Relvej

Я смотрел на загаженную траву и ничего не видел… До сих пор я действовал уверенно и безрассудно, потому что верил в слова Мастера. Он сказал, что меня возьмут в охрану каравана, и я бесстрашно вышел на арену против неизвестного животного, выстоял под стрелами Змея.

Но что, если бы Джин Фу отказался принимать столь молодого кандидата? Что, если бы у них не погиб воин со щитом? Что, если бы их не устроил мой массив? Ведь тот же троерогий Ешу проткнул бы меня в самом начале, да и Змей мог легко утыкать меня стрелами.

Мастер сказал, что я доберусь до столицы и там поступлю в университет. Но откуда он может знать, что я точно доеду до Киньян живым и здоровым? Что меня не сожрет какая-нибудь тварь или не отравит змея?

Он не знал. А я ему верил и думал, что слова Мастера защищают меня, ведь Мастер не может ошибаться.

Но сейчас у меня на глазах Шрам, мой второй учитель, сильный, умный, опытный человек, совершил глупую ошибку и тут же поплатился за нее. Так почему именно я должен выжить и дойти до конца? Я, никчемный семерка из Серого района, мальчишка, которого не взяли в школу, у которого не было никогда друзей.

Я ведь не боялся! Совсем не боялся. Ни когда полез с ножом на костяную собаку, ни когда протягивал руку к огнеплюю, ни когда падал, парализованный древолазами. Не боялся, уходя в лес за клеймеными в деревне Сюэ. Не думал о смерти, глядя в глаза речному дракону. И рассказы Летящего об ужасах Равнины я воспринимал как страшноватую сказочку. Даже убитые лупоглазы не привели меня в чувство.

Ведь смерть – это что-то далекое, что-то, что может случиться с кем угодно, только не со мной. Ведь Мастер сказал, что я доберусь до столицы. Каким идиотом я был!

- Шен! Пойдем, надо поговорить, - толкнул меня в плечо Байсо.

Я вслепую нашарил копье Шрама, сжал пальцы на гладком древке и поднялся. Хуа цян оказался тяжелее, чем я думал, но это странным образом внушало к нему доверие.

- Слушай, ужасно жаль, что так получилось со Шрамом, но я должен был сказать Джин Фу, - быстро шептал брат. – Не потому, что он мой учитель. Я боялся, что в следующий раз Шрам может убить тебя. Скорее всего, он смолит уже давно, год или больше, а это опасно. Опасно как для него, так и для тех, кто рядом. Шен, ты же не сердишься на меня?

Я плохо понимал, о чем говорит мальчишка. Перед глазами стояла лишь изуродованная нога Шрама, жуткая, огромная, раздувшаяся, и вспоминались слова учителя: «Для работы с копьем руки, конечно, важны, но без ног копейщик не стоит ничего. Работай ногами! Правильный упор, быстрые шаги, равновесие – вот что важно!»

- А еще мне пришлось рассказать Джин Фу про Черный район и остальное, - продолжал шептать Байсо. - Запомни: ты попал в Черный район одновременно со мной, год назад, тебя, как и меня, выкинули из-за низкого таланта после смерти родителей. А потом Мастер учил тебя рисовать печати. Шен, ты слышишь? Не нужно ему пока знать, что тебя искали. Я вообще о тебе старался поменьше говорить. Ты понял? Эх, скорей бы добраться до столицы.

Мы почти дошли до фургона торговцев, как я вдруг сообразил.

- Байсо, - я схватил его за плечо и посмотрел в его голубые глаза, - его ведь не будут лечить! Его зарежут, как лупоглаза. Я не могу… я не смогу… - в горле перехватило, и я несколько секунд не мог вымолвить ни слова.

Байсо смотрел на меня, и по его щекам стекали слезы:

- Шен, - сказал он, – ты не один. Ты не останешься больше один. И я тоже, никогда теперь. Мы же братья, ты забыл? Я твой старший брат, - его улыбка вышла слишком жалкой и неуверенной, чтобы я поверил ему, но это было лучше слез.

- Сейчас мы пойдем к лекарю, и ты отдашь ему этот кристалл, - я влил Ки в кристалл, лежащий в кармане, и отдал Байсо. – Скажешь, что берег его с самого начала. Скажешь, чтобы он вылечил Шрама. Скажешь…

Брат улыбнулся еще раз, но уже искренне:

- Придумаю, что сказать. Это же я - Байсо, не забыл? За разговоры отвечаю я.

Когда мы пришли к лекарской палатке, там собрался почти весь лагерь. В центре круга лежал Шрам, и Летящий уже заносил свой меч.

- Стой, - закричал я и рванул к нему, расталкивая окружающих. - Не надо!

- Да успокойся, - хохотнул мечник, - никто пока не убивает твоего Шрама. Нужно срезать эту дрянь с его ноги.

- Какую дрянь? - не понял я и внимательнее посмотрел на раненую ногу. Та часть, что ниже колена, была серо-бурого цвета, из нее сочилась грязная слизь и свисала соплями, не падая на землю. Толщина ноги была такой, словно ее всунули в мешок, набитый старым тряпьем.

- Я пытался спасти ногу. Сначала истыкал эту штуку копьем, но она все равно не отпускала его, поэтому я просто вырубил из нее кусок вместе с ногой. Сейчас буду срезать.

Так это сверху плоть зубастой ямы? Летящий и впрямь отлично придумал, может, получится сохранить ногу Шрама?

Мечник легкими движениями принялся срезать бурые куски. Опасаясь повредить ногу, он шел аккуратно, тонкими полосками шинкуя плоть этого животного. Слой за слоем, взмах за взмахом, меч взлетал вверх и без напряжения опускался вниз, постепенно замедляя свое движение. С каждым ударом слышалось тихое хлюпанье, и тягучие капли слетали с лезвия, тяжело шлепаясь на землю. Пахло сыростью, плесенью и кровью.

Это зрелище завораживало, оно было и отвратительно, и притягательно одновременно. Чем тоньше становился нарост на ноге, тем внимательнее следили зрители за мечом, ожидая, когда же обнажится человеческая кожа и не брызнет ли кровь из резаной раны. Я слышал тяжелое дыхание людей, но и сам не мог отвести взгляд от размеренных движений Летящего.

Наконец он остановился, отступил на несколько шагов и как-то буднично сказал:

- Дальше пусть лекарь займется.

Змей очнулся от гипнотического зрелища, увидел, что здесь стоят все его люди, и рявкнул:

- Чего столпились? Пора менять часовых, всем прочим — идти отдыхать.

Кто-то, кажется, Баоцзы, лениво протянул:

- А если я хочу посмотреть?

- Тогда отправишься выкапывать оставшуюся часть этой дряни! За границы лагеря!

Угроза подействовала, и с ворчанием охранники разошлись по сторонам, торговцы тоже ушли, лишь Байсо и Джин Фу остались на месте. Я быстро приблизился к Джин Фу и низко поклонился:

- Этот недостойный благодарит многоуважаемого господина за сохранение жизни учителя.

Он махнул рукой, разрешая выпрямиться:

- Знаешь ли ты, что твой учитель нарушил три негласных правила в караване? Первое — никакого алкоголя, смолки и подобных вещей. Второе — не нападать на своих товарищей. Третье — даже при угрозе для собственной жизни не подвергать опасности караван. И за нарушение любого из них я мог, нет, я должен казнить провинившегося. И никто бы не подумал, что я превысил свои полномочия, напротив, сказали бы, что я поступил правильно.

Я еще раз поклонился.

- Я оставил ему жизнь лишь по одной причине. Это ты.

Я понимаю твои чувства: ты целый год выживал один в городе, без взрослых, без поддержки, и когда тебе кто-то предложил помощь и возможность обучения, естественно, ты схватился за этого человека. И это правильно. Ты достойный ученик, и я просто не мог хладнокровно убить твоего учителя.

И хотя я не могу выделить Ки на лечение Шрама, но не стану препятствовать его выздоровлению и оплачу полностью его работу до сегодняшнего дня. С другой стороны, мне бы пригодилась твоя помощь…

Краем глаза я заметил, что Байсо подошел к лекарю и что-то шепчет ему на ухо, одновременно передавая мерцающий кристалл с Ки.

- Конечно, господин. Постараюсь сделать все, что в моих силах.

- Как думаешь, тот Мастер, что обучал тебя печатям, входит в гильдию начертателей?

- Не знаю, господин. Вряд ли, в Черном районе нет гильдий.

- А он смог бы разобрать свиток того предка?

- Скорее всего. Он очень искусен в начертании.

- Если ты скажешь, как его найти, и напишешь письмо, чтобы он поговорил с моим человеком, то закроешь свой долг передо мной.

Я удивленно посмотрел на бритого торговца:

- Я сделаю, как вы того желаете, но не могу обещать, что он согласится на ваше предложение.

- Это уже мои заботы, - мягко улыбнулся Джин Фу. - Значит, вплоть до приезда в Киньян ты по вечерам будешь копировать рисунки и текст с того свитка, а в столице напишешь письмо для Мастера. Сегодня, - торговец посмотрел на лежащего Шрама, - я освобождаю тебя.

- Благодарю, господин.

После этого Джин Фу ушел в свой фургон, а я пошел к лекарю, виновато улыбаясь. Мне казалось, что это я виноват в ранениях Сюэ и Шрама, и запредельные нагрузки на худого осунувшегося лекаря тоже из-за меня.

Лекарь взял в руку маленький ножик, сел рядом с раненым, поставил рядом большой бумажный фонарик и осторожно провел лезвием по бурой массе. Та разошлась в стороны, но не отлипла от кожи. Тогда лекарь вырезал небольшой квадратик и медленно потянул его на себя при помощи металлических щипцов, с чавкающим звуком он отделился от ноги, и я с ужасом увидел, что с внутренней стороны пасть усеяна зубами, которые глубоко проникли в тело.

- Видишь? - вдруг обратился ко мне лекарь. - Они изогнуты, и кончики направлены внутрь пасти. Если попадешь в такую яму, дергаться бесполезно, иначе зубцы будут врезаться все глубже и глубже. Летящий хорошо придумал насчет вырубания ноги вместе с пастью.

Он продолжил вырезать небольшие квадратики и отделять их от кожи одним рывком, стараясь двигаться по направлению клыков. На освобожденных участках я увидел многочисленные глубокие раны – следы от зубов, но крови не было. Ее не было на коже, она не сочилась из ран, просто ровные дыры, в которых можно было увидеть рваные мышцы.

- А где кровь? – спросил я.

Лекарь оторвал еще один кусочек:

- Кажется, оно впитало кровь в себя. Попробуй теперь сам, - и мужчина протянул мне ножичек и щипцы. – Я пока приготовлю очищающий отвар, кто знает, какой яд оно могло запустить в него.

- Яд?

- Не обязательно настоящий яд. Может, слюну или кислоту, хотя кислота бы прижгла сосуды, и кровь бы перестала течь Да даже если на зубах оставались кусочки от предыдущего ее ужина, они могли бы отравить Шрама.

Лекарь вытащил сундук и принялся готовить свой отвар, а я дрожащими руками провел ножичком по бугристой плоти и удивился, как легко получилось ее разрезать, без малейшего сопротивления лезвие прошло вглубь, едва не коснувшись человеческой кожи. Затем я ухватил кусочек щипцами и дернул вверх по направлению к голове Шрама. Снова мерзкий чавк.

Когда мы убрали все лишнее, лекарь покачал головой:

- Вот сейчас бы ему не помешало вливание Ки. Вытекающая кровь бы вынесла все ненужное и очистила бы раны. Попробуй немного согнуть его ногу, может, все же потечет? А я пока остужу отвар.

Проследив за тем, чтобы лекарь меня не видел, я положил руку на раны и начал вливать Ки. Пять единиц – никакой реакции. Десять – сухо. И лишь когда переданная Ки перевалила за двадцать единиц, наконец, показались первые тоненькие струйки крови.

- О, получилось? Отлично, - лекарь намочил тряпку в отваре и принялся протирать каждую ранку.

- А почему вы не используете Ки? Мой брат же передал…

- Несомненно, лечение при помощи магии гораздо проще и быстрее. Но в некоторых случаях стоит поработать и руками, - устало улыбнулся лекарь. – Наверное, есть такое заклинание, которое бы вырвало из его тела все зубы и мгновенно бы очистило его раны. Но зачем, если я могу проделать то же самое без магии и с тем же эффектом? Ты, наверное, думаешь, что при помощи магии можно вылечить все, достаточно лишь иметь много Ки. Это не так. Лекарь – это, прежде всего, знания, потом умения, и лишь на последнем месте талант. Мало кто знает, но раньше были люди, которые лечили без магии вообще. Они определяли болезни человека не при помощи проверяющей Ки, а лишь послушав биение сердца. Правильные травы, упражнения, питание – вот что было их инструментами.

Ну вот, мы все и очистили. Зашивать эти раны бесполезно – слишком большие и рваные отверстия. Нужно подождать, пока они зарастут сами. Я ускорю их заживление, но лучше делать это постепенно, небольшими порциями, чтобы тело успевало восстанавливать силы, да и ноге это тоже будет на пользу.

- И Шрам сможет ходить, как раньше?

- Не уверен. Все зависит от него самого. Он еще сильно надорвал организм постоянным жеванием смолки. Думаю, лучше будет подержать его в бессознательном состоянии.

Лекарь обмотал ногу Шрама бинтами, пропитанными отваром, затем сухой тканью, взял мой кристалл и тихо пробормотал какие-то слова. Кристалл чуть-чуть потускнел.

Затем лекарь вытащил из сундучка пустой кристалл, покрутил его в руках и сказал:

- А ты знал, что не существует двух одинаковых кристаллов? У каждого форма своя: у кого-то больше граней, у кого-то разные скосы. Люди когда-то пробовали обтесывать их по единому стандарту, но быстро обнаружили, что поврежденные кристаллы не держат Ки, и энергия потихоньку из них уходит в никуда.

Я похолодел: лекарь уже трижды держал в руках мой кристалл, и каждый раз я говорил, что это разные камни.

- Если у тебя или твоего брата есть еще спрятанные кристаллы, приноси. Я не смогу заплатить тебе за Ки, отданную на лечение Шрама, но и говорить о ней никому не стану, – и он кинул пустой кристалл взамен забранного.

 

На следующее утро я позавтракал, сбегал проведать Шрама и Сюэ, лекарь при мне осмотрел раны учителя, сменил повязку и обновил заклинание на заживление ран. У Шрама был сильный жар, но лекарь сказал, что это хороший знак, что тело таким образом выжигает все яды, попавшие в кровь. У девушки все оставалось по-прежнему. Впрочем, здоровье Сюэ было не столь важным, за нее несет ответственность Джин Фу, и он должен решать, как ее лечить, а вот за Шрама отвечаю я.

Затем я отыскал Швабру, который, как обычно, разминался позади повозок. Я взял в руки хуа цян, встал напротив воина и начал повторять его движения, уже не скрываясь. Если он захочет меня прогнать, то пусть скажет об этом.

Но Швабра  выполнял привычный комплекс упражнений, он плавно переносил посох из одной руки в другую, застыв в низкой стойке и не двигаясь с места. Я попытался следовать за его движениями, но непривычно тяжелое копье оттягивало руки и выскальзывало из пальцев, полусогнутые ноги сотрясала мелкая дрожь, я едва удерживал равновесие, перекатываясь с пятки на носок. После очередного взмаха меня занесло вперед, и я сумел устоять, лишь воткнув тупой конец копья в землю.

Внезапно опора выскользнула из рук, и я с размаху шлепнулся в траву, локоть вспыхнул болью. В чем дело? Я вскочил и понял, что это Швабра ударил кончиком посоха по копью и выбил его. Но как он сумел? Между нами было не меньше трех метров, его посох гунь чуть больше двух метров. Получается, что Швабра шагнул вперед, взял посох с одной стороны и, вытянув его на всю длину, сумел попасть по древку, а затем вернулся в исходное положение. И все это за одно мгновение.

Я хочу уметь также.

В этот раз я решил повторять за ним движения, но начать с дыхания, а лишь потом переходить на перехват. Вдох. Выдох. Вдох – глубокий, животом, пауза, плавный медленный выдох. Снова вдох, нет, не только животом, сначала надувается живот, затем расширяется грудь. Пауза. Выдох – сначала воздух выдавливается из груди, затем из живота. Спокойно. Медленно. Тепло.

Мягко опуститься в низкую стойку, дыхание помогает держать равновесие, вместе с дыханием вес тела уходит в ноги и перетекает в землю, словно из ступней вырастают корни. Я чувствовал жар в ногах, но он не мешал мне.

Теперь копье. Левую сторону повело в бок, вдох – и я снова стою ровно и крепко, плавный взмах руки, хуа цян сам ложится в правую ладонь, поворот, выдох.

Не нужно смотреть на руки или ноги, не нужно думать о равновесии, не напрягать мышцы. Просто дышать, и тогда тело само двигается в нужном темпе.

Спустя несколько сотен вдохов Швабра остановился, впервые за всю тренировку посмотрел на меня и едва заметно кивнул. Но это легкое движение было ценнее сотни земных поклонов.

И вот что было удивительно: после тренировок со Шрамом у меня болело все тело, а сейчас я напротив ощущал себя посвежевшим, полным энергии и сил, даже копье словно стало легче.

Раздался окрик Змея. Пора выступать.

Караван полз медленнее обычного, Змей сказал, что тот, кто умудрится потерять своего лупоглаза, будет идти пешком впереди всех, поэтому охранники уделяли больше внимания не на окрестности, а на землю под ногами. Настроение у всех было подавленное, даже Летящий, ехавший рядом, не улыбался, а хмурил брови.

Я никак не мог решить, можно ли сегодня передать лекарю еще один кристалл или лучше подождать. С одной стороны, он уже понял, что у меня нет проблем с Ки, и пообещал молчать. С другой стороны, стоит ли подтверждать лишний раз его подозрения? Я ведь могу сказать, что он все перепутал, и кристаллов было все же три. А если он попросить показать ему пустые кристаллы? Нет, врать я не буду.

Почему он решил не выдавать мой секрет? Я ему никто, просто очередной охранник в караване, случайный знакомый, а Джин Фу — его благодетель, господин и один из наследников Золотого Неба. Если он расскажет обо мне, то получит благодарность от Торгового дома, а если нет, то… Только кристаллы с Ки на лечение Шрама, который также для него никто.

