Признаться честно, поначалу, когда я только-только пришла в гпн, мне казалось, что вот оно – та работа, где ответственный человек должен и может работать. И что все МЧСники именно такие. Но нет. Здесь всё то же самое, что и везде. Свои заебы, свои ништяки. И люди тоже бывают очень разными. Наверно, единственное отличие от других профессий, ну не считая таких же органов власти с погонами, это то, что в верхушке – военные. Эти люди всё делают как по приказу, не разбираясь, какие последствия за собой понесут эти приказы и насколько вообще они выполнимы. Поэтому и люди бывают тварями, и работа – далеко не сахар. Пока же, будучи стажером, я относилась ко всему происходящему