, делясь своей историей, я помогу другим подходить к подобным ситуациям с состраданием, а не с осуждением. Мы редко знаем всю историю чужой боли.
Также прошу уважения и личного пространства, пока я продолжаю исцеляться. Этот путь труден, и сострадание от других значит гораздо больше, чем критика.
Если вы или кто-то из ваших близких сталкивается с проблемами психического здоровья или насилием, обратитесь к консультанту, на горячую линию или в группу поддержки. Помощь есть, и вы не одни.
Я открыт для вопросов и честных разговоров, будь то в комментариях или в личных сообщениях. Если вы проходите через трудности или вам просто нужен кто-то, кто выслушает, я здесь.
От всего сердца благодарю каждого, кто проявил доброту, оказал поддержку или просто нашёл время прочитать это. Ваше сострадание значит больше, чем могут выразить слова.
Комментатор 1: У меня много постов примерно на ту же тему. Я потерял брата и виню в этом девушку моего брата. В отличие от твоей ситуации, где ты пытался ей помочь, девушка моего брата и её семья (они жили вместе с ними) знали, что он находится в психозе, демонстрировала суицидальные наклонности и причинял себе вред на протяжении недели перед тем, как покончить с собой. Они никому об этом не сказали, ничего не сделали. Даже не попытались помочь. Просто позволили ему умереть.
Я пишу пост, похожий на твой, каждое понедельник (в день его смерти) в соцсетях, надеясь, что это кому-то поможет.
Если они распространяют ложную информацию о тебе — подай на них в суд за преследования. Удачи.
ТС: Мне очень жаль. Это горе очень болезненное, особенно когда оно смешано с гневом и осознанием того, что люди, которые должны были помочь, этого не сделали. Ты и твой брат заслуживали гораздо большего.
В моём случае её семья приложила все усилия, чтобы сделать меня козлом отпущения, и это было невероятно больно. О чём они никогда не расскажут, так это о том, что она находилась под наблюдением по причине риска суицида. Её собственная мать, медсестра, отвечала за то, чтобы присматривать за ней, и всё же они оставили её одну. После её смерти они позвонили мне с криками, обвиняя в том, что это моя вина, потому что я с ней расстался.
Но позже они полностью изменили историю. Начали распространять ложь в интернете, утверждая, что я её избивал и подталкивал к самоубийству, хотя на тот момент я уже вышел из отношений.
Правда в том, что я всегда серьёзно относился к её словам о суициде. Я звонил её семье. Я звонил в полицию. Я снова и снова пытался найти для неё помощь. Но каждый раз, когда я это делал, она злилась на меня. Говорила, что я драматизирую, что я только всё усугубляю и что на самом деле она этого никогда не сделает.
Со временем это поменяло мою реакцию. Не потому что я перестал заботиться, а потому что я человек.
Когда кто-то снова и снова говорит, что не имеет в виду того, что говорит, ты начинаешь верить этому, даже если часть тебя всё ещё переживает. Получилась ситуация, в которой я оказался между желанием помочь и обвинениями, что я причиняю вред, пытаясь помочь.
То, чего её семья никогда не поймёт, — это то, что она сама говорила мне, что я единственная причина, по которой она иногда оставалась в живых. Я был единственным человеком, о котором она чувствовала, что ему не всё равно.
Поэтому сейчас, когда меня обвиняют в её смерти именно те, кто должен был её защищать, это разбивает сердце. Им нужен был козёл отпущения, и они выбрали меня.
Я очень ценю, что ты поделился своей историей. Писать каждый понедельник в память о брате очень трогательный способ почтить его память, и я уверен, что это помогло большему количеству людей, чем ты думаешь.
Спасибо за твоё сочувствие и понимание. Это много для меня значит. Я стараюсь двигаться вперёд и искать покой. Надеюсь, ты тоже сможешь найти его. Ты не один.
Комментатор 2: Мне очень жаль, что тебе приходится через это проходить. Нет таких слов, которые могли бы облегчить боль, но знай — ты не один. В двадцать лет я начала встречался с человеком, который был в суицидальном состоянии половину из 8 лет наших отношений. Это нелегко. Постоянно думаешь: а вдруг сегодня — тот самый день? Придётся ли именно тебе найти его или звонить его семье? Не знаешь, как строить дальше свою жизнь или как завершить незакрытые дела его жизни. Это сводит с ума, честно говоря.