И тот разговор с бровастым охранником, как его звали… Ю Киу, кажется. Какой-то он был странный. Зачем было требовать несуразно огромный выкуп за копье, а потом соглашаться на сорок монет? Зачем грубить, а потом сразу незаслуженно хвалить? Только для того, чтобы втереться в доверие ко мне. Но зачем? Я всего лишь мальчишка с небольшими умениями, без связей, без денег, без семьи.

Тут я понял. Байсо!

Перед личным учеником Джин Фу, наследника Торгового дома, открывается множество путей, ему будет доступна важная информация, он будет общаться с богатыми и сильными людьми, а я… Я буду одним из рычагов воздействия, его слабым местом.

Есть несколько вариантов. Я могу поссориться с Байсо, чтобы в столице он пошел своей дорогой, без оглядки на меня, но мне вспоминался его испуганный шепот в лесу, когда он рассказывал про страх одиночества. Я не хочу так поступать с ним.

Или я могу пойти на службу к Джин Фу. В таком случае за моей спиной будет стоять крупная организация, тот же Добряк со своими людьми, и меня не будет смысла куда-то сманивать.

И третий вариант: оставаться вне союзов, вне торговли и вне политики. Но это возможно только в том случае, если я буду достаточно сильным, чтобы меня не смяли. Таким как Мастер, например.

- Вот теперь бы шляпа не помешала, - пробормотал Летящий. Солнце достигло зенита и палило во всю мощь. После тенистых улиц города и прохладного сумеречного леса ехать по открытой равнине было тяжеловато, и я пожалел, что не запасся листьями для плетения шляпы.

Зато Пинь явно наслаждалась теплом, на солнце лупоглаз разогрелся и чуть слышно курлыкал, от чего седло сотрясалось мелкой дрожью. Точно, мне же говорили, что Пинь – пустынный лупоглаз, а в пустынях обычно еще жарче, если судить по сказкам. Я ласково погладил сухие чешуйки, от которых исходило приятное тепло.

Сзади послышался какой-то шум. Неужели снова какие-то проблемы? Но Летящий не стал дергаться, а напротив расплылся в счастливой улыбке:

- Добряк нас догнал.

Я обернулся и увидел, как глава охраны объезжает караван, проверяя своих людей, и содрогнулся. Как он отреагирует на проступок Шрама? Не станет ли уговаривать Джин Фу убить его? И какой штраф он выставит лично мне?

_________________________________________________________

Слова автора:

Утро, понедельник, еле продранные глаза, желание отползти обратно в кроватку. 

Идей нет, мыслей нет, слов нет.

Только напомню, что сейчас у нас два чата:

лампово-семейный - наша флудилка. Тут мы говорим друг другу привет, спрашиваем, как дела, обмениваемся фотками и все такое - https://t.me/joinchat/HE3_UU3MzsytOwP_AbdkCg

строго-диктаторский - антифлудилка. Тут можно обсуждать мир Донора, прикидывать размеры колодца и выяснять, где же накосячил автор - https://t.me/joinchat/HE3_UVAMORmrC43Oiw7bWQ

Канал с оповещениями также работает: https://t.me/relvejanounce

Вейшенг стоял перед мертвой землей и рыдал. Горько, сухо, страшно. Его сын, малыш Зихао, его жена Киую, самая нежная и понимающая из всех женщин, родители, слуги, деревня со всеми жителями и скотом, поля, озеро… Всё было мертво. Высосано досуха.

Трава еще оставалась зеленой, хоть и полегла на землю. Где-то там, в новом просторном особняке, лежало тело жены, наверное, она выглядит так, словно прилегла отдохнуть, румянец еще не сошел с ее пухлых щек… Вейшенгу хотелось еще раз взглянуть на нее, взять на руки крепыша Зихао и прижать его к груди, но он не мог. Всего несколько шагов, и он останется в мертвом круге навечно. Как и вся его семья.

Так не должно было случиться. Это неправильно. Вейшенг не хотел этого…

***

Все началось с того, что уважаемый лекарь по имени Фа Делун собрался жениться. Но он не обратился к тетушке Юби, самой лучшей свахе в городе, а пошел в префектуру и начал изучать информацию про потенциальных невест и их родственников.

Так как Делун был весьма уважаемым, хоть и молодым, лекарем, он знал болезни, таланты и проблемы многих семейств, знал достижения их детей и образ жизни, знал, кто чем питается и к чему имеет склонности. И однажды, записывая проблемы очередного пациента, он задумался, а нет ли закономерности между болезнями и питанием, между профессиями предков и талантом потомков, и начал выстраивать систему.

Только на подготовку ушло несколько месяцев. Юный Делун выписывал отвары и вливал лечебные заклинания, а еще допытывался про родственников вплоть до пятого колена, не избегал долгих скучных разговоров с шамкающими старушками, а напротив — искал возможность пообщаться с ними.

И спустя какое-то время у него начали прорисовываться первые закономерности. Делун вывел связь некоторых болезней с питанием, других - с профессией, а третьих — с болезнями предков, но самое главное — он нащупал способ повысить шансы рождения ребенка, у которого талант будет выше, чем у его родителей.

У Фа Делуна был средний талант, всего тридцать восемь процентов. Не так мало, но не так уж и много, особенно для лекаря, и Делун хотел, чтобы его ребенок был сильнее и талантливее.

Своих предков и свой талант лекарь Фа изменить уже не мог, поэтому он с особой тщательностью подошел к выбору жены и будущей матери его сына. Делун хотел только сына.

Кого может выбрать толстая сваха? Глупую девку с широким тазом или избалованную красотку с длинной родословной? Делун проделал множество расчетов, сравнил характеристики сотен девушек и к удивлению всего города посватался к неудачнице Линг.

По мнению всех тетушек города У Линг не должна была выйти замуж. Она не блистала красотой в молодости, у нее был посредственный талант, приданое давали крошечное, но взамен добавлялись сварливая мамаша, пятеро братьев и сестер и еще двое стариков, которые не могли работать и требовали ухода. В двадцать лет она считалась перестарком и уже не надеялась найти мужа, поэтому сватовство симпатичного обеспеченного лекаря восприняла как дар Небес.

С первого же дня совместной жизни Линг решила, что для своего мужа будет делать все, что тот пожелает. Она взяла на себя всю работу по дому, готовила любимые блюда Делуна, научилась читать и писать, чтобы помогать мужу вести записи, никогда не прекословила и запретила матери посещать ее дом в присутствии мужа. Лекарь обнаружил, что даже если его расчет  ошибочен, он все равно сделал отличный выбор.

Фа Делун высчитал идеальный день для зачатия сына и лишь тогда впервые возлег со своей женой на одном ложе. Линг понесла и в положенный день родила сына. Ему дали имя Вейшенг, что означает «рожденный великим».

Малыш Вейшенг с первого же года показал свою необычность. Он встал на ножки в восемь месяцев, заговорил в год, а к трем годам выучил десять иероглифов. Фа Делун разрывался между желанием баловать сына и необходимостью воспитывать его в строгости, но к нему на помощь пришла жена. Линг сказала:

- Уважаемый муж целый день на работе, Вейшенг в это время тоже должен учиться. Поэтому я позабочусь, чтобы Вейшенг не ленился, а уважаемый муж вечером сможет отдохнуть и поиграть с сыном.

Поэтому мама в представлении Вейшенга была строгой, холодной и скучной, а папа – веселым, дружелюбным и интересным, но Линг не ревновала сына к мужу. Она радовалась их теплому общению.

Когда Вейшенгу исполнилось пять лет, вся семья Фа собралась, чтобы проводить малыша на церемонию именования. Там определяли талант ребенка и впервые вносили его данные в городские записи.

№1

Фа Делун не спал всю ночь. Стоило лишь закрыть глаза, как повторялся один и тот же кошмар: худой крючконосый инспектор в длинной черной мантии прикладывал амулет ко лбу сына и объявлял:

- Фа Вейшенг. Десять единиц!

И под пронзительный визг жены Делун просыпался.

Он выпил кувшин успокоительного отвара, несколько раз сходил проведать сына. Тот спал крепко, не подозревая о страхах отца.

Наступление утра лекарь воспринял как избавление.

Конечно, Делун мог заранее выяснить талант сына, он знал несколько подобных методик, кроме того, в префектуре у него были знакомые, которые согласились бы проверить Вейшенга вне очереди. Но он не стал. Из страха и из-за честолюбия. Фа Делун хотел, чтобы вся семья услышала, насколько талантлив его сын.

Предусмотрительная Линг с вечера приготовила праздничную одежду для мужа и сына, помогла уложить им длинные волосы в высокий пучок, накормила крошечными пирожками с рыбой и проводила своих мужчин до выхода. Традиционно на церемонию именования сыновей ходили только мужчины, а дочерей – женщины.

Вейшенг вышагивал рядом с отцом гордо, степенно, в длинном красном танчжуане, со взрослым пучком на макушке. С этого дня его уже не будут называть малышом. Он станет взрослым. Не совсем взрослым, но хотя бы перестанет быть безымянным младенцем.

На площади перед префектурой собралось много людей, ведь церемония именования всего лишь раз в год. Повсюду расхаживали гордые отцы со своими сыновьями, родственники старательно оттирали посторонних, чтобы те не задели малышей. Дети реагировали по разному: кто-то тихонько всхлипывал, вцепившись в руку отца, кто-то строил рожицы другим мальчикам, кто-то уже успел подраться, и их отцы вежливо раскланивались друг с другом, стараясь замять конфликт.

Вейшенг смотрел на все это с равнодушным спокойствием.

Наконец в торжественных красных одеждах с желтой отторочкой, символом службы императору, на площадь вышел инспектор, он был пухл, румян и радушен, непреходящая широкая улыбка превратила его лицо в сплюснутую тыкву.

- Приветствую уважаемых отцов семейств! Сегодня торжественный для всех нас день. Сегодня ваши сыновья поднимутся на первую ступень в нашем обществе, получат первое имя, узнают свой талант и войдут в летопись города. Помните, магический талант — не единственное, что определяет человека! Я попрошу выстроиться в ряд. Впереди должен стоять ребенок, позади него — отец, родственников прошу встать с противоположной стороны.

К инспектору поднесли красивую резную коробочку, из которой он вынул сложный амулет со встроенными поблескивающими кристаллами и направился к первому ребенку.

Мальчик испуганно посмотрел на инспектора, задрав голову так, что, казалось, она вот-вот отломится. Его отец, хмурый усатый мужчина, толкнул сына в спину, чтобы тот поклонился.

Инспектор ласково улыбнулся, спросил у мальчика, как его зовут, тот едва слышно пробормотал:

- Хань.

- Кем ты хочешь стать, Хань? Наверное, как отец, будешь выращивать вилорогов?

- Да, - кивнул мальчик, потом замотал головой, - то есть нет. Я хочу стать чиновником.

- О, это хорошая мечта. Нам нужны умные старательные мальчики. Какое имя выбрал для тебя отец?

- Фа, - тихо сказал малыш.

- Что ж, давай посмотрим, чем наградило тебя Небо, - с этими словами инспектор приложил амулет ко лбу ребенка и на секунду прикрыл глаза, затем открыл их и громко, для писаря, сказал, - Хань Фа из семейства Хань, талант равен двадцати двум.

Отец Хань заметно погрустнел, потрепал сына по голове:

- Видимо, Фа, ты останешься работать со мной.

Фа Делуна начала бить крупная дрожь. А что если все его вычисления — полнейшая ерунда? Что если его сын окажется бездарем? Вейшенг, «Рожденный великим»! С низким талантом это имя окажется насмешкой судьбы. «С другой стороны -, подумал Делун, - мой сын умен, здоров, силен. Он сумеет найти место в жизни даже с низким талантом. Я сделаю все, чтобы он был счастлив!»

Это успокоило лекаря, и он даже смог улыбнуться сыну.

Инспектор переходил от семьи к семье, от ребенка к ребенку. Цифры мелькали одни и те же, в пределах от семнадцати до сорока двух, и обычно соответствовали талантам родителей. Фа Делун еще раз подумал, что если талант Вейшенга будет равен его таланту, то все будет хорошо. Тридцать восемь — весьма неплохо. Для их городка.

- А, вот и малыш Фа, - сказал инспектор и осекся. Вейшенг сложил руки и церемонно поклонился, соблюдая правила этикета, его лицо не выражало ни нетерпения, ни страха. Он выглядел старше своих пяти лет. - Назови свое будущее имя.

- Меня зовут Фа Вейшенг, господин инспектор.

Мужчина вопросительно глянул на Делуна, уточняя, не перепутал ли чего ребенок, но отец кивнул, подтверждая его слова. Обычно такие пышные имена давали своим детям в богатых или знатных семьях, но никак не провинциальный лекарь.

- Фа Вейшенг. Прекрасное имя. Теперь узнаем, соответствует ли твой талант этому имени, - инспектор коснулся амулетом лба Вейшенга, затем резко отдернул руку. - Кхм, кажется, что-то с амулетом. Я проверю еще раз, - он протер амулет платком, снова приложил его ко лбу мальчика. После долгой паузы внезапно осипшим голосом инспектор сказал: - Семьдесят пять.

- Что? - не поверил своим ушам Фа Делун.

- Писарь, пиши: Фа Вейшенг - талант равен семидесяти пяти.

- Не может быть! - крикнул кто-то из зрителей. - Проверь еще раз.

- Я проверил дважды. У этого уникального ребенка талант действительно выше семидесяти.

Мужчины загомонили, малыши с завистью смотрели на Вейшенга. Делун почувствовал, как слезы потекли у него из глаз. Его малыш, его гордость, его сын уже воплотил в себе все его чаяния и желания. И лишь сам Вейшенг воспринял новость спокойно.

Он рожден, чтобы стать великим. Как могло быть иначе?

***

Не прошло и года, как весть о появлении столь талантливого ребенка достигла столицы, но больше всего поражал людей не его талант, ведь в старых магических династиях время от времени рождались дети с талантом выше семидесяти, а тот факт, что он родился у мелкого лекаря и бесталанной матери.

Пошли слухи о том, что это не случайность. Что некий Фа Делун нашел способ просчитать и запланировать рождение таланта, превышающего родителей. Что у него есть схема, по которой он сможет подобрать нужную невесту любому мужчине, и та родит сверхталантливого сына.

Поэтому Фа Делун не сильно удивился, получив приглашение-вызов от Тай-фу, великого воспитателя, высокопоставленного императорского чиновника. Он приглашал семейство Фа в полном составе и обещал выделить дом с прислугой.

Лекарь не сомневался ни минуты, быстро распродал свое имущество, взял жену с сыном и присоединился к торговому каравану, идущему в столицу. Его основным желанием было найти достойных учителей для Вейшенга, а также заработать побольше денег для их оплаты, и ради этого он бы поехал даже на край света.

Добравшись до столицы, Делун первым делом начал подбирать сыну учителей. Каллиграфия развивает ум, игры сянци и го — логику, также нужен учитель по боевому искусству и преподаватель иностранного языка… Мало того, что на это требовались огромные деньги, так еще некоторые мастера отказывались работать в семье обычного лекаря.

Но тут к Фа Делуну на прием начали приходить женщины из высокопоставленных семей. Они жаловались на головные боли, на кашель и плохой сон, но спустя несколько минут заводили разговор про Вейшенга и его талант, просили познакомить их с малышом, а потом окольными путями пытались вызнать, как Делун высчитал, какую женщину нужно взять в жены.

Затем потянулись отцы семейств и предлагали крупные суммы за подбор достойных невест, а за ними родители невест с предложением денег за то, чтоб «уважаемый Фа» порекомендовал именно их дочку.

И каждому Фа Делун объяснял, что для правильного ответа ему нужна биография семьи жениха вплоть до пятого колена, а также биографии всех семей, где есть подходящие девушки, и только после этого он сможет дать рекомендацию.

С позволения Тай-фу в дом к Фа Делуну перенесли записи про все именитые семейства из императорского архива, и началась кропотливая работа, по итогам которой лекарь понял, что Вейшенг — это подарок судьбы, а не результат его расчетов.

№2

В дверь тихо постучали.

- Вейшенг, я тебе не помешаю? - послышался голос мамы.

Мальчик отложил свиток в сторону:

- У меня перерыв. Заходи.

Прожив два года в столице, мама округлилась, похорошела, научилась правильно одеваться и выучила правила поведения в высшем обществе, но кое-что осталось неизменным: ее любовь к мужу и сыну.

- Вейшенг, сегодня ты начнешь заниматься с новым учителем. Но это необычный человек. У него очень высокие требования к ученикам, и мы даже не надеялись, что он согласится преподавать у нас. Поэтому прошу тебя, постарайся сегодня!

Мальчик скривил губы. Если родители и вправду хотели, чтобы он поразил старика, а почти все учителя были стариками, то передали бы ему учебные свитки заранее. Впрочем, Вейшенг и сам сумел их найти и выучить содержимое наизусть.

«Чтобы стать великим, недостаточно родиться с большим талантом», - постоянно повторял отец. И в чем-то он был прав. Ведь сам он, обладая незначительным талантом, сумел лишь при помощи знаний и усердия переехать в столицу, получить неплохую должность при дворе, а также собрать обширную клиентуру по подбору невест.

Но отец никогда не будет великим. А Вейшенг обязательно им станет.

Даже сейчас, в восьмилетнем возрасте, мальчик каждый день работал, чтобы быть лучшим. Лучшим во всем: в фехтовании, в каллиграфии, в игре в го, в магии… Для этого он мог часами оттачивать какой-то прием, снова и снова разбирать партию, пытаясь понять причину проигрыша, изучать свитки, чтобы поразить учителей. Вейшенг пока не знал, как именно он станет великим, поэтому готовился к любому варианту.

- Не беспокойся, ты будешь мной гордиться.

- Я уже тобой горжусь, - улыбнулась мама и вышла из комнаты.

Через несколько минут вошел старик, Вейшенг пока не научился определять возраст пожилых людей по внешности, у этого еще не все волосы побелели, глубокие морщины между бровями придавали ему суровый вид.

Старик неспешно прошелся по комнате, посмотрел на шкаф с множеством свитков, изучил картину, на которой тушью было нарисовано одинокое дерево, стоящее над обрывом, вскинул брови при виде деревянного меча, обнюхал каждый уголок, но ни разу не взглянул на мальчика.

