Привет, на связи @Cat.Cat. От имени нашего сообщества заявляем: ВК – контора пидорасов.
Резать охваты, не давать нормально оформлять посты, переделывать дизайн в лютое говнище – это всё про них.
В таких условиях нами было принято решение создать новое сообщество на Пикабу, в котором будет исторический и технический научпоп от авторов сообщества @Cat.Cat.
– Японцы проникаются культурой Азербайджана. – Чехи путают всем карты и включают дурака. – Мы подводим итоги.
После нашего ответного меморандума 11 мая всем стало понятно, что поиметь с нас за просто так ничего не получится. Для Антанты завершить конференцию сейчас – признать своё поражение от немытой выскочки. Надо переводить всё в другую плоскость и, желательно, на другую площадку.
Чичерин в очередной раз съездил на виллу Альбертис, куда Ллойд-Джордж пригласил его "взглянуть ещё раз в глаза". Поговорили ни о чём, но друг друга поняли без слов.С 13-го мая по 18-е шли финальные заседания комиссий.
Союзники проводили красной нитью следующие мысли:
- что договор в Рапалло помешал странам договориться о всеобщем мире и спокойствии; - что главам государств и делегаций нельзя так надолго отрываться для работы и надо перенести конференцию; - что для решения "русского вопроса" созданы все предпосылки, но так как времени уже нет, то следует и его решить отдельно на возобновленной конференции.На комиссиях нас попробовали ещё раз, для проформы, пнуть.
16-го мая озвучивали итоги экспертной проверки представленных нами доверенностей от союзных республик. Экспертам не понравилась доверенность от Советского Азербайджана. Вернее они даже не поняли, что это за документ. Документ представлял собой телеграмму из Баку на имя Нариманова. Эксперты её прочитали и впали в ступор – что это?
"Красные аскеры Азербайджанской Красной Армии охраняющие кровь советских республик – нефть – на общем собрании 15 апреля постановили зачислить Вас почетным красным аскером этой армии и полагать в служебной командировке в Геную. Председатель собрания Шекинский"
Президиум сразу заявил, что это какая-то хрень, а не документ. У Нариманова попросили объяснений. За него стал выступать Мдивани, который представлял все Закавказские республики.
Сначала он рассказал пару грузинских анекдотов про соседей, а потом пошёл шпарить про горских дух, местную самобытность и всё такое. Наконец его перебили и сказали, что это все к делу не относится, телеграмма – не документ. Но в это время закончили переводить текст японцам и виконт Исия сказал, что норм, красиво даже. Аскер – это типа самурай? Хорошо, по-боевому. Дух, да.
Проблему тихо слили, чтоб не портить настроение заулыбавшимся японцам.Вечером того же числа Верховному совету Антанты стало известно, что премьер-министр Чехословакии Эдвард Бенеш одной рукой подписал секретное положение с Францией об организации военно-учебных лагерей для белоэмигрантов, а другой – заключил с РСФСР торговое соглашение.
Бенеш
Соглашение, для отвода глаз, называлось "Временный договор между РСФСР и Чехословацкой республикой об установлении сношений" (ратифицирован 5 июня в Праге). Согласно этому договору, чехословаки признавали советские госучреждения "де-юре" и мы обменивались представителями, наделенными посольскими и консульскими полномочиями.
Уже за одно это можно было чехов по стенке размазать, но договор ещё и открывал советский рынок крупнейшему чехословацкому объединению промышленников "Чехомашина"! Эварда Бенеша и замминистра иностранных дел Чехословакии Вацлава Гирсу вызвали на ковёр. И тот и другой, пред грозными очами Ллойд-Джорджа, Керзона и Барту, блестяще сыграли роль бравого солдата Швейка.
Гирсу
Бенеш сделал испуганный вид и заявил, что натурально наделал в штаны, когда узнал про Рапалльский договор. Старшие товарищи ничего такой мелюзге, как Чехословакия, не разъяснили, вот он и решил, что "система международных отношений между европейскими странами оказалась непрочной", все полетит к чертям, что будет дальше – хз, а тут у большевиков можно потенциально миллиард крон поднять.
Гирса же выпучил глаза и стал в разные стороны пальцем тыкать: вон у вас тут под боком Польско-Прибалтийский блок организовался – что за зверь? Не понятно. Чо это им можно, а нам нельзя? А чо вы тут австриякам обещали, а? А чо румын в гости зовёте, а нас нет?
Верховному Совету стало ясно, что конференцию надо срочно сворачивать, все выходит из-под контроля. 17 мая официально объявили, что конференция продолжит свою работу в Гааге и там же планируется наконец принять "всеобщий пакт о ненападении".
В ответ Чичерин высказался в том смысле, что это всё круто, но у нас два вопроса: 1. Германию позовёте? Как без неё этот вопрос решать будете? 2. У РСФСР нет никаких отношений с Нидерландами, они нас не признают ни в каком виде – как поедем?
По первому вопросу началось рубилово.
Ллойд-Джордж ответил: "Германия сепаратным соглашением в Рапалло сама себя исключила из предстоящих переговоров".
Мы попросили не уходить от темы. Тогда Шанцер заявил: "речь о новой конференции не идёт, в Гааге будет продолжена текущая конференция", и добавил, что вопрос-то один остался: решить проблему русских долгов и кредитов.
Чичерин резонно возразил, что предметом текущей конференции заявлен всеобщий мир, а не русские долги.
Ллойд-Джордж попросил объявить перерыв и позвал Чичерина покурить.После перерыва никто о Германии не заикнулся, НО!
Чичерин мимоходом предложил во всех официальных меморандумах и документах Союзных держав по поводу "русского вопроса" слово "долги" (debts) заменить словом "претензии" (claims) по аналогии с Советско-Британским соглашением о торговле (от 16.03.1921). Ллойд-Джордж сразу поддержал и поправка была принята.
В Гаагу пообещали пропустить без вопросов по грамотам для текущей конференции.
После чего с нами попрощались. Торжественное закрытие конференции 19 мая проходило уже без нас. По пути домой приятно было читать иностранные газеты и журналы:
"Фигаро": "В Генуэзской мистификации Россия сыграла свою роль весьма ловко и наиболее блестяще". "Вестминстер газетт": "Меморандум большевиков чрезвычайно умный!" "Нью-Йорк уорлд" поместила портрет Чичерина с подписью: "Россия сама решает свои дела с соседями". "Эр Нувель": "Чичерин дал пример великолепной выдержки и ничего не принес в жертву на ненавистный алтарь капитализма".
А далее была Гаага. Чтоб не было "многабукф", скажем кратко, что это действительно было продолжением Генуэзской конференции. Все мировые вурдалаки съехались на нее 15 июня 1922 года и создали 3 подкомиссии по русским делам: кредитную, по долгам, по иностранной собственности. Предполагалось проводить их одновременно, растащив на них наших представителей и свернув их в бараний рог по отдельности.
Наша делегация прибыла 26 июня во главе с Литвиновым. Ознакомившись с положением дел, Максим Максимыч протащил всех носом по процедуре. Он заявил, что график заседания комиссий принят без голосования на пленарном заседании, а посему советская делегация отказывается его соблюдать и будет посещать все заседания по очереди в полном составе. Вурдалакам пришлось согласиться. Вот мы там и ходили всей толпой.Как пишут в энциклопедиях и учебниках – "конференция в Гааге окончилась безрезультатно". На самом деле это была последняя попытка нас разбить на дипломатическом поле и заставить платить по долгам. Не смогли. Все атаки разбились о твердолобых большевиков во главе с вежливым пухлячком в пенсне.
