Фэнтези истории

Дэйши садится на один из ящиков, которые заменяют столы, стулья и вообще всё на свете… Почему они так и не заморочились и не обустроили тут всё хоть немного? Ведь собственные комнаты у каждого из них достаточно удобны, и Дэйши знает, что, по большей части, каждый из тех, кто сейчас появляется здесь, не прибегали к услугам посторонних. Так почему… ах, да! Им всё равно через несколько месяцев покидать Башню — так зачем же заморачиваться? Тем более, что обычно для встреч хватало и общей комнаты неподалёку от жилого корпуса.

А теперь вполне вероятно, что расставание с Башней произойдёт буквально со дня на день…

Дэйши морщится, не желая даже краем мысли допускать такую вероятность. Но…

— Ну, и? — Нарушает ни капли не уютную тишину Скар, довольно-таки воинственно скрестив руки на груди и всем своим видом показывая, что он делает огромное одолжение всем собравшимся тем, что решил прийти. Как всегда. Дэйши косится на его бритую черепушку и неуместно задаётся вопросом, насколько муторно поддерживать её в таком состоянии. Насколько часто он бреет волосы? Ох, какие глупости в голову лезут! — Что делать будем, господа заговорщики?

— Почему — заговорщики? — едва ли не на грани слышимости интересуется Клисс, в кои-то веки решивший не отсиживаться в стороне. С чего бы это?

— Предложи другое название, — разрешает Скар. И тут же примолкает, когда Ланра начинает поглаживать его по руке.

— Смысл? — вздыхает Клисс. — Проблемы это не решает.

Замолчали. Дэйши хочется закрыть уши ладонями, чтобы отгородиться от тяжёлой тишины. Как будто бы это решение. Она окидывает взглядом тех, кто решился изучать скрытое в медальоне. После Дня Перехода, который, кстати, по итогу прошёл неплохо… ну, если не считать того существа, которое больше никак себя не обнаружило… которое, к слову, не заметил никто из Наставников и мадэ… хотя тут Дэйши не возьмётся утверждать наверняка — слишком уж острый взгляд был у мадэ Трока… к их маленькой компании присоединился Ойд. Как его сюда занесло, Дэйши не имеет ни малейшего понятия, но, вероятно, увязался вслед за Киэ, рядом с которым и сидит сейчас. Со стороны, к слову, эти двое, которые, насколько Дэйши знает, соперничают во всём с самого первого дня в Башне, выглядят едва ли не близнецами-братьями одинаково блондинистые, одинаково отстранённые и высокомерные. Аж мороз продирает при одной мысли подойти к ним и что-то сказать!.. Пф! Можно подумать, Дэйши это надо!.. Дэйши вздыхает. Больше никого в секрет медальона не посвящали, но Дэйши сейчас сомневается, что так уж надо ещё кому-то говорить. Даже мысль про то, что было бы неплохо привлечь кого-то из мадэ, уже не кажется верной. Особенно, если вспомнить, что вокруг Иньи было едва ли не облако из силы, которая до боли была похожа на то, что Дэйши ощущает при контакте с медальоном. Которая ощущается, стоит только взглянуть вглубь себя. Правда, с некоторыми отличиями, но Дэйши не возьмётся утверждать, что разница настолько большая, чтобы… Значит ли это, что кто-то из собравшихся?..

А ведь, кроме того, кто-то затёр следы до появления на поляне Наставников Сьолли и Дотт, про которых только ленивый не в курсе, что они приехали шпионить и… не только. Нет, Дэйши более, чем благодарна этому человеку. Всё же ей совершенно не хотелось бы оказаться объектом внимания ни этих двоих, ни кого бы то ни было ещё. Но… почему он решил остаться неузнанным?

Тишина прерывается истерическими смешками Тиры. Дэйши поднимает голову и, не пытаясь никак вмешаться, смотрит, как та раскачивается на одном месте и хохочет, судорожно прижимая ко рту ладонь. Коса растрепалась, чёрным полотном закрывая её лицо от посторонних.

Не слишком ли поздно для истерики?

Вмешаться?

Дэйши кивает сама себе и коротким жестом отправляет в сторону Тиры облако воды. Тира вздрагивает, когда её окатывает холодным душем и съёживается.

— А ведь я ещё тогда говорила, что ей стоило дать сдохнуть ещё осенью, вместо того, чтобы править ей память, — хрипло произносит она, выпрямляясь. С волос на пол капает вода, но никто и не думает что-то с этим сделать. Не до того. — Ну, или надо было позволить Шаэри её убить.

— Шаэри, при всём моём нежном к ней отношении, остаётся моей кузиной, — ровным тоном сообщает Дэйши, внутренне кривясь от этого факта. — Я не могу позволить ей пятнать нашу фамилию. Кроме того — она едва не испортила мне ужин. Хотелось придушить — надо было делать это там, где бы никто не помешал.

— Сочувствую, — блёкло сообщает Ланра. И со значением смотрит на Тиру. Та посылает в ответ оскал, который при всём желание невозможно принять за улыбку. — Как ты вообще её терпела четыре года?

— Только благодаря самовнушению, — по её примеру оскаливается Дэйши. — В любом случае сейчас это не имеет никакого отношения к нашим проблемам. Как сказал ранее Скар — что делать будем? Мне совершенно не улыбается отправиться домой всего за несколько месяцев до окончания обучения. А вам?

— Вы тоже почуяли там присутствие силы… — чуть нараспев интересуется Трай, раскачиваясь на башне из ящиков. Интересно, как скоро та рухнет?

— Само собой, — Клисс всё же не устоял перед искушением и нашёл угол между несколькими ящиками, в который можно забиться, и теперь вещает оттуда сиплым шёпотом. Что у него с голосом? — Как и то, что кто-то вовремя её спрятал от внимания Наставников и мадэ. Лично я бы даже поблагодарил этого кого-то, не будь он таким скрытным. Но зачем ему было убивать Оссор?

— Может, верно сказали, что это кто-то из придуманных ею осенних дружков вернулся добить? — хмыкает Эсс.

— Ой, ты б поаккуратнее, мыш наш серо-рыжий, — хмыкает Ланра, вжимаясь в обнимающего её Скара. — Слухи о том, что ты там по осени отметился, как ходили, так и ходят до сих пор. И я даже не знаю, что и думать. Ну, не пустом же месте эта дура такую ладную сказочку сама себе сочинила? У Тиры при всём моём к неё уважении, — Ланра посылает сестре ещё одну улыбочку, — не хватило бы ни сил, ни таланта придумать такое! От чего-то же наша бедная овечка отталкивалась?