Вейшенг терпеливо ждал. Он знал, что у старых людей часто бывают странные причуды. Например, учитель по фехтованию требовал, чтобы мальчик обращался с деревянным мечом, как с настоящим, протирал его замшей, хранил в комнате на специальной подставке. Учитель го перед началом игры брал белую фишку, прикладывал ее ко лбу, к груди, а потом держал в кармане до конца партии. Может, этому учителю сначала нужно привыкнуть к дому.

- Значит, это ты тот самый Вейшенг, мальчик, рожденный стать великим? - у старика оказался сильный и звучный голос.

- К вашим услугам, учитель, - поклонился Вейшенг.

- Я еще не согласился принять тебя в ученики! - резко ответил старик. - Начертание — это не то искусство, где нужен магический талант. Мне плевать, семидесяти ли равен твой талант или десяти. Главное — то, что вот здесь, - и он больно ткнул пальцем в лоб Вейшенга.

Мальчик не любил, когда его трогали, но привык к этому. Многие хотели познакомиться с уникальным мальчиком, но почему-то не могли придумать ничего лучше, кроме как потрепать его за щеку, взлохматить волосы или потыкать пальцем, словно он был щенком. Вейшенг не разрешал себя стричь и сам по утрам укладывал волосы в пучок только ради того, чтобы его лишний раз не трогали.

- Я понимаю, учитель.

- Ничего ты не понимаешь. Думаешь, стоит лишь прочитать свитки и выучить те закорючки, и ты станешь мастером начертания? Обычно я не беру в ученики детей младше четырнадцати, потому что они слишком глупы, легкомысленны и безалаберны, но про тебя ходят слухи, что ты особенный, исключительный. Что ж, я дам возможность удивить меня. Смотри внимательно.

Старик медленно провел рукой по кругу, и вслед за движением пальца появлялась золотистая линия. Когда круг замкнулся, он убрал руку, а хрупкая полупрозрачная линия продолжила висеть в воздухе. Вейшенгу ужасно захотелось дотронуться до нее, но он не стал, слишком уж это было несолидно.

- А теперь попробуй создать свою печать. Знай, что еще никто не сумел нарисовать ее с первого раза. И одно ограничение — ты можешь использовать для этого только свою Ки. Никаких кристаллов. Ты же чувствуешь свои пределы?

Вейшенг насупился. Хотя он прочитал все доступные ему свитки на тему начертания и выучил правила сплетения простых каскадов, он по-прежнему не знал, как создавать печати. Он думал, что учитель придет, объяснит ему принцип построения, научит направлять Ки, а тут его фактически швырнули в воду и сказали плыть к берегу.

Но мальчик и не думал сдаваться. Он поднял руку точно так же, как это сделал старик, и с усилием провел пальцем дугу. Ни искорки не мелькнуло перед глазами.

«Он сказал, что я должен использовать свою Ки, значит, нужно как-то приложить ее сюда, - думал Вейшенг. - Может, для этого нужно знать какое-то заклинание? Наподобие заклинания лечебной нити, которое показывал папа. Но старик не сказал мне слова, не дал никаких зацепок. Или он хочет поиздеваться надо мной? Он берет в ученики только детей старше четырнадцати. Что происходит в четырнадцать? Это еще не совершеннолетие. Только ли неразумность его беспокоит?»

Четырнадцать… четырнадцать… у мальчиков ломается голос, но Вейшенг ни разу не слышал, чтобы это как-то влияло на магию, у девочек начинают расти… эти самые. Но ведь старик пришел к нему, а значит, начертание доступно и для восьмилеток.

Что еще он говорил? Что для начертания не нужен магический талант. Как такое возможно? Нужна Ки, но не важен талант. Это какая-то загадка. Для заклинания зачерпываешь Ки и преобразуешь ее в магию, но при этом талант определяет, сколько Ки будет потрачено впустую, а сколько вольется в заклинание.

«А что если печать — это как огненный камень? - вдруг осенило мальчика. - Чтобы огненный камень нагрелся, магия не требуется, достаточно только влить Ки. Может, в печать тоже нужно влить чистую Ки?»

Он еще раз поднял руку, сосредоточил Ки на кончике пальца и попытался снова нарисовать печать. На этот раз искра была. Но только искра. Вейшенг обрадовался, глянул на старика, но тот с невозмутимым видом рассматривал картину.

Еще попытка. Еще… Искры были, но линия никак не хотела прорисовываться. Вейшенг пробовал вливать больше Ки, потом меньше Ки, пробовал соотносить с дыханием, с положением ног и даже со сторонами света. Ему казалось, что еще вот-вот, и он поймет секрет старика.

Но во время очередной попытки мальчик вдруг покачнулся и рухнул на пол. Старик подошел к нему и сказал:

- Вот мой первый урок. Не зазнавайся. Не переоценивай себя. Ты такой же, как и все. Ты слишком хотел меня поразить своим талантом, потратил больше Ки, чем разрешено, и вот результат: ты лежишь на полу и не можешь двинуть рукой. Начертатель без энергии — мертвый начертатель. Запомни это! Через неделю я приду еще раз.

И вышел из комнаты.

________________________________________________________________________________

Слова автора:

1. ИД не брошен. Этот вбоквел задумывался как бонус на юбилей моего аккаунта на Пикабу, вот только я чуть-чуть размахнулась, и этот рассказ будет выпущен в несколько частей (ну не успела я написать больше). Кстати, у меня почти юбилей!! Юхуу!!

2. В понедельник выйдет продолжение Каравана. Тут сбоя не будет.

3. По многочисленным просьбам мы сделали чат специально под обсуждение мира Донора. Там флуд под запретом и уже найден злобный модератор. Там разрешен мат, но без перехода на личности. https://t.me/joinchat/HE3_UVAMORmrC43Oiw7bWQ

Сразу оговорю: я читать его не буду или буду в крайнем случае, чтобы не забивать голову разными предположениями, теориями и попытками угадать будущие события. Я проверяла - на меня это влияет негативно.

Но!!! Модератор или доверенное лицо чата может попросить у меня в ЛС прийти в чат и помочь разрулить какой-то технический спор.

В фургоне пахло сыростью, мокрой шерстью и травой. Никаких ковров и картин, только разбухшие влажные доски, ящики, и тяжелая провисающая ткань над головой. Кровати и другая громоздкая мебель остались на берегу реки, вместо них внутрь поместили часть груза с разбитых повозок, и лишь небольшой уголок с низеньким столиком и письменными принадлежностями оставили для нужд торговца.

— … я лишил их дневной оплаты, но причины драки так и не выяснил, — закончил доклад Змей.

Джин Фу привычно провел рукой по макушке, которая сегодня была выбрита не столь чисто, поморщился и сказал:

— Добряк тоже ничего такого не подмечал. Байсо, вы знали их раньше?

Мальчик перестал делать вид, что читает, и отложил в сторону свиток грязно-желтого цвета:

— Нет, впервые увидели во время турнира. Со Шрамом даже немного поругались. Да вы и сами все видели. Но я знаю, в чем дело.

Байсо сначала не собирался ничего рассказывать, все же Шрам взял его брата в ученики, но услышав, что Шрам напал на Шена, решил, что больше не станет никого покрывать.

Джин Фу вскинул бровь:

— Вот как? Рассказывай.

— Шрам жует смолку.

На несколько секунд в фургоне повисла тишина. Затем Джин Фу вкрадчиво спросил:

— И давно ты об этом знаешь?

— Со вчерашнего вечера.

— Тогда почему я не узнал об этом вчера? – голос торговца был вежлив и холоден.

Байсо с опозданием сообразил, что он ляпнул.

— Эмм, ну, Шрам – учитель Шена, и я не хотел…

— Не хотел, чтобы твой брат умер, проткнутый копьем? Не хотел, чтобы погиб кто-то в караване? Не хотел расстроить своего учителя? – Джин Фу подчеркнул слово «своего». – Или боялся, что твой братик обидится на тебя? Мальчишка, ты умеешь расставлять приоритеты? Чему я тебя учу?

Байсо испуганно смотрел на разозлившегося учителя, он впервые повысил на него голос.

— Зеленый знает? – спросил Змей.

—Д-да, — пробормотал мальчик, — я сам ему и сказал, он бы никогда не догадался.

— То есть он не разбирается в том, как действует смолка на человека?

— Шен вообще мало разбирается в таких вопросах. Но смолка же вроде вина, только ее не пьют, а жуют.

Змей посмотрел на Джин Фу, дождался его кивка и вышел из фургона. Торговец же оперся о единственную сохранившуюся подушку, взял любимую кружку, кинул в нее щепотку травяной смеси, налил воды, затем дождался, пока отвар закипит, и принялся пить его маленькими глоточками. Байсо долго не мог понять, почему вода закипает прямо в кружке, а потом понял, что секрет объясняется просто – внутри толстого дна кружки находится плоский огненный камень, который при подаче небольшой порции Ки нагревает содержимое.

Торговец не торопился, спокойно вдыхал насыщенный травяной аромат и, казалось, не обращал внимания на мальчика, сидевшего перед ним. Наконец, кружка опустела, Джин Фу оставил ее в сторону со вздохом разочарования и лишь после этого сказал:

— Я не буду спрашивать, откуда ребенок из якобы богатой семьи знает про смолку. Мне лишь любопытно, как ты понял, что тот человек использует именно ее.

— Я точно не знал, просто предположил. Шрам стал вести себя странно после того, как Добряк наказал его за Шена, а если бы он пил, то Добряк бы точно заметил это. В лесу проще всего найти смолку. И от него пахло хвоей.

— А ты знал, что долгое употребление смолки вызывает параноидальные мысли?

— Пара… что?

— Ощущение, что все против тебя, что замышляют что-то плохое, что вокруг одни предатели. Так как у Шрама в караване был лишь один друг — твой брат, то и паранойя оказалась направленной против него. Молчание могло дорого обойтись тебе.

— Но Шрам же пару дней назад всего начал ее жевать! В городе он только… — тут Байсо осекся.

— Ты что-то знаешь?

— Шен говорил, что Шрам вроде как пил, потому что его невеста решила выйти замуж за другого.

— Пил он или жевал смолку? Бросила его та женщина на самом деле или это его выдумки? И если бросила, то до смолки или после нее? — сразу понял торговец мысль Байсо. — А почему вмешался тот воин с посохом?

— Не знаю. Я с ним никогда не разговаривал.

— Я бы удивился, если бы ты сказал обратное, — усмехнулся Джин Фу. — Он же из секты Чистых, а они славятся молчаливостью. Впрочем, поэтому он, скорее всего, и вмешался.

Байсо не стал задавать вопросов, лишь мысленно отметил, что ему нужно побольше разузнать об этой секте, да и любых других сектах тоже. Чем дольше мальчик находился рядом с торговцем, тем сильнее он осознавал свое невежество, причем не только в науках или магии, но и в общих знаниях. Глупее него были лишь Шен и эта девчонка. Сюэ родом из крошечной деревни, веками находившейся в изоляции, и ей простительно многого не знать. Байсо пока не разобрался, что именно толкнуло девочку на столь резкий шаг, как предательство своей семьи. Либо это беспредельный страх смерти и отчаяние, либо беспредельная глупость и надежда на то, что во внешнем мире все будет так же, как и в их ручном мирке.

Шен увлекался только магией, своими печатями и боевым искусством, скорее всего, он не заметил даже того, что среди охранников есть разделение на два лагеря, и между ними постоянно происходят трения, усугубившиеся после ухода Добряка, а также того, что сам он умудряется оставаться вне этих дрязг, как, впрочем, и Швабра.

— Сначала я списывал все неувязки на подростковый возраст, — Джин Фу заговорил негромко, но Байсо вздрогнул, — на желание самоутвердиться, на первый отъезд из семьи. Но окончательно я утвердился в своих подозрениях, когда ты все же начал соблюдать некоторые правила этикета. После того, как я разъяснил их девочке при тебе.

Как ты уже знаешь, мой торговый дом специализируется на информации. В Цай Хонг Ши мне не хватило времени узнать о тебе и твоем брате побольше. Мне лишь сообщили, что там нет семей с детьми, у которых имена совпадают с вашими, но это было ожидаемо, вы должны были сменить их. По возвращении в столицу я планирую узнать о тебе все. Сам понимаешь, мой ученик будет приближен к высокопоставленным людям и будет знать множество секретов как торгового дома Золотое Небо, так и моих личных, и я не готов рисковать даже ради симпатии к тебе.

Поэтому подумай, не хочешь ли ты рассказать о себе и брате прямо сейчас. Перепроверять твои слова я буду в любом случае, но вот насколько я смогу потом доверять человеку, который не верит своему учителю?

Байсо ожидал подобных расспросов с первого же дня, но, видимо, Джин Фу дал ему время попривыкнуть к обстановке и к себе, показал возможности, продемонстрировал свои навыки, и лишь потом поставил перед выбором. Хотя выбора у мальчика не было.

Он перебрал в голове все свои секреты и понял, что нет ничего, что стоило бы утаивать от Джин Фу.  Он не знал прошлого Мастера, не скрывал страшные тайны и сомневался, что торговца испугает его недолгая работа по перепродаже смолки.

Поэтому Байсо вздохнул и начал рассказывать.

 

***

Я сглотнул слюну, еще раз напомнил себе, что ничего страшного случиться не может, торопливо подошел к отдыхающим мужчинам, поклонился и протянул два обломка копья:

— Прошу прощения, ваше копье сломалось. Если вы сообщите мне его стоимость, я оплачу.

Охранник, чьего прозвища я не знал, медленно встал и также медленно протянул:

— Та-а-к.

Не выпрямляясь, я мельком взглянул на него и снова установился на землю. Он возвышался надо мной на целую голову, смуглый, с резкими рублеными чертами лица, жидкие волосы стянуты в тощий хвостик на макушке, но заметнее всего были его брови: толстые, черные, длинные, они жили на его лице собственной жизнью, двигаясь то вместе, то по отдельности.

Сейчас его брови слились в единую линию прямо над переносицей:

— Шрам сказал, что вернет мне копье в целости и сохранности. Так? — рявкнул он.

— Так.

— Где мое копье?

— Простите, оно сломано. Я готов заплатить за него, — у нас с Байсо была приличная сумма денег, которую мы получили за перепродажу выигранного топора.

— Если бы мы были в городе, я бы с радостью содрал с тебя его тройную цену. Но сейчас мы в центре Ядовитых равнин, и магазинов я что-то не вижу. Зачем мне сейчас деньги? Мне нужно мое копье!

Я все еще держал обломки копья на вытянутых руках, и плечи уже начинало ломить.

— Впрочем, ты еще мальчишка, и я, так уж и быть, согласен на обмен. Что скажешь насчет копья Шрама? Принеси его, и тогда я прощу тебя.

Чувство вины мгновенно испарилось, и потихоньку начала нарастать злость. Зачем он вообще дал копье? Какой воин станет делиться своим оружием? Если бы он не согласился его отдать, возможно, Шрам пришел бы в себя и не напал бы. Да он и не сможет после своего коротенького копьишка приспособиться к длинному тяжелому хуа цян, там другие движения, другое дыхание, другая стойка.

— Что, не можешь? — продолжал издеваться бровастый. – Ну, хорошо. Заметь, какой я добрый нынче, снова иду тебе навстречу. Я видел, что ты выиграл на турнире один интересный мешочек. Если принесешь его, тогда между нами больше не останется никаких обид.

После длинной скучной лекции Байсо, в которой он сравнивал стоимость такого мешочка с сотней разных товаров, начиная с нескольких возов элитных яблок и заканчивая домом в Синем районе, я понимал, что это просто издевательство, а не сделка. Чего я, в конце концов, боюсь? Каких-то слов? Какого-то уродливого человека с низкой душой? И это после того, как я сражался против стаи костяных собак, сжег руку до кости и выжил после нападения речного дракона.

Я выпрямился, едва не задев подбородок бровастого, ударил его в грудь рукой с зажатыми обломками и сказал:

— Я в третий раз прошу прощения, но больше повторять не стану. Копье брал Шрам, и условия можешь ставить ему. Со своей стороны я готов дать пятьдесят монет. Либо ты их берешь, либо нет. Твое решение?

Он еще немного постоял, нахмурившись, но одна его бровь вдруг дернулась и поползла в сторону, затем, опомнившись, двинулась и вторая, и охранник расхохотался:

— Но каков нахал!

Остальные охранники, во время нашего диалога сидевшие молча, тоже расслабились, одобрительно загудели, бровастый ловко их потеснил, усадил меня рядом, всунул миску с кашей и хлопнул по плечу:

— Эх, Зеленый, такой молодой, а уже столько наглости! Меня Ю Киу зовут. За копье в столице рассчитаемся, сорока монет хватит.

Спустя несколько минут я  уже перезнакомился со всеми в круге, улыбался, кивал на шуточки, ел кашу и удивлялся, с чего бы такое радушие. Впрочем, раньше я всегда избегал компании, ел в стороне от всех и не знал, как начать разговор. Оказалось, для этого достаточно сломать чужое копье.

— А ты временно в караван или как? — через какое-то время спросил Ю Киу.

— Я в столицу в университет еду, в караван пошел, только чтобы добраться до Киньян.

Ю Киу снова расхохотался, громко, с упоением хлопая себя по колену:

— Слыхали? В университет!!! А в какой?

— Не знаю. Приеду — выберу.

— Выберет! — продолжал смеяться бровастый. — Просто приедешь, посмотришь, ткнешь пальцем и выберешь? Так?

Я насторожился:

— Нет, еще нужно будет пройти испытания для поступления, но мой учитель сказал, что я справлюсь.

Ю Киу собрал брови в единое целое и приподнял их так, что казалось, у него посередине лба вырос куст:

— Эх, Зеленый… Знаешь, сколько таких мальчиков, парней и мужчин приезжает в столицу каждый год? И все думают, что они самые сильные, самые умные и самые талантливые. Может, в своих глухих деревушках они и правда были на первом месте, но столица — это, брат, совершенно другое дело. Я ж вижу, ты хороший парень, правильный. Думаю, в Киньян Добряк предложит тебе пойти к нему.

— Нет. Он уже пару раз устраивал мне нагоняи, — тут я вспомнил об амулете, что он мне дал, и нащупал его за пазухой. — Вряд ли он захочет взять меня на работу.

