Приветствую всех. Заранее уточню несколько моментов.

1) Эта история произошла со мной, а возможно еще и десятками других людей. Я считаю, отметка «мое» вполне уместна.

2) История из не далекого студенческого прошлого, поэтому повторится она еще с кем-то ни раз.

3) Я умышленно заменил фамилию и имя человека, о котором буду писать. Те, кто с ним знаком сразу поймут, что речь идет именно о нем, а тем, кто не знает, его фамилия и не нужна.

4) Текст будет длинным, картинок не будет, но будут ошибки, как грамматические, так и пунктуационные, хоть я и попытаюсь их минимизировать.

5) Я ни в коем случае не принижаю роль университета, ведь университет дал мне многое, в особенности нынешних друзей и неплохие знания.

Мои близкие друзья уже читали первую редакцию этого текста, поэтому, для тех из них, кто будет перечитывать, я добавил несколько отсылок, чтобы было не так скучно читать по второму кругу.

Поделю свой рассказ на несколько частей, чтобы его было удобнее читать и осознавать на каком моменте вы остановились в предыдущий раз, потому как сие чтиво на одном дыхании осилит не каждый.

Публикую первый раз, поэтому принимаю все замечания по оформлению и в будущем буду их учитывать.

Предыстория.

Данный эпос планировался к публикации на одном из сайтов, которые позволяют выставлять рейтинг преподавателю, но спустя 5 месяцев после подачи на модерацию его почему-то изменили на очень короткий комментарий, который оставлял явно не я. После некоторых раздумий я решил, что данный текст должен увидеть свет, просто потому что мне хочется, поэтому было принято решение его немного отредактировать, структурировать и выложить тут.

Речь пойдет об одном интересном профессоре, лидере и борце! Который может встретиться любому студенту в любом вузе, и который встретился именно мне и моим одногруппникам.

Первое знакомство.

Думаю, что нужно начать с того, как я вообще познакомился с Майклом Какаевым (фамилия и имя изменены, как я писал выше). Я приехал в Томск на учебу, первый курс бакалавриата прошел вполне адекватно, несмотря на странности некоторых преподавателей. Но вот второй курс был куда занимательнее, ведь я и еще сотня студентов познакомились с такой мировой личностью как Какаев Майкл. Первые занятия проходили очень даже интересно. Тогда мне казалось, что это просто разносторонний человек, который очень любит поговорить и рассказать что-то из своей жизни. Я часто замечал, что преподаватель, который любит отвлечься от основной темы и рассказать что-то из своей жизни, всегда относится к студентам с большим пониманием и использует более индивидуальный подход в обучении. Тогда это не казалось странным и не вызывало какого-либо негатива. Тем более, его основной задачей было ведение научно-исследовательских проектов, поэтому индивидуальный подход — это то, что нужно для успешных проектов. Шло время, мы приходили на занятия, готовили постепенно свои проекты. Поскольку занятия были не очень частыми, то и прогресс шел не очень быстро. Первые два-три месяца я был уверен, что это такой же преподаватель, как и другие, но со своими особенностями. Через какое-то время, я и другие студенты начали замечать, что на занятиях мы в основном занимаемся только тем, что слушаем, как он хвалится своими достижениями и знакомствами. Из них можно отметить несколько самых ярких:

1) починка телескопа Хаббл,

2) борьба с медведем,

3) знакомство с иранской мафией в Японии,

4) всевозможные разряды по альпинизму, боксу и другим областям спорта.

Кстати, занимательный факт, именно на боксе ему ударили в ухо и теперь он этим ухом хуже слышит.

Мы с друзьями даже пытались вести список всех его похождений и увлекательных историй, но он быстро потерял свою актуальность, потому что мы начали запоминать его наизусть. Просто, потому что ничего кроме этих чудных историй он нам практически не рассказывал.

Первые подозрения.

