Старый блокнот, исписанный от корки до корки, высунув набок алый язык, давно дремал в ожидании. Оставалось совсем немного места, для любопытных туристов, или зевак. Местные, кучкуясь за столиками, томно потягивая жидкости, всегда отворачивались, смущаясь. Не хотели беспокойных снов от угрызений совести. Редко, но любопытство брало верх, и все же, кто-то юный, залетный, спросит осторожно:
- Эй, а что стало с тем парнем, что приезжал тем летом?
- Пффф... Очередной выскочка. Навел шороху, шумел, телевизионщики набежали, видать, известный денежный мешок был.
- Был?
- Пожелал дом из денег, идиот, - флегматично хрюкнул бармен. Подняв глаза на собеседника, невольно поежился.
- Что же теперь? - не закрывая рта, чуть слышно выдавил проходимец.
- Все, - пожал плечами мужчина, заложив огрызок карандаша за мохнатое ухо. Прихлебнув горячего чаю, фыркнул - опять искупал усы. - Как записал, не стал задерживаться. Уходил едва ли не под аплодисменты толпы. Все скалился журналюгам, корчился, словно жирная шкварка на раскаленной сковороде. И все.
- Как все?! - вскрикнул любопытный, сорвав дремоту с гостей.
- Да вот так, вспышка ослепила, шмякнулся. Раз — и все. Упал, очнулся, инвалид. Жалко парнишку, сирота ведь, хоть и до чертиков богатый сирота. Дядька прибрал и дом, и работу. Наспех оформил опекунство, в грудь бил, кричал, что нет кровинушки роднее. Ага, как же. - буркнул усач, скрестив руки на груди, - Говорят, устроил к себе, в банк. Сейфы мыть. Вроде как, доверенное лицо, ага. Он же теперь этот.. как его.. солнечный человечек.
- Но.. как же.. мечта? - слушатель застыл в недоумении.
- Псс..- поманив пальцем, бармен наклонился так близко, что можно было разглядеть свежие ранки, на бритых по утру, морщинистых щеках. - Говорят, тешит его дядька. Племянничка на ночь запирает. В сейфе. А тот и рад. С ночи до зари денежкой балуется, ха-ха-ха — загоготал мужчина, распушив усы. От души выдохнув, затянул потуже фартук, принялся тереть бокал.
- Ну, что, ты здесь еще? - зыркнул он на юного парнишку. - Иди вон, попытай судьбу, - злорадно подмигнул усач и скрылся за бисерной занавеской. Блеснув, она рассыпала тысячи радужных искр на зал. Юнец на миг очаровался игрой света, неуклюже сполз с громоздкого барного стула, одернул пиджак. Быстрым взглядом окинул зал. Все так же, все то же. В полумраке тускнели светильники. Разбившись на кучки, гости неразборчиво бормотали о своем. За окнами смеркалось. Пора возвращаться домой. Все еще впечатленный, юноша решительно зашагал в сторону выхода. Скрипнув дубовой половицей, все же задержался, бросив взгляд в сторону стойки. Всего лишь на миг, не более...
Вечер опустился на город, зажег фонари, выгуливал ветер. Прохлада укутала город в пальто. Нехотя, копошась, местные засобирались, потянулись домой. Уличный свет заглядывал в окна старой кофейни, уютно, по-хозяйски, располагаясь на стенах и половицах, на кожаной мебели, деревянных столах. Блики мягко щекотали обложку. У всех на виду пряталась истина. "Бойтесь своих желаний" гласила потертая надпись.
Старый блокнот дремал, свесив алый язык. Исписан от корки до корки. Места почти не осталось.