— Ты меня за кого принимаешь? С этой?! Мне делать больше нечего — так подставляться? — Эсс брезгливо кривится.

Ланра выставляет ладони вперёд и примирительно улыбается.

— Я докопался в библиотеке до интересной инфы, — сообщает Клисс, привлекая к себе внимание. Это его совершенно не радует. Настолько, что Дэйши стягивает с одного из ящиков рядом с собой пыльный мешок и накрывает им Клисса, чтобы тот почувствовал себя хоть немного лучше. Клисс что-то буркает. Явно благодарное. — Мне Сыч порекомендовал, если что, когда я интересовался историей основания Башни. Медальонов вроде того, что достался тебе, Дэй, было семь. Как думаешь, если тебе в руки упал один, есть ли вероятность, что…

— Ну… ощущение там и правда было немного иным… — тянет Тира, высушиваясь под прикосновениями Скара. Который при этом другой рукой продолжает обнимать Ланру. Но, кажется, всех троих всё устраивает. А жаль. Дэйши бы не отказалась понаблюдать… — И что же это нам даёт? Если кто что и знает, то это Сыч. А он сейчас…

— Можно попробовать связаться через мадэ…

— Мадэ Остогт сейчас явно не в том состоянии, чтобы помогать нам, — перебивает Эсса Дэйши. Как ни печально это осознавать, но… — Тем более, что она вряд ли решится на подобное. Да и вообще…

— Я про мадэ Трока, — отмахивается Эсс. Мадэ Трок? Что он может… хотя, если вспомнить ту встречу возле склепа и странный к интерес в самой Дэйши… Может и знает. — Ему всё равно теперь нечем заниматься. В последнее время он вообще у всех на подхвате. Так что… Возможность вернуть хоть немного прежние позиции, думаю, покажется ему заманчивой.

Дэйши окидывает взглядом собравшихся. И пожимает плечами. Примерно так же реагируют на слова Эсса и остальные. А потом, не сговариваясь, предоставляют честь беседовать с Троком Эссу. Раз уж он это предложил.

Было бы нелепо, если бы Белка не помнила, как её саму жители Посёлка сторонились. Не так, чтобы позволить ей умереть с голоду или замёрзнуть зимой, но никто из жителей Посёлка никогда бы не пустил её под свою крышу. Даже тётушка, которая была гораздо добрее всех прочих, и постоянно подкармливала, а то и отдавала ненужные ей вещи, и то ни за что бы не решилась приютить её. Впрочем, Белке бы и в голову не пришло тогда обвинять их всех хоть в чём-то. Тогда, но не теперь… Так что понимание и… сродство? Наверное, так.

И обращать внимание на то, что Мали запросто верит слухам, что ходят про Инью в Башне, Белка точно не собиралась.

Тем более, что именно благодаря разговорам с Иньей проблема с мерзостями, наконец, нашла решение.

Пусть не сразу, но так или иначе Белка добилась того, что теперь, спустя всего-то несколько месяцев, она больше не падает в обморок при виде самой жалкой из мерзостей. И при виде остальных — тоже. Хотя, конечно, страх прошибает от макушки до пяток. Только за одно это Инью стоило бы благодарить.

И вот теперь…

Белка тщательно закрывает шторы, убеждая себя, что мелькнувшие в далёком лесу светящиеся глаза ей попросту привиделись. Ну, в самом деле — как вообще можно рассмотреть глаза, пусть они и светятся, на таком-то расстоянии? Да и… это не более, чем воображение. Белка ни капли в этом не сомневается. Всё же мерзостями на месте гибели Иньи и не пахло. И, значит, это дело рук человека.

Белка зябко ёжится. Обхватывает себя за плечи.

Это значит, что кто-то в Башне запятнался смертью… Дико даже думать о таком, но с другой стороны — то, что кто-то из этих людей уже получили себе вечное клеймо на душу тем, что сделали с Иньей осенью…

Белка накидывает на плечи платье, какие все девушки в Башне носят вне занятий, наскоро подвязывает его поясом, всовывает ноги в туфли, одновременно наскоро переплетая косу, и выходит из комнаты.

Коридор тих, что ни капли не удивляет — даже в обычные дни по ночам мало кому приходит в голову прогуляться по Башне. Всё же количество занятий почти не оставляет времени на подобное. Ну, а после вчерашнего вообще вряд ли кто-то решится высунуть нос наружу без разрешения Наставников или мадэ.

Так что Белка даже в какой-то мере наслаждается тишиной. Она доходит до того самого тупика с портретом неизвестно кого, где в первое утро встретила Мали и её старшую сестру, и замирает, решая, куда вообще стоит пойти. Чего она вообще хочет? Не считая того, что ужасно не хочет сейчас оставаться в комнате наедине с собственными мыслями. Белка делает несколько шагов назад, чтобы окинуть портрет взглядом, и натыкается на кого-то. Вскрикивает и оборачивается.

— Мали?! Что ты тут…

— А ты? — Мали стягивает на груди шаль, которую за только ей известную цену выпросила у одной из эриин третьего года. По мнению Белки вместо куска шерстяных ниток, пусть они и красиво переплетены, можно было выпросить что-то более стоящее. Хорошую жаровню, работающую напрямую от Огня, например, в комнату. Или толстое одеяло.. Если уж Мали так страдает от холода. Но… — Чего шатаешься по ночам?

— Мысли… я никак не могу отделаться от попыток вычислить, кто мог убить Инью.

— Туда ей и дорога, — под нос себе бурчит Мали, глядя себе под ноги на замысловатый узор из камня. Белка старательно делает вид, что не слышит этого. Ну… просто, чтобы не начинать бессмысленный нудный спор, который завершится ничем. — Ой, только не надо! — Мали выставляет руку, практически закрывая Белке рот. — Ничего не говори. Я знаю, что тебе по душе общаться с разными сиротками, но… Ты в курсе, что это из-за неё сейчас собираются закрыть Башню? Вернее, теперь-то с гарантией закроют. И что ты будешь делать? Думаешь, тебя с распростёртыми объятиями ждут в столичных школах?

— А тебя? — тихо спрашивает Белка, даже не пытаясь вникать в сказанное. До ужаса не хочется возвращаться в Посёлок. Особенно теперь, когда она только-только прочувствовала, что значит владеть магией. А ведь это едва лишь начало!