Шло время, подходила пора сдачи пояснительной записки по проекту, приходилось выделять время на личные встречи с ним, потому что на общих занятиях он постоянно заводил разговор о себе и даже начиная работать с кем-то индивидуально он переключался с темы примерно так : «Вот ваша задача очень интересная, я ее уже решал и не раз, а знаете как именно это происходило…» или «То что вы делаете – это примитив, я уже решил эту задачу и жду ответа от вас, а пока вы думаете, я вам расскажу о забавной истории из Америки, которая со мной приключилась…». Думаю, не стоит пояснять почему результата работы практически не было.

Сами задания, которые он давал, чудным образом менялись в его воображении. Каждый раз он видел работы студентов под другим углом и требования начинали меняться каждую неделю. Все возражения о том, что изначальное задание было иным, отклонялись и после этого следовала очередная чудная история.

Время шло все дальше и подходил момент выбора темы для защиты будущего диплома. После относительно успешной защиты проекта по НИР (Научно-исследовательская работа), как-то незаметно для меня, Майкл решил, что я буду его дипломником на бакалаврскую работу. Поскольку лично у меня не было никаких предпочтений по выбору научного руководителя, я решил, что Какаев – не плохой выбор, ведь какое-то время мне удавалось не конфликтовать с ним и на какой-то момент показалось, что с этим человеком мне удалось найти общий язык. Особенно меня подкупило то, что можно было выбрать свою тему на грядущую защиту и заниматься тем, чем действительно хочется. Ближе к третьему курсу, уже ни у кого не было сомнений, что Какаев – человек-слово. В контексте данного поста прошу понимать фразу «человек-слово», как человек, который очень много говорит и ничего не делает. Практически каждый, кто был его студентом по НИРу, понимал, что ничего полезного данный преподаватель рассказать не может и не может ответить на элементарные вопросы, постоянно уходя от них своими рассказами о Японии, Америке, космосе и т.д. Чем дольше мы были с ним, тем меньше хотелось нам писать у него ВКР (Выпускная Квалификационная Работа). Часть студентов перешли на ГПО (Групповое Проектное Обучение) и в дальнейшем защищали свои проекты без Какаева со своим руководителем, в чем я им завидую. Потому как к 4 курсу все стало еще печальнее.

А в один из дней он учудил такое, что никто никогда не ожидал. В один из дней, когда собирались студенты на ГПО, Майкл зашел в аудиторию и начал поднимать и опускать стул рукой. Что тогда произошло в его голове никто не понимал, возможно он перепутал аудиторию со спортзалом, а может быть что-то еще.

Первый диплом.

К началу четвертого курса многие уже имели темы для ВКР и работали над ними в полном объеме. Но с Какаевым все было по-другому. Все больше и больше появлялось необоснованных требований, замечаний, которые не имели смысловой нагрузки.

Практически любая претензия по тексту ВКР не отражала причины самой претензии. Знаю, звучит глупо, но выглядело это так – приходило сообщение на почту: «На десятом листе пояснительной записки неправильная таблица». Приходилось приходить на очередную личную встречу и выяснять почему же таблица, которая еще девять итераций назад была нормальной, вдруг стала не той, что нужно. При попытке выяснить что не так с таблицей, получалось только узнать очередную историю о жизни Майкла и о неожиданно всплывших новых требованиях по проекту. На попытку указать, что он так и не ответил причину неправильности таблицы, я выслушивал еще пачку требований, которые, как и предыдущие, никак не касались ни таблицы, ни моей темы в общем, да и в целом придумывались на ходу с потолка.