Гаагская конференция, по сути, ничего не решила. На этом сходятся все авторы. Но это в корне неверно! Конференции показали:
- что большевики не дикие варвары "с ножами в зубах" (не фейк: французская и итальянская бульварная пресса настойчиво писала, что это непременный атрибут "красных комиссаров"); - что с большевиками можно разговаривать и, главное, договариваться; - что Советская власть – свершившийся факт, и рано или поздно её придется признать; - что экономические процессы в европейском и мировом хозяйстве так или иначе приведут к торговым соглашениям с Советами.
Гаагская конференция показала всему миру, что мы не чурбаны, не дебилы и не паникеры – нас нелегко обмануть, трудно запугать и невозможно заставить поступиться своими принципами.
Главный итог этих конференций – международное признание, в котором так долго отказывали нашему новому государству.
На конец 1922 года мы были признаны "де-юре": Австрией, Афганистаном, Болгарией, Германией, Латвией, Литвой, Монголией, Персией, Польшей, Турцией, Финляндией, Эстонией. "Де факто": Великобританией, Ватиканом, Данией, Италией, Китаем, Норвегией, Чехословакией (не "де-юре" потому что послами не успели в том году обменяться), Швецией.
А 1923 году мы вступим в двухлетнюю так называемую "полосу признаний", когда нас "де-юре" признают почти все существовавшие на тот момент государства.
И огромная заслуга в этом деле принадлежит вот этим людям – Советской делегации на Генуэзской конференции.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
- Антанта предлагает деньги и апперкот. - Большевики выкручиваются. - Замес Японии и Румынии
Утро 2 мая 1922 года сразу не задалось для нашей делегации – немцы сообщили, что Ратенау ездил к Ллойд-Джорджу, ползал там по полу и вымаливал прощение. Вирт и фон Мальцан твёрдо стоят за нас. У немецкой делегации внутренние тёрки и разлад. С договора они не соскочат, но пока свои проблемы не решат, они нам не помощники.
Поехали в комиссию по делам России одни. Председательствовал в тот день министр иностранных дел Италии Карло Шанцер.
Шанцер
Он сообщил, что союзные державы рассмотрели просьбу РСФСР о кредите и нашли её возможной к удовлетворению. Клёво, чо.
Мы обрадовались, но Шанцер сразу сообщил, что для получения денег надо будет завтра, 3 мая, принять на пленарном заседании новый меморандум Антанты. Ёлки зелёные – а это что за зверь?
Нам сообщили, что меморандум предусматривает следующее: – Англия сходу даёт РСФСР товарный кредит на 26 миллионов фунтов и поощряет частные кредиты. – Правительства Антанты образуют международный консорциум с уставным капиталом в 20 миллионов фунтов для кредитования различных отраслей экономики РСФСР. – По кредитам будут заключаться официальные договоры с Советским Правительством – это вам уже признание "де факто"!
Супер! А что взамен?
И тут мы получили удар в лоб: взамен от нас опять требовали признать все долги и вернуть национализированные предприятия.Мы ошалели – ну сколько можно одно и то же?! Какие же это переговоры, если нас не слушают, а только условия диктуют? Нам посмотрели в глаза, подождали когда зрачки вернутся к нормальному размеру и спросили: вы еще настаиваете на своих контрпретензиях? Мы ответили "да". "Ок, – сказали нам. – Меморандум это предусматривает: если РСФСР отказывается от своих контрпретензий, то Союзники прощают все военные долги, убирают пункт о возврате национализированных предприятий в натуре, заменяя его выплатой денежных компенсаций, и создают комиссию по реструктуризации всех прочих долгов. Вы довольны?"
Мы ответили, что в таком виде мы, разумеется, готовы этот меморандум рассмотреть – это уже конструктивный разговор.Нам снова посмотрели в глаза, улыбнулись и со всей силы засадили с ноги в мошонку – непременное условие меморандума: "Советское правительство категорически отказывается от пропаганды, направленной на свержение существующего политического строя и порядка в других странах, и распускает соответствующие органы".
Другими словами, от Советского правительства потребовали распустить Коминтерн, запомоить самих себя перед всем мировым коммунистическим движением и признать себя безыдейными чмошниками, планетарными чушпанами.
Принять этот пункт – перечеркнуть все лозунги большевиков, которые привели их к власти, лишить правительство даже видимости легитимности. Принятие этого пункта при существующем на 1922 год положении вещей – это политическая смерть.Нам дали понюхать нашатыря, мы поднялись на четвереньки и поползли было домой.
В дверях нас нагнала Англия, схватила сзади за загривок и начала бить башкой об косяк: – Франция меморандум не подписала! – бац! – Во французских правительстве и парламенте верх берут правые – они за отмену вообще любых переговоров с Советами – бац! бац! – Пуанкаре пока держится только из-за поддержки Англии – бац! – Если завтра РСФСР меморандум не примет, то Англия не сможет заставить Францию его ратифицировать – бац! – Без принятия меморандума вся конференция теряет смысл и Антанта созовет новую, в Гааге, куда РСФСР и Германию не позовут и всё решат без их участия – сами допрёте, что это означает?! – бац! бац! бац!
Весь оставшийся день, едва оправившись от нокдауна, наша делегация пыталась получить хоть какую-то информацию о происходящем. Но информации было ноль – Джаннини испарился, Факта болен, американский посол Чайлд не принимает, Барту прервал всякое общение с нашими делегатами. Мы были на грани паники – подошёл Черный Песец.
Но тут к Антанте со спины подбежали итальянские фашисты и огрели её куском арматуры. Таинственный "некто" слил в "Корьерре-делла сера" информацию о том, что у англо-голландской компании "Шелл" имеется договор о монопольной концессии на бакинскую нефть. Вечерний выпуск газеты вышел с сенсационным заголовком и требованием к представителю компании полковнику Бойлю, который был здесь на конференции, дать разъяснения: что он делал в 1921 году в Тифлисе и Баку и что за документ он подписал с Красиным по возвращении в Лондон?
Полковник Бойль (известный британско-канадский авантюрист и шпион)
Хе-хе. Корреспонденты поздно вечером ломились и к нам за комментариями, но Чичерин твердо сказал: "no comment", и сообщил, что Красина затерзали на Транспортной комиссии и он спит. На заседании 3 мая французам и англичанам было не до нас.
Председательствующий Шанцер с большим воодушевлением произнёс речь "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались", в которой, в частности, сказал как рада Италия, что Германия и Россия наконец-то выходят из изоляции и "только политика мира между нациями даст возможность сбалансировать их бюджеты".
После чего дал слово Чичерину. Чичерин приветствовал слова Шанцера и произнес: "только экономическое сотрудничество двух миров, основанных на двух различных системах собственности, приведет к всеобщему финансовому, экономическому и политическому оздоровлению".
Речь Чичерина публике понравилась, но и только – все были увлечены разборками в семье Антанты. Посол США Ричард Чайлд вдруг обрёл голос: поддерживая уже зашедшихся в новой истерике французов, он заявил через газеты, что если слухи о концессии подтвердятся, то США безотлагательно заявят протест.
Ричард Чайлд
4 мая полковник Бойль дал интервью газетам, где всё отрицал. Красин тоже благоразумно молчал как рыба об лёд.
Франция снова не верила никому. Американцы решили поддержать её в давлении на Англию. 6 мая наступил кризис – Барту, оглядываясь на Чайлда, заявил, что Франции на конференции делать больше нечего. Казалось, что сейчас произойдет сенсация – развал Антанты. Все запаслись попкорном и... обломались. Ллойд-Джордж, любите вы его или нет, был гениальным дипломатом (7). Он совершает безумной красоты манёвр.
Следите за руками. Вечером Ллойд Джордж приглашает в ресторан, где постоянно обедают французы, мистера Чайлда. За столиком, сразу после после приветствий, он в цвет говорит ему, что да, есть договор через подставную компанию. Договор действует. Это свершившийся факт. На что протест налагать будете? Это раз.