— Захочет. Если живым доедешь, точно захочет. Глупостей не делаешь, вон какой щит умеешь рисовать, а если еще нормально сражаться научишься, так цены тебе не будет. Только ты сразу не соглашайся.

— Почему? — меня немного раздражала рука этого Ю Киу на плече, но я пока терпел. — Ты ж сказал, что шансов у меня с университетами нет.

— Добряк работает лично на Джин Фу, понимаешь?

Я не понимал.

— В ближайшее время будет решаться, кто станет наследником торгового дома. Если выберут Джин Фу, тогда, конечно, лучше бы оказаться в его лагере. Но помимо него есть еще четыре кандидата. Смекаешь? — его левая бровь взлетела наверх, а правая закрыла глаз.

Но я все еще не понимал.

— Я, например, служу не Джин Фу, а Золотому небу в целом, поэтому кто бы не занял место председателя, я в любом случае не останусь в проигрыше. К тому же ты сам говоришь, что с Добряком у тебя не сложилось, а ведь он обычно не по караванам мотается, а служит главой охраны самого Джин Фу, отвечает за безопасность его дома, складов, лавок, за подбор людей и охранных амулетов. Если пойдешь к Джин Фу, то тебе придется постоянно сталкиваться с Добряком. Подумай.

Я огляделся и заметил, что в этой компании не было никого, с кем бы я общался. Ни Змея, ни Летящего, ни Баоцзы, ни братишки Ксу, видимо, они служат напрямую Джин Фу, зато все охранники, набранные в моем городе, были здесь, за исключением Шрама и Швабры.

— Если что, я могу похлопотать и договориться на оплату как для опытного воина, — продолжал меня уговаривать Ю Киу, но тут я услышал яростные крики. Это был голос Шрама.

Я вскочил, еще раз поклонился Ю Киу и рванул на шум, вдогонку бровастый крикнул:

— Потом договорим!

На другом конце лагеря Шрам, всклокоченный и злой, стоял в низкой стойке, выставив копье перед собой, Змей в нескольких шагах замер с натянутым луком в руках, слева Летящий небрежно помахивал одним мечом.

Учитель прорычал, не сводя глаз со Змея:

— Убить меня хочешь? Ты мне с самого начала не понравился.

Раньше я бы точно бросился на его защиту, хотя бы прикрыть от стрел, но сейчас я остановился: в таком состоянии он легко мог ударить мне в спину. Понемногу к этому месту стягивались и другие люди, Шрам переводил острие копья с одного человека на другого, медленно отходя назад. Шаг. Другой. Его спина коснулась веревки с защитными табличками. Он остановился, глаза у него были дикие, как у бешеной собаки.

— Стой, — сказал Змей. – Или я выстрелю.

Шрам оскалился, крутанул копье и перерезал веревку, одновременно Змей выпустил стрелу, та вонзилась в правое плечо копейщика, но он продолжил отступать, не опуская оружие.

— Может, проще убить? – предложил Летящий.

— Нет, — ответил Змей, накладывая следующую стрелу на тетиву, — Джин Фу захочет с ним поговорить. И Добряк тоже.

— Как пропустили такого? Лекарь ошибся?

— Похоже, на отборе он был чист, а вот потом… Потом лекарю было уже не до того.

— Всегда считал лучников трусами, — проорал Шрам, не обращая внимания на кровь, стекающую по руке. – Они только и могут, что бить издалека и в спину.

— Сколько же он сжевал смолки? – удивился Летящий. – Она же боль особо не глушит.

— Не меньше кулака. Если сейчас не помрет, завтра пожалеет, что не помер. Ну его в Пропасть, — цыкнул Змей, — не хотел прибавлять хлопот лекарю из-за него, но, видимо, придется.

— И ученичок мой тоже пришел! Тоже трус, — теперь Шрам заметил и меня. – Предатель. Все вы предатели! Только один, — мужчина пошатнулся, но устоял, — только один настоящий мужик. Я про тебя, шваброголовый! Хоть и немой, но дерешься отлично!

Еще шаг, я почти услышал тихий шелчок, нога Шрама подломилась, и по всей равнине прокатился жуткий вой.

— Стоять! – раздался резкий окрик Змея. – Летящий, проверь.

Меня перехватил за шиворот братишка Ксу и отбросил назад, подальше от веревок. К этому времени все люди, свободные от дежурств, собрались поблизости. Среди них я заметил и Байсо, стоящего рядом с торговцами.

Летящий осторожно приблизился к вопящему Шраму, выдернул из рук копье и с силой вонзил его острие, как мне показалось, в ногу учителю, затем еще и еще, после чего позвал на помощь. Несколько человек подбежало к ним, один из них приложил ладонь ко лбу Шрама, и тот обмяк.

— Зубастая яма, — сказал кто-то неподалеку от меня. Внутри меня все обмерло. Теперь Летящий взмахнет мечом и перережет Шраму горло, как сделал с раненым вилорогом?

Охранники продолжали возиться вокруг Шрама: один рубил топориком что-то в земле, второй перетягивал рану на руке, Летящий указывал куда-то на землю и что-то говорил, держа в руках копье учителя. Наконец они закончили и потащили Шрама в лагерь, к лекарю. Когда они проходили мимо меня, я увидел окровавленную ногу, раздувшуюся в несколько раз, огромную, как кусок бревна, с нее свисали измочаленные куски мяса и что-то белело внутри.

Меня вывернуло на траву бурым и слизким. Рядом что-то упало. Это было копье Шрама.

 ______________________________

Слова автора:

Благодарственное: Большое спасибо всем, кто пишет целый ворох приятностей после выхода каждой части и почти не пинает меня в филей (или хотя бы пинает не больно). Отдельная благодарность тем, кто кидает мне денежку: все последние печеньки, тортики и вкусняшки в нашем доме – только благодаря вам (ну и лишние килограммы на талии, заднице и прочих частях тела тоже).

Новостное. Мы в чате затеяли озвучку первого тома Донора по ролям. Первая часть уже записана и сейчас находится в обработке, но нам не хватает голосов!

Если у тебя нет опыта, но есть желание – пиши в ТГ на имя @simmerfeed (Илья отважно взял на себя тяжелую роль организатора, режиссера и кастинговой службы). Желательно сразу присылать запись голоса – выбери любой кусочек из Донора (на минуту-две), прочти его с выражением и шли Илье.

Учти, если ты думаешь, что у тебя противный голос, мерзкий, как скрежет металла по стеклу, зубодробящий, как визг пенопласта или пронзительный, как предсмертный визг свиньи, нас это устраивает. Ибо роли есть разные, и лично я не думаю, что персонажи моей книги разговаривают исключительно красивыми поставленными голосами.

Оправдательное: Я стала реже отвечать на комментарии к тексту, но не потому что зазвездилась, а потому что не всегда хватает фантазии ответить как-то интересно, а писать в сотый раз «спасибо, мне пипец как приятно, пиши еще, пожалуйста, твои слова реально ценны и важны для меня» считаю нечестным. Но я по-прежнему читаю все-все комментарии к своим постам, даже к самым древним.

Юбилейное: Седьмого или восьмого декабря будет год, как я пришла на Пикабу. Пришла и выложила сразу первый пост. Спасибо всем, кто читал меня весь этот год, кто пришел позже и прочитал все позднее, всем, кто только познакомился с моим творчеством. Это был реально крутой год!!! По значимости, наполненности и интересности этот год был сравним с первым годом после рождения моей дочки! Спасибо!!!

Часть 14 (предыдущие части можно найти на АТ - 1 том, 2 том)

Знакомый кабинет с тонким ароматом баньяна. Хи Донг сделал вид, что не заметил согнувшегося в приветственном поклоне сыскаря, и продолжил шумно отхлебывать чай из маленькой фарфоровой чашечки, Мин Чинь тем временем читал вслух:

– …за последнюю неделю составили порядка сорока тысяч единиц, что на двадцать процентов ниже нормы. На это есть несколько причин. Первая: в Белом и Красном районе появилась тенденция откладывать сдачу налогов на конец месяца, более того, именно в этих районах дольше всего тянут с налогами, вплоть до полугодовой отсрочки, и штрафы их не пугают. Есть предложение: дать возможность желающим сдать налог сразу за год вперед, это удобнее и нам, и богатым семействам, к тому же они предпочитают расплачиваться покупной Ки.

Лицо Гоуданя постепенно наливалось краской, он чувствовал, как кровь приливает к носу и ушам, но не мог разогнуться. По правилам этикета гость должен поклониться хозяевам и подождать, пока те не обратят на него внимание. Сыскарь начал закипать, ведь мэра предупредили о его приходе, значит, Хе поставили в это унизительное положение специально. Зачем? Чтобы выказать свое недовольство? Чтобы напомнить о его месте? Чтобы разозлить?

Впрочем, Гоудань быстро успокоился, достаточно было вспомнить, с какой новостью он пришел сюда. Злорадство – не самое лучшее чувство, но в данном случае именно оно удержало юношу в рамках приличий.

– Мой юный друг, что же вы молчите? – наконец воскликнул Мин Чинь. – Мы немного увлеклись работой и не заметили вашего прихода. Надеюсь, у вас хорошие новости?

Гоудань медленно распрямился, с трудом удержавшись, чтобы не растереть затекшую поясницу – он не хотел доставлять такого удовольствия своим нанимателям.

– И да, и нет.

Зинг Ян Би часто предостерегал своих учеников: «Ваши клиенты могут быть жадными, грубыми, бесцеремонными, надменными и глупыми людьми, они могут наорать, расплакаться, насмехаться над вами. Но вы не должны показывать свои эмоции ни намеком, ни взглядом. Лучше всего, если они будут считать вас бездушными или чокнутыми, иначе они оплатят ваши услуги, а потом отомстят за то, что вы видели их слабости». Но Гоудань не смог отказать себе и немного поддразнил многоуважаемых господ.

– Звучит интригующе, – улыбнулся Мин Чинь. – Мы внимательно слушаем.

– Мальчик сейчас находится где-то в Ядовитых равнинах, – Гоудань узнал время отправки каравана и подсчитал, сколько он за это время должен был проехать. – Скорее всего, в дне пути от Леса.

– Что?! – Хи Донг приподнялся на месте. – Как?

– Расскажите поподробнее, – впервые за все время знакомства нахмурился Мин Чинь.

– Я уже докладывал, что мальчик убежал в Черный район. Там он попал под крыло так называемого Мастера, сильного и умелого мага, и три месяца обучался магии, владению оружием и знакомился с Лесом. Девять дней назад он покинул Черный район и устроился охранником в караван Золотого неба, который направился в столицу. Если мальчик не погиб и не было непредвиденных остановок, он должен быть где-то в районе реки Юхэ.

– Ты уверен в своих словах? – прорычал Хи Донг, оперевшись руками в стол.

– Я опросил двенадцать человек, присутствовавших при отборе в караван. Мальчик вырос, окреп, но это определенно он.

– Как его мог нанять столь знаменитый Торговый дом? Он же всего лишь семерка? – возмущался мэр. – Неужели в нашем городе больше не нашлось толковых бойцов?

– На десять мест пришло семьдесят девять кандидатов. Мальчик поразил представителей Золотого неба умением строить защитный массив, а также неплохой смекалкой, – Гоудань полностью успокоился и выдавал информацию с бесстрастным выражением лица. Как и следует профессионалу.

– Массив? Он умеет чертить массивы? – теперь не выдержал Мин Чинь. – Откуда? В этом городе нет учителей-начертателей!

– Я полагаю, что его обучал тот самый Мастер из Черного района. Я лично не видел его работу, но он сумел выстроить защитные массивы в Лесу, оберегающие людей от опасных животных.

– Мин Чинь! Ты должен выяснить все про того Мастера! И привести его ко мне! Что делает столь талантливый начертатель в моем городе? Да еще и в Черном районе! – закричал Хи Донг, разбрызгивая слюну.

Министр поклонился:

– Как скажете. Но сейчас мы должны решить, что делать с мальчиком.

– Как что? Догнать и вернуть.

– Следующий караван до столицы будет примерно через месяц, – сказал сыскарь. – И еще месяц он будет добираться туда.

Хи Донг упал в кресло и потер лоб. Мин Чинь вздохнул:

– Мой крылан – ночное животное.

– Я уже начинаю сомневаться, так ли нужен нам этот мальчишка, – буркнул мэр, вытащил из-под стола маленькую керамическую бутылочку, одним ударом вышиб пробку и опрокинул ее содержимое себе в рот. – Столько денег уже потрачено!

– Он – наше долгосрочное вложение. Мы это обсуждали, – заметил Мин Чинь.

– Ну хорошо. Вылетаем завтра с рассветом. Как тебя там… Гоудань, слышишь? Завтра на заре приходи сюда и смотри не опаздывай.

– Слушаюсь, – ответил Хе Гоудань. – Но я не совсем понимаю, какие наши дальнейшие действия.

– Какие-какие… Будем догонять караван на моем драконе.

***

Когда последний человек сдал свою Ки, у лекаря оказалось пять полных кристаллов на пятьдесят единиц и один неполный. Лекарь аккуратно уложил кристаллы в сундучок и собрался уходить, тогда я не выдержал и подошел к нему:

– Подождите, я…

Лекарь повернулся, и я удивился, как он изменился за эти несколько часов: сухая тонкая кожа сморщилась, черты лица заострились, а глаза словно заволокло пеленой.

– Нет, малыш, – прошептал он, – используй свою Ки для массивов.

Я вытащил из кармана тускло светящийся кристалл и протянул его лекарю:

– Возьмите его. Я понемногу сливал в него Ки каждый день, вот и… – я замолчал, не желая больше врать, и всунул кристалл ему в руку. Мужчина усмехнулся:

– Не знал, что до вашего города дошло это суеверие.

– Какое? – удивился я.

– Не слышал? Есть мнение, что если постоянно по чуть-чуть тратить Ки, то ее восстановление идет быстрее, – лекарь медленно опустился на землю. – Ерунда, конечно, ведь мы и так постоянно тратим нашу Ки на дыхание, организм привык к таким потерям. Я придерживаюсь версии, что для получения такого эффекта нужно с детства держать свою Ки на нижней грани, но при этом правильно питаться, много спать и двигаться. Так что бросай свою затею, во время сложного похода это слишком рискованно. Я не возьму твою Ки.

– Пожалуйста! – взмолился я. – У меня все в порядке, а кому-то вы сможете помочь. Хотя бы Юэ Сюэ. Она вылечится?

Лекарь вздохнул, убрал кристалл к себе и сказал:

– Скорее всего, нет. Она получила сильнейший удар в нижнюю часть живота, внутри у нее все всмятку. Я только и смог, что остановить кровь и залатать самые большие раны. На полноценное лечение потребуется столько Ки, сколько у меня не было даже в начале похода, понимаешь? Сейчас я просто пытаюсь сохранить ее тело, чтобы она дожила до столицы, а там уж Джин Фу будет решать, лечить ее или нет.

– А если вы мою Ки потратите на нее? Ей станет лучше?

– Что ж, с этим она сможет продержаться дольше, но не более того.

Я согнулся в низком поклоне:

– Прошу вас, вылечите Сюэ. Я постараюсь собрать еще Ки для ее лечения.

Мужчина легонько потрепал меня по голове:

– Не перестарайся.

– Скажите, а сложно этому научиться? Наверное, нужен большой талант, чтобы стать лекарем?

– Пойдем, я поработаю с девушкой и кое-что тебе расскажу.

Сюэ положили под небольшой навес, ее согревали огненные камни, разложенные поверх одеяла. Девушка до сих пор не пришла в себя. Лекарь сел рядом, взял мой кристалл в одну руку, вторую положил ей на живот, сосредоточился, закрыл глаза. Ничего не происходило, только кристалл тускнел и тускнел, пока не погас совсем.

– Ну вот, – лекарь кинул мне пустой кристалл, – еще один шажок к выздоровлению. На самом деле, чтобы успешно лечить людей, нужен не столько талант, сколько внимательность, усердие и точность. Если ты научился создавать массивы, значит, эти качества у тебя есть. Ты умеешь концентрировать Ки и тратить ее ровно в том количестве, в каком нужно. Не больше, не меньше. Умеешь ей управлять. Умеешь думать и запоминать мелкие детали. Но проблема в другом.

Чтобы стать лекарем, нужно все время практиковаться. Для практики нужна Ки. Много Ки. Даже мне, с талантом в пятьдесят четыре процента, каждую неделю нужно было не меньше ста-ста пятидесяти единиц Ки. У тебя какой талант? Явно невысокий.

– Се.. семнадцать, – сказал я и отвернулся. Мне не хотелось врать этому хорошему человеку.

– То есть тебе бы понадобилось больше четырехсот Ки. Какой человек сможет себе такое позволить? Чаще всего обучение лекаря оплачивают либо богатые родственники, либо крупные дома. Меня в свое время нашел Джин Фу и его торговый дом «Золотое небо». Он оплатил мое обучение, и теперь я работаю на него.

Но даже если ты каким-то чудом сумеешь окончить университет и стать лекарем, тебя никто не возьмет на работу. Подумай! Лекарю всегда возмещают всю Ки, потраченную на лечение. Кто пойдет к человеку с таким низким талантом? Ведь на одно и то же лечение тебе потребуется гораздо больше Ки! Бедняки просто не смогут оплатить твою работу, а богачи не любят напрасно тратить свои деньги.

– Я понимаю. Благодарю за потраченное на меня время, – я еще раз поклонился лекарю и собрался уйти, но он остановил меня:

– Хочешь, я кое-чему тебя научу? Оно не требует много энергии, а ты поймешь, из чего состоит моя работа.

Я тут же согласился. Лекарь усадил меня рядом с собой, взял нож и легонько резанул мне палец на левой руке. Ранка тут же переполнилась кровью.

– Смотри, кровь выступила, но дальше не потекла. Потому что порез неглубокий. А теперь почувствуй то место, где болит, и вложи туда Ки. Ты это умеешь, я видел.

Я так и сделал: зачерпнул немного Ки и направил ее на палец. Резануло болью, и уже потемневшая кровь вдруг начала течь сильнее, спускаясь тоненькой струйкой вдоль руки.

– Видишь? Некоторые думают, что для лечения достаточно вложить в больное место Ки, и тело само себя вылечит. Конечно, в случае истощения или усталости при помощи Ки можно ускорить восстановление, но при ранах, переломах, ушибах чистая Ки не поможет, а лишь усилит напряжение мышц и усугубит ситуацию. Например, Сюэ чистая Ки просто убьет. Она истечет кровью внутри себя.