Я допускал, что у меня есть ошибки и много неточностей, но получить внятное конкретное замечание никогда не удавалось. Все попытки уточнить проблему заканчивались крахом, потомку как ответ был примерно всегда одинаковый: «Я вам уже говорил, где ваши проблемы, исправляйте». Я вполне предполагал, что я невнимателен, поскольку опыта в написании таких работ конечно же у меня не было. Первое время я действительно думал, что он говорил, где у меня неточности и что это я невнимателен. Но когда практически вся группа, обучающаяся у него, ходила с такими же озадаченными лицами, я начал подозревать, что что-то не так. Мы начали больше работать с ним в индивидуальном порядке, я приходил все чаще и чаще, чтобы понять его видение моей работы. И я был в полном разочаровании, когда понял, что человек говорит каждый раз о каких-то новых замечаниях и проблемах в работе, которые ранее его устраивали. В еще большем разочаровании и недоумении я был, когда господин Какаев начинал править в моей работе свой же текст, который он сам добавлял ранее. Все возражения о том, что эту часть писал он сам, он не принимал и постоянно говорил: «Я не мог такое написать, оно же выглядит не научно!». В конечном итоге, по моим подсчетам, Майкл исправлял свой же текст 5 раз, каждый раз говоря, что это я его написал и написал неправильно. Я смирился с тем, что не понимал сути всего происходящего и просто наблюдал за тем, как требования к работе менялись на глазах… Помимо ВКР, требования менялись и к отчетам по НИРу, которые также принимал данный кадр. Все были, мягко говоря, в недоумении от того, как все это происходит. Попутно выяснялось, что люди, участвующие в проектах (ГПО), тоже должны приносить свои отчеты несмотря на то, что от занятий по НИРу они освобождались в пользу занятий проектных работ. Каково же было удивление, этих людей, когда они узнавали, что их отчеты, подтвержденные преподавателями по проектным работам, тоже были совершенно не верными по мнению Какаева. В целом, по окончанию четвертого курса уже никто не считал его интересным и разносторонним. Поскольку его офигительные истории всем надоели, а ничего кроме них он рассказать не мог.

Смирившись с тем, что от изначальной темы мы приходили к совершенно другой, которая не устраивала уже ни меня ни его, я просто ждал, когда это закончится. ВКР я защитил на отлично с комментарием от Какаева «Ну вы же понимаете, что это не то, что нужно и вам надо больше работать со мной». Но все было еще впереди…

Магистратура.

Закончился бакалавриат. Пришло время поступать в магистратуру. У меня не было большого желания тратить 2 года при наличии бакалаврского диплома, но родители настояли, да и позже я в целом оценил эти два года, как вклад в саморазвитие. Было принято решение поступать в магистратуру. Поскольку все другие варианты, кроме ТУСУРа (на этом моменте я все же решил вставить название университета и добавить его в теги, чтобы студенты, читающие посты под этой меткой, понимали что их ждет) меня пугали неизведанностью и преподами, которых я не знал, было принято решение поступать на тот же факультет. Ничего не предвещало беды, только лишь осознание того, что Какаев будет вести какие-то предметы, давало небольшой дискомфорт, который казался не первоочередной проблемой. Многие думали, что все будет происходить так же, как и на бакалавриате. Но позже мы поняли, что все дела обстоят куда хуже, чем казалось. Только придя на учебу, мы поняли, что всей научной деятельностью у нас заведут сам Какаев. В первый же день встал вопрос о выборе научного руководителя. Руководствуясь своими знаниями о Майкле и о том, что именно он заведует научной частью, я понял, что будет проще выбрать его своим руководителем, чтобы в дальнейшем не иметь проблем в виде плохой коммуникации меня, моего научного руководителя и «заведующего наукой». Зная, как Какаев относится к другим преподавателями и как к нему относятся они, было понятно, что это будут не самые простые 2 года в моей жизни. Весь первый год мы слушали чудные истории по пятому, а может быть и десятому кругу. Очень редко появлялись какие-то новые. В основном, мы пересекались только в рамках НИРа, где писали доклады и статьи. Как это водится у Какаева и у его дипломников, все, что приносят ему студенты – ненаучная чушь. Попытки узнать истинное научное содержание работы всегда заканчивались провалом, потому как оно было туманным и каждый раз чудесным образом изменялось. Под конец первого года я сбился со счета, сколько было переделок текстов первой статьи. Все мои попытки были тщетны, ни один из текстов не подходил под «науку». Ко второму году мы были огорчены еще больше, поскольку он начал вести свои предметы, как оказалось позже, один из предметов не обязательный, а в другом он ни сном ни духом… Разочарованию не было предела, но мы еще не знали, что нас ждет дальше. С каждым разом синдром Майкла прогрессировал все сильнее и сильнее, сам Какаев начал переходить на повышенные тона, иногда на унижения. Все наработки других студентов, которые осмелились выбрать своим руководителем не Какаева, выбрасывались даже не прочтенными. Честно говоря, даже наработки своих студентов он никогда особо не читал в полном объеме. К тому времени я привык, что большая часть моего текста читается им или по диагонали или точечно, выбирая строчки из контекста. Любое мнение о работе дипломника, у которого научный руководитель не Какаев, сопровождалось словами: «Да что он знает о этой работе, этот ваш руководитель? Вот я этим уже 10/15/30 лет занимаюсь, слушайте что я вам говорю».