Два. Давайте сейчас это вот все озвучим. Что произойдёт? Франция немедленно уедет и заморозит на время отношения с Англией. У США нет голоса на конференции. Все свои вопросы они решают через Францию. США встанут перед выбором – либо заявляться официально участником, что означает поддержать идею конференции и публично кинуть уехавшую Францию, либо принять на себя представительство интересов Франции. Что лучше? Чайлд подумал и сказал, что если Франция уедет, то США максимум возьмут на себя только представительские функции.
Ллойд-Джордж напомнил ему, что все это будет происходить на фоне грандиозного скандала "Развал Антанты".
Чайлд побледнел, раскланялся и поехал в офис советоваться с Вашингтоном. Помахав ручкой Чайлду, Ллойд-Джорд встал, подошел к нервно сидевшему в другом конце зала Барту и дружески сообщил ему, что США возьмут на себя честь представлять интересы Франции – он это по дружбе устроит. Только пусть Франция не забывает, что скоро срок уплаты Германией платежей по репарациям и как бы не послала она Францию, если та будет в одиночку требовать уплаты в срок. США тут Франции не помощник – у них своя игра. Там, глядишь, и вообще вытеснят французов с политической арены. Выбирайте друзей, короче.
Франция подумала, представила перспективы, икнула, заткнулась и осталась.
У США взорвался мозг, они ничего не поняли и решили просто ждать что дальше будет. 10 мая Ллойд-Джордж пригласил Чичерина и напомнил о меморандуме. Георгий Васильевич вернулся в отель и поднял всю делегацию на уши – если до завтра не найдём, чем парировать пункт о пропаганде, то нам конец. Всё насмарку.
У политического мастодонта Ключникова спрашивают совета и тот говорит, что выход один – надо бить англичан каким-либо прецедентом, вроде как с "Алабамой" получилось. Литвинов и Воровский роются в привезённых с собой царских архивах – ищут зацепки. Документов много, работа идёт медленно и к ним присоединяются все. Вечером персонал гостиницы наблюдает, как вся советская делегация ползает по ковру вестибюля среди груды старых бумаг. Перерыли всё. Не нашли. Это Ж.О.П.А.
Выход только один – демарш. Нас избили и запинали под шконку. Надо сливаться и не потерять хоть, с чем приехали. Германию наверное потеряем. Лицо уж точно. Впору всем выйти во двор и застрелиться... В этот момент вернулся из Транспортной комиссии выжатый как лимон Красин, которому поставить бронзовый памятник и всем нашим дипломатам ежедневно зубными щетками ботинки ему чистить. Леонид Борисович посмотрел на обезумевших коллег и поинтересовался в чем дело. Ему рассказали.
Думаете автор краеугольной фразы отечественной дипломатии – Лавров? Нееет, ребята, это Леонид Борисович Красин. 11 мая мы пришли со своим встречным меморандумом и зачитали англичанам его в лицо:
РСФСР выражала удивление насчёт требования в одностороннем порядке воздерживаться от пропаганды, так как в торговом соглашении между РСФСР и Великобританией от 16 марта 1921 года, подписанном мистером Горном и товарищем Красиным, в разделе "А" прямо говорится, что Великобритания и РСФСР обоюдно воздерживаются от прямой или косвенной пропаганды против учреждений Великобритании или РСФСР в Афганистане и среди других народов Средней и Малой Азии, каковое соглашение может быть распространено и на другие страны и народы. А теперь вопрос залу – почему это соглашение нельзя распространить на страны Антанты?
Это было красиво. Керзон сказал, что тут речь только об учреждениях, а не о существующем политическом строе. На что ему резонно возразили, что официальные учреждения этот самый строй и представляют.
Следующим пунктом мы предлагали создать специальную комиссию по взаимным претензиям и на будущей конференции по установлению всеобщего мира в Гааге всё спокойно обсудить. Улыбнувшись французам, заявили, что не отказываемся от выплат по претензиям частных лиц и вкладчиков.
Напоследок поинтересовались, раз уж вспомнили про недавний договор: Англия призывает к миру в Малой Азии, так? А зачем тогда турок с конференции прогнали?
Газеты нашу речь напечатали. Это была очередная крышеснощащая сенсация. Гостиницу осаждали репортеры, отовсюду приходили поздравления с достойным отпором. Но мы не расслаблялись – научили. Ллойд-Джордж скомандовал "фас!" румынам и японцам, которые должны были выиграть время на подумать.
На следующий день, на пленарном заседании, был вынесен на рассмотрение вопрос о создании новой комиссии по русскому вопросу на будущей конференции в Гааге.
По сигналу англичан, румынский представитель Братиану поднялся и заявил, что Румыния поддержала Рижский договор о Советско-Польской границе, после устранения её замечаний. А следовательно, никаких претензий к России не имеет и смысла в своём участии не видит. Вот если бы пригласили еще и Украину, с которой есть разногласия по Бессарабии...
Японцы услышали кодовое слово и тут же заявили, что тоже не поедут – у них тёрки с ДВР, а не РСФСР и им нет смысла договариваться с РСФСР о ненападении.
Запахло жареным.Чичерин спросил виконта Исию и Братиану: означает ли это, что Япония оставляет за собой право атаковать ДВР, а Румыния Украину?
Братиану заявил, что Румыния мирная и независимая страна, которая предпочитает напрямую уладить споры с Украиной без российского посредничества. Мы заявили, что у нас есть доверенность от Украины и ДВР на защиту их интересов.
В дело снова вступил виконт Исия: "Правительство ДВР не было приглашено в Геную и ни у кого не может быть мандата решать за неё вопросы на конференции!"
Чичерин заявил, что РСФСР не допустит превращения ДВР в японскую колонию и окажет ей всестороннюю поддержку. Исия зачем-то в ответ крикнул, что Япония не намерена захватывать Северный Сахалин. "Что-чтооо?!"– взревели мы.
Ллойд Джордж понял, что ситуация выходит из-под контроля. Он поднялся и сказал: "Надеюсь война между Россией и Японией начнётся не на мирной конференции?"
После чего предложил РСФСР показать доверенности юристам конференции и пусть те вынесут официальное по ним заключение.
На том и разошлись. Наутро Ллойд-Джордж снова позвал нас в гости.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Та самая выписка из посольских дел от 1549 года, в которой сообщается, что «приказано посольское дело Ивану Висковатому»
В конце XV- 1 половине XVI веков на тогдашней политической карте мира вместо разрозненных, часто враждующих между собой русских княжеств появляется новое государство - Россия. Нельзя сказать, что это вызвало большой энтузиазм у Литвы, Польши, Чехии, а также у ряда стран, появившихся на обломках Золотой Орды. Так что молодой стране пришлось практически сразу же доказывать свое право на существование. И то, что Россия смогла отстоять свое место под солнцем, не проиграла борьбу за независимость, во всем этом есть заслуга русской разведки и русских разведчиков.
Кстати, пусть вас не смущает тот факт, что одни и те же люди проходят в истории как по линии дипломатии, так и по линии разведки. Для того времени это была обычная практика. Дело в том, что дипломат во время своих командировок был обязан собирать в отношении страны любую информацию, как находящуюся в открытом доступе, так и секретную. Вот такие были тогда особенности и дипломатии, и разведки
На самом раннем этапе существования России внешней политикой государства занимался непосредственно великий князь, а потом царь, вместе Боярской думой. Но время шло, международные связи России становились все более интенсивными, охватывающими все большее число стран. И в один прекрасный (а, может, и не прекрасный) момент возникла настоятельная необходимость создать специальное учреждение, занимающееся международными делами. Так возник Посольский приказ.