Чтобы лечить, нужно хорошо представлять себе строение человеческого тела. Взять хотя бы твой порез. Ты знаешь, почему течет кровь? Откуда она берется?

Я помотал головой, никогда раньше не задавался такими вопросами.

– Кровь не бултыхается просто так внутри тела, а бежит по трубам-сосудам. Некоторые сосуды пошире, и ты даже можешь их разглядеть, достаточно посмотреть на запястье, а некоторые настолько малы, что их невозможно увидеть. Когда я разрезал твою кожу, то одновременно разрезал и такой сосудик, и из него вытекла кровь. Чтобы вылечить такой порез, достаточно будет соединить края пореза, и через какое-то время они срастутся. Для этого я при помощи заклинания создаю тонкую невидимую нить, которой сошью края. Знаешь, как женщины зашивают дырку на рубахе. Но если порез большой, и разорванный сосуд тоже большой, то зашить кожу недостаточно. Нужно сшить все: сосуд с кровью, мышцы, нервы, кожу, а затем помочь им срастись, ускорить процесс заживления.

Лекарь прикоснулся к порезу, и через секунду он исчез, словно его и не было.

– Внутри Сюэ сейчас порвано так много мышц, сосудов и органов, что сшивать каждый по отдельности будет очень долго и сложно. И затратно. Поэтому я замедлил все процессы в ее теле. По мере появления Ки буду собирать разорванные кусочки внутри нее, но пробуждать Сюэ пока нельзя.

Мужчина быстро набросал несколько слов на клочке бумаги и протянул его мне:

– Если у тебя будет желание, можешь потренироваться в создании лечебной нити, это не потребует так уж много Ки. И не обязательно резать руки, я в свое время практиковался на живых растениях. Насчет оплаты, – лекарь замялся, – не думаю, что Джин Фу одобрил бы трату Ки на лечение девушки, сам понимаешь, она не так важна для каравана, поэтому я заплачу тебе сам, но после возвращения в столицу, хорошо?

Я молча поклонился ему и ушел. Мне хотелось сказать, что деньги не нужны, ведь я могу наполнить все его кристаллы прямо сейчас, без проблем со здоровьем, одним движением руки. Хотелось влить в этого измученного человека энергию, ведь он тратил на лечение и свою Ки, да, понемногу, может быть, лишь крохи, но это его вымотало. Но я не осмелился. Он почувствовал бы приток Ки, понял бы, откуда она взялась, и тогда бы возникли ненужные вопросы.

Если бы не указание Мастера, я бы все равно попробовал как-то помочь, рассказал бы Джин Фу о себе. Он ведь сын хозяина крупного торгового дома, и я вряд ли могу представить размеры их богатства, но уверен, что Ки, которую через меня можно собрать, будет составлять лишь крошечную часть от состояния их семьи, не больше пылинки в амбаре.

С другой стороны, какой торговец согласится выпустить из рук выгодный вариант? Я же сам видел, как тот же Джин Фу поступил с Сюэ: пусть маленькую, но все же прибыль он с нее получит. Если она не умрет.

Я задумчиво прошел мимо ужинающих охранников в сторону фургона, мы же договорились с Джин Фу, что каждый вечер я буду работать с записями.

– О, какие люди! Что-то ты, малыш, начал пропускать тренировки, – и на плечо опустилась тяжелая рука Шрама. Он придвинулся ко мне и шепнул на ухо, обдав ароматом свежей хвои. – Зазнался, видимо.

Я вывернулся, отступил на шаг и поклонился:

– Учитель, прошу прощения, во время переправы я потерял свое копье.

– Это ничего, – нехорошо улыбнулся Шрам, его глаза смотрели сквозь меня, и это немного пугало. – Уже пора переходить к настоящей учебе. Эй, кто-нибудь, дайте мне копье.

Один из мужчин передал легкое короткое копье, чуть выше моего роста:

– Держи, только верни в целости и сохранности.

– Конечно. – Шрам подчеркнуто бережно протянул его мне, а затем схватил за предплечье и потащил за собой. – Отойдем в сторону, чтобы не мешать ребятам.

Он отволок меня за повозки, снял со своего копья кожаный чехол и встал в атакующую позицию:

– Посмотрим, чему научил тебя этот шваброголовый, – пробормотал Шрам, а потом крикнул. – Нападай.

Я оглянулся по сторонам, но никого рядом не было. Если Шрам не контролирует себя и будет сражаться в полную силу, то я и минуты против него не продержусь. Да и копье, что мне дали, слишком короткое и легкое, непривычное, неудобное.

– Нападай, – проорал Шрам и сделал выпад.

Даже не попытавшись отбить острие, я отпрыгнул назад, но учитель сделал шаг и вновь ударил, я подставил древко и с ужасом услышал треск: он разрубил мое копье.

– Стой! – вскрикнул я. – Подожди!

– Враг ждать не будет. Нападай! – прорычал Шрам, его лицо исказилось от ярости,. Еще удар, я кувыркнулся в сторону, но не успел подняться, когда Шрам взмахнул копьем и …

Хрррусть!

Передо мной возник Швабра, принял удар на свой посох и легко отшвырнул Шрама назад.

– Снова ты! – учитель словно взбесился. – Чего ты лезешь не в свое дело? Хочешь забрать ученика себе? Ты и так опозорил меня перед ним!

Швабра ничего не ответил, лишь отставил посох в сторону и ждал. Я думал, что на этом все и закончится, но Шрам засунул руку себе за пазуху, что-то вытащил оттуда и закинул себе в рот. Затем, дико улыбаясь, он перехватил копье поудобнее и налетел на Швабру.

В этот раз учитель двигался быстрее, настолько быстро, что я не мог определить, где мелькало острие, а где древко, на лице Швабры выступили капли пота, но лицо его было спокойно.

Я отполз в сторону, поднялся и растерянно застыл на месте: то ли нужно бежать и звать на помощь, то ли пробовать разнять их, то ли подождать, пока Шрам придет в себя. В прошлый раз он смог остановиться вовремя.

– Хватит! – раздался резкий голос Змея. Он, не задумываясь, подошел к сражающимся, перехватил орудия и резко опустил их вниз. – Что это за драка во время похода? С ума посходили? Только сегодня мы потеряли пятерых человек.

Швабра тут же отступил и наклонил голову в знак извинения, Шрам же дернул копье, пытаясь вытащить его из хватки Змея, и только потом опомнился:

– Это не драка. Это… это… мы показывали моему ученику реальный бой.

– Думаю, он уже насмотрелся за время поездки. Из вашего жалования будет вычтена оплата за один день. При повторе штраф будет выше. Всем все ясно? Зеленый, за мной!

Я поплелся за Змеем, размышляя над тем, почему со мной приключаются подобные штуки, уже второй глава охраны вызывает меня на личный разговор. Первый закончился штрафом для Шрама и смолкой, и я не мог рассчитывать, что в этот раз Змей по старой дружбе простит меня.

Лучник сел на свою лежанку, знаком показал, чтобы я сел напротив, и сказал:

– Ты и эти двое – из одного города. Вы были знакомы раньше?

– Нет, я впервые увидел их на отборе, – запинаясь, ответил я. От его пристального взгляда зачесалась переносица.

– Ты спишь с кем-то из них? Или, может, кто-то пристает к тебе?

От неожиданности я поперхнулся и долго откашливался до слез из глаз, потом просипел:

– Нет! Конечно, нет.

– Тогда почему два неплохих опытных бойца постоянно крутятся вокруг тебя? И ведь это уже не первая их стычка.

Тут я замолчал. Как я мог объяснить происходящее Змею, не рассказав про пагубную зависимость Шрама? Наверное, можно было бы свалить все на Швабру и его мнительность, мол, вмешивается в наши тренировки, считает их чересчур жестокими, но я и сам начал бояться учителя. Если бы не Швабра, я был бы уже мертв.

– Ты что-то знаешь, но не хочешь говорить, – утвердительно сказал Змей. – Плохо. Для тебя плохо. Если бы не твое место в караване и не твой брат, я бы выгнал тебя. Нет причины раздора – нет проблем, да и ценность этих бойцов гораздо выше твоей. Но я не могу этого сделать. Пока.

________________________________________________________________

Слова автора:

Животрепещущее: пока скорость выхода частей будет на этом уровне - одна часть в неделю. Поступали предложения вообще заморозить творческую деятельность на месяц, чтобы освежить голову, но, на мой взгляд, это будет неправильно.

Новостное: Донор не прошел в конкурсе на АТ даже на вторую ступень. Причина отказа: несмотря на то, что главный герой  - подросток, сама книга ориентирована на более взрослого читателя (напоминание: конкурс посвящен подростковому фэнтези). И, успокоившись и все обдумав, я склонна с ними согласиться. 

С другой стороны, первый том Донора попал в рекомендуемые книги (рекомендуемые самим сайтом автор.тудей), а это, на минуточку, один процент книг из всех выложенных на сайте. (318 книг из 30905). Ссылка на сайт - внизу поста. И в моем профиле.

(прямо хочется сказать тем товарищам, которые мне писали, что я выкладываю тексты на Пикабу только потому, что на лит.сайте мои книги забьют сапогами: "А вот это видел?")

Общение: все, кто приходят в чат, рассчитывают увидеть там высокоинтеллектуальные беседы на тему литературы в целом и Донора в частности. Это нереально! И даже тяжеловато. Поэтому в чате обсуждается все: от количества выпитого с утра кофе до оптимального размера сисек, от настольных ролевых игр до аниме. Словом, живое естественное общение.

Поэтому приходите и не удивляйтесь. Чату уже скоро три месяца, поэтому там сложились свои традиции, нарисовались свои стикеры и бережно передаются из уст в уста свои мемы, но мы с радостью принимаем всех желающих.

1. канал с оповещениями - https://t.me/relvejanounce

2. Чат - https://t.me/joinchat/HE3_UU3MzsytOwP_AbdkCg

3. Я на АТ - http://author.today/u/butyrskayan

Часть 13 (предыдущие части можно найти на АТ - 1 том, 2 том)

Всплеск, пронзительный крик взлетел и оборвался на самой высокой ноте, розовая пена выплеснулась на берег. Вместо воды в реке текло блестящее зеленое тело, вздымаясь волнами и изгибаясь течениями. По земле прокатилось низкое глухое рычание, дрожь через ноги добралась до живота, меня скрутило, и я выплюнул полупереваренный завтрак на траву. Рядом, оперевшись на копье, сплевывал слюну Шрам.

Внезапно дракон взмыл в небо и на какое-то мгновение застыл в воздухе. Его темно-синие глаза смотрели сквозь нас, безразличные и холодные, как вода. Мне показалось, что его морда покрыта шерстью, но я почти сразу понял, что это были усики разной длины и толщины. Некоторые достигали длины в несколько метров, особенно те, что по бокам сомкнутой пасти, а другие едва-едва выдавались наружу. На макушке торчали два прямых рога, кончиками касаясь шеи.

– Ксу! Огнем! – заорал Добряк с той стороны реки.

Братишка Ксу бросился вперед, на ходу сорвал диск с пояса и без замаха швырнул его в дракона. Диск, едва коснувшись чешуи, разлетелся на кусочки, вспух жирный желтовато-красный огненный шар, обдав палящим жаром. Оглушающий рык окатил меня, я упал на колени и зажал уши руками.

Дракон ушел под воду, и Добряк сразу же крикнул:

– Вытаскивайте наших!

Несколько человек побежали к реке за теми охранниками, что никак не могли подняться на берег: бурлящая вода сбила с ног их лупоглазов. Одного сумели кое-как оттащить от реки, он успел нахлебаться и плохо соображал, что происходит, из его ушей текла кровь, лицо запеклось коркой. Но не успели вернуться за следующим, как дракон вновь взмыл вверх и направил на нас поток воды из пасти. Я сжался в комочек, защитный массив, который я уже не забывал ставить по утрам, выдержал первый натиск и лопнул лишь в самом конце. Остальным же пришлось гораздо хуже. Ксу, стоявшего ближе всего, отшвырнуло на несколько метров, словно щепку, Шрама унесло за ним, торговцы и их вещи кубарем полетели назад, послышались сдавленные крики и удары ящиков.

Я с трудом встал на ноги и оглянулся. Никогда бы не подумал, что вода может причинить столько бед! Люди, животные, вещи – все было сметено тем потоком, перемешано в кучу и переломано. Потихоньку поднимались опытные охранники, которые сумели сгруппироваться и удачно упасть, не врезавшись ни в повозку, ни в вилорогов. Летящий, Змей, братишка Ксу тоже выбрались и направились к берегу, я пошел за ними.

Река была снова спокойна и гладка, словно речной дракон мне лишь привиделся. И ни следа от пятерых охранников или их лупоглазов.

Добряк подхватил палку, забытую на берегу после разбора повозок, и попробовал нащупать дно реки в том месте, где был брод. Палка целиком ушла под воду.

– Ну что там? – хрипло спросил Джин Фу. Опираясь на плечо Байсо, он добрел до берега. Я кивнул своему брату, обрадовавшись тому, что он был цел, хоть и вымок с головы до ног. Байсо в ответ дернул уголком рта.

– Мы тут не перейдем, он уничтожил брод.

Бритый торговец опустил голову.

– Змей, остаешься за главного! – начал раздавать указания Добряк с того берега. - Мы поедем на запад. Либо найдем другой брод, либо доберемся до моста. Вы же езжайте в сторону дороги. Мы догоним. Лупоглазы быстрее яков и вилорогов.

Джин Фу помолчал и кивнул:

– Хорошо. Бай Чонган, обязательно вернись.

– Не сомневайтесь во мне.

После этого Добряк собрал охранников, они схватили оставшиеся вещи, часть увязали к себе на спины, а часть – спрятали под дерном, после чего взлетели на лупоглазов и помчались вдоль реки.

Мы же начали проверять уцелевших, перебирать тюки, собирать повозки. Часть вилорогов переломали себе ноги, рога одного вилорога пропороли бок торговцу, и сейчас над ним хлопотал бледный лекарь, судорожно стискивая полупустой кристалл с Ки. Мало кто остался цел после единственной атаки речного дракона. Охранники в основном отделались ушибами, лишь одного крепко приложило коробом по голове, и сейчас он лежал без сознания. Торговцы же не ожидали нападения, поэтому их травмы были гораздо серьезнее: у кого-то была сломана рука, у кого-то – нога, кто-то с трудом дышал, держась за ребра.

– А где Юэ Сюэ? – спросил Байсо.

Я еще раз огляделся и заметил в стороне желтое скомканное пятно. Прихрамывая, Шрам подошел ко мне, проследил за моим взглядом и сказал:

– Я сам за ней схожу. Помогите там лучше с вещами.

Змей уже навел порядок, распределил обязанности между охранниками, меня отправил помогать лекарю. Первым делом лекарь сказал отыскать его сундучок, «такой зеленый, с бронзовым замком», так что я начал растаскивать вымокшие и от того неподъемные мешки.

– Вот, проверьте ее, пожалуйста! – услышал я голос Шрама и поднял голову. Учитель был страшно бледен, наваливался на копье так, что древко уходило глубоко в землю, на плече у него висела Сюэ. Лекарь подхватил девушку, уложил ее на землю и принялся нащупывать пульс.

– Кажется, девушка сильно ударилась головой, я попробую привести ее в чувство, а ты пока найди сундук, – прошептал лекарь, казалось, он перекачивает свои силы напрямую в Сюэ. На ее щеки понемногу возвращались краски, а вот лицо мага бледнело и худело прямо на глазах.

Я переворошил первую кучу вещей, затем перешел к следующей. Из разорванных мешков вывалились драгоценные шкурки, которые Джин Фу получил в лесной деревне, но после воды они выглядели как облезлые тряпки. Из треснутого ящика тянуло терпким алкоголем. Поодаль лежал ковер, что я раньше видел в фургоне, а на нем бился один из вилорогов, пытаясь встать, но его задняя нога все время подламывалась. Летящий, проходя мимо, одним взмахом перерезал ему горло.

– Что у нас? – хмуро спросил Джин Фу у мечника.

– Пятеро охранников погибли, шестеро, включая Добряка, отстали, двое серьезно ранены. Итого в охране всего тридцать здоровых бойцов. Лупоглазы целы, но трое охранников остались без седла. Фургон и яки в порядке. Мы потеряли две повозки: одну на реке, у второй – сломаны оси. Пять вилорогов пришлось убить. Скорее всего, одну повозку придется бросить, так как некого туда впрягать, но еще пару повозок нужно освободить под раненых. Что делать с грузом?

– Загружайте фургон, тут уж не до удобств, – сказал торговец. – Одну повозку прицепите к фургону, яки все равно утащат, но на нее положите раненых. Груз забрать весь.

Летящий кивнул и пошел к тем, кто собирал и грузил повозки. Я тем временем отыскал нужный сундучок и приволок его к лекарю, тот снял с шеи ключ, отпер замок и вынул из сундука кристалл с Ки.

– Что по больным? – Джин Фу продолжал подсчитывать потери.

– Я не успел осмотреть всех, но кроме того, обожженного, смертельных травм вроде бы нет. Руки, ноги, ребра, сотрясения, у одного свернута челюсть, у другого – пропорот бок, но все излечимо, была бы Ки. С нашим запасом я смогу либо полностью вылечить человек пять-шесть, либо ускорить лечение и укрепить силы всех, но для окончательного выздоровления им придется добраться до столицы. Либо залезть в запасник.

– Мы еще не доехали, – буркнул торговец, – и для запасника пока рано. Давай пока подтяни всех по максимуму на своих.

– И вот еще что, – лекарь замялся, кинув взгляд на меня, – какие у вас планы были на девушку?

– А что с ней?

– У нее внутренние повреждения, она сильно ударилась животом, в целом ничего опасного для жизни, я смогу подлечить в рамках своих запасов, но…

– Давай говори, – не выдержал Джин Фу.

– Скорее всего, она не сможет иметь детей. И даже если вы дадите мне Ки, я не смогу ей помочь, – лекарь виновато отвернулся. – Вы же знаете, у меня другая специализация, я больше по боевым ранам, а тут очень тонкая работа.

