В дверь позвонили. Чертыхаясь и матерясь, не сдерживая себя, мужчина тридцати лет поднялся и прошёл к входу. За стеной пьяно ругались соседи, стараясь попасть в такт эстрадной музыке. Во дворе кто-то сношал кому-то мозги и гремел бутылками.
-Кто там?
-Дяденька, дяденька. Пустите переночевать, пожалуйста.
Мужчина побледнел. Детский голос в час ночи за дверью не предвещал ничего спокойного. Отбившийся от родителей-алкоголиков ребёнок, бродяга, умеющий имитировать детский голос, или какая-то иная дрянь.
-Дяденька! Ну пусти!
-Что, кровопийца, сам войти не можешь? Разрешение нужно?
Сказанул насмешливо, несмотря на то, что ноги начали подрагивать, а в живот свело холодом. За дверью замолчали. Раздался ритмичный стук, и тот же голос, но уже другой интонацией поинтересовался.
-А что, Алексей Владимирович, не сразу признали? Богатым буду?
-Тебе бы это богатство да осиновым колом, Петрушка.
Раздался смех. Громкий. Пронзительно-противный. На весь этаж. Со стороны соседей слева музыка стала громче. Видимо, Валерий не желал принимать участие в ночных беседах с нечистью, пусть даже заочное.
Зато послышалось шуршание из квартиры справа. Стены в коридоре были, как специально, тонкие, звукопропускающие. Может, как раз для такого сообщения между соседями. Могли ли строители или проектировщики что-то подозревать? Вдруг дом как раз стоит на территории древних захоронений. А то как-то часто стала чертовщинка твориться, попривыкли.
-Алёша?
Хриплый басовитый голос вернул проснувшегося окончательно мужчину к вопросам насущим.
-Здравствуйте, пан Анджей.
-Цо то ест за шалопай?
-Да Пётр снова пришёл. Милостыню просит.
За входной дверью раздалось шипение, обшивку начали царапать коготки. Алексей улыбнулся, считая секунды. Где-то на третьей, как он и предполагал, с той стороны раздались визг и обиженный скулёж вперемешку с проклятиями.
Не зря он помазал дверь нужные маслами.
-Ну я тогда спать пойду, Алёша.
-Доброй ночи вам, пан.
-Добраноц.
Шаркающие шаги исчезли где-то в районе кухни. Алексей Владимирович постоял, вслушиваясь в то отдаляющийся, то приближающийся бубнёж мертвеца, и пошёл в туалет. Спуская воду, он раздумывал над тем, как быстро, всего за несколько лет ему пришлось привыкнуть к странностям, живущим бок о бок с ним. А ещё весной какого-то года он, не верящий ни в сон, ни в чих, что уж говорить о чохе, смеялся над тихим предупреждением бабушки на лавочке.
-Местная баечница!, - смеялся.
Тогда, в первую ночь его разбудили постукивания за окном. Списав всё на птиц, он повернулся, кажется, на другой бок и попытался уснуть. Но шум продолжился с изрядной настойчивостью. Словно пернатый сосед желал доказать новому жильцу, что для эффектного знакомства дрель не требуется. Можно и клювом по нервам подолбить.
Вспоминая всё это, пока полотенце собирает влагу с рук, Алексей взглянул в зеркало. Невысокий и плотно сбитый человек смотрел оттуда невыспавшимися глазами. Намекая, что неплохо бы продолжить ночной рацион. Так же он смотрел на себя утром второго дня, будучи не в силах больше заснуть. Потому что тогда, разозлившись на остечертевшую ворону, он рявкнул:
-Я в тебя сейчас стулом запущу, - и добавил несколько нецензурных слов.
-Сам ты, - в ответ прилетело точно такое же ругательство, брошенное низким, скрипучим голосом из-за стекла.
Остаток той ночи Алексей провёл заперевшись в туалете.
А потом пообвык. Валерий, пригласив справить новоселье у себя, показал несколько местных постояльцев. От которых у Алексея, заметь он их среди ночных теней один, остановилось бы сердце. Сосед, по какой-то причине покинувший родовое польской поместье, оказался дружелюбным старичком, с которым вечерами неплохо было перекинуться в карты за разговорами о театральных постановках их уездного городишки.
Алексей привык даже к тому, что иногда, летом, нечисть выходит по вечерам. Идёт рядом, пристраиваясь около дороги от магазина до жилого дома. Спрашивает о чём-то, пытается выменять человеческие безделушки на что-то своё. Скорее ради чувства ностальгии, извращенно кусающего мертвый мозг.
Только бабушку, которая встретила его на лавке, Алексей не нашёл. Не знали её и жильцы дома. Только нахмурившийся дед Анджей посмотрел косо и пробормотал что-то о том, что сказок меньше читать надо.
А так всё идёт своим чередом. Резюмировал мужчина, укладываясь в кровать. От окна отделилась какая-то тень и пропала с тихим уханьем. На часах зеленела цифра три. Оставалось спать два часа. Решив не тратить их на скрипящие половицы пустой комнаты сверху, Алексей провалился в сон.