Точная дата учреждения Посольского учреждения неизвестна. А отсчет существования Посольского приказа, а значит всей российской дипломатии, традиционно идет с 1549 года, Именно этим годом датируется выписка из посольских дел в которой сообщается, что «приказано посольское дело Ивану Висковатому»
Иван Михайлович Висковатый, по сути дела, является первым русским дипломатом. Понятно, что люди, занимавшиеся связями России с другими государствами, были и до него. Например - дьяк Федор Курицын, который выполнял дипломатические поручения при Иване III, но про него мы практически ничего не знаем, ни когда родился, ни даже когда умер. А вот о Висковатом мы знаем больше, по крайней мере знаем столько, что можем составить себе представление о его деятельности .
Впрочем, о биографии Иван Михайловича до назначения во главе Посольского приказа мы тоже знаем очень немного. Нам даже точно неизвестно, когда он родился. Впрочем, в некоторых источниках в качестве даты рождения стоит условный 1500 год… Начал свою службу на дипломатическом поприще где-то между 1538-1542 годами. Первое упоминание о Висковатом относится к 1542 году. В этом году Иван Михайлович , согласно документам, писал перемирную грамоту с Польшей. Значит, он уже тогда занимал достаточно высокий пост, либо находился на хорошем счету. Перемирную грамоту, как вы понимаете, кому попало, писать не доверят...
22 января 1549 года его он участвует в посольстве в Литву. В этом же, 1549 году, как мы уже с вами знаем, Висковатого назначают главой Посольского приказа
Обязанностей на этом посту у Ивана Висковатого было чуть больше, чем дофига. Он занимался перепиской царя и Боярской думы с иностранными послами, решал вопросы с представлением Ивану Грозному прибывших в Москву иностранных дипломатов. Кстати, как подсчитали историки, с 1549 по 1559 год Россию посетили 32 посольства из различных стран. Также в круг обязанностей руководителя Посольского приказа входил подбор кандидатов на дипломатическую службу, а также формирование российских посольств в иностранные державы. Также по инициативе Висковатого был создан Царский архив, куда вошли документы, относящиеся к дипломатической деятельности, которые до этого хранились в различных местах. Кстати, сам Висковатый частенько использовал хранящиеся там бумаги, в качестве аргументов в своей текущей дипломатической деятельности.
О положении, который занимал Иван Михайлович при царском дворе, лучше всего говорит тот факт , что Иван IV Грозный не принимал никаких внешнеполитических решений, не посоветовавшись с Висковатовым. Современники отмечали природный ум, рассудительность Висковатого, его умение вникать в самые сложные вопросы, касающиеся внешнеполитической деятельности.
В то время при дворе Ивана IV боролись представители двух точек зрения относительно действий Росси на международной арене. Одни предлагали направить основные усилия на борьбу с Крымским ханством, чтобы ликвидировать постоянную угрозу набегов со стороны крымских татар, которые в то время буквально терзали Россию. А другие - нанести основной удар против Ливонского ордена, который не допускал Россию в Балтийскому морю и препятствовал торговле России со странами Западной Европы. Вот во главе вторых и стоял Иван Висковатый
Победили сторонники Висковатого. В 1558 году Россия начала войну против Ливонского ордена. Она затянулась на долгие 25 лет, и закончилась для России неудачно. Впрочем, начало для русского оружия было успешным. Ливонский орден потерпел поражение и прекратил свое существование. Но успехи России вызвали недовольство Польши, Литвы, Швеции, Дании, которые очень не хотели усиления Москвы на берегах Балтийского моря. И чтобы ослабить союз противостоящих России стран Иван Висковатый в августе 1562 года сам отправляется в Данию для ведения дипломатических переговоров.
Дипломатическая миссия шли очень тяжело. Мирный договор датский король заключать не хотел. И тогда Висковатый вынужден был прибегнуть к методам не дипломатическим, а скорее разведывательным. С помощью денег и дара убеждения Ивану Михайловичу удалось тайно привлечь на свою сторону ряд знатных датских вельмож. И король вынужден был уступить… Иван Висковатый приехал в Москву с заключенным русско-датским договором.
Несмотря на то, что в русско-датских отношениях все закончилось хорошо, предотвратить войну России с Польшей, Литвой, и Швецией не удалось. Положение России очень сильно ухудшилось. Причем особенно сильно после того, как в 1569 году Литва и Польша объединились в одно государство – Речь Посполитую.
Неудачи в войне вызвали недовольство Ивана Грозного. Он обвинил в измене ряд своих сановников из своего ближайшего круга. В их число попал и Иван Висковатый. Ивану Михайловичу предъявили обвинение в намерении отдать Псков и Новгород полякам, а также в том, что он вступил в тайную изменническую переписку с турецким султаном и крымским ханом, в которой он якобы предлагал сдать Казань и Астрахань.
Казнь Ивана Михайловича Висковатого состоялась 25 июля 1570 года. Согласно свидетельствам современников, его пытались заставить признать себя виновным в заговоре против царя и просить о помиловании. Висковатый отказался. Его последними словами были: «Будьте прокляты, кровопийцы, вместе с вашим царем!» Тогда Висковатого расчленили на глазах царя и толпы.
Прошли годы… В 1583 году Иван Грозный прислал в Троице-Сергиев монастырь на помин души Ивана Михайловича Висковатого огромную по тем временам сумму – 223 рубля и 23рубля на свечи. Все таки ценил Иван Васильевич своего верного сподвижника и советника.
Англия наступает на мозоль Франции. – Дрессировка Румынии и Японии. – Советская делегация отмечает 1 мая.
Из состояния шока "16 апреля" Францию вывели старым, добрым, проверенным средством – германофобской истерией. Пуанкаре, под влиянием паники, на время заткнул французские газеты, но, во-первых, не все ("свободная пресса", все дела), а во-вторых, никто не запрещал к распространению иностранные газеты.
Английские и, особенно, бельгийские издания пошли шпарить заголовки специально для французов, жирным шрифтом выделяя самое мясо. Интернета тогда не было и удачные цитаты либо вывешивали на газетных киосках, либо перепечатывали в рамках на самом видном месте французские газеты в рубриках об иностранных делах.
Вот шикарный пример такой цитаты:
"Вся Германия ликует, радуясь заключенному в пасхальные дни соглашению в Рапалло. Мощный славянско-тевтонский союз – естественный ход: давление Антанты на Германию уже стало делом прошлого".
Если вы нормальный француз – как у вас может не полыхнуть от такого?? Оно и заполыхало. Это раз.
На счет "два" Пуанкаре спросили: а он вообще в курсе, что у Англии уже есть торговый договор с Советским правительством? Пусть он и ограничен весьма, но раз союзник Англии такая тряпка, то Англия будет снова сама за себя и на основе имеющихся договоренностей станет проводить собственною политику в отношении Советов.
На счет "три", когда Пуанкаре очухнулся, Франции пообещали полное "одобрение" в решении "германского вопроса".
Вернув Францию в боеспособное состояние, Англия подготовила отвлекающие удары со стороны.
Ллойд-Джордж не поленился съездить в гости к японской делегации, куда, заодно, притащил представителя Румынии Братиану. Виконту Исии было сказано: "Северный Сахалин, ДВР – ам! ам!" Проверив рефлексы, японцам дали сигнал к выступлению – поднятие на комиссии по делам России вопроса по Бессарабии. Луджи Факта предусмотрительно "сильно заболел".
Затем нам дали отметить праздник 1 мая.
Праздник наши решили отмечать в гостинице, пригласив видных иностранных коммунистов и социалистов, съехавшихся в Геную, и корреспондентов "левых" газет. Пришли руководители компартий Италии, Франции, Англии, США, Германии, Бельгии, Дании. Представитель компартии Англии Галахер привёл с собой и представил нашим вот этого молодого, немного прихрамывающего американского журналиста, фамилию которого не сразу разобрали, а годы спустя жалели, что не порвали на автографы.