— А у меня есть возможность домашнего обучения. Пусть оно и не так высоко ценится, но, учитывая, что меня всё равно постараются выгодно выдать замуж… — Мали кривится и пожимает плечами. — А вот ты…

— А если, допустим, я сделаю что-то, что заставит столичных магов считать меня полезной?

— Например — найдёшь убийцу? — мило улыбается Мали. Белка пожимает плечами. Косится на портрет, но тот бесстрастен, как и полагается портрету. Ёкки тоже и не думает вмешиваться. Сговорились они все, что ли?.. — Скажи, а как ты думаешь, сколько ещё эриин пришли к такому же выводу?

— Думаю — много. Но это всего лишь значит, что…

— Я в деле, — перебивает её Мали. — Мне, знаешь ли, совсем не хочется выходить замуж за того, на кого укажут родители. Так что либо ты берёшь меня в напарницы, либо…

Белка пожимает плечами, а потом протягивает руку.

Сердце колет при мысли о том, что теперь, когда закрытие Башни неизбежно — эйннто Дотт и Сьолли точно не скроют факт гибели эрии, а Высшим только и надо, что официальный повод… А нужен ли? Если уже и так всё решено?.. Но цепляться за гибель эрии при том, что во всех школах магии прописано, что жизнь и здоровье эриин — целиком и полностью их собственная забота. Так всегда было! Всё же здесь не благородных девиц учат, и не тепличные цветочки. Этим людям после выпуска предстоит уничтожать мерзости — как они это сделают, если с них всё время обучения сдувать пылинки?! Как можно быть уверенным, что они не поддадутся чарам первого же последователя зла… Гьор морщится, когда перед глазами встают медальоны… если не научатся распознавать ложь здесь — в стенах Башни?

Бред!

Гьор выдвигает верхний ящик стола и, вытряхнув на ладонь свёрток с порошком, сгибает его и ссыпает лекарство в рот, не пытаясь даже искать воду. Она несомненно есть — мадэ Остогт тщательно следит за тем, чтобы в кабинете было всё, что так или иначе может понадобиться Гьору — но искать сейчас нет ни желания, ни сил. Он морщится от горького вяжущего вкуса, откидывается на спинку кресла и прикрывает глаза, ожидая, когда лекарство подействует.

Когда можно будет собраться и выйти к эйннто дознавателям. Которые любезно предоставили ему время, чтобы прийти в себя.

…Эрии Оссор нашли на поляне на самой окраине декоративного лабиринта. С пробитым виском и полным отсутствием крови в теле. Правда, на этот раз к телу погибшей никто не прикасался. И это сразу же породило массу слухов. Различной степени пристойности — Гьор собственными ушами слышал, как кто-то, чей голос в темноте он не сумел опознать, высказал предположение, что в прошлый раз эрии Оссор оказалась не так уж и хороша в постели, раз теперь её убили, даже не попытавшись использовать по прямому назначению. Гьор прикусывает губу. Болтуну повезло, что он остался неузнанным, иначе Гьор не посмотрел бы на то, что тот всё ещё является эрии, и лично прикончил бы. Возможно, что точно так же, как умерла эрии Оссор…

Тело почти сразу унесли в подвал — в морг, который до сих пор занимали исключительно трупы мерзостей. Тех, которых эриин и мадэ… реже — Наставники… не развеивали сразу. Поляну же просеяли таким количеством руноставов и стихийными конструкциями, что под конец трава аж звенела при каждом прикосновении.

Забавный такой побочный эффект от перенасыщения магией. Можно было бы улыбнуться, если бы ситуация не…

Гьор тяжело поднимается из кресла, одёргивает рубаху, накидывает поверх куртку и, то и дело прихрамывая, идёт к выходу. За дверью — он ни капли в этом не удивлён — стоит, скрестив руки на груди, эйн Сьолли. Серьёзный, мрачный. А ведь казалось, что уж этот человек попросту не в состоянии прожить ни мгновения без шуток. Что ж… образ рассыпался, стоило только произойти чему-то, что…

Плох тот образ, который так легко разрушить.

Надо будет сказать об этом… Гьор обрывает мысль. Конечно, вряд ли Высшие послали сюда чтеца душ — иначе бы Башню закрыли ещё зимой, а он сам давно бы переселился в застенки императорского Склепа… — но тем не менее не стоит позволять себе расслабленность в таких вопросах. В конце концов, чтеца прислать — дело пары минут. Даже в нынешних условиях… или — особенно в нынешних условиях?.. Мысль о том, что небо потеряло ещё часть своей территории перед чернотой, заставляет помрачнеть ещё больше. И лучше вообще про него не думать. Про чтеца… да и про небо тоже. Да и про всё остальное, что не имеет отношения к трагедии с эрии Оссор, но…

— Вы не торопились, эйн Миро, — прохладным тоном произносит эйн Сьолли, приноравливаясь к шагу. Он идёт чуть позади и справа, заставляя либо оборачиваться на каждую реплику, либо лишь гадать о том, какое у него сейчас выражение лица. Не то, чтобы Гьор надеялся, что сумеет прочитать этого человека, но…

— Мне надо было хоть немного прийти в себя. — Гьор сворачивает влево, оставляя позади галерею с высокими стрельчатыми окнами, выходящими на запад. По крайней мере, теперь хоть небо с чёрным пятном не будет маячить перед глазами…

— Или, быть может, продумать то, что вы будете говорить, м? — эйн Сьолли останавливается, позволяя Гьору войти в комнату первым. Гьор игнорирует слова. Входит и останавливается, не зная, куда себя деть. Допросы в его жизни ещё не случались. Даже в те времена, когда погиб лучший друг при весьма сомнительных обстоятельствах, Гьора даже не подумали о чём-либо спрашивать. Так что — опыт новый. И, пожалуй, лучше бы — при условии, что их никак нельзя избежать, конечно — чтобы подобное происходило в более молодом возрасте, когда раны телесные и душевные залечиваются быстрее… И оставляют не такие глубокие раны, как теперь. — Помнится, вы почти удачно скрыли последствия первого инцидента…

— Почти, — вступает в разговор эйн Дотт, ласково улыбаясь. Тоже резко контрастируя со своим привычным образом ледяной стервы. При этом Гьор успевает заметить лёгкую брезгливость в её взгляде, брошенном на эйн Сьолли. Хм… знать бы больше!

