"На место!" - кричит Пан. Он вертится волчком между двумя соперниками, заслоняя от них мяч то корпусом, то ногами. Понятно: я слишком близко и отдавать пас рискованно.
"Готов!" - кричу в ответ, бросаясь по диагонали к другому краю площадки. Коротким щелчком Пан посылает мяч в мою сторону и тот касается земли в шаге от меня. Защитник спешит прикрыть ближний ко мне угол ворот, но я перекладываю мяч под левую ногу и бью обводным в дальний угол. Гол. Игра закончилась. Наши противники отсчитывают мелочь - наш выигрыш.
Эта третья победа подряд. Больше, по правилам площадки, мы сегодня играть не имеем права. К нам подошел наш защитник, Федот, и мы направились в сторону "кафедры Петровича". Так называлась баня в студгородке, где на первом этаже продавалось пиво в розлив.
На одной из маленьких площадок в студгородке собирались любители мини-футбола, как это сейчас называют. Играли матчи трое на трое, по 10 минут или до 2-го гола. Ставка - по 20 копеек с игрока. Мы настолько редко проигрывали, что "футбольная общественность" ограничила нас тремя играми в день. Так решили пятикурсники, а с ними спорить было нельзя. Обычного выигрыша - 60 копеек, каждому из нас хватало на пару кружек пива и два бутерброда.
Нам с Федотом было по 19 лет, а Пану - 23. У него была неспортивная внешность: ранняя лысина и наметившееся пивное брюшко.
Пан поступил в институт после армии. А до армии он, выпускник футбольной школы московского "Торпедо", успел поиграть в дубле "мастеров" знаменитой команды. Но об этом мало кто знал. От спортивной кафедры Пан "закосил" и по моей протекции записался в турклуб. Раз в семестр Пан ездил со мной на двухдневный институтский турслет, пил там винцо, слушал гитаристов, а мой хороший приятель - председатель турклуба выписывал ему справки для получения зачета по физкультуре.
Наш путь лежал через стадион. В это время там, на большом футбольном поле, команда нашего института страдала от спортивной злости другой вузовской команды.
В воротах стоял Кулеш. Он был хорошим вратарем. Поэтому тренер футбольной команды уберег его от отчисления и добился, чтоб оставили на второй год на втором курсе. Так Кулеш стал нашим одногруппником.
Проходя мимо, мы увидели, как Кулеш в рискованном броске снял мяч с ноги стройного "лица африканской национальности". И Кулеш увидел нас.
“Пан, - закричал вратарь - выручай, лумумбы совсем прижали!”
“Много осталось играть?” - спросил Пан.
“Тренер,- опять закричал Кулеш - убери с поля этого правого края. Он - дырка! Хороший человек вместо него сыграет!”
Пан закатал штанины брюк, снял рубашку, оставшись в майке, и выбежал на поле как был, в своих остроносых туфлях "мокасинах", которые вышли из моды, пока он служил в армии. Он встал на правый край, в защиту.
Уже через несколько минут игры стройный африканец, игравший по этому краю в нападении, перестал приближаться к Пану, а после и вовсе затерялся где-то в центре поля. Пан стал бегать к центральному кругу и там отбирать мяч у противника.
А однажды, приняв мяч, он наискосок поля пробежал, жонглируя им с носка на носок, к чужой штрафной и, обманным движением уложив защитника на траву, пробил под перекладину.
Стоявший рядом с нами тренер забился в истерике:
“Кто такой? Почему я его не знаю!? Вы его знаете? Как его фамилия?”
Федот скорчил умильную рожу и сказал:
- “Он к вам ходить не сможет. Шахматист он, все время на турнирах играет.”
Расчет был верный. Все знали, что самый авторитетный человек на спорткафедре - тренер по шахматам. Футбольному не светило, и он замолчал, расстроившись.
Игра закончилась вничью, что для сильной команды университета им.Лумумбы равнялось проигрышу.
Усталого Кулеша, всего в ушибах и синяках, мы взяли с собой к "Петровичу". Денег у Кулеша, как всегда, не было. Он был не только хорошим вратарём, но и поэтом. Под пиво он громко, на весь зал, читал свои новые стихи. Вторую и третью кружку ему купили в складчину благодарные посетители пивной.