По правде сказать, мне кажется, что в начале я осталась в этих отношениях из страха, что он покончит с собой, и это нечестно ни по отношению к нему, ни ко мне. Чувствовать, что именно ты удерживаешь кого-то на этой земле — это груз, которого никто не просил, но мы почему-то чувствуем обязанность «сделать так, чтобы всё получилось».
Ещё раз: мне жаль, что ты проходишь через это. Это не твоя вина. Если отношения — единственная ниточка, удерживающая их в этом мире, это уже более глубокие проблемы психического здоровья.
Не неси это как вину или как сожаление, потому что это не из-за тебя. Желаю тебе удачи и надеюсь, что ты проживёшь долгую и счастливую жизнь без того, чтобы это преследовало тебя. Ты не плохой человек. Ты просто человек, который делает то, что для него лучше.
ТС: Спасибо тебе за эти слова. Это значит для меня гораздо больше, чем я могу объяснить. Мне 23 года, и хотя это ещё молодость, пережив такое, чувствуешь, что состарился за одну ночь. Это та боль и стресс, о которых трудно говорить, если человек сам через это не проходил, а ты, судя по всему, проходила.
То, что ты сказала о постоянном страхе, что сегодня может быть «тот день» или что именно ты окажешься тем, кто найдёт его или позвонит его родным, это ударило по мне. Я слишком много раз думал о том же. Это тихая паника, которая становится частью твоей повседневной жизни.
И, как и ты, я остался дольше, чем должен был. Я боялся, что если уйду, она всё-таки сделает это. Казалось, что если отпущу я, отпустит и она.
К сожалению, она всё-таки отпустила после того, как я закончил отношения. Это было нечестно ни для неё, ни для меня, но я чувствовал, что обязан держаться только ради того, чтобы она жила. А потом стало ещё тяжелее, когда её семья почти сразу обвинила меня. Им нужен был виновный, и я был самым лёгким вариантом. Такой груз вины давит, даже если внутри понимаешь, что сделал всё, что мог.
Услышать от тебя, что это не моя вина, — очень помогает, больше, чем ты думаешь. Ты права: если единственное, что удерживает человека на земле, это отношения, значит, есть глубокие проблемы, которые одной любовью не решить.
Я всё ещё учусь отпускать это чувство вины и напоминать себе, что я не плохой человек за то, что ушёл, когда уже не мог это тянуть.
Спасибо тебе ещё раз за откровенность и доброту. Надеюсь, ты тоже обретешь покой в душе. Знать, что кто-то понимает эту боль, помогает чувствовать себя менее одиноким.
Комментатор 3: Если ты в США и у тебя есть доказательства, что мать знала, что она под наблюдением из-за суицидальных мыслей, и всё равно оставила её одну, пожалуйста, сообщи об этом в совет по лицензированию медсестёр штата. Говорю это как медсестра. Ей не место в здравоохранении, если она не удосужилась следить за пациентом, особенно за собственной дочерью, находящейся в активном суицидальном состоянии.
ТС: Я живу в США. Единственным подтверждением того, что она находилась под наблюдением своей матери, были скриншоты, переданные полиции до её смерти.
В одном из сообщений моя бывшая девушка написала мне: «Я не могу выйти из дома. Я под присмотром из-за попытки покончить с собой», после того как я предложил встретиться и поговорить о том, почему хочу закончить отношения. Я учился на медсбрата, поэтому хорошо понимаю ответственность и требования этой профессии, и глубоко уважаю тех, кто ей посвящает себя ей. Именно поэтому меня задело, что моя бывшая неоднократно описывала свою мать как ленивую для медсестры, говоря, что та специально выбрала работу в школе, потому что она требует меньше усилий, чем работа в больнице. Ещё более тревожно, что её мать потом выложила эти скриншоты в сеть и извратила суть.
Меня до сих пор удивляет, что так мало людей задаётся вопросом, как её дочь смогла лишить себя жизни, находясь якобы под её прямым присмотром.
В какой-то момент я действительно подумывал о том, чтобы попытаться лишить её лицензии, учитывая обстоятельства. Но в итоге я отказался от этой идеи. У неё девять (может быть, и больше, я уже не помню) маленьких детей, о которых нужно заботиться, и, хотя я считаю, что это было серьёзное упущение, я также понимаю, что потерять дочь — это уже немыслимо тяжело, и лишать её лицензии вдобавок к этому показалось мне как будто я посыплю соль на открытую рану.