— Я…

— Учитывая, что в предыдущем несчастном случае… — эйн Дотт произносит это с придыханием, заставляя передёрнуть плечами, — жертвой была всё та же бедняжка Оссор, я вполне могу предположить, что убийство совершил кто-то из тех, кого вы успешно спрятали от глаз правосудия.

Правосудия? Гьор с трудом сдерживается от того, чтобы не рассмеяться. Если учесть, что среди тех, кто надругался над бедняжкой, были дети достаточно влиятельных персон… пусть и в пределах их провинции, конечно, но кому есть дело до того, что творится так далеко от глаз Императора, если это не подрывает его власть?! О каком вообще правосудии можно в таком случае хотя бы задумываться.

— Вы можете сказать, кто испытывал к ней неприязнь?

— Проще будет перечислить тех, кто неприязни не испытывал, — вздыхает Гьор, перенося вес на левую ногу. — Даже до… осеннего инцидента… эрии Оссор не пользовалась популярностью среди адептов.

— Классическая жертва?

— Вроде того. Её мать… дама полусвета.

Эйннто Дотт и Сьолли переглядываются. Но, к радости Гьора, отвращения на их лицах нет. Впрочем, на их лицах вообще ничего нет. Даже любопытства.

Гьор вздыхает и начинает рассказывать то, что знает. Стараясь при этом обходить в разговоре тему медальонов, силу которых он почувствовал в самом начале — когда только обнаружили труп. Правда, практически сразу же кто-то затёр следы. И Гьор не понимает — чувствовать ли по этому поводу облегчение, или начинать беспокоиться о… о хозяине одного из подкинутых медальонов, который до сих пор не отдал остальные никому.

В ответ по связи приходит презрительный фырк.

Дэйши демонстративно закатывает глаза, но потом серьёзнеет. Мерзость движется. И движется как раз к ней навстречу. Так что стоит сосредоточиться. Не то, чтобы это — в смысле усиленная концентрация — так уж необходимо, но самоуверенность, как правило, наказывается. Так что не стоит всё же… Дэйши шагает медленно, ставя ногу по давней привычке так, чтобы пятка касалась пальцев другой ноги. Потому что дорога не нравится совершенно. Стены разошлись в стороны, открывая вид на небольшой распадок с каменистой дорогой посередине. По обе стороны на пологих склонах растут корявые деревья, перекрученные так, что остаётся гадать, как такое вообще у природы получилось. И деревья ни капли не улучшают настроения, которое и без того явно собирается уйти в минус. Потому что дорога… вот-вот превратится в одну большую ловушку.

Вероятно, это тот тип мерзостей которые захватывают пространство целиком, поглощая его. И именно они, как правило, вообще никак не ощущаются до тех пор, пока не проявляют себя. И это значит, что с минуты на минуту Дэйши окажется одна против сразу двух мерзостей, которые, вполне себе возможно, будут противоположны по своим свойствам друг другу. Просто прекрасно! И надо было влипнуть в это одной! Может… наплевать на слова Клисса и применить… Нет. Ради самоуважения стоит постараться справиться с противниками силами одной только стихии. Если не удастся, то…

Она прокручивает перед мысленным взором руны, пытаясь определить те, что обязательно понадобятся именно сейчас. Поколебавшись, останавливается на общем руноставе, который одинаково отражает и магические, и физические атаки… Одинаково паршиво, если говорить прямо. Но других с такими же свойствами нет вообще. И чтобы при этом его можно было сочетать с другими комбинациями. Делать же отдельные на разные виды защиты… Дэйши опасается, что в таком случае растратит силы до того, как найдёт кого-то из пятёрки.

Закончив напитывать Водой последнюю руну, Дэйши открывает глаза и отшатывается — прямо на неё стремительно надвигается матово-лиловое облако, на пути которого, как, перекатом уходя в сторону, успевает заметить Дэйши, растворяется трава и трескаются камни. В тот же момент земля на том месте, где Дэйши только что стояла, расплывается гнилостно пахнущей жижей. Которая расплёскивается в стороны. Дэйши кое-как отползает на склон, с облегчением замечая, что на одежде нет ни капли. Не то, чтобы это была брезгливость, но конкретно этот тип мерзости Дэйши не помнит. И понятия не имеет, какие свойства могут быть у этой жижи.

Она поднимается выше по склону и отдаёт команду Рао, одновременно стряхивая с ладони напитанные стихией руны. Слишком просто — Рао без единого лишнего движения обвивает первую мерзость кольцами и вцепляется в неё клыками, выкачивая то, что заменяет подобным существам жизнь, а руны дотла сжигают вторую.

Вот и всё.

По крайней мере — здесь.

Дэйши вздыхает и крутит головой, пытаясь определить, в какой стороне стоит искать остальных. Делает ещё несколько шагов вверх по склону и ожидаемо упирается в появившуюся из пустоты стену. Лабиринт. Пусть и старательно притворяющийся лесом…

Надо поскорее найти остальных и закончить этот нелепый забег во славу… Дэйши морщится. Нет, День Перехода, конечно, почитаем и всё такое, но быть объектом развлечения для зрителей ей совершенно не нравится.

Ну, и… Где искать этих самых остальных? Дэйши вздыхает.

…Клисса они находят последним. Где-то в минутах двадцати медленным шагом от финальной точки. И, как с внутренним удовлетворением понимает Дэйши, гораздо раньше, чем было рассчитано Наставниками. Аж гордость берёт… Дэйши замирает, чувствуя, как улыбка сползает с лица.

Взгляд. В спину. Заставляющий до боли свести лопатки.

Опять…

Дэйши вертит головой, игнорируя слова товарищей. Надо бежать. Сейчас. К точке выхода. И будь, что будет. Она даже успевает сделать первый шаг, когда из-за небольшого холма появляется это…

Уродливое, состоящее из углов. При этом оно ловко двигается на как будто бы изломанных конечностях. Быстро. Потому что спустя мгновение оно оказывается уже вдвое ближе, чем…

— Бежим, — шёпотом кричит Дэйши и срывается с места, не заботясь о том, услышали её остальные или нет.

Услышали. И поняли. Дэйши краем глаза видит сосредоточенного Клисса, едва ли не летящего над землёй. Но даже не пытающегося использовать стихию, чтобы переместить их к выходу. Видимо, ему тоже, как и всем остальным, пришлось сегодня выложиться на полную. Где-то немного позади ощущается Трай. Чуть хуже — Эсс и Тира. Но и они не отстают. Только вот скорости явно недостаточно —это с каждым шагом всё ближе. И Дэйши понимает, что они попросту не успеют.

Она не собирается умирать здесь!