И мой друг, который возможно это прочтет не даст соврать, что был и такой разговор: «Ваш научрук (должна была быть фамилия, но я решил не вставлять) ведет каждый год проект с этой темой, которая была решена еще в 50-ых годах, а недавно я сам занимался этой работой с одной фирмой и решил вашу задачу за неделю, что научного в вашей работе?». Только вдумайтесь, человек, который сам каждый год выпускает студентов с темой анализа спутниковых изображений вот уже пятый, а может и десятый, год подряд, предъявляет что-то против темы у преподавателя, который решил продолжить свои исследования с уже другим студентом. А ведь доходило до абсурда, когда с одной и той же темой про обработку изображений защищался десяток студентов в одном потоке. Это не просто лицемерие, а уже какой-то явный троллинг.

Деваться было некуда. Кто-то уходил из университета, а мне было жалко потраченного времени. Оставалось дотерпеть еще годик, я и многие одногруппники жили одной мыслю, что осталось всего-то ничего. Мы упорно шли по своему трудному магистерскому пути. Все разочаровывались в своем выборе. Каждый раз, когда я переписывал текст статьи, я понимал, что это не даст результата, но я не знал, как действовать по-другому. Приходилось просто ждать…

Подготовка к магистерской.

И вот, начал наступать тот момент, когда была пора готовить диссертацию. Мы начали усердно собирать материалы из предыдущих наработок, перечитывали ОС ТУСУР, где описаны все стандарты оформления. До защиты оставалось 3 месяца и пара недель. Именно в эти три месяца господину Какаеву приспичило начать писать статьи со всей группой. Именно тогда, когда оставались считанные недели для шлифовки материала и доведения до идеала. Вместо того, чтобы писать ПЗ (Пояснительная записка) мне приходилось заниматься статьями 2 месяца в плотном режиме. Диссертация стояла на месте, а все, потому что Какаеву кровь из носу нужна была наука и защищаемые положения, которые почему-то обязательно должны были быть напечатанными сначала в статье с его именем, а уже только потом в моей дипломной работе. Любые возражения о том, что куча текстов уже готовы и я не понимаю, что еще нужно сделать, не принимались и активно использовались угрозы о не допуске к защите. Изначальное требование (сентябрь первого курса магистратуры) Какаева было таково – 4 доклада, 1 статья, можно меньше докладов, но тогда нужно больше статей. Далее требование по докладам возросло и понадобилось уже 5 докладов (к концу первого семестра). На тот момент у меня уже были опубликованы 2 доклада 2 статьи и 1 доклад готовился к публикации. Все возражения о том, что статьи уже есть и можно сосредоточиться на диссертации, не принимались и очень глупо парировались тем, что эти статьи «не научные» и не подойдут для защиты (на что всегда возникал вопрос – «А на кой ляд мы ими занимались?»). Весь первый месяц (из трех оставшихся) мы пытались обнаружить заветную науку и понять, как ее использовать в моей работе. Если быть точнее, то все это время Майкл отвергал все варианты, предложенные мною, аргументируя тем, что у меня не описаны элементы формул, не раскрыта тема и вообще текста по сути нет в статье. Он постоянно задавал вопросы по тексту, которые, как ни странно, и так были подробнейшим образом описаны в тексте, ровно так же, как и элементы формул и раскрытие темы. При попытке указать на страницы текста и аргументированно ответить на претензии, Майкл постоянно переходил на другую тему и пытался избежать разговора о конкретных абзацах. Угрозы о не допуске, если очередная статья с его именем не выйдет в печать, продолжались.