Джин Фу как-то обмяк после этих слов, провел рукой по бритой голове, потом тихо сказал:

– Значит, судьба у девочки такая. Делай, что можешь, ей я сам скажу.

После этих слов у меня перехватило в горле. Смерть нескольких человек почему-то прошла мимо сердца, возможно, потому что я не видел ни их трупов, ни момента гибели. Только что они были в реке, и через секунду – никого. А может, я слишком мало их знал, даже не смог бы назвать их имена и прозвища.

Из-за Добряка я был отделен от остальных охранников в караване. Они работали все это время бок о бок, менялись местами, сменами и неплохо притерлись друг к другу, я же все время ехал в паре с Летящим, вечно улыбающимся, говорливым парнем себе на уме, либо с молчаливым и замкнутым Змеем. Из новичков, набранных в моем родном городе, я общался только со Шрамом и со Шваброй, если, конечно, наше общение можно назвать таковым.

Возможно, сказалось, что меня назначили на место смертника, и люди не хотели лишний раз переживать из-за смерти знакомого. Но я все же считал, что дело во мне самом. Если бы я умел так легко сходиться с людьми, как Байсо, то все было бы по-другому.

А за Юэ Сюэ я переживал. У нее и так не сложилась судьба: без дома, без семьи, без денег. Но у нее еще оставался шанс выйти замуж, все же она молода и красива, а теперь что с ней будет? Кто захочет взять в жены девушку, которая не сможет родить детей? Какой бы она ни была красивой, послушной и работящей, без детей она будет лишь прислугой в доме мужа. Даже если она скроет правду, через два-три года начнутся вопросы, свекровь начнет водить ее к лекарям, а затем, узнав про бесплодие, выкинет из дома без вещей и денег. И будет в своем праве.

Джин Фу говорил про место служанки, но захочет ли Сюэ всю жизнь работать в чужой семье? Может, было бы лучше, если бы она осталась в родной деревне…

Тем временем лекарь оставил девушку и перешел к другим раненым, а я продолжил собирать разбросанный груз. Те ящики, что получили прямой удар струей воды, развалились на части, и их содержимое разбросало на большом расстоянии. Помня про змей и ловушки, я внимательно смотрел под ноги, но, видимо, вода смыла всех живых существ, поэтому я спокойно собирал крупные тяжелые рога, предназначенные для изготовления луков, затем заготовки под амулеты, потом литые наконечники для стрел…

Только спустя несколько часов мы смогли отъехать от берега, и я снова ехал впереди в паре с Летящим. Интересно, теперь, когда Змей замещает главу охраны, станет ли он вставать в авангарде со мной или назначит кого-то другого?

– Слушай, а что это за оружие у братишки Ксу? Это ведь магия? Он такой талантливый? – спросил я у мечника.

– Ксу-то? – усмехнулся он. – Как тебе сказать. Ксу – двоюродный брат Добряка, талант у него есть, да вот не держатся у него заклинания в голове, он и считает плохо, и читает еле-еле. Видать, все в мышцы ушло. Как Ксу подрос, его отправили к Добряку, мол, ты сам неплохо устроился, и брату место найдешь. Но братишка Ксу оказался отличным малым: старательный, послушный, вежливый, не то, что братья некоторых, – Летящий покосился на меня, – вот ему и доверили магические диски.

– Это те штуковины у него на поясе?

– Ну да. Так-то ничего сложного: берешь диск, вливаешь в него немного Ки для запала, потом бросаешь, и при касании он выпускает ту магию, что в нем прописана. Но каждый диск стоит огромных денег. Не знаю, у кого и за какие деньги ты научился создавать массивы, но в столице работа начертателей ценится очень высоко.

– Значит, на дисках нарисованы массивы? – удивился я. Неужели массивы могут работать и таким образом?

– Конечно. А ты думал, что в них огненный камень запихали? – съязвил Летящий. – Добряк применяет диски только в крайнем случае, когда есть угроза самому каравану, поэтому он и доверил их братишке Ксу. Без приказа Ксу ни за что не прикоснется к диску, даже если на кону будет стоять его жизнь.

– Здорово. Я и не знал, что братишка Ксу такой крутой! – искренне сказал я. – Слушай, значит, и древолазов уничтожили при помощи диска? А я думал, что это Добряк какое-то заклинание запустил.

– Зеленый ты еще. Думаешь, наверное, что в Столице кристаллами с Ки дороги вымощены? Нет, приятель, там все еще сложнее, чем в вашем городке. Ки нужна везде и всем: императору, страже, больницам, университетам, магам, посыльным. Поэтому людям с низким талантом запрещено использовать магию кроме как для бытовых дел, от них Ки нужна в чистом виде, без затрат на заклинания. А тратят Ки только те, у кого потери не превышают шестидесяти с чем-то там процентов.

– То есть люди с талантом выше сорока? – удивился я. – Но это же такая редкость!

– В вашей деревне, может, и редкость, а в столице много талантливых людей. Но это даже хорошо, потому что те, у кого нет такого дара, могут спокойно развиваться в других областях. Например, в боевых искусствах, – и Летящий демонстративно взмахнул своим мечом.

– И что, в столице правда никто не пользуется магией?

– Ты меня не слышишь, – рассмеялся Летящий. – Запрещено тратить свою Ки только на заклинания, но можно купить амулет с нужным действием, в него можно вливать Ки без потерь. Например, если ты работаешь пекарем и захочешь уберечь свою лавку от крыс, то ты не применяешь изгоняющее заклинание, а покупаешь амулет с таким же действием и раз в неделю пополняешь его энергией. Вот и все. Гораздо удобнее.

– Вот только амулет, наверное, стоит очень дорого.

– Конечно. Поэтому не каждый человек может стать пекарем. Только тот, кто получил нужные амулеты в наследство или вступил в гильдию и взял их в долг. Но тебе повезло, ты лично знаком с Джин Фу, одним из владельцев «Золотого Неба», да и брат у тебя – его личный ученик. А в «Золотом небе» – самый лучший выбор магических амулетов в стране, даже люди императора покупают амулеты там. Так что, может быть, тебе сделают хорошую скидку.

Я задумался, кем я могу работать в столице. С одной стороны, меня не будет ограничивать мой талант, неважно, равен он семи или семнадцати. С другой стороны, без денег и связей я все равно не смогу найти хорошую работу, будь то пекарь, пивовар или боец. А ведь Мастер отправлял меня в столицу для поступления в университет. Что, если туда берут людей лишь с талантом выше пятидесяти?

– Привал! – крикнули сзади.

Я оглянулся. Мы не так далеко уехали, река еще поблескивала на горизонте. Меня невольно передернуло от воспоминаний: дракон был слишком силен, от одного его рыка нас всех вывернуло наизнанку. Меня удивляло лишь одно: почему мы остались живы? Он нанес нам всего один удар, а если бы он взмахнул хвостом или зарычал чуть погромче? И даже диск братишки Ксу не нанес ему видимого урона, хотя что я там мог увидеть, возможно, дракон из последних сил ударил по нам и уплыл зализывать раны…

Торговцы и их слуги поспешно разожгли костры, начали вытаскивать шкурки и другие пострадавшие от воды вещи и аккуратно раскладывать их вокруг огня, что-то поближе, меха – подальше. Скорее всего, Джин Фу хотел лишь убраться подальше от реки и затем нормально заняться своим грузом.

Змей расставил караулы, а затем собрал оставшихся охранников и негромко сказал:

– Все кристаллы с Ки были истрачены на лечение. Я знаю, что в походе не принято сдавать Ки, но некоторые раненые не доживут до столицы, даже если дальше мы не столкнемся ни с одним препятствием. Это Бочонок, вы все видели, что с ним случилось, и двое торговцев. Джин Фу готов оплатить вашу Ки в тройном размере. Я заставлять никого не буду и обиды за спиной не затаю. Вы меня знаете. Тех, кто готов поделиться своей Ки, я прошу пройти к лекарю. Деньги выплатят сразу.

После чего Змей первым прошел к лекарю, приложил тусклый кристалл ко лбу, и через несколько секунд тот тускло засветился. Я прикинул, что Змей сдал не меньше пятнадцати единиц Ки.

Мастер учил меня контролировать отдачу Ки в том числе и на кристаллах, чтобы я больше не допускал тех же ошибок, поэтому я мог определить заполненность кристалла по интенсивности свечения. Но Мастер строго-настрого запретил мне сдавать Ки, хотя как раз я мог без всякого вреда для себя пополнить все запасы энергии.

Охранники один за другим подходили к лекарю и сливали Ки, торговец с перевязанной рукой тут же выдавал деньги и записывал суммы в небольшой свиток, видимо, для отчетности. Затем мимо меня прошел Байсо и тоже приложил кристалл ко лбу. Он сдал совсем немного, меньше десяти единиц, но когда он отходил, его немного шатало. Все же брат был еще мал, и его объем Ки был вряд ли больше шестидесяти. А я все не мог решить, как же мне поступить.

___________________________________________________________________________

Слова автора:

Ну, во-первых, ничего себе вы мне там отсыпали плюсов!!! т.е. большое спасибо за столь яркий и быстрый отклик на мои слова.

Во-вторых, прошу прощения за недельный отгул. В прошлый раз я получила ответы, к которым не была готова,  + проблемы дома + накопившаяся усталость (все же писать по 1000 слов почти месяц подряд для меня в новинку)  = полный паралич мозга.

В-третьих, я невольно проверила рецепт счастья из фильма "Самая обаятельная и привлекательная". Работает!  Столько комментариев, подписчиков и новых людей в чате не было уже давно! А что нужно было сделать? Просто выдавать регулярно некую норму слов, а потом пропасть из виду.

В-четвертых, мне тут писали, что типа предупреждать надо об отсутствии. На Пикабу это не совсем удобно. В чате я написала почти сразу о том, что пропаду. Но сроки не могла обозначить. И даже сейчас я не уверена в том, что смогу снова писать в том же режиме, что и раньше: проблемы пока не ушли, усталость тоже, да и замечания тоже из головы не вычистились.

P.S. там где-то есть канал, чат и ссылка на меня на АТ.)))

Часть 12

- Что? Что за ерунду ты говоришь? - я не поверил своим ушам. Байсо хмуро взглянул на меня:

- Давай отойдем. Подальше от длинных ушей.

Мы ушли к краю огороженного пространства. За неимением деревьев торговцы протянули сторожевую веревку между колышками, которые сами же и воткнули в почву по краю лагеря. Под веревкой Добряк рассыпал какой-то резко пахнущий порошок для отпугивания живности, после охранники прочесали всю территорию лагеря, убили нескольких змей, проверили на наличие зубастых ям. Танцор, лишившийся лупоглаза, теперь передвигался на повозке, так как пешком было слишком опасно, а значит, плата за его работу с этого дня будет в два раза меньше, чем у остальных. Кроме того, мне сказали, что и оплачивать стоимость животного ему придется из собственного кармана, так как торговцы дают лупоглазов в аренду на время поездки.

- Дело в том... - мальчик замялся. - В общем, Шрам жует смолку, - и замолчал, ожидая моей реакции.

- И что это значит?

Байсо внимательно посмотрел на мое лицо, затем хлопнул себя по лбу:

- Шен, ты же полгода бродяжил! Неужели ты не знаешь, что такое смолка? И слова «радужный ветерок» тебе тоже ни о чем не говорит? Что ты делал на улице все это время?

- Прятался, - буркнул я. - И на улице я жил всего пару месяцев, до этого у меня все же был дом.

- И ты ни разу не слышал про смолку? Не видел людей, которые вели бы себя странно? Например, орали бы песни, бились головой о стену, кидались бы в драку ни с того, ни с сего?

- Пьяных я достаточно видел. Не понимаю, зачем люди это делают, ведь вино уменьшает запас Ки.

- Ох, Шен, - Байсо покачал головой. - Слушай внимательно, сейчас старший брат откроет тебе глаза на этот мир.

После смерти сестренки я бросил школу и искал работу, бегал по городу, разговаривал с кучей людей. Иногда мне швыряли кусок хлеба, чтобы отвязался, иногда прогоняли палками, пока один добрый дядя не шепнул, что хорошо заплатит за смолку или радужный ветерок. Я спросил, где их можно найти, а он ответил: «В лесу». На тот момент я знал про лес только то, что там много деревьев, поэтому решил, что смогу раздобыть все, что угодно. Нет, конечно, я слышал разные страшилки про животных, которые убивают все, что движется, но терять мне особо было нечего.

Тот дядечка любезно объяснил, как выглядят нужные растения и как с них собирать материалы. Выходы из Зеленого района в лес хорошо охранялись, поэтому я подумал, что единственный шанс разбогатеть — это пройти через Черный район. «Уж там-то входящих никто обыскивать не будет», - думал я.

Спустя неделю я вышел на тех, кто держал потайные ходы в Черный район, сначала меня не хотели пускать, но я назвал имя того дядечки, сказал, что давно на него работаю и сейчас выполняю задание по расширению рынка, и что в исполнители выбрали меня потому, что не так жалко. В общем, наговорил я тогда столько, что сам себе почти поверил. И плакал, и угрожал, и умолял, пообещал делиться с ними прибылью. Говорил, что если я не выполню поручение, то мою сестренку заберут, а отцу отрежут ноги.

В Черном районе я сначала прятался, смотрел, запоминал. Мастера я срисовал почти сразу и понял, что его лучше обходить стороной. Ну, ты понимаешь. От него так и веяло силой.

Я заметил, что мужчины каждый день охотятся в лесу, но у них плохое оружие, дети ходят в обносках, посуды нет, и людям приходится есть по очереди. Я выловил одного из мужчин, Цяня, помнишь его? Сказал, что могу обеспечить их нормальным оружием, посудой, тканями, если они смогут кое-то принести из лесу. И это не шкуры животных.

Этот Цянь сразу понял, о чем я, более того, он знал, как собирать смолку и радужный ветерок. И согласился.

Я два дня прятался в Черном районе, затем Цянь принес в условленное место мешочек смолки и долбленку с радужным ветерком, мы договорились встретиться через неделю, и я ушел.

Короче, столько денег, сколько я получил от дядечки, я еще ни разу не видел. Он, понятное дело, попытался меня обмануть, сначала хотел забрать все силой, но я ж не дурак, принес ему только часть, сказал, что договорился о постоянных поставках, и если он меня обманет, то больше не сможет получать товар. Так что он заплатил полностью. Кое-то я отложил на покупки для охотников, кое-что - на взятку для тех, кто держит выходы, но денег все равно осталось очень много. Тогда я купил себе красную рубаху, как всегда мечтал, много мяса, впервые в жизни наелся так, что потом меня даже рвало. Рвало мясом! Можешь себе такое представить! - Байсо говорил об этом с улыбкой, но в глазах его стояли слезы. - Всего за неделю я заработал больше, чем мой отец зарабатывал за несколько месяцев. Если бы я раньше узнал о существовании смолки, то смог бы прокормить сестренку. Она была такая худенькая, ручки тоньше ветки, только глаза были большими-пребольшими, и она ведь совсем не плакала. Знаешь, какая она была талантливая! У нее талант был равен двадцати двум, такое красивое число, в два раза больше, чем у меня. А я, как старший брат, не смог ее защитить. Поэтому, Шен, я обязательно защищу тебя, пусть ты и глуп, как старый пень, - Байсо немного помолчал, затем продолжил рассказывать:

- Смолка — она не очень дорогая, это застывший сок синеглавой пихты. Если ее жевать, то становишься словно пьяный, в голове сразу все светлеет.

- Байсо, ты что, пробовал?

- Да. В тот же день и попробовал. Как бы объяснить… Представь: целую неделю небо закрыто тучами, все время темно, льет дождь, настроение отвратительное, грязь. А потом вдруг налетает ветер, сметает облака, и выглядывает солнце, озаряет улицы теплым ласковым светом, согревает душу. Вот так же действует смолка — прогоняет тучи внутри тебя. Вот только ты перестаешь соображать, что делаешь. Можешь голым пройти по улице, можешь начать приставать к женщинам или подраться с кем-то просто потому, что тебе не понравилось, как он смотрит.

Понимаешь? Шрам жует смолку, при этом он хороший воин и носит копье. Если продолжишь с ним тренироваться, то однажды он может проткнуть тебя копьем. Просто так.

- Он в деревне напал на Швабру. С незачехленным копьем, - припомнил я.

- Правда? - глаза Байсо округлились. - И как? Кто победил?

- Никто. Но Швабра только защищался. Шрам сказал, чтоб я поблагодарил потом Швабру за урок.

- Вот видишь! Шрам уже начал вести себя странно.

- А как ты понял, что он… это самое?

- У тех, кто жует смолку, изо рта пахнет хвоей, а через пару недель зубы начинают зеленеть. Вот я подошел понюхать его и посмотреть. Ну пока с цветом зубов все нормально, значит, он совсем недавно начал жевать, но если так продолжится, то Добряк его точно спалит.

- Байсо, это я виноват! - сказал я.

- С чего вдруг?

- Шрам мне рассказывал, что много пил раньше, потому что женщина, которую он выбрал себе в жены, вышла замуж за другого. Потом он бросил пить, устроился в караван, взял меня в ученики, а я его подвел, из-за меня ему назначили штраф. Наверное, тогда он и пошел в лес за смолкой, а на обратном пути увидел, что меня Швабра бьет, вот и сорвался.

- Понятно, - протянул Байсо. - Многие бывшие алкоголики переходят на смолку. Не думаю, что ты виноват. Если б не было тебя, он бы придумал другой повод пожевать смолку.

- Но мы бы уже ушли из леса! На равнинах деревьев не растет. Байсо, мы должны помочь ему!

- Как? Если только забрать у него всю смолку, но ему будет очень плохо.

- Может, к лекарю? - предложил я.

- С ума сошел? Лекарь же работает на Джин Фу, а кому понравится держать у себя в охране такого человека? Его точно выгонят. До столицы разрешат доехать, но ничего не заплатят и еще слухи плохие распустят. Нельзя!

- А если поговорить со Шрамом? Он же должен понимать, как он рискует.

- Он и раньше все понимал. Ты просто не видел людей-смольщиков. Чего они только не придумывают в свое оправдание! Ты же и окажешься виноват. Нет, разговаривать с ним нельзя, только хуже будет.

- Тогда с Джин Фу! - не унимался я. - Я же ему нужен для авангарда и для расшифровки этой реликвии, может, он пойдет мне навстречу?