Наплевав на запрет Клисса, на понимание, что сейчас она покажет посторонним то, что привлечёт слишком много внимания, вообще на всё на свете, Дэйши тянется сознанием к сути через медальон, который сейчас обжигает кожу смесью жара и холода. Она ни капли не сомневается, что потом обнаружит ожог на груди. Сила, скрытая внутри души, отзывается так, словно бы всё это время ждала, пока её позовут. По венам растекается что-то — густое, вязкое, наполненное жаром. Оно скапливается в кончиках пальцев, от чего ногти стремительно чернеют. Дэйши взмахом руки посылает что-то, чему не знает названия, в сторону этого и заставляет себя бежать быстрее. Клисс, бросив короткий взгляд назад, вцепляется ей в плечо. С другой стороны за локоть хватается Трай, держащий Тиру. Эсс поддерживает девушку за другую руку. Они с Клиссом одновременно пропускают через себя, как понимает Дэйши, силу Земли и все впятером проваливаются вниз, двигаясь в толще почвы. Недолго — не больше пары ударов сердца — но этого хватает, чтобы вынырнуть аккурат рядом с точкой перехода.

Там они быстро зажигают огни, устанавливают пластину, без которой испытание бы не засчитали, и исчезают прочь из лабиринта прямо на глазах появившейся твари.

Падают на утоптанную землю поля, где их уже ждут Наставники, поздравляющие с победой. И, переглянувшись только, уговариваются молчать о том, что случилось. И Дэйши едва успевает скрыть последствия от прикосновения к сути в виде чешуи на кистях рук.

И Клисс, и Эсс выглядят при этом так, словно из них выкачали едва ли не все остатки жизни — видимо, последнее обращение к стихии было действительно последним. И если бы оно не помогло… Дэйши не хочет даже думать о том, что бы было в этом случае.

А ещё она не хочет думать о том, что это за существо. И говорить о нём — тоже.

Дэйши вздыхает и безучастно следит за тем, как возвращаются остальные пятёрки и как Наставники начинают ритуал благодарности по случаю Дня Перехода.

Дурацкий праздник.

— Ну, ты как раз бы вполне мог попробовать узнать, а не притворяться невидимкой! Хоть какая-то польза была бы, — хмыкает Трай. Переглядывается с Тирой, которая благодарно ему улыбается. Клисс в ответ только шипит.

— Отправь Эсса. Он тоже не из тех, кто привлекает к себе лишнее внимание, — меланхолично советует Клисс. И заворачивается в штору едва ли не целиком. Дэйши кидает взгляд наверх, пытаясь оценить, оборвётся она или нет. Вроде бы пока что держится… — Или отправляйся сам. У тебя становиться невидимым получается ещё лучше.

— О, я готов, — едва ли не ликуя сообщает Эсс, не давая Траю ответить. И всем телом подаётся вперёд — к Клиссу, от чего тот отшатывается и впечатывается затылком в стену. И опять шипит. Дэйши хмыкает. Переглядывается с Траем и Тирой, которые даже не пытаются сдержать смешков. — Куда идти? Что узнавать?

— Место проведения, форму испытаний. Куда… наверное, к Сычу — он же всегда этим занимается… — Дэйши замолкает, пытаясь вспомнить хоть что-то ещё, что может быть полезным, раз уж Эсс и правда решил сделать что-то полезное. Интересно — что у него получится? Учитывая полученные знания. Да и то, что сейчас Сыч более благосклонен к Дэйши и всем, кто согласился…

Эсс кивает и выскальзывает из комнаты раньше, чем кто-то успевает хоть что-то сказать. Ненадолго повисает молчание.

— Ну… в случае чего мы будет помнить его вечно, — неуверенно произносит Трай, перебираясь в глубокое кресло и вытягивая ноги.

— Я даже цветы на могилу ему принесу, — сообщает Тира, опять распуская косу. — Если будет что хоронить, конечно.

— В крайнем случае мы можем поделить прах, который от него останется, и носить при себе… — тянет Дэйши. Сомнительное украшение, но ради памяти о подвиге Эсса… Дэйши с трудом удерживается от смешка, чтобы не разрушить атмосферу. Косится на лес. Тот выглядит мирно. Даже несколько тонких нитей черноты, добравшихся до неба над ним, не ухудшают впечатление.

Клисс отмалчивается, не высовывая из-за шторы даже носа. Зануда.

Дэйши откидывается спиной на стенку и прикрывает глаза. Мысли, ненадолго вытесненные шуточками, возвращаются. Мысли, от которых так хочется избавиться. Любыми способами.
Дэйши растирает влажные ладони о ткань юбки. Нервы. Она прикрывает глаза, вспоминая шаги. И взгляд. Тяжёлый, ожидающий взгляд, который...

Тира что-то слишком эмоционально говорит, и Дэйши едва ли не подпрыгивает на месте. Медленно выдыхает, надеясь, что никто ничего не заметил. Напрасно. Клисс выпутывается из шторы и внимательно смотрит прямо в глаза. Дэйши не смеет отводить взгляд. Только мелко дышит и молчит. Спустя несколько секунд Клисс моргает и отворачивается. Не говоря ни слова.

И вот что это сейчас такое было? Он… понял что-то?

Попытаться добиться ответа, что ли? Хотя… Тогда Клисс вообще в пространстве растворится, и ищи его потом…

Дверь распахивается. Эсс сияет так, что аж больно смотреть.

— Ты жив? — огорчённо уточняет Тира.

— Не… это моё привидение, — отмахивается Эсс, падая в кресло рядом с Траем, который едва успевает убрать ноги. Кресло скрипит так, что Дэйши прижимает руки к ушам. Злобно смотрит на Эсса. — Возрадуйтесь же! Я принёс вам бесценное знание… — в противовес пафосу слов, говорит нарочито монотонным голосом.

— Неужели тебе и правда удалось вытянуть информацию из Сыча? Он же… — Трай подскакивает в кресле и едва не падает вместе с ним. Чудом ухитряется удержать равновесие под разочарованным взглядом доплетающей косу Тиры.

Эсс пожимает плечами и загадочно улыбается. Потом скороговоркой вываливает всё, что сумел вызнать. Про точки переходов, про мерзости и… И после этого в комнате начинается… что-то, чему Дэйши не знает названия. Но даже не против этого. По крайней мере в хоре голосов, к которому она присоединяется моментально, обсуждающих, как именно надо себя завтра вести, страхи по поводу той ночи немного отходят назад.