Принятие.

В целом, я уже привык к его поведению и понимал, что весь материал, который я печатаю – ему никак не интересен и он его даже не читает. В целом, выбрать какое-то предложение из контекста и докопаться до него, не читая все остальное – совершенно нормальное поведение для Майкла. С этим ничего нельзя поделать, хотя по началу казалось, что ты можешь указать на нужную часть текста и он сразу все поймет. Закончив с горем пополам со статьей, оказывается, что необходимо написать еще одну, т.к. нет точно описанных защищаемых положений. Все отрицания о том, что защищаемые положения уже давно описаны и предложены им же самим – не принимались. Жизнь казалось тленом, все желание что-либо делать давно пропало. Хотелось просто забиться в угол и ждать конца. Когда и вторая статья была готова, Какаев Майкл пообещал ее отредактировать, как считает нужным и прислать мне, чтобы я отправил ее на печать. Далее все мои вопросы по статье и диссертации, а также просьбы выслать примеры диссертаций просто игнорировались. На все мои сообщения не было ответов. Я подумал, что я могу дальше заниматься диссертацией и на этом моя миссия со статьями окончена.

Отдельной темой можно выделить, что простые издания из РИНЦ, которые принимали в печать статьи за небольшую сумму, Майкла не устраивали, и он настаивал на каких-то невероятно популярных в узких кругах журналах, публикация в которых стоила 1500 – 2000 за страницу, при условии того, что финальный текст статьи выходил на 12-15 страниц оформленных по стандартам этого журнала.

За целый месяц отсутствия Майкла, в качестве собеседника по почте, я многое успел сделать. Практически дописал диссертацию, добавил много кода в программную часть проекта. И даже настроение начало повышаться, я был уверен, что я сделал все и осталось немного. Каково было мое удивление, когда за несколько недель до защиты я получил сообщение от Какаева, с гневным содержанием, очередными угрозами о недопуске и вопросами о том, где очередная статья. Я в недоумении начал перебирать переписку, скопировал все сообщения и переслал ему. Он ответил лишь, что не записал себе где-то о том, что статью мы уже сделали и просто опять исчез. Расстроенный, я начал переживать о том, что он еще о чем-то мог забыть. Еще несколько дней я писал ему с просьбой выслать его редакцию статьи чтобы ее наконец отправить на публикацию, но, как и предыдущие сообщения, они были проигнорированы.

Защита второго диплома.

