Лет семь мне тогда было! Однажды я зашёл в кладовку нашего дома, а на полу кладовки стоит чемодан. Внутри чемодана лежат провода, подшипники, лески, крючки, верёвки. Рядом стоит ящик, а на нём какие-то катушки. На катушках намотана лента. А на крышке надпись: «Сатурн-301». Что это вообще за аппарат такой? С этим вопросом я подошёл к отцу:
— Папа, а что там в кладовке лежит?
— Что лежит?
— Ну там, ящик такой… «Сатурн»!
— Это магнитофон, — сказал отец.
— А для чего он?
— Музыку играть.
— А как?!
Ответа я так и не получил. Но помню, как отец этот магнитофон погрузил на санки и повёз к местному радиомастеру. Тот его отремонтировал. Помню, шли за магнитофоном вдвоём с отцом, а я тянул санки с отремонтированным аппаратом!
Я узнал, что на магнитофон можно было записывать звук с телевизора на плёнку.
Вот только целой плёнки было мало. Оказалось, это я ленту на бобинах порвал!
А дело было так. Вот мне всего год или два, реву я, значит. А чего реву? Кто меня знает. Вот и реву, пока мама не даст мне бобину с лентой. Я тогда успокаиваюсь: растягиваю ленту, рву… Короче, изнахрачиваю. Зато не реву!
Теперь по воскресеньям я жду телепередачу «Утренняя почта», чтобы записать песни с телевизора на этот «Сатурн», на жалкие остатки уцелевшей магнитной ленты.
Потом я смотрю, как на магнитофоне вращаются катушки с лентой, как она проходит через ЛПМ, и слушаю всё, что записал. Перематываю плёнку заново и опять слушаю…
Слушаю шум двигателя, который вращает эти катушки. Эх, эта магия вращающихся бобин!
В магнитофоне постоянно слетал пассик с тонвала. И, как правило, это происходило незадолго до того, как я собирался что-то записывать с телевизора. Естественно, я просил отца, чтобы он его отремонтировал.
В итоге отцу надоело каждый раз разбирать магнитофон, чтобы поправить пассик, и этим стал заниматься я. Конечно же, было интересно узнать, как устроен магнитофон.
Учась в третьем классе, я уже знал принцип работы режима «моно» и режима «стерео», о чём мои одноклассники знали только по надписям на магнитофонах своих родителей.
За исключением двух-трёх человек. Вот с ними-то я и пошёл в радиокружок, который недавно открылся по ул. Розы Люксембург. А шефствовал над нами Олег Петрович — мужчина лет тридцати пяти, добрый такой дядька. На все вопросы, которые мы ему задавали, он всегда отвечал охотно и увлечённо, рисуя на маленькой доске работу той или иной радиодетали.
Помню помещение: маленькое, несколько деревянных столиков, составленных в один ряд. Розетки над каждым столиком. В углу — две ёмкости для травления плат, сверлильный станок с тонким сверлом (это чтобы под детали сверлить отверстия на плате).
А в следующей комнате — стеллажи, а на них в коробках лежат радиодетали. Кучи деталей!
Первым делом я собрал блок питания с регулируемым напряжением и защитой от короткого замыкания. Собрал-то собрал, а воткнуть вилку в розетку боюсь! Потом всё же набрался духу. Ничего не произошло. Ничего не загорелось и не взорвалось!
Тестер, подключённый к блоку питания, показал двенадцать вольт. Всё работало!
Можно было ходить в радиокружок вечерами, а иногда и в выходные. Выходные я ждал с нетерпением. Тем более что мы с другом решили сделать радиоприёмник. Один на двоих. И искали более-менее простую схему приёмника прямого усиления, в которой не было бы трансформаторов и дросселей.
Однажды вечером на занятия пришёл Вован. Старшак, на три года старше нас, учился в нашей школе. Этот Вован был славен тем, что доколупывался после уроков до учеников младших классов. Мог и в дыню двинуть, если что не так. Естественно, его побаивались. И вот, на занятиях человек пять, каждый занят своим делом. Подошёл Вован ко мне.
А я сижу, паяю. Взгляд Вована чувствую нутром. Он молчит, наблюдает, а потом интересуется:
— А что ты делаешь?
— Паяю!
— А что паяешь?
— Радиоприёмник.
— А где радиоприемник?
— Ну, будет радиоприёмник!
— Вот эта… фигня, что ли?
— Это плата!
— Пла-а-ата, — передразнил Вован. — Ну, паяй сиди свою плату!
«Паяй сиди». Вот подрасту — люлей при случае тебе дам… Чего приперся-то? — зло подумал я и искоса посмотрел в сторону Вована.
Вован несколько раз прошёлся по комнате и вышел на улицу. Нам было непонятно, зачем он приходил в радиокружок. Явно же не постигать основы радиотехники.
— Интересно, чего он сюда приходил? — спросил Саня, будущий второй владелец радиоприёмника.
— Да, наверное, радиодеталей хотел наворовать, — сказал я.
Радиокружок ещё год проработал, а потом закрылся.
А я вскоре стал обладателем книги Борисова «Юный радиолюбитель». Она настолько интересно написана, что я читал её как захватывающий рассказ.
В книге было множество схем: от простейшего детекторного радиоприёмника до сложного супергетеродина. Каждая схема сопровождалась подробным описанием и рекомендациями по проверке каждого узла и детали. Всё написано живым языком, не сухо и не скучно. Борисов знал, что делал!
Без радиокружка с деталями стало туго. Тогда их было невозможно нигде купить.
Но однажды отец принёс коробку с радиодеталями. Оказалось, знакомый радиотехник с его работы отсыпал для меня горсть транзисторов да резисторов.
В итоге моя коллекция радиодеталей пополнилась, причём это были новые и рабочие детали.
Помню, однажды иду на лыжах кататься. На Ишим. Смотрю — в сугробе лежит шасси какого-то большого радиоприёмника! Думаю, пусть лежит, я пока покатаюсь, а на обратной дороге заберу. А потом подумал: а вдруг кто-нибудь заберёт раньше?!
Катание на лыжах ушло на второй план.
Я пошёл домой, в одной руке держа лыжи, а в другой — шасси тяжёлого радиоприёмника, наполовину забитое снегом.
Приёмник оказался ламповым. Ламп в нём, конечно, не было, зато было много резисторов и конденсаторов! Моя коллекция снова пополнилась. Единственное, что омрачало радость, — у меня не было прибора для настройки радиосхем. Как проверять схемы?
Эх… Тестер бы… Ампервольтметр!
Тут надо отметить, что такие дорогие приборы в то время покупали профессиональные радиомастера для работы.
А я уже смирился, что тестера в ближайшем будущем у меня не будет. Самодельный тестер сделать было не под силу, да и деталей таких не было. Но произошёл один случай. О нём я расскажу подробнее!
В магазине «Экран» продавался радиоконструктор «Мальчиш». Из него можно было спаять радиоприёмник. В комплекте шли печатная плата, схема, радиодетали и корпус. Радости моей не было предела, когда я его приобрёл! Стоил он тогда семь рублей.
Я спаял всё по схеме. А он не работает! Позже, правда, я добился более-менее нормальной работы радиоприёмника. Проблема была в резисторе.
Однажды заехал в гости дядя Коля. Как обычно, смеется, шутит. Увидел, как я занимаюсь радиоприёмником, и спросил:
— Чем это ты занимаешься?
— Да вот радиоприёмник паяю. Я ещё мультивибратор с блоком питания спаял. От 220 вольт работает, а выдаёт 0–12 вольт! — похвалился я своими самоделками.
— Молодец, — сказал дядя Коля. — А это что за штука?
Дядя Коля взял в руки конденсатор.
— Конденсатор, — ответил я. — Да вот дело какое… Я спаял радиоприёмник прямого усиления, а он с первого раза не заработал. А у меня нет тестера, даже простенького, чтобы проверить. Но потом всё равно разобрался. Был бы тестер, я сразу бы всё правильно собрал. Да я и собрал правильно, а резистор оказался не того номинала.
А тестером можно быстро все проверить!
— Понятно, — сказал дядя Коля. — Что ничего мне тут не понятно!
Через несколько дней дядя Коля снова приехал в гости. В руках у него был небольшой чехол.
— На, пользуйся, — сказал он.
— А что это?
— Тестер!
— Да ну?! — радостно воскликнул я.
Внутри чехла лежал почти новый, навороченный для того времени тестер.
— Спасибо, дядя Коля! — сказал я. — А сколько им можно пользоваться?
— Да пока не надоест! У меня дома ещё есть подставка для паяльника и какой-то прибор. Хочешь — забирай!
— Конечно, хочу!
В тот же вечер я приехал к нему в гости, и дядя Коля отдал мне всё это богатство.
Этот случай я никогда не забуду. Тестер служил мне много лет верой и правдой.