Дэйши сползает с подоконника, попутно случайно пнув встающего Клисса по голове — тот приглушённо охает, но никак более не реагирует… вот интересно, а если уронить на него, скажем, стул, он тоже промолчит? — и подбирается поближе к столу, на котором Тира и Трай уже расстелили карту и теперь что-то высчитывают. Эсс время от времени их поправляет, отмечая какие-то точки. Дэйши занимает место справа от Трая и пытается вникнуть в суть расчётов.

Хм… точки переноса к разным местам, где их ждут мерзости. Ну… бедновата фантазия, конечно, но…

— Командный зачёт? — стонет Тира. — Тогда…

— Тогда мы автоматически выигрываем, — спокойно заканчивает за неё Клисс. Ну, да. Как команда у них получается работать лучше всего. Даже при том, что они предпочитают одиночный вариант. Даже с учётом замены пары игроков. — Главное, как ты говорила раньше, определиться со стратегией. Итак. У нас есть три десятка площадок, и далеко не все из них будут задействованы, учитывая, пятёрок всего двенадцать. Есть болото, горный склон, лабиринт — это из самого примечательного. Лес во всех его разновидностях, пара полян и всё, собственно говоря. Какие предложения?

— Хуже всего для нас будет гора, — задумчиво проговаривает Трай, покусывая мизинец. — Сцепка Земля-Ветер в нашей пятёрке возможна всего одна и…

Теперь — одна. До сих пор за Ветер отвечала Шаэри, чтоб её! С Землёй теперь всё в полном порядке — Клисс и Эсс. Огня вот уже нет вообще, но он в подобных раскладах, не так уж и важен, пусть и считается самым значимым в плане уничтожения кого бы то ни было… если речь не идёт о склоне вулкана, само собой. Но в окрестностях Башни никогда не было вулканов, так что… Маловероятно, что хоть кого-то из них когда-либо занесёт на склон действующего вулкана… Но единственный Воздух! В случае с горами Траю хоть пополам порвись, а не вытянуть.

— Предлагаю следующее, — Клисс опирается на карту, пробегаясь по ней взглядом. Тёмные волосы падают на лицо, не позволяя толком рассмотреть его выражение, но Дэйши ни капли не сомневается, что тот сейчас улыбается. — Прорабатываем все варианты связок Земля-Вода. И…

— Может, стоит воспользоваться тем, что…

— Нет, — впервые за последнее время обращается Клисс к ней напрямую. — Как минимум, не стоит светить неизвестные приёмы перед посторонними, Дэй. Могут возникнуть вопросы. Кроме того… — он не договаривает, но и того, что сказано, достаточно. Это… разумно. Но Дэйши прекрасно понимает, что дело не в возможности привлечь внимание. Дело в том, что знания медальона не изучены до конца, чтобы делать на них ставку. А жаль.

А ведь подчинение неплохо бы так решало проблему недостатка магов, который с каждым годом всё ощутимее… бросаю взгляд на плотно занавешенное сейчас окно, из которого, впрочем, в любом случае не видно той части неба, которую пожирает то, что, в том числе, породило мерзости, и спровоцировало вырождение магов… да уж. С подчинением последнее хотя бы как-то было компенсировано — там, где в дело идут с десяток магов, половина из которых с большой долей вероятности не вернётся живыми, можно было бы обойтись одним, способным натравить мерзости друг на друга. Если и вовсе не обзавестись сворой прирученных… «собачек».

Но, насколько я разбираюсь в людской природе, именно этого все и боялись. Того, что маги повернут своих подручных против Высших, которые привыкли отсиживаться за спинами менее знатных и влиятельных.

Но вот стоит ли сохранять мир, в котором всеми правят кучка трусов и подонков? Которые ради сохранения своих и только своих жизней прямо сейчас занимаются тем, что… Я касаюсь медальона, который сейчас ношу на шее, упрятав под одежду. От него через кожу вглубь втекает прохлада, заставляя угаснуть вспышку отвращения и ярости. Да. Ни к чему сейчас об этом. Явно ни к чему.

Дверь в библиотеку распахивается. Доносятся мелкие немного шаркающие шаги. Я прищуриваюсь и выглядываю из-за стеллажа. Наставник Миро. И что он забыл тут, хотелось бы знать? Снять невидимость? Или нет?

Наставник же, сделав несколько шагов, останавливается и крутит головой. Потом замирает. Несколько раз моргает, становясь похожим на того самого сыча.

— Снимите морок, мадэ, — тихим голосом просит он. Я едва ли не закашливаюсь. Что?!

Как он… Подчиняюсь. Всё же субординацию никто не отменял. Отпускаю Воздух медленно, давая тому одновременно с уходящей вглубь стихийного плана Аторой спокойно рассеяться по углам библиотеки а не разлететься вихрем, как делают некоторые недоучки. Они, бедняги, явно гордятся собой в такие моменты! Напрасно. Суть в том, чтобы вносить в мир минимум беспокойства. Иначе смысла в мороке нет никакого.

— Добрый день, Наставник Миро, — склоняю голову в почтительном поклоне.

— Добрый… Наверное, да, — задумчиво тянет Сыч… на этот раз я позволяю себе называть его в мыслях прозвищем, раз уж он сейчас и правда как никогда похож на этого самого сыча огромными глазами и… вообще. Главное не засмеяться при этом. — Я искал вас, мадэ.

— Именно меня? — И для чего? Его подчинённой является Мори, которая слишком уж беспокоится по поводу его здоровья и душевного спокойствия. Если Сычу что-то было необходимо, логичнее же поручить это именно ей? Или я чего-то не понимаю? — И чем могу быть…

— Дело в подготовке к Дню Перехода, — явно неохотно сообщает Сыч. Вот как? Старый праздник, давным-давно утративший свое значение, превратившись в набор никак не отражающихся в реальности действий… Вроде обязательного соревнования магов, например. Или зажигания костров, или… что там ещё делают сейчас? Никогда не интересовался этим. Но… подготовка? Интересно. — К моему стыду вынужден признать, что я больше не в состоянии справляться с этом самостоятельно.

— А мадэ Остогт?

— Ей хватает и того, что она ведёт пятёрку, а вы…

— Совершенно свободен, да. — Вздыхаю. Вот никогда бы не подумал, что сам факт того, что у меня нет подопечных будет настолько неприятен. Хотя в них была польза! Можно было запросто свалить некоторые обязанности и… хм… — Я в вашем распоряжении, эйн Миро. Что нужно сделать?