Мне надоело, что мощный инструмент игнора используют против меня, поэтому я твердо решил, что после выполнения всех официальных требований (Сдача ПЗ на гост контроль, антиплагиат + сдача презентаций и автореферата) я тоже включу полный игнор и буду восстанавливать свою психику. Прошла предзащита, я внес часть правок в презентацию и ПЗ, распечатал все материалы и отнес на кафедру. Настал день Х, когда оставалось 3 дня до защиты и исправлять документы нельзя было уже по регламенту. Я был счастлив, потому что с этого момента я был уверен, что никому ничего не должен. Майкл еще несколько раз писал мне и ждал каких-то правок, о которых я уже не собирался думать, потому как регламент о том, что нельзя изменять работы за 3 дня до защиты стал для меня мантрой, которую я постоянно проговаривал как в слух, так и про себя (Не я один, мой друг – Звездный Кот переживал это все вместе со мной). К тому же, мне очень не нравилось, что когда нужно что-то от меня, то это нужно сию минуту и вообще желательно еще вчера, а когда мне нужен действительно дельный совет или ответ на важный вопрос, то его нет и никогда не будет. По итогу, с выбором Какаева в качестве научрука я не прогадал, потому как магистранты, защищающиеся с другими руководителями, были подвержены жесткой атаке со стороны Майкла на самой защите. А будет ли для вас новостью то, что в комиссии на защите был никто иной как сам господин Какаев и при защите не его дипломника начинал закидывать его вопросами о научности? Если да, то у вас все еще впереди…

Остаточное.

За эти годы мы пережили многое. По большей части негативное и очень печальное. Последние несколько месяцев всех дипломников подкосили. Лично у меня дергался глаз, когда я видел в шторке уведомления телефона иконку приложения почты. Выработался жесткий рефлекс на сообщения от Какаева, который сопровождался не только дерганьем глаза, но и дебафом по морали на -100% длительностью на 12 часов. Не дадут соврать одногруппники, не у одного меня появились проблемы с психикой. Почти все чуть ли не страдали нервным тиком в разных его проявлениях. Любое сообщение Какаева сопровождалось негативным эмоциональным окрасом, который можно было бы описать как появление Дементора из замечательной серии книг о Гарри Поттере.

Случалось еще много чего, что выводило из себя. Сообщения от Какаева в 2 ночи, сообщения в мессенджерах от него в любое время суток. Абсолютно бестактное поведение, совершенно отвратительная манера общения. Онпрактически никтода не здоровался в переписке и практически всегда сообщение начиналось с наезда. А если посмотреть как этот человек формирует текст сообщений, то все его регалии в виде профессорского звания, неведанной никому должности в подписи e-mail и многочисленных статей, то можно очень сильно усомниться в том, что он заслуживает все это и что он вообще в состоянии писать какие-то статьи самостоятельно.

Хотелось бы отдельно отметить о специальном необоснованном занижении оценок по другим предметам, помимо НИРа, которые вел он сам, чтобы у студента не получилось красного диплома. За это прям вот отдельный котел должен греться, я уверен в этом.

В конце всего, он многих довел до крайней точки кипения, но менять научрука не было смысла, ведь все равно вся защита шла через Какаева. (Перечитывая текст повторно, заметил, что фраза с измененной фамилией звучит двусмысленно, но оба смысла подходят друг к другу как никогда.)

Иногда дело доходило до абсурда. Одному студенту он перед защитой поменял тему, даже не сказав об этом. А потом еще и кусок чужой статьи вставил в работу студента, что конечно же негативно отразилось на проверке в системе антиплагиата.

Что не вошло в основной текст, но об этом хотелось бы сказать.

Нюансы при сдаче ПЗ, которые добавляли еще больше негатива и абсурда тоже играли свою роль. Поскольку ответственным за защиту был Какаев, то вся защита была наперекосяк. Постоянно менялись даты сдачи материалов, менялась дата защиты, менялись каждый раз объемы работы. Сначала объем был 90-120 страниц, потом 100 -150, после этого 80-120. Какаев усердно игнорировал ГОСТ, описанный ТУСУРом в 2013 году и регламент сдачи (Который, как оказалось он сам составлял еще давно), ссылался на госты университетов из других городов, которые были написаны в 2007-2011 году. Каждый раз придумывались какие-то новые критерии оценки.