Угадали, кто? Конечно же, Хемингуэй!
Вот как сейчас отмечают корпоративные праздники? Застолье, пьянка и стриптиз. А в то время люди были из другого теста и культурно отдыхать умели. Даже большевики. Специально для гостей разработали программу праздника, для которой члены делегации подготовили различные номера.
Открывал вечер Чичерин. Он виртуозно исполнил на рояле "Лунную сонату" Бетховена и несколько вещей Чайковского и Дебюси.
Чичерин готовится исполнять
Иностранцы были в шоке – такого они за Георгием Васильевичем ещё не знали. Ему аплодировали и вызывали на бис.
Следующим номером выступал Вацлав Воровский. Он наизусть, мастерски, в лицах, прочел несколько юморесок Чехова. Сначала на русском, а потом на итальянском и французском. Тоже сорвал аплодисменты.
Вацлав
Дальше шёл "гвоздь программы" – "петушиный бой" двух толстяков Мдивани vs Литвинов.
Они вышли в борцовских костюмах и принялись наскакивать друг на друга, стремясь толчком пуза повалить соперника. Особую комичность происходящему придавало то, что Мдивани был более чем на голову выше Литвинова. Потолкавшись, соперники сошлись в борьбе, где верх, неожиданной подсечкой, одержал Литвинов. Овации после этого номера долго не смолкали.
Когда все немного успокоились, выступил Красин с увлекательным рассказом о перипетиях своей жизни в Лондоне в 1919-1920-х годах, т.е. до того, как англичане стали считать его официальным лицом.
Красин
После Красина перед гостями выступили военный министр Временного правительства, генерал Верховский.
Он теперь был красным командиром и военным экспертом в делегации.
Выступал и министр иностранных дел в правительстве Колчака, а ныне начальник отдела в НКИД Ключников.
фото с его ареста красноармейцами в Омске – бугага, другой не нашёл
Ключников играл на скрипке, а Верховский декламировал стихи. Всем тоже понравилось, много хлопали.
"А что же Тимофей Сапронов?" – спросите Вы. "Предстал во всей красе" – отвечу я.
Сразу после выступления Верховского и Ключникова, в зал пришла делегация горничных, поваров, официантов и коридорных во главе с директором отеля. Директор долго и сбивчиво говорил по-итальянски, но его всё же поняли. Суть: с самого утра к нему пристал Тимофей, который требовал дать выходной всем работникам отеля в честь праздника. Сначала его не понимали, потом пытались объяснить, что люди деньги зарабатывают, им пофиг. Тимофей утверждал, что это неправильно. Он стал ходить по отелю, мешать всем работать и что-то кричать на русском (как с гордостью пишет сам Тимофей, он объяснял персоналу, что "нечего им бояться этого буржуя" (хозяина), что скоро ему хана и сегодня всем простым рабочим "надо выражать солидарность" и вообще отмечать). Директор пытался отправить его к своим, но Тимофей заподозрил в нем фашиста и стал требовать признания. Ходил за ним "2 с половиной часа" и "стыдил". В итоге всем стало стыдно за Тимофея. Чичерин вставил ему пистон, велел заткнуться и сидеть смирно.
Далее дадим слово нашему начальнику охраны и завхозу Эрлиху. Человек он был деликатный, по имени Тимофея не называл. Назвал его "один Делегат". К слову, все остальные участники, кто оставил воспоминания, старательно избегают его упоминать – стыдно.
"После номеров принесли угощение. В разговорах вечер затянулся до полуночи. Директор гостиницы, стоявший весь вечер в вестибюле и отдававший распоряжения персоналу, пригласил меня из салона. Выйдя к нему, я увидел в его руках большой альбом. Директор очень вежливо задал вопрос о том, можно ли попросить "его превосходительство Чичерина" расписаться в альбоме почётных гостей. Чичерин согласился. В альбоме из толстых листов пергамента и в дорогом кожаном переплёте бросались в глаза подписи почетных гостей. Среди них были президенты, короли, магнаты и кардиналы. Директор вошёл и, низко кланяясь, передал альбом Чичерину. Георгий Васильевич охотно взял альбом и просмотрел записи: "Да, среди больших китов мы теперь расписываемся" – сказал он и поставил подпись: "Первый правительственный делегат РСФСР на Генуэзской конференции Чичерин. Апрель-май 1922 года". Директор предложил расписаться в альбоме Красину, Воровскому и Литвинову. В это самое время подошёл один Делегат. Общий разговор с директором на французском он не понял и спросил: "Что здесь происходит? Что подписывают?" Пришлось объяснить, что это альбом почетных гостей нашего "Палаццо Империале". "Передай директору, что я тоже хочу расписаться" – и взял альбом из его рук. Тот удивленно смотрел на Делегата, одетого в простые брюки, косоворотку и сапоги. "Завтра верну!" – с альбомом Делегат ушёл к себе".
Утром, 2 мая, когда советская делегация собиралась на предстоящий бой, один из курьеров "смущённо" принёс Эрлиху альбом:
"Запись Делегата занимала две страницы дорогого пергаментного альбома. С тех пор прошло 40 лет (Эрлих писал в 1962-м) и, конечно, трудно всё восстановить в памяти, но начало было такое: "Дорогой хозяин! А знаешь ли ты, почему рабочий, бывший пастух и маляр, а ныне член советской делегации, может расписаться в твоем альбоме наряду с президентом Аргентины, королём Сербии, генералами и кардиналами? А вот почему: в 1917 году рабочие и крестьяне свергли царское правительство, отобрали власть у капиталистов, отняли у них фабрики, а у помещиков землю!" И дальше написал про Октябрьскую революцию и классовую борьбу".
Ну что, у Чичерина лопнуло терпение. Тимофея "пропесочили" и отправили пинком домой досрочно – достал. Всем было стыдно за испорченный альбом и на Эрлиха повесили деликатное поручение вернуть его хозяину. Эрлих справедливо рассудил, что русского директор не знает – авось пронесёт. И, с легким сердцем, вернул.
До самого отъезда он ежедневно отбивался от директора, требовавшего перевода.
А 2 мая нас будут от души возить по рингу Генуэзской конференции на французских джебах и мощнейших английских апперкотах, но мы отмахаемся табуретками.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
– Наших бьют, но Америка подставляет нам плечо. – Итальянские фашисты выходят из сумрака. – Тимофей клеит итальянку.
Пост о том, что происходило на Генуэзской конференции в период от Рапалльского договора до контрудара Антанты 2 мая 1922 года.
Напомним, что декларированные цели конференции: установление всеобщего мира и стабилизация экономики. Прогнать одновременно нас и немцев – профукать мировой сейшн и навеки опозориться. Немцев надо заставить скулить в углу, а нас – вернуть фабрики-заводы и концессии на добычу полезных ископаемых иностранному капиталу и выплатить все долги. Ну и, по возможности, кинуть с официальным признанием. Пока успешно отбиваемся вместе с немцами и даже ведём по очкам. Жаркие битвы проходят в Финансовой комиссии. Председателем её избран Роберт Горн, канцлер Британского казначейства. Очень ловкий дипломат и, к тому же, адвокат по профессии.
Роберт Горн
Проблемы у Финансовой комиссии три: – восстановление нормального денежного обращения в Европе; – выход из валютного хаоса; – взаимные кредиты.
На первом же заседании грустно констатировали: фактически всё золото уплыло в США и без участия американских банкиров мало что можно решить.
