Я всегда думал, что смех — это дар. Что если ты можешь заставить человека улыбнуться, то ты уже сделал мир чуточку лучше. В школе я корчил рожицы, чтобы одноклассники забыли про контрольные и злых учителей. В универе разыгрывал целые спектакли в коридорах, лишь бы снять напряжение перед экзаменами. На работе — ну, вы поняли. Я был тем самым парнем, который всегда знал, как разрядить обстановку.
А потом я заметил, что смеются больше не со мной, а надо мной.
Я шутил про свои провалы — они хлопали меня по плечу: "Ну ты даёшь, вечно у тебя какой-то трэш!" Я падал, спотыкался, делал глупости — они угорали: "О, клоун, как же без тебя скучно!" Но когда я вдруг замолкал, когда пытался поговорить о чём-то важном — в глазах читалось: "О, серьёзно? Ты вообще можешь быть серьёзным?"
Девушки? Ах да. Они обожали мои шутки, мою бесшабашность, мою готовность устроить праздник среди будней. "С тобой так весело!" — говорили они. Но как только речь заходила о чём-то большем, их взгляд становился настороженным. "Ты же не из тех, кто хочет семью, правда? Ты же несерьёзный".
Я несерьёзный.
Потому что если я вдруг перестану шутить, если вдруг скажу: "Знаете, мне тоже бывает больно" — для них это будет как смена декораций в середине спектакля. Не по сценарию. Неудобно.
Годы назад очень больно и неприятно было сидеть перед зеркалом, стирать грим, который давно стал частью лица, и стирать большинство людей из своего окружения.
И думать: а кто я без смеха? Кто я, когда мне не надо никого развлекать?
Может, никто.
Потому что все привыкли, что я — тот самый клоун. А клоуны не плачут. Они только смешат.
Даже когда им самим уже не до смеха.
И да, не поздравляйте клоунов с днём клоуна. Они, конечно, улыбнутся, но не оценят.