— Землю я успел подготовить, так что осталось наметить точки переходов и… — Сыч осекается. Проследив за его взглядом, я понимаю, что, вероятно, он заметил цепь. Фыркаю и вытаскиваю медальон. Сыч сереет. И что не так? — Так это вы…

— Недовольны выбором? Право слово — можно подумать, что эриин в этом смысле предпочтительнее! Если выбирать между недоучками, не закончившими обучение и… — Не называю имён. Мало ли кто сейчас может слушать. Кроме того, по словам эрии Ниоссо Сыч вообще не в курсе того, что один из медальонов попал в руки эриин. Ну, или это лишь видимость. Но проверять это я не хочу. Тем более, что разница… если и появится, то эрии Ниоссо мне сообщит. Не сможет не сообщить.

— То выбор не в вашу пользу, мадэ, — отрезает Сыч, скрещивая руки на груди в, как ему кажется, жесте отторжения. На самом деле это в большей степени выглядит попыткой защититься. А ведь я ему действительно не нравлюсь. Ещё с тех времён, когда сам был эрии. И то, что я предпочёл остаться в Башне и помогать в обучении новым поколениям — при том, что вполне мог бы уже сейчас быть в столице — его ни капли не смягчило. И, надо думать, он предпочёл бы в помощники кого угодно другого, но выбора явно не было. Как и с медальонами. Но тут, опять-таки, выбор делает не он. Как же это прекрасно!

— Он уже выбрал меня, — пожимаю плечами. — Хотя меня поражает то, что вы решились ввести их в игру. Неужели перспектива закрытия Башни настолько ударила по вам, что… — не заканчиваю фразу, пересекаясь взглядом с враз потяжелевшим взглядом Сыча. Нет, опасно это не выглядит ни капли. Пусть даже когда-то Сыч и правда считался достаточно серьёзным противником. Только эти годы давным-давно стали не более, чем строчкой в биографии… Тем более, что сейчас за мной не только сила ветра, но и Тьмы. — Так с чем именно вам нужна помощь? Точно с организацией Дня Перехода? Может быть, вам требуется помощь с поиском хозяев для оставшихся четырёх медальонов, м?

— Это…

— Вы не справились, — вздыхаю. — Вам не пришло в голову ничего, кроме как раскидать их в местах, где кто-то может случайно наткнуться. Пытались заглушить голос совести? Мол, они сами нашли себе хозяев? Так? — Опираюсь на стеллаж. Краем глаза вижу название одной из книг. «Ядовитые растения островов Эттида». Хорошая книга. Более чем. Неоправданно игнорируемая эриин. — Это нелепо. Я их все уже нашёл. Так что…

Сыч сутулится. И мне даже ненадолго становится его жалко. Все же возраст… да и в принципе он никогда не был слишком уж неприятным мне человеком. Забавным, скорее, в своей оторванности от мира, но и только. Ну, меня он не любил, конечно, но… Не повод. Вздыхаю.

Некстати, учитывая тон разговора, вспоминается опыт бесед с эйн Сьолли. Который похож на меня больше, чем мне того бы хотелось. Только толку с этого, учитывая, что они оба — и Сьолли, и Дотт — лишь исполнители. И так называемая проверка уже вообще ни на что не влияет… как же это бесит! Император… и Высшие! Всем им место на кладбище… хотя нет. Кладбище уж слишком большая роскошь для этих крыс! Ну, ничего! Сделаю по-своему, и посмотрим, кто по итогу останется победителем!

— Хозяев я медальонам подберу сам, — заставляю себя вернуться к текущему моменту. Планы на будущее пока стоит отодвинуть. Сейчас важно обозначить Сычу положение дел. Так, чтобы тот не вздумал взбрыкнуть и испортить мне всё. — Так что можете не вешать этот груз на себя. И с полем помогу. Всё же у меня и правда гораздо больше времени. — Улыбаюсь настолько открыто, насколько могу. Кажется, действует. Сыч немного расслабляется. Жаль, не до конца.

— И… что вы хотите в обмен? — Тихо. Обречённо. Ох, ну вот можно подумать, что я прям такое чудовище! Что мне от старика может быть нужно? Учитывая, что я и так могу получить всё, что захочу… в пределах Башни. И он это знает. Может, потому и терпеть меня не может? А?

— Информацию, — пожимаю плечами. А что ещё-то? Если уж медальоны были у Сыча, то с кого ещё требовать объяснений? — Кто создал, как у вас оказались… И всё в таком духе.

Сыч выдыхает с настолько явным облегчением, что я с трудом удерживаюсь от смеха. Ну, а чего он ждал-то? Требования записаться ко мне в пожизненное рабство, что ли? Или что он там себе навоображал?.. Прощаюсь и ухожу из библиотеки раньше, чем Сыч успевает что-то сказать.

Но это всё равно не повод терять связь с реальностью, как, например, Эйтана! А ведь, если подумать, они с Белкой не так уж и сильно отличаются друг от друга. Да, она всё же выросла с матерью, а не… но точно также никогда до приезда в Башню, не видела ничего, кроме своей родной деревушки. Даже и хуже — Эйтану мать, кое-как собрав денег, отправила через имперскую систему порталов прямо во двор Башни, а Белка добиралась сама. Где с обозами, где пешком. Так что… но ни одного празднования вне Посёлка до сих пор застать Белке не удалось всё же. Но даже так Белка точно не… Она вздыхает и сворачивает в сторону кладовых, где всегда можно потихоньку что-то стащить, пусть даже после того, как они впятером сработались и теперь и обеды, и ужины пропускать не приходится, но иметь в запасе хотя бы яблоко попросту необходимо, чтобы не нервничать — годы жизни в Посёлке дают о себе знать. Белка усмехается, но всё же считает привычку полезной.

Кладовая встречает тишиной, нарушаемой только шорохом коготков на лапках мышей где-то под досками пола. Очень… уютный звук. В шахтах, где Белка ночевала едва ли не половину года — в особенности в зимние месяцы — мыши и крысы категорически отказывались идти в те места, где была хотя бы крохотная угроза для жизни. И без разницы, что именно там было не так — подземный газ, близящийся обвал или иррты, которые при желании вполне могли бы загрызть спящего… тем более, если это ребёнок… ползущие по стенам тени, которые, как теперь подозревает Белка, сродни мерзости, хотя от теней она никогда не падала в обморок всё же — крысы и мыши одинаково обходили стороной любое из этих явлений. Так что услышать шорох от коготков всегда означало, что место безопасно. Ну, а того, что сами крысы и не только они могут её загрызть… да, это, само собой, приходилось всегда держать в голове, ещё и поэтому таская в карманах что-то съестное — крысы достаточно умны, чтобы понимать, что Белка принесла им еду, и не вредить. Они же и ирртов отгоняли… почему-то эти достаточно наглые твари всегда предпочитали крыс избегать до последнего… Интересно, кто теперь-то их подкармливает?