Естественно, на соответствие работы ГОСТу тоже проверял он. Вы будете удивлены, если я вам скажу, что такие формальные моменты в работе как титульный лист и лист с заданием пришлось переделывать уже после защиты? Если да, то у вас все еще впереди…

Еще за долго до защиты я был уверен, что напишу большой отзыв об этом человеке. Знаю, что не у каждого человека хватит терпения чтобы это прочитать, но если же вы это сделали, то я очень надеюсь, что вы не попали в такую же ситуацию.

Любителям знать концовку могу сказать, что я защитился, но мне это стоило большого количество нервов и терпения. Вы все еще думаете, что у вас может быть по-другому? Если да, то у вас все еще впереди…

З. Ы. Вторую статью под своей редакцией он мне так и не прислал…

Тут закончился текст, который я написал на второй или третий день после сдачи диплома, ничего уже не предвещало беды, но произошло следующее…

Через пару дней после сдачи, Майкл назначил встречу всей группе в универе (Что, кстати, на тот момент было запрещено). Я и мой друг – Звездный Кот решили проигнорировать приглашение, поскольку формально мы уже ничего никому были не должны. Нашему гиенскому ржачу (иначе не назвать) не было предела, когда мы узнали от одногруппников, что на этой встрече он попросил написать еще по статье, потому что так надо.

Думаете, что это конец? Если да, то у вас все еще впереди…

Прошло 2 месяца. В середине сентября я был уже дома и занимался своими делами, как мне на почту пришло сообщение «%username%, где статья?». Моему удивлению не было предела, оказалось, что такое сообщение пришло не мне одному. В общей беседке все дружно поржали и забыли. Лично я решил ничего не отвечать на это.

Начало следующего года… Мне приходит сообщение от давно забытого Майкла. «%username%, почему не отвечаете, как дела со статьей?». Уже не удивило, но очень повеселило. От скуки я решил ответить. Читатель, прошу меня простить за это, но ответил я не в совсем цензурной форме, а если быть точнее, я вообще не написал ни слова, а просто отправил ссылку на одно старое видео про лесника и про то, что он никого к себе не звал.

В завершение хотелось бы прованговать и ответить на комментарии следующего рода:

К: Вот такие нехорошие люди учатся и убивают нервы преподам. Сами ленивые и не выполняют требований.

О: Я уверен, что я ленив и отдавался учебе не на все 100%, но поверьте, если бы вы прожили несколько лет с таким руководителем, то так бы не считали. В магистратуре я старался максимально выжать из себя все свои знания и навыки, чтобы сделать диплом, который понравился бы мне самому, но этот человек убил все на корню.

К: Глупо было поступать в магистратуру к нему же.

О: Согласен, но на тот момент мне казалось, что так проще. Да я и не знал до поступления, что он в любом случае будет заведовать сдачей диплома.

К: Вот и для чего это все было, раз фамилия изменена, а пруфов нет? Для чего вся эта тонна текста?

О: В первую очередь - для меня. Если бы я хотел какой-то масштабной огласки и всеобщего гнобления этого человека, то я бы этого добился и без поста на Пикабу. Какаева не воспринимает в серьез ни один человек, знающий его больше пары месяцев, его и так уже жизнь наказала. А вот читающие это все его будущие студенты поймут с чем столкнулись, возможно изменят свой выбор, пока еще не поздно. Поэтому во вторую очередь – для будущего поколения. Пруфы кстати есть, но тайну личной переписки никто не отменял, поверьте, в почте осталось много интересного.

К: Всем преподам доплачивают за статьи, поэтому он с тебя их и выжимал.

О: Да, я в курсе о доплате и считаю такой подход вполне нормальным, но только если преподаватель действительно всячески помогал и наставлял на путь истинный при написании работы.

Заключение.

Спасибо за внимание. Прошу прощение за длиннопост, хотелось описать побольше, поверьте это далеко не все, что было… И сейчас со мной происходит еще одна очень забавная история, о которой я возможно напишу после того, как она завершится.