Байсо озадаченно посмотрел на меня, потом схватил за плечо и потряс:

- Эй, Шен, проснись! Ты же не в сказке живешь. Ты видел, что учитель сделал с этой Сюэ? Он же тебя за пять минут раскатает. В охрану тебя брали из-за авангарда, и ты уже дал свое согласие на работу над свитком, значит, он ничего не должен, напротив, ты будешь умолять, потому что это тебе от него что-то нужно. Торговаться можно только тогда, когда противник нуждается в чем-то, что можешь дать ему только ты, иначе ты проиграешь.

- Но ведь с массивами знаком только я, а значит, у меня есть то, в чем он нуждается.

- Ошибаешься. Джин Фу прекрасно обойдется и без этого свитка, но благодаря нему он может получить дополнительную выгоду. Понимаешь? Свиток может принести ему прибыль, а может и не принести, но в любом случае он ничего не теряет.

- Тогда Швабра, - набычился я.

- Что Швабра?

- Швабра точно знает, что со Шрамом, но пока никому не сказал. Может, он сможет помочь?

Мальчишка несколько секунд размышлял над моим предложением, потом кивнул:

- Попробуй. Хуже точно не будет. Но пока держись от Шрама подальше, не ходи на тренировки и ни в коем случае не спорь с ним.

- Хорошо. Кстати, а как закончилась та история со продажей смолки?

- А, ничего особенного. - усмехнулся Байсо. - Когда я полез в Черный район во второй раз, меня поймал Мастер. Он заметил, что у охотников появилось новое оружие, вытряс из них правду, потом пришел ко мне, убедил остаться в Черном районе. Сказал, что я даром растрачиваю свой талант, что торговать смолкой крайне опасно, и что он сможет найти мне лучшее применение. Так я и стал его глазами и ушами.

На следующее утро я устроился неподалеку от тренирующегося Швабры. Худой мужчина так сосредоточенно перехватывал посох, описывая круги вокруг себя, и так медленно перетекал из позы в позу, словно впервые взял его в руки. Движение были продуманы и прекрасны, как молчаливый танец, как безмолвная молитва. Я впервые обратил внимание на то, как боец четко переступал ногами, он ни на секунду не оставался без опоры: ступни скользят по земле, колени полусогнуты, центр тяжести внизу.

Через несколько минут я заметил, что дышу вместе со Шваброй, а его дыхание было отражением его движений. Удар — выдох, защита — вдох, выпад — выдох, блок — вдох. Мне стало интересно, смогу ли повторить то же самое с копьем. Я встал неподалеку от него, взял свою палку-копье и начал также медленно двигаться, повторяя за Шваброй и стараясь не отстать. Оказалось, махать копьем под громкий голос Шрама гораздо проще, чем неторопливо и плавно перетекать из одной стойки в другую, ведь копье приходилось все время держать на весу, причем нагрузка на руки постоянно менялась. Я совершенно забыл про ноги, потом, чуть освоившись, обнаружил, что стою на прямых ногах, как цапля. Опустился в стойку всадника и понял, что она дает больше свободы для движений, я мог в любой момент изменить опорную ногу, мог сместить центр тяжести, мог уйти в перекат.

Швабра не смотрел на меня, но не спешил ускоряться, а прогонял по кругу одни и те же движения, в одном и том же темпе.

В последнюю очередь я подключил дыхание, и все сразу изменилось. Я вдруг почувствовал себя цельным, полным и пустым одновременно, движения наполнились смыслом, и каждый вдох прокатывался по телу теплой волной, сосредотачиваясь в одной точке — на конце копья.

Испугавшись, я уронил палку-копье, сел на землю и схватился за амулет. Обычно через магическое зрение человек светится равномерно, и сила свечения соответствует его таланту: чем выше талант, тем ярче. Не было такого, чтобы светилась только какая-то отдельная часть тела, и это было понятно, ведь у Ки нет какого-то центра сосредоточения, энергия распределена по всему телу. Но Швабра отличался от общепринятых стандартов. С удивлением я заметил, как волна Ки прокатывается по нему, в момент выпада концентрируясь в руке и откатываясь назад при отступе. Блок — и часть Ки направилась к руках, а часть собралась в районе живота.

Он что, дыханием контролирует потоки Ки внутри своего тела? Я мог влить Ки в отдельные мышцы, но это было именно вливание, а не перемещение энергии.

До конца тренировки я следил за ним через магическое зрение, забыв, зачем пришел. Но когда Швабра выпрямился, и его Ки снова размазалась ровным слоем по телу, я очнулся, отключил амулет и поспешно подошел к нему.

- Уважаемый, этот недостойный нижайше просит выслушать, - поклонился я так низко, как кланялся только Мастеру. Швабра посмотрел на меня, ничего не сказал, но и не ушел. - Как уважаемый, наверное, знает, этого недостойного недавно принял в ученики человек по прозвищу Шрам. К сожалению, этот недостойный пока не заслужил права узнать имя своего учителя, поэтому вынужден называть учителя неподобающим словом, - я выпрямился и твердо сказал, собрав всю свою волю в кулак. - С моим учителем творится неладное, уважаемый заметил это раньше и вмешался. Прошу помощи уважаемого, чтобы спасти учителя.

Швабра внимательно выслушал, затем покачал головой и повернулся, чтобы уйти.

- Зачем тогда ты вмешался в тот раз? Может, я бы успел его остановить! - крикнул я ему в спину, но боец не обернулся, а лишь слегка качнул посохом в ответ.

Расстроившись после неудачного разговора, я занял свое место в караване и поехал, не вспоминая ни про змей, ни про зубастые ямы, ни про прочих тварей. Летящий сегодня был в хорошем настроении и снова зубоскалил про всякие ужасы, с которыми ему приходилось сталкиваться во время каравана. Казалось, что он глубокий старик и пятьдесят лет своей жизни он провел на этих равнинах, закапывая трупы своих соратников.

- Сбор!

Еще один лупоглаз попал в зубастую ловушку, в этот раз не повезло охраннику из левого охранения. Я успел заметить яркий блеск на мече Добряка, когда тот перерубал горло бедного верещащего лупоглаза, и поморщился. Я уже привязался к своей Пинь, к ее привычке подбрасывать мясо в воздух перед тем, как проглотить его, к вечной игривости и желанию побегать, и не хотел бы однажды увидеть, как Добряк заносит над ней меч, но ничего не мог сделать. Оказалось, что эти зубастые ямы сливаются с травой даже в магическом зрении.

Во второй половине дня все чаще стали появляться небольшие группки деревьев, раскиданные то там, то здесь, воздух стал свежее и ярче на вкус, а далеко впереди что-то поблескивало.

- Река, - флегматично сказал Змей, который к тому времени успел сменить Летящего.

- Настоящая река? - переспросил я и попытался привстать в седле, чтобы разглядеть ее получше.

Мама часто рассказывала про реки, озера и моря, но мне сложно было представить такое количество воды. В городе, по словам мамы, река тоже была, но только под землей. Я долго не мог понять, как такое может быть. Мама объяснила, что чем глубже, тем тверже становится земля, пока не превращается в сплошной камень, а внутри камня желоб, по которому и бежит вода. Поэтому на каждой улице города были колодцы, за чистотой и исправностью которых должны следить сами жители: нельзя опускать в колодец грязные горшки, нельзя кидать туда что-либо, после зачерпывания воды надо обязательно закрыть его крышкой. Наказание за порчу колодца - казнь через утопление в выгребной яме, но я ни разу не слышал, чтобы кто-то сделал такую глупость.

Через час караван добрался до реки, и Добряк объявил привал.

Река оказалась гораздо больше, чем я представлял. Когда мама говорила про потоки воды, я почему-то думал, что такой поток будет шириной в шаг, ну может в два, а здесь воды было столько, что на другой берег даже нельзя было перепрыгнуть. Змей добавил, что там еще и глубоко. Глубоко настолько, что если я войду в воду, то она накроет меня полностью.

- Тогда как же нам перебраться на ту сторону?

- Если бы мы поехали по обычной дороге, то до реки добрались бы только завтра, зато там был бы мост. А сейчас непонятно, то ли нам ехать вдоль реки до него, то ли попробовать перейти реку.

Добряк позвал несколько человек, отдал им приказ, они разделились на пары и поехали в разные стороны вдоль реки.

- Куда они?

- Искать брод, - ответил Змей.

Даже Джин Фу вышел из фургона, сопровождаемый Байсо и Юэ Сюэ. Девушка держала над головой торговца белоснежный зонтик, следя, чтобы солнце не коснулось его лица. Она выглядела спокойно и неожиданно взросло. Хотя на ней по-прежнему был наряд, в котором она вышла к нам из леса, но все прорехи были заштопаны, ткань вычищена, а еще ее прическа… Волосы были уложены в красивый высокий пучок, открывая шею и уши, и от этого Сюэ казалась старше и серьезнее.

Брат бросился на берег и начал шумно восторгаться таким количеством воды, он разулся, закатал штаны и залез по колено в реку, поднимая кучу брызг.

- Эй, Шен, - закричал он, увидев меня. - Ты это видел? Спускайся сюда!

Я покачал головой. Одного наказания мне уже хватило, и я не собирался больше испытывать терпение главы охраны. Впрочем, Добряк, как увидел, что творит Байсо, примчался на своем лупоглазе, схватил мальчишку и за шиворот вытащил обратно на берег:

- Не входи в реку без разрешения, - прорычал мужчина. - Мне плевать на твою жизнь, но если тебя сожрут, господин подумает, что я плохо выполняю свои обязанности.

Байсо, не смутившись, отряхнулся, блеснул улыбкой и принялся швырять в реку камни. Сейчас он выглядел как обычный двенадцатилетний мальчишка, которых полно на улицах, и совсем не напоминал вчерашнего многоопытного бродяжку.

Спустя какое-то время вернулись посланцы, после разговора Добряк снова выстроил караван, и мы поехали на запад вдоль реки.

Через полчаса неспешной дороги мы добрались до нужного места. Один из охранников верхом на лупоглазе с копьем в руке, непрерывно проверяя глубину, перебрался на ту сторону, в самом глубоком месте вода достигала его колена, то есть если я попробую перейти ее пешком, то вода будет не выше груди.

Добряк вздохнул, взглянув на это, махнул, чтобы охранник возвращался, и скомандовал разгружать повозки. Снова!

Я спрыгнул с Пинь и присоединился к остальным. Мы вновь на руках перетаскивал коробки, мешки и сундуки в сторону, после того, как одну из повозок разгрузили, пара умельцев сняли с нее колеса и перенесли оставшуюся часть на воду. Часть груза перетащили на получившийся плот, который обмотали веревкой, и два охранника верхом на лупоглазе потащили его за собой на тот берег. Сзади еще двое удерживали плот также при помощи веревки. Оказалось, что вода не стоит неподвижно, а все время движется в одну и ту же сторону, утаскивая за собой все, что сможет.

Когда плот уткнулся в землю, Добряк приказал нескольким людям, и мне в том числе, перебраться через реку и заняться разгрузкой. Я на своем опыте почувствовал, как вода, не ударяя и не делая больно, мягко давит на бок лупоглаза, заставляя двигаться вместе с ней. Пинь пару раз оступилась, чуть не упав, но смогла выровняться и в несколько прыжков достигла плота.

Второй берег оказался круче, чем первый, поэтому я изрядно запыхался, поднимая тяжелый груз по склону. Как только мы сняли весь груз, как плот потащили обратно.

И так, небольшими партиями, мы и перевозили груз. Вторым заходом начали перетаскивать вещи из фургона, которые торговцы успели запаковать и даже обмотали промасленной бумагой, чтобы избежать влаги. Фургон переправляли полностью пустым, и его тянули невозмутимые яки, которые лишь фыркали от воды, затем, плотно обступив с боков, перегнали вилорогов. Вместе с одной из партий на наш берег перебрался и Байсо, будучи в полном восторге от такого приключения, затем Джин Фу и часть торговцев, Сюэ Юэ, лекарь, Танцор...

- Вода прибывает! - крикнул охранник, перетаскивающий плот. Я оглянулся, радуясь возможности перевести дух, и нахмурился: вода достигала уже седла.

- Быстрее! - крикнул Добряк, и все еще ускорились, хотя это казалось невозможным.

Во время очередной переправы река словно вздохнула, и по ней побежала волна, перекатившаяся через плот и смывшая пару коробок. Один охранник дернулся было за ними, но Добряк крикнул, чтобы тот оставался на месте.

Вода все прибывала и прибывала. Теперь уже плот тащили шестеро лупоглазов. Большая часть груза уже была на этой стороне, оставалось сделать еще пару ходок. Охранники постепенно перебрались к нам, лишь Добряк и пятеро человек, загружавшие плот, оставались на том берегу.

Глава охраны все время тревожно смотрел на запад, откуда текла река.

Плот находился посередине реки и трепетал, скованный веревками между шестью всадниками, как вдруг Добряк заорал:

- Все вон!!! Быстро из воды! Бросай плот!

Передние охранники мгновенно отпустили веревку и помчались к нам, задние же замешкались, не зная, ехать им вперед или развернуться назад . И вдруг из воды взметнулось огромное зеленоватое тело и обрушилось прямо на людей в реке.

- Речной дракон!!!

_______________________________________________________________

Слова автора:

Знаете, совсем недавно я в очередной раз собралась расстроиться. Первую часть Донора отмечало плюсиками больше людей, чем вторую. И хотя рейтинг для меня не так важен (после первой тысячи уже не так страшно уйти в минус), но ведь это показатель, что книга становится хуже.

И вот что было непонятно: на моем канале, который существует лишь для оповещения о новых частях, людей становилось все больше. Сейчас подписчиков 2259. А лайков на каждой части - около тысячи.

А потом я поняла, что есть люди, которые не имеют на Пикабу аккаунта, но при этом читают Донора и не желают пропускать продолжение. На Автор.Тудей появились первые рецензии на Донора, полностью положительные, и при этом от совершенно незнакомых людей, не с Пикабу.

В общем, спасибо вам всем, мои читатели! Я еще не научилась считать себя настоящим писателем, зато почти привыкла писать каждый день по 1000 слов.

Кстати, насчет частоты выхода и размеров частей: сейчас каждая новая часть не менее 3000 слов, то есть в неделю я могу выкладывать по две части такого размера, либо раз в неделю, но в два раза больше. Голосовалку устраивать не буду, просто хочу обратить ваше внимание, что написание более 1000 слов в день чревато нервными срывами автора, психозами, потерей работы или снижением успеваемости моего ребенка. Пока я на это пойтить не могу.))))

P.S. там где-то есть канал, чат и ссылка на меня на АТ.)))

Часть 11

Мужчина в черной рваной хламиде подошел к воротам Черного района, вынул из-за пазухи миниатюрный кулон, влил в него немного Ки и стал ждать. Он неторопливо обдумывал, что будет делать, если ему не откроют. Вариант - остаться в этом районе на несколько месяцев, дабы завоевать доверие Мастера, он даже не рассматривал. В последнее время Кузнец чувствовал на себе его пристальное внимание: Мастер повадился посещать его уроки, беседовал с детьми, заводил разговоры о прошлом Кузнеца, спрашивал о секретах плавки и его родном клане.

Пусть информации добыто не так много, как хотелось бы, но копать дальше Кузнец не осмелился. Почему мэр не знает о том, что происходит в одном из районов его города? Единственный намек насчет ситуации в Черном районе дал Мин Чунь: «Советую хорошо продумать легенду. Если ты, конечно, планируешь вернуться оттуда».

Как будто Хе Гоудань позволил бы себе допустить оплошность в своем первом деле.

Шли минуты, юный сыскарь, замаскировавшийся под Кузнеца-изгнанника, нервно постучал пальцами по кулону. Может, министр решил позабавиться и не предупредил охрану? Или стражник задремал и пропустил сигнал? Но тут массивные створки дрогнули, сдвинулись, и едва проход стал достаточно широким, Гоудань проскользнул между ними.

Стражники наставили копья на сумрачную фигуру в рванье, проникшую из Черного района.

- Господин маг, вы уверены, что можно его впустить? – неуверенно спросил один из них.

Гоудань приблизился к магу, сдвинул капюшон, чтобы продемонстрировать изуродованную физиономию, и ткнул магической табличкой, данной мэром, ему в лицо:

- Спасибо за хорошую работу! – прошипел он, после чего поспешил уйти. Это было крайне непрофессионально, но маг сам виноват: заставил Гоуданя пережить несколько неприятных минут перед воротами.

Сыскарь попетлял в грязноватых переулках, постучал в низенький полуразвалившийся домик и, не полув ответа, вошел внутрь. Здесь он снял провонявшую потом и маслом хламиду, затем ногтями содрал фальшивую кожу с лица, шеи и плеча. После нескольких дней непрерывного ношения грима настоящая кожа покраснела, взопрела и покрылась мелкими, но неприятными на вид прыщиками. Гоудань со вздохом посмотрел на свое отражение в зеркале, он и в лучшие времена не выглядел красавцем, а сейчас и вовсе казался деревенским дурачком, который не знает о существовании мыльного корня.

Учитель часто говорил, что Гоуданю повезло с внешностью: «Никто не заподозрит в столь невзрачной оболочке блестящий ум», но Хе был еще молод, и низменные желания пока не оставили его.

Сыскарь ополоснул лицо, протер тело мокрой губкой, переоделся и направился в сторону Синего района.

Итак, на текущий момент он знал, что мальчик с удивительно низким талантом полгода живет на улице, проедая деньги, полученные с продажи дома, затем, после первого посещения центра сдачи Ки, он неожиданно становится крайне нужным мэру и министру, при этом человек, который принимал у него Ки, таинственно пропадает. В тот же день сгорает самодельная хибарка, мальчик пропадает, но некий ребенок с изодранным левым плечом уходит в закрытый для всех район. Там примерно в то же время появляется мальчик с числом «семнадцать» на плече. Его берет в ученики сам Мастер, неизвестно откуда взявшийся могучий маг, контролирующий весь Черный район. Спустя три месяца этот мальчик сдает экзамен и уходит из района вместе со своим другом, подозрительно похожим на брата укушенного бешеной собакой. После этого про них ничего не слышно.