Так что сейчас Белка чуть улыбается звукам и медленно, пригибаясь на всякий случай, идёт вдоль полок, уходящих вверх до самого потолка. Лари с мукой, хлеб — Белка всё же поддаётся секундному порыву и утаскивает одну булку, только потом задумываясь, где её прятать и как вообще нести. В сумку однозначно не влезет… Хотя можно выскользнуть через один из ходов для работников кухни — они как раз сейчас все заняты…

Белка сворачивает за стеллаж и протискивается между огромными бочками, содержимое которых до сих пор остаётся для ней загадкой — открыть крышку она так и не смогла, а надписей на них нет. И запаха тоже. Она как раз успевает втиснуться в крохотное пространство между бочками, порадовавшись, что от природы мелкая, когда слышит голоса и шаги. Ох! Повара?

Точно они. Переругиваются из-за того, что кто-то с утра сжёг половину выпечки. Не хочется слушать.

Белка углубляется в узкий коридор, образованный выпуклыми боками бочек, думая обо всём и ни о чём конкретном. Даже немного ухитряется поспорить с Ёкки о том, что лучше — яблоки в меду или булочки с мёдом. И вот стоило давать ему пробовать человеческую еду? А вообще — нормально, что связанный дух ест что-то из… м-а-т-е-р-и-а-л-ь-н-о-г-о… мира. Белка запинается в мыслях, надеясь, что правильно вспомнила слово.

Коридор обрывается камнем стены, но Белка лишь довольно усмехается, касаясь стихии и направляя её на почти незаметные человеческому глазу руны на камнях у самого пола. Спустя несколько мгновений в полу появляется квадрат прохода и приставная лестница. Белка заталкивает хлеб за пазуху и быстро спускается вниз, не обращая внимания на то, что проём практически сразу же вновь затягивается камнем. Внутри темно, но Белка идёт, не задумываясь. Пол тут ровный, а дорога одна. Главное — не касаться стен, внутри которых, как и в день приезда, Белка чувствует холод. Но отсутствие света вполне можно пережить. Тем более, что если зажечь его, то по стенам поползут тени, а это… нервирует. Белка понятия не имеет, что это такое, но оно пугает. И нет. Она не хочет даже думать о том, что в темноте тени никуда не деваются. Она просто…

Выход сегодня появляется быстро. И выводит на стену. Туда, где когда-то в древности, наверное, располагались пушки… или что-то вроде того. Белка успевает посмотреть на то, как солнце медленно сползает за стену леса, самым краем касаясь тёмной… пустой области неба, через проём между зубцами, когда слышит позади шорох. Оборачивается, крутанувшись на каблуках и едва при этом не потеряв равновесие.

Та самая девушка из столовой.

Испуганная и зарёванная.

Ну, и что тут произошло? Белка крутит головой и видит не до конца закрытую дверь, ведущую вниз. Свидание?

— Э… привет? — Белка протягивает руку, второй придерживая хлеб, чтобы тот не вывалился.

Девушка вздрагивает всем телом, ссутуливается и обхватывает себя руками в явной попытке защититься. Белка хмурится. Что-то такое… что-то такое она припоминает в Посёлке. Когда говорили про дочку кузнеца, что она гулящая и… Белка прикусывает губу, но руку не опускает. Слухи. Слухи зло. И если тут что-то такое же, то…

— Ты, конечно, можешь ничего не отвечать, но я не желаю тебе зла.

— Я… Тебе не противно со мной говорить? — удивлённо спрашивает девушка тихим надломленным голосом. Белка мотает головой. Почему ей должно быть противно?

Она садится прямо на камень между зубцами и предлагает девушке сделать то же самое. Та колеблется, но всё же принимает предложение. И даже половину булки после долгих отнекиваний. Разговорить её, правда, получается не сразу. Но Белка старается не напирать. Просто делится тем, что с ней произошло и вообще всем, что в голову приходит. И она даже чувствует, что начинает хрипнуть, когда девушка всё же поддаётся и начинает даже что-то советовать.

Про мерзости. Про реакцию, которая, как оказывается, не такая уж и редкость: та девушка, что напала на Инью — так собеседница Белки представляется — в первый год вообще из раза в раз падала в обмороки или не могла удержаться от рвоты. Белка облегчённо выдыхает, чувствуя, что не одна такая. И что явно нужно просто перебороть себя.

Про то, почему Инью сторонятся буквально все, она не говорит. Белка не спрашивает. Как и про то, что там было тогда, когда Белка валялась в одном из нечасто посещаемых залов на полу — хотя бы потому, что не очень-то и хочется сознаваться в подсматривании. Пусть и ненамеренном.

— И он не хочет даже говорить о…

— Может, стоит настоять? Если не понимает так? — с сомнением проговаривает Белка отщипывая мякиш и скатывая его в шарик пальцами.

Инья неуверенно пожимает плечами и хочет что-то сказать, когда в проёме внезапно появляется Мали в сопровождении Мирка. Она окидывает Инью брезгливым взглядом, от чего та съёживается и в буквальном смысле слова сбегает прочь.

— Вот уж никогда бы не подумала, что ты свяжешься с этой…

— Ты веришь всему, что говорят в Башне? — перебивает её Белка. Мали ведёт головой, от чего тёмные волосы выбиваются из причёски, падая на глаза, кажется, не зная, что ответить. Мирк при этом стоит поодаль, рассматривая успевшее потемнеть небо, хотя край, не тронутый… этим… ещё держит зеленоватый оттенок заката. — Вот и не надо. Что вы тут забыли?

— Я вспомнила, что тебе надо продолжать учиться читать, — сладко улыбается Мали, заставляя подавить стон жалости к самой себе. Мирк хмыкает, явно прекрасно поняв, что к чему. — Сегодня у нас по плану — поэзия Очарованных!

Кто эти Очарованные, Белка помнит смутно. То ли поклонники одной из давно умерших императриц прошлого, то ли бунтари… В любом случае она предчувствует, что ничего хорошего её попросту ждать не может.

Это месть. Определённо!