Горн предложил рассмотреть пока вопрос о "стабилизации денежного эталона во всех странах". Мы, ещё неопытные дураки, полезли выступать: мол "без ограничения вооружений и общего разоружения всякие попытки стабилизации окажутся бесплодными". Стали призывать всех разоружаться и высвобождать промышленные мощности от военных заказов. Ну и во Францию, при этом, пальцем тыкали.
Луи Барту в ответ тонко пошутил: "Нас все время подозревают в нежелании разоружаться. Это похоже на жену, совершенно верную своему мужу, которую, однако же, все время подозревают в неверности. Кончается тем, что – с досады! – она ему изменяет". Муахаха, типа. Его шутку перепечатали все газеты. А потом нас попросили более логично увязать военные заказы и стабилизацию денежных отношений. Мы что-то невнятно замямлили и на нас махнули рукой.
В подкомиссии по кредитам сначала обсудили, что хорошо бы крупным странам кредитовать мелкие, а богатым – нищие. Мы радостно поддержали и нам сразу, в радостное рыло, ткнули условия, озвученные еще на вилле Альбертис:
1. Контрпретензии отвергаются. 2. Военные долги нам сокращаются, при условии выполнения п. 4. 3. По долгам всех категорий допустима отсрочка платежей, при условии выполнения п. 4. 4. Долги и финансовые претензии иностранным гражданам признаются Советским правительством полностью. 5. Советское правительство возвращает в натуре или в виде денежной компенсации всю собственность, принадлежащую иностранным владельцам.
От Чичерина требуют письменного ответа на все пять пунктов.
16 апреля, как мы помним, в Париже происходят всякие интересные события и после них Луи Барту неожиданно (внешне) смягчает формулировку п. 5: "Если Советское правительство было бы расположено вернуть прежним собственникам в пользование национализированное имущество".
Мы обрадовались – по той же неопытности решили, что теперь французы точно с нами. 20 апреля представили в комиссию наш письменный ответ, где было сказано, что Советское правительство не может взять на себя какие бы то ни было обязательства в отношении своих предшественников, пока оно не будет признано официально де-юре всеми заинтересованными державами. А для выплат по долгам нам нужны компенсационные выплаты за разрушения или долгосрочный кредит. Мы нищие и отдавать нам нечем.
Мы не знали, что англичане уже начали приводить Францию в чувство, и упустили коварный шанс окончательно выбить её из борьбы, сообщив о принципиальной готовности расплатиться по частным долгам мелких вкладчиков.
Прочитав наш текст, англичане сразу заявили, что наш ответ выводит нас из правового поля и нас следует выставить за дверь подкомиссии (припугнули), но пока ещё "союзник" Барту заявил: "Ответ Чичерина не ставит делегации в состояние необходимости разрыва с русской делегацией".
Поспорили, поругались и решили создать экспертную комиссию по экономическому состоянию России. Задача – выявить, что конкретно у нас есть, что работает или подлежит восстановлению и что можно описать за долги.
В экспертную комиссию вошел старый вурдалак и глобальный олигарх Лесли Уркарт, которому до Революции принадлежал чуть не весь Южный Урал. Уркарт повторял одну мантру: "Кыштым, Кыштым" и требовал пустить комиссию на Урал.
Лесли Уркарт
Мы отбивались как могли, доказывая, что разруха у нас полная, 1/3 хозяйства уничтожена, 2/3 – в полном упадке. Стали показывать расчеты Любимова. Над нами смеялись и всерьез даже смотреть на "бумажки" не хотели.
А потом резко захотели. Америка неожиданно пришла нам на помощь.
Понятно, что неофициально – японцы насели и в открытую с европейскими зубрами ссориться неохота. Но есть в американской демократии инструмент, заставляющий и по сей день сыпать кирпичами разные государства и народы – это публичные высказывания отдельных политиков, прямо не имеющих отношения к управлению государством, но в любой момент могущих оказаться в правящем кабинете.
На страницах американских газет появился комментарий Фрэнка Лоудена (3) по сложившейся в кредитной подкомиссии ситуации:
"По подсчётам лучших экспертов США, для восстановления России понадобится минимально 40 миллиардов долларов в течении 50 лет. Все остальное – не больше чем спекуляции".
Лоуден
Фрэнк Лоуден не абы кто, а один из лидеров Республиканской партии, уступивший своё место на последних праймериз перед выборами 1920-го года действующему президенту США. Такого человека на хрен не пошлешь и его комментарий перепечатывают европейские газеты.
Мы были в шоке не меньше остальных – сами-то просили "всего" 52 миллиарда золотых рублей, а тут можно почти в два раза больше задрать!
Ну и заодно, "по частной инициативе", в Геную прибыл, типа потусить и попить шампанского на приемах, мистер Вандерлип – один из крупнейших финансистов того времени, воротила планетарного масштаба. В наше время был бы в топе Форбс.
Вандерлип
Мистер Вандерлип, имея неофициальный статус, посиживал в ресторанах и давал забавные и едкие комментарии газетам. Журналисты за ним толпой бегали, министры финансов заискивали, главы правительств и делегаций напрашивались или зазывали в гости. Когда Вандерлипа спросили о его мнении по поводу "Рапалльского договора", он одним замечанием перевел стрелки: "А зачем Союзные державы прижали Германию и Советы к стенке?" Мол, какой ещё у них выход-то был? Чего другого вы от них ждали?
По поводу ситуации с долгами, которые хотели повесить на РСФСР, он сказал: "Прежде чем у нищего что-то отнять, надо это что-то ему дать". После чего поинтересовался: а чего это Уркарт делает в кредитной подкомиссии? Он же частное лицо! Почему ему можно, а мне, Вандерлипу, нельзя?
И заявил, что если Уркарт будет пытаться таким "нечестным образом" решать свои интересы, то он, Вандерлип, будет ходить на заседания подкомиссии как на работу, и глаз, с "этого пройдохи" не спустит.
Подкомиссия жалобно запищала, чем мы, наконец, смогли воспользоваться и озвучить по пунктам наши убытки. Газеты тут же стали сравнивать наши претензии с американскими расчетами. Подкомиссии пришлось рассматривать наш документ.
Забегая вперёд скажем, что разумеется никто платить нам не собирался и использовали мы этот документ для выбивания уступок и кредитов. И вот тут мы добились первых реальных успехов – подкомиссия стала обсуждать возможность выдачи нам кредита "для обеспечения русского экспорта" до признания нами долгов! И даже стали звучать конкретные суммы: Англия даёт 11 миллионов фунтов, Бельгия – 250 миллионов франков, Япония – 8 миллионов иен, Франция – "некоторую сумму".
В это же время произошла следующая история.
Вечером, 20 апреля, почти все руководство советской делегации сидело в баре гостиницы и обсуждало текущие дела. Было уже совсем поздно, когда Чичерину принесли записку. Чичерин развернул её и показал Красину и Воровскому. Это было письмо Габриэля д'Аннунцио, приглашавшего Чичерина в гости в его резиденцию на озере Гарда. Если кто не знает, то это не только знаменитый итальянский писатель, но и, по совместительству, основоположник итальянского фашизма. Эдакий папа Муссолини.
Габриэль д'Аннунцио
Сошлись во мнении, что ехать надо – фашисты вот-вот могут взять власть (что и случится в конце года) и надо послушать, что они хотят нам сказать. Единственное – приглашался один Чичерин, без сопровождения. Завтра утром к гостинице подъедет машина с охраной из фашистских бойцов.
Вызвали начальника охраны нашей делегации Александра Эрлиха. Эрлих прочитал и поинтересовался у Чичерина: "Как же Вы поедете в это логово без охраны?" Чичерин подумал и ответил, что охрана не нужна. С шефом не поспоришь. Эрлих вызвал к себе всех охранников-"курьеров" и вместе стали собирать ручные бомбы – атаковать, в случае чего, резиденцию д'Аннунцио. Всем остальным членам делегации запретили покидать гостиницу. Кругом и так выявили полно "савинковцев", анархистов и просто известных белых отморозков, а на итальянскую охрану не сильно полагались – те больше шпионили за нами.
Эрлих, кстати, тут на заднем плане в кепке
Закончили поздно ночью и Эрлих прилег немного поспать. Не успел уснуть, как в дверь осторожно постучал Чичерин и попросил дать ему, на всякий случай, пистолет. Эрлих вынул из-под подушки свой личный браунинг и показал как им пользоваться.
На следующий день Чичерин сел один в автомобиль к фашистам и поехал на встречу. Карабинеры даже не шелохнулись.
О чем шла речь на встрече – мы не знаем. Как неизвестно, был ли там Муссолини. Чичерин никому ничего не рассказал и отправил шифрованное письмо с нарочным в Москву Ленину.
Но охрана и дипломаты связали с ней некоторые дальнейшие события: – на другой день, в канаве неподалеку от нашей гостиницы, полиция нашла труп молодого мужчины, при котором нашли две бомбы и пистолет. На мужчине нашли русские царские награды и ключ от номера в отеле. Вскрыв номер отеля, полиция обнаружила застреленного через окно второго, более пожилого, "по виду русского офицера", с письмами на русском языке. После этих находок, полиция зарегистрировала массовый отъезд из отелей людей с "предположительно русскими фамилиями". – Сменился начальник охранявших нас карабинеров, который представился Эрлиху и доложил, что все охранные мероприятия будет согласовывать с ним. – Уже известный нам итальянский дипломат Джаннини вдруг вошел в нашу подкомиссию и стал голосовать за нас. Имел несколько персональных встреч с Литвиновым и Красиным. – Луиджи Факта как шпагу проглотил – смотрел на нас вытаращив глаза и слова противного больше не произнес. – В Геную на броненосце прибыл сам король Италии и пригласил на него нашу делегацию. Просто мило побеседовал. А никого больше звал – с остальными уже в самом городе поручкался.
Король Италии Виктор Эммануил III
В городе нас позвали на королевский приём. Там была прорва народу и Тимофей Сапронов. Тимофей очень хотел познакомиться с настоящей итальянкой. Понятно: чтобы "узнать чаяния и стремления женщины буржуазной Италии".
Да вот только языка не знал. На всякий случай выучил "бонжур". Ходил по залу и выискивал "типичное итальянское лицо". Наконец нашел "лицо совершенно идеальное, смуглое – сохранившийся тип!"
Подошёл, выдавил лыбу и сказал свой "бонжур". Дама смерила его взглядом и на чистом русском языке сказала, что таких "бонжуров" её дедушка на конюшне сёк. В своей книжке воспоминаний Тимофей пишет, что целую лекцию "этой барыньке" прочёл. На самом деле наши делегаты его поскорее вытолкали.
Пока происходили все эти интересные события, Англия построила Францию, взяла биту и кастет, и приготовилась размазать наши мозги по паркету. Продолжение следует.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
К вечеру субботы 15 апреля 1922 года, когда закончился второй раунд неофициальных переговоров РСФСР и Верховного совета Антанты, Германия достигла дна.
Сначала ее страшно унизил Ллойд Джордж. Немцы ТРИЖДЫ просили его о приёме. Что уже стыдобище. В нарушение всех правил дипломатической вежливости, они так и не были приняты. Это примерно как словить пинка в харю, делая приветственный поклон. Немцы сглатывали ком в горле и смотрели, как на виллу Альбертис ездят русские.
Затем масла подлили бельгийцы, сообщив мимоходом на комиссии этим утром, что между РСФСР и Союзниками вот-вот будет достигнуто соглашение. После чего, захныкавшую Германию заставили подписать обязательство не выдавать паспорта своим гражданам из Эйпен-Мальмеди. Затем голландцы рассказали как будут пилить на иголки немецкие торговые суда, а поляки и чехословаки пообещали завтра поговорить о своих территориальных претензиях.
Итого: – сняли оргию и залили на ютюб; – единственный союзник, по всей видимости, кинул; – завтра отберут паспорт и продадут в бордель.
Итальянский дипломат Джаннини, который состоял на оплате у американского посла Чайлда и, пользуясь своим положением, слонялся по раутам, банкетам и гостиничным барам, а затем помогал Чайлду составлять отчеты в неофициальной их части, забрел в тот в вечер в отель к немцам:
"Весь вечер они мрачно сидели в вестибюле отеля в совершенном молчании. Спать они отправились в состоянии крайнего утомления и упадка духа" (G. Kennan. Russia and the West under Lenin and Stalin. Boston, 1961, p. 219).
В 2 часа ночи лакей разбудил статс-секретаря МИДа Германии Аго фон Мальцана и сообщил, что его настойчиво приглашает к телефону какой-то русский.
Аго фон Мальцан
Телефонный разговор занял всего три минуты – фон Мальцану сообщили, что завтра утром Чичерин и Красин ждут германскую делегацию в Рапалло для подписания договора, составленного в Берлине.
В эту ночь фон Мальцан больше не спал, а смотрел на расхаживающего по номеру из угла в угол министра иностранных дел Германии Вальтера Ратенау.
Ратенау
Нервы его понять можно – страшную в своей смелости вещь предстояло сделать. А последствия – поди предугадай. Хорошо Вирту – старый шваб выслушал, хлопнул пива и снова завалился спать, а подпись-то твоя первой будет...
Ратенау не знал ещё наперед, что его убьют всего через несколько месяцев за этот договор. Поэтому, когда в его голове возникла мысль побежать с этим договором еще раз к Ллойд-Джорджу, как угодно прорваться и все рассказать – он дал фон Мальцану себя отговорить.
Утром, 16 апреля 1922 года, советская и германская делегации встретились в парке у отеля "Палаццо-империале", что ровно на полпути между Санта-Маргерита и Рапалло.
Разговор поначалу не клеился – немцы нам не совсем доверяли, и Ратенау колебался. Но тут принесли утренние газеты с шуточками Ллойд-Джорджа и заявлениями Барту. "Корьерре-делла сера" даже выделила шрифтом фразу Ллойд Джорджа по поводу наших контрпретензий: "Если Вы с этим приехали в Геную, можно было совсем не приезжать". Немцы на глазах стали оттаивать. Еще более лёд растопило заявление Барту: "50 млрд. рублей золотом, которые требуют большевики, – это вдвое больше, чем та сумма, которую Франция требует от Германии за четырехлетнюю опустошительную войну!" Тут немцы даже разулыбались. Договор был подписан.
В историю он вошел под названием "Рапалльский договор". Так как у немцев последнее совещание по нему происходило глубокой ночью, со сна, то они в шутку прозвали его "Пижамным договором".
Основные и важнейшие пункты для тех, кому лень гуглить: 1. Немедленное возобновление дипломатических и консульских отношений между странами. 2. Германия полностью отказывается от всех видов претензий к Советской России, в том числе и за возмещение понесенных убытков в следствии национализации промышленности. При условии, что "Правительство РСФСР не будет удовлетворять аналогичные претензии других государств".
Согласно Любимову, немецкие претензии тянули на 378 миллионов рублей золотом. Этот пункт вызовет наибольшую попоболь у Союзников и прочих (пока спустя пару лет не чухнут следующий) – прецедент же! А ссылаясь на оговорку, мы будем посылать лесом всех, предлагавших признать долги хоть частично.
3. Обе стороны признали принцип наибольшего благоприятствования в качестве основы их правовых и экономических отношений, обязывались содействовать развитию их торгово-экономических связей. Германское правительство заявляло о своей готовности оказать немецким фирмам помощь в деле развития деловых связей с советскими организациями. Чтоб стало понятнее – пользуясь этой статьей (ст.5), мы наладили военное сотрудничество. Уже в ноябре к нам приедет первая немецкая частная фирма с чудным названием "Юнкерс".
Едва подписали – из немецкого отеля прибежал посыльный и сообщил, что звонил сам Ллойд-Джордж и ждет германскую делегацию в гости. Срочно. Из Ратенау посыпались кирпичи – натурально заперся в туалете почти на час. Фон Мальцан и Вирт засели с нами придумывать тактику на завтра. К Ллойд-Джорджу не пошли. 17-го утром бомбануло.
Первыми бабахнули французские второстепенные газеты "Тан" и "Матэн": "Необходим решительный ответ на коварство бошей и большевиков!"
Бабахнули и осеклись – почему-то не поддержали ведущие французские издания (ну мы-то знаем, почему, да). Но волну подхватили газеты других стран. Русские эмигрантские газеты вообще захлебнулись в истерике: "Руль", "Сегодня" и прочие прямым текстом требовали крови гнусных "предателей и осквернителей священного Версаля!"
На заседании на нас с немцами стали орать. Ллойд-Джордж назвал Рапалльский договор "недостойным поступком, совершенным в нарушение всех дипломатических приличий!" ("Чья бы корова мычала" – думали, наверное, немцы).
Барту должен был привычно развить тему. Он встал и сказал, что "возмущён двуличием немцев, нанесших удар, когда европейские государства собрались, чтобы сообща поработать над экономическим восстановлением Европы". Просто сказал и сел. Про нас ни слова. (Ллойд-Джордж, старый лис, это заметит). Бельгийцы, итальянцы и прочие требовали торжественной порки изгоев. Факта орал, но подмигивал Джаннини (и это англичане срисуют). В зал притащили текст Версальского договора и стали зачитывать статьи, которые Германия нарушила. Ратенау прыгал как на иголках, зато остальные немцы заранее поддали и сидели, тупо улыбаясь. Вирт вообще уснул. Это было слишком. Обстановка не вполне ясна, но срочно нужно было что-то делать. Ллойд-Джордж оглянулся на французов и профессионально нанёс подлый удар в два хода. Рраз! Англия потребовала от Германии немедленно, вот здесь и сейчас, разорвать договор. Ратенау чуть в обморок не свалился, пришлось растолкать Вирта. Вирт проснулся и сказал: "Nein!"
Два! Тогда Ллойд Джордж поставил на голосование вопрос об исключении Германии из состава конференции и назначении отдельной конференции по германскому вопросу. А советскую делегацию он попросил остаться, так как не потерял надежды договориться. Это было неожиданно, сильно и подло. Немцы протрезвели и спали с лица. Все посмотрели на наших.
Георгий Васильевич Чичерин встал и твердо заявил, что в случае исключения Германии, советская делегация немедленно покинет конференцию. А это было не только сильно, но и смело. Поднялся гвалт. Орали все. Но все понимали, что без нас уже все теряет смысл, опять надо что-то делать! Объявили перерыв до завтра, до 18-го апреля. Ллойд-Джордж распустил пташек.
Пташки рассказали ему очень, очень-очень неприятное про Францию; рассказали про то, что в отеле, где подписали договор, в баре бухал итальянец Джаннини, а потом звонил куда-то; рассказали, что по парку гуляли турки; рассказали, что новость о договоре американский посол Чайлд отправил в США задолго до газет. Англичане сделали выводы.
18 апреля на очередном заседании было заявлено следующее: "Немецкие представители заключили тайно, за спиной своих коллег, договор с Россией, и Германия своим коварным поведением сама себя исключила из круга держав, рассматривающих русский вопрос". И президиум постановил.. ТА-ДА-ДАММ! – исключить Германию из комиссий по России и по транспорту! Есть что сказать?!
Вирт встал и сказал, что Германия решила все вопросы с Россией и ей пофиг. Весь мир не знал, плакать или смеяться. Англия стала приводить Францию в чувство и готовить ответный удар (что и произойдёт 2 мая). А мы пошли с немцами бухать — вот меню с пьянки с автографами участников.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Сегодня нередко можно встретить страхи людей, что при столкновении с более "хайповой" чужой культурой собственная может не выдержать противостояния и раствориться. Такое не раз бывало в прошлом и, вы удивитесь, но римляне даже стали жертвой этой процессов, причем в важнейшей культурной сфере - собственной же мифологии.
До нас вообще дошло очень мало исконных верований латинов, к которым принадлежали и римляне. То что эти верования были - бесспорно, но при столкновении с греческой религиозной традицией они, предпочли облагородить свои мифы более сочными греческими. Причём влияние греческой традиции наблюдалось едва ли не с 5-6 века до н.э., когда латины имели ограниченные контакты с эллинским миром через греческие же колонии. И если греки на очередных варваров внимание почти не обращали, то те наоборот. Греческая культура и мифы были, как голливудские фильмы в наше время: ими восхищались и пытались повторить у себя дома. Наиболее близкие к эллинским колониям общины начинали заимствовать элементы греческой мифологии, встраивая её в собственную, а иногда и полностью заменяя.
Рим тоже претерпел этот процесс, правда источником его стали скорее всего этруски, сами активно впитывавшие греческое влияние. Например, занятная метаморфоза произошла с мифом об основании Рима. Изначальный он представлял собой ту часть истории про дочку свергнутого царя Альба-Лонги, где она зачала детей от бога Марса и родились братья Ромул и Рем, которых оставили умирать, но их спасла волчица. Эта версия мифа, во-первых, бьётся с другим латинским мифом про основание Пренесте (этот тот, где весталка с огненным божественным фаллосом совокуплялась), во-вторых, в этой части нет явных параллелей с греческими мифами, кроме самого факта секса с богом.
Есть еще важное в-третьих, у основателя Рима односложное имя. В 7 веке до н.э. в Лации из-за разложения патриархальной родовой структуры стали выделяться имя личное (преномен) и имя рода (когномен). Например Сервий Туллий, Гай Юлий. Уже в исторических записях о конце 7 века до н.э. не встречаются односложные имена, все римляне имеют когномены. А у Ромула его нет, а значит, легенда о нем скорее всего зародилась еще в те времена, когда когноменов в ходу не было. Добавляет достоверности данной гипотезе то, что миф обосновывал особый статус Рима происхождением города по воле Марса, а не Юпитера, так как именно этот бог был важнейшим в первые века существования города. Юпитер станет главным в пантеоне позже, в 5-4 веках до н.э.
Столкнувшись же с греческими мифами римляне не долго думая просто добавили к легенде о Ромуле и Реме часть, про то, что цари Альба-Лонги происходили от троянца Энея. Тем самым они встроили свой миф в сверхпопулярную в греческом мире традицию Иллиады, так ещё и опять показали свою инаковость: пока все вели своё происхождение от Одиссея (Улисса) и его сподвижников, римляне выбрали своим прародителем проигравших троянцев. Причём сам Эней считался божеством, так что Рим был основан по воле аж двух великих богов.
Что характерно. Не всегда процесс встраивания мифа в греческий нарратив шёл по воле носителей этого мифа. Нередко сами греки, описывая чужие страны, придумывали им свои трактовки мифов, дабы увязать с привычными им греческими. Иногда такие выдуманные греками мифы хорошо ложились на почву увлечения греческой культурой и подменяли собой оригинальные в сознании людей. А иногда нет и в литературе жила одна версия мифа (греческая), а простые люди продолжали верить по-старому. Отсюда и подчас большое число версий мифов, так как разные римские и греческие авторы пересказывали разные вариации италийских мифов, каждый смешивая по-своему греческий и негреческий их компонент.