Почему они ушли именно в тот день? Гоудань тогда еще не добрался до города, а значит, не мог вспугнуть беглецов. В городе по-прежнему проверяют всех мальчиков от десяти до шестнадцати лет, правда, ищут именно печать с цифрой семь, а не семнадцать. Возможно, Мастер сумел внедрить мальчиков в какой-то закрытый клан из Железного или Зеленого района, но для чего тогда он обучал Семерку знанию Леса?

Скорее всего, Мастер планировал вывести своего ученика из города, но в одиночку он не смог бы пройти весь лес до ближайшего города. А значит…

- Простите, - Гоудань поклонился проходящему мимо человеку. - Вы не окажете мне любезность?

- В чем дело? - грубовато спросил тот.

- Где я могу узнать о караванах, проходящих через этот город?

- Либо в торговой палате, либо в Зеленом районе. А теперь не загораживай дорогу!

- Конечно, господин. Прошу прощения, господин.

В торговой палате Гоуданя не пропускали дальше порога до тех пор, пока он не показал табличку мэра, а через полчаса сыскарь уже знал о том, что на следующий день после исчезновения Семерки и Байсо из Цай Хонг Ши ушел караван в столицу и проводился набор в охрану.

Сыскарь был готов отдать руку на отсечение, что Семерка ушел с тем караваном, но клиентам он должен был предоставить более весомые доказательства, чем свое чутье.

Местные студенты до сих пор обсуждали, как некий юноша сумел пройти отбор в охрану каравана, но при этом они рассказывали совершенно невероятные вещи: про защитный массив, про выхватывание стрел на лету, про торговца, взявшего в ученики незнакомого мальчика из провинции.

Поэтому Хе Гоудань решил пойти в Зеленый район лично и выяснить всю правду на месте.

- Студенты здесь постоянно туда-сюда ходят, что ж, я всех упомнить должна, что ли? - после первого же вопроса женщина перешла в наступление. Ее объемные круглые щеки дрожали, как студень.

Молодой прыщавый студент в зеленой форме местного университета вежливо улыбнулся:

- Ваши соседи говорят, что недавно к вам забегали необычные студенты.

- И чем же они такие необычные были? - женщина скрестила объемные руки на груди.

- Дело в том, что меня впервые назначили куратором, но мои подопечные пропали несколько дней назад. Я предполагаю, что они могли пойти в Зеленый район на практику, - юноша стеснительно отвел глаза, ведь все знали, за какой практикой сюда бегают студенты. - Один лет четырнадцати-пятнадцати, темноволосый, молчаливый, серьезный, второй — мальчик двенадцати лет, белобрысый, нахальный, разговорчивый. Вы их видели? - женщина молчала. - Пожалейте меня, госпожа! Если я их не найду, у меня будут большие проблемы. Я не собираюсь их ругать или наказывать. Хочу просто найти и убедиться, что с ними все в порядке, - студент умоляюще сложил руки.

Лицо женщины подобрело, помягчело, она хлопнула юношу по плечу, от чего тот едва не упал.

- Ну, хорошо. Так уж и быть. А то знаю я вашу братию. Только и делаете, что бегаете из района в район да яблоки мои рвете. Вот и твои потеряшки недалеко от них ушли. Я их поймала на краже яблок, схватила с поличным, но что взять с мальчишек? Вот я и позвала их осмотреть одно деревце. Пойдем, покажу.

Женщина схватила студента за рукав и протащила его через яблоневый сад к маленькому деревцу с пятью ветками.

- Ну как, узнаешь?

- О! - уважительно протянул юноша. - Вы приобрели королевскую смоковницу? Ее плоды очень редки и дорого стоят, но и выращивать это дерево крайне сложно.

- Разбираешься, значит, - сказала женщина, расплывшись в улыбке. - Это мой дурак-муж купил, а торговец-шельма хоть бы словечко сказал про то, что его нужно магией подкармливать. Тот, старшенький, только дотронулся до дерева, как сразу все понял, и глянь, на нем листочек проклюнулся.

Студент изумленно посмотрел на женщину, потом наклонился к дереву и разглядел небольшой листочек, поблескивающий металлом.

- Этот листочек появился после того, как тот студент дотронулся до дерева?

- Я так и сказала.

- А вы не заметили, был ли у него в руках кристалл с Ки или что-то подобное?

- У них мешки за плечами висели, но в руках ничего не было.

- А, понятно, - медленно сказал студент, потом, спохватившись, поклонился хозяйке сада. - Большое спасибо! Вы мне очень помогли, пойду их дальше искать.

Студент распрощался с женщиной и отправился дальше, вглубь Зеленого района.

***

Летящий, сменив Змея, улыбался шире, чем обычно, и явно был в настроении поболтать, поэтому я решил немного разузнать о равнинах.

- Теперь будет поспокойнее, верно? Все далеко просматривается, и никто не сможет подкрасться неожиданно.

Мечник расхохотался:

- Эх, Зеленый, все же ты такой зеленый. На равнинах опасностей не меньше, чем в лесу. Для начала змеи. Для них тут раздолье: мыши, суслики, зайцы, но змеи могут наброситься и на более крупных животных. Хорошо, что шкура лупоглазов достаточно толстая, и большинство змей просто не может ее прокусить. Поэтому, когда соберешься отлить, будь внимательнее, много парней так уже погибло. Знаешь, я видел разные смерти, но одна из самых неприятных - от укуса желтой карликовой змеи, ее яд блокирует доступ человека к Ки.

- И что, он не может использовать магию? Всю жизнь?

- Точно, - взмахнул мечом Летящий, срезав мохнатое сине-зеленое растение, - всю свою коротенькую жизнь. Дышать-то он тоже не сможет. Страшное зрелище — смотреть, как твой знакомый хватает ртом воздух, и каждый вдох отравляет его все больше и больше. Говорят, в столице придумали какую-то маску, очищающую воздух, но я пока ее ни разу не видел.

А еще, я смотрю, на тебе тапочки вместо нормальных сапог. Видишь вон то растение?

Я послушно обернулся и увидел небольшой кустик, покрытый крупными, с кулак, пушистыми фиолетовыми шариками.

- Это дырокол. По крайней мере, мы его так называем. Когда он отцветает, эти шарики падают на землю, а под пухом спрятаны шипы, по два сантиметра каждый. Если такая штука воткнется тебе в ногу, несколько дней ступить на нее не сможешь. Или вон, видишь тех желтеньких, что летают туда-сюда?

Я словно вернулся в Черный район и слушал лекции Пинь, которые больше напоминали страшилки для детей.

- Это земляные пчелы. В целом, безобидные создания, строят свои дома, как понимаешь, под землей. И если твой лупоглаз пройдет рядом с их гнездом, а им покажется, что ты собираешься разрушить его, то на тебя мгновенно набросятся сотни пчелок и зажалят до смерти.

- Но в такой траве не разглядеть ни змей, ни пчел!

- Именно. Поэтому равнины похожи на игру в кости: никогда не знаешь, что тебе выпадет. Лес — это проверка на мастерство. Равнины — проверка на удачу. Один караван пройдет весь путь благополучно, не потеряв ни единого человека, а другой оставит в траве половину опытных воинов. Хуже всего, что мы далеко от основной дороги, там-то уже все окрестности протоптаны и проверены. Меньше риска. А мы сейчас идем по малоизвестной части, и неизвестно, на что мы можем нарваться.

Мне и до рассказа Летящего было неуютно на открытом пространстве. После узеньких улиц города и густого частокола деревьев в лесу здесь меня охватывало ощущение уязвимости и беспомощности. Бесконечно высокое небо, откуда могут налететь хищные птицы, бесконечно широкие просторы равнины, где караван просматривается со всех сторон, так еще и в земле таятся неведомые опасности. Лес, несмотря на все, что там было, казался сейчас довольно уютным местом.

Цепочка из двенадцати повозок растянулась на большое расстояние. В лесу огромный фургон замыкал процессию, на равнине же его поставили в начало каравана, массивные флегматичные яки медленно шли, невзирая на отсутствие дороги и высокую траву, а после них оставалась широкая вытоптанная полоса, по которой вилорогам было легче продвигаться. А перед яками ехали два охранника с копьями и постоянно прощупывали впереди почву.

Мои размышления были прерваны криком со стороны каравана:

- Сбор!

Мечник посуровел, сделал знак следовать за ним и вернулся к каравану, как и прочие охранники. Я посмотрел по сторонам, но не увидел никакой опасности. Постояв рядом с повозками несколько минут, мы вернулись на прежнее место, вот только Летящий больше не улыбался.

- Что случилось?

- У Танцора лупоглаз угодил в зубастую яму.

- Что? - мне показалось, что я неправильно расслышал его слова.

- Есть такая пакость здесь. Никто не знает, как она выглядит и что из себя представляет, потому что она зарывается целиком в землю и лишь пасть держит открытой. Стоит туда попасть чему-то живому, как она захлопывается и пожирает это.

- Но лупоглаз… он же огромный! Если эта яма такая широкая, что может съесть лупоглаза, то как ее можно было не заметить?

- Не такая уж она и большая. Танцор, как обычно, начал пируэты выписывать, - Летящий угрюмо сплюнул, - вот его лупоглаз лапой и попал в зубастую яму. А дальше она захлопывается, и все, уже не вытащить.

- Но лекарь…

- Лекарь не умеет выращивать конечности, - рявкнул Летящий. - И лупоглазы плохо поддаются магии. Их магией убить сложно, а вылечить и подавно.

- И что теперь будет?

- Добряк перережет ему глотку. Так что зря ты дал своему лупоглазу имя.

Больше Летящий не сказал ни слова вплоть до вечернего привала.

Сразу после незамысловатого ужина я отправился на тренировку к Шраму, но тот отмахнулся от меня:

- Иди сам позанимайся, как я тебе показывал.

Он выглядел еще хуже, чем утром. Глаза запали, черты лица обострились, дыхание было неровным и быстрым, и он упорно избегал моего взгляда.

- Учитель, я не…

- Иди, тебе говорят, - грубо оборвал учитель. Я поклонился и ушел, не понимая, почему Шрам до сих пор продолжает злиться, ведь даже Добряк после единственного выговора больше ни разу не поднимал эту тему.

Но стоило мне только взяться за палку-копье и сделать первый выпад, как из-за повозок вынырнул Байсо:

- Шен, пойдем, тебя зовет мой учитель.

Я отставил копье в сторону, обрадовавшись предлогу отложить тренировку, ведь без Шрама все мои потуги становились бессмысленными:

- Байсо, скажи, тебя Джин Фу наказал за то, что мы ушли ночью в лес?

- Нет, - пожал плечами мальчишка. - Сказал лишь, чтоб я не создавал ему проблем, и все. А что?

- Добряк вместо меня наказал Шрама, и учитель теперь не хочет со мной разговаривать.

- А ты поговорить с ним не пробовал?

- Пробовал, но…

- Понятно, - вздохнул Байсо. - Ты ему что-то пискнул, он тебя послал, и ты ушел. Так?

- Да, - согласился я, - но ведь он учитель, и я должен его слушаться.

- Слушай, учитель будет злиться, если я быстро тебя не приведу. Давай сначала сходим к Джин Фу, а потом я поговорю со Шрамом.

Я впервые оказался внутри фургона не из-за ранения, внутри обстановка напоминала  небольшую комнату в зажиточном доме: мягкие красочные ковры, несколько кроватей, отгороженных занавесями от остального пространства, низенький стол с посудой, светильники на стенах, только вместо шкафов стояли сундуки, покрытые шкурами. Джин Фу сидел на подушке за столом и внимательно разглядывал какие-то бумаги, чуть позади него на коленях сидела Юэ Сюэ. Она смотрела на пол перед собой и не подняла головы, даже когда мы поприветствовали торговца.

- А, Юсо Шен, добрый вечер, - приятно улыбнулся Джин Фу и жестом пригласил сесть рядом с ним. – Ты же у нас эксперт по массивам. Посмотри на эти записи и скажи, есть тут что-то полезное.

Я аккуратно сел на подушку, взял потрепанный свиток и развернул его. С первого же взгляда я понял, что это реликвия из деревни, записи, оставшиеся от могучего предка-основателя. Весь свиток был беспорядочно изрисован и исписан, словно у его автора больше не было бумаги, и он постарался вместить все свои знания в этот небольшой кусок. Например, в центре была изображена очень сложная печать с тысячью мелких деталей, а поверх нее шли заметки с черточками, стрелочками и непонятными закорючками. Сверху же была нарисована схема всех каскадов, охватывающих деревню, даже сама деревня была помечена квадратиком с соответствующим иероглифом, также я увидел там местоположение поляны, где проходило жертвоприношение.

- Ну как, ты понимаешь, что тут нарисовано? – Джин Фу негромко стукнул чашкой о стол, Юэ Сюэ приподнялась, взяла кружку, наполнила ее ароматным травяным чаем, а затем вернулась в первоначальное положение. И ни единого слова.

- Нечто похожее я видел в деревне. Их предок окружил дома и местность вокруг них магическими формациями, состоящими из массивов и каскадов, а это схема расположения этих каскадов и какие-то черновые заметки.

- То есть защита предков все-таки существует? – бритый торговец отхлебнул парящий напиток и довольно сощурился.

- Да, она определенно есть, но я не могу понять, как она работает. Там задействованы очень сложные печати и элементы, с которыми я никогда не сталкивался.

- Интересно. А если я дам тебе возможность изучить этот свиток, сможешь разобраться?

- Сложно сказать, господин. Я знаю лишь азы начертательного искусства, а здесь высшее искусство. К тому же в свитке нет пояснений и расшифровок, лишь разрозненные мысли мастера, набросанные для удобства.

- А твой учитель? Тот, который обучал тебя печатям. Он смог бы разобраться?

- Боюсь, я не знаю границ его знаний, он показывал лишь то, что я должен был выучить. К тому же он предпочитает уединенность и не демонстрирует свои навыки ради славы и богатства.

- Жаль, - Джин Фу немного откинулся назад. – Но я так и предполагал, иначе бы такой мастер не остался бы незамеченным в вашем городе. Что ж, Юсо Шен, тогда у меня нет выбора, кроме как довериться тебе. Будешь приходить сюда по вечерам и попробуешь разобраться в записях. Я дам тебе все необходимые материалы, переведешь содержимое свитка в более удобную форму, а заодно, может быть, разберешься, как оно работает. Кстати, вы с Байсо той ночью следили за выбранными, верно? Что с ними стало?

Я покосился на коленопреклонённую девушку и ответил:

- Мне кажется, что их пожрала вот эта печать, - и указал на схему. – Она поочередно захватывала их тела, забирала Ки и потом затягивала в землю.

Юэ Сюэ вздрогнула, но промолчала.

- И что теперь будет с теми семьями, что остались без жертвы? Эта защита действует только против неразумных? Что было бы, если б я приказал убить кого-то из местных?

- Я не могу ответить на эти вопросы, господин.

- Сюэ, - резко сказал Джин Фу, - у вас в деревне бывали убийства?

- Нет, господин! – тихо ответила девушка. – Сколько себя помню, не было.

- Это нам ничего не дает, - торговец задумчиво потер бритую макушку. – Может, они изначально весьма миролюбивы, может, им хватает обычных жертвоприношений, а может, убийства скрываются от обывателей. Тот Сяо Яо – весьма хитроумный человек.

Я набрался храбрости и спросил торговца:

- А что будет теперь с Юэ Сюэ?

- С ней? – небрежно сказал Джин Фу. – С ней все будет хорошо.

- Прошу прощения, что вмешиваюсь не в свое дело, но зачем вы с ней так сурово разговаривали? Вы же с самого начала знали, что возьмете ее с собой.

Торговец улыбнулся, посмотрел на Байсо, слушает ли тот, и сказал:

- Этот мир суров. Каждый день ты сражаешься за свою жизнь, доказываешь право на существование, какие-то битвы ты выигрываешь, какие-то – заканчиваешь на равных. Но стоит лишь раз проиграть…

- Но она всего лишь девочка! Как она могла сражаться с вами на равных?

- Скажи, когда напали древолазы, ты пытался им объяснить, что еще молод? Что это твой первый караван? Что ты еще не умеешь сражаться? Нет. – Джин Фу наклонился ко мне и доверительно сказал: - Знаешь, почему ты мне понравился во время отбора? Потому что ты не выпрашивал себе дополнительных условий, не выпячивал свой возраст, а честно, сжав зубы, проходил через все этапы. И Байсо тоже не думал о том, что он слишком мал для проведения торгов. Вы взяли все, что имеете, и отправились в бой, не рассчитывая на жалость со стороны более опытных соперников.

А она… Она привыкла получать все просто так. Если бы я согласился взять ее с собой, например, за этот свиток, то уже через час она потребовала бы себе отдельную повозку, богатый наряд и личного слугу. Она вышла на арену, не имея особых навыков, рассчитывая на то, что противник сдастся ей лишь потому, что она молода и симпатична. И проиграла.

Я не рассматривал действия Джин Фу с такой стороны, но его слова прозвучали весьма разумно.

- Кроме того, сейчас Сюэ проходит надлежащее обучение, чтобы в городе она могла устроиться хотя бы служанкой, так что не стоит за нее беспокоиться.

- Благодарю вас за разъяснения! – я поклонился торговцу.

- Учитель, мы с Шеном еще немного погуляем? – спросил Байсо, вот он явно не боялся Джин Фу и мог говорить с ним как угодно.

- Хорошо. Шен, завтра вечером жду тебя снова.

Покинув фургон, я снова направился к Шраму. Что-то с ним было неладно, и я не мог понять, с чем это связано: то ли всему виной яд древолазов, то ли мое поведение, а может, случилось что-то еще, чего я не знаю.

Шрам был на том же месте. Он наблюдал за тренировкой Швабры и выглядел намного лучше, снова помолодел, глаза его блестели, морщины разгладились, более того, он едва заметно улыбался, пристукивая ногой в такт движениям воина с посохом. Я хотел было кинуться к нему, но Байсо схватил меня за рукав:

- Погоди. Что-то мне это напоминает…

Брат прошмыгнул вперед, подсел к Шраму, тихонечко у него что-то спросил, выслушал ответ, кивнул и прибежал обратно:

- Шен, ты должен отказаться от обучения у Шрама.

______________________________________________________________________

1. канал с оповещениями - https://t.me/relvejanounce

2. Чат - https://t.me/joinchat/HE3_UU3MzsytOwP_AbdkCg (Ахтунг, много флуда)

3. Я на АТ - http://author.today/u/butyrskayan