Вспоминает соавтор астрофизика Стивена Хокинга:
«Поднявшись наверх, я повернул налево и очутился перед дверью Стивена. Дверь была закрыта. Тогда я ещё не знал, что это означает. Чтобы понять это, понадобилось некоторое время. Я ощутил некоторое волнение, тем более, что впервые находился на родной земле Стивена.
На подступах к двери Стивена я был перехвачен его «дворцовой охраной». Имя ей было Юдифь. Кабинет Стивена был угловым, а её кабинет — рядом. Она втиснула себя между мной и дверью Стивена. Юдифь была огромной.
Приблизительно пятидесяти лет, крепкого сложения, она являла собой достойного соперника. Когда-то, в годы своей юности, она четыре года проработала на Фиджи в учреждении для душевнобольных преступников, внедряя там методы арт-терапии вместо электрошокера.
Один из её пациентов оттяпал голову своему отцу. Через несколько недель её терапии он начал рисовать пальмы цветными карандашами. Если она смогла приручить его, то что уж говорить обо мне. [...]
Когда Вам нужно было пообщаться со Стивеном Хокингом, именно она решала, стоит ли Вам предоставлять такую возможность. Когда Вызвонили Стивену, она снимала трубку и передавала ему (или не передавала). Когда Вы ему писали, именно она решала, положить ли письмо под сукно или, если оно важное, прочесть ему сразу же.
Но всё же, насколько я знаю, нашёлся один человек, который сумел одержать верх над Юдифью. Это случилось в Южной Африке. Стивен поехал навстречу с Нельсоном Манделой, которым он восхищался. Манделе в ту пору было под девяносто. Он не особенно дружил с техникой и ему по какой-то причине очень не нравился механический голос компьютера — а Стивен не мог изъясняться без помощи компьютерного синтезатора речи. Кроме того, Мандела был не совсем здоров. «Немного зажился»,— пошутил Стивен. Такая характеристика, конечно, носила оттенок иронии, поскольку и у самого Стивена день не задался и он почти был готов отменить встречу. [...]
... Стивен далеко не всегда отвечал на письма. Даже Кип Торн, который был большим другом Стивена на протяжении десятилетий, говорил мне, что Стивен отвечает на его письма лишь в пятидесяти процентах случаев. Отсутствие ответа не означало, что Стивен не прочёл письма, но Вы никогда не знали, что именно это значит. Даже если он прочёл его, ответ на него зависел не от того, насколько важной представлялась вам затронутая Вами проблема, а от того, насколько важна она была для Стивена.
Он мог развивать скорость лишь в шесть слов в минуту, а потому ему приходилось быть очень разборчивым в своих ответах.
Во всём этом Вам могла помочь Юдифь, если удавалось привлечь её на свою сторону.
Надо было послать письмо или его копию Юдифи, она его распечатает, дойдёт до Стивена и лично зачитает письмо. А если он будет колебаться, отвечать или нет, она подтолкнёт его. Или, если мне нужно было лично поговорить со Стивеном, я звонил ей, а она садилась рядом с ним и включала систему громкой связи на его письменном столе.
С другой стороны, если она считала, что у него есть дела поважнее, чем беседа с Вами, он становился странным образом недоступен для вас, сколько бы вы ни пытались с ним связаться. Итак, мы несколько минут разговаривали с Юдифью, когда у неё зазвонил телефон. Она попросила меня посидеть в её кабинете, а сама заглянула в кабинет Стивена. Через минуту она появилась вновь и позвала меня. Дверь кабинета Стивена теперь была открыта.
Юдифь впустила меня к Стивену».
Леонид Млодинов, Стивен Хокинг: о дружбе и физике, М., «Аст», 2020г., с.20-22.
+ Ваши дополнительные возможности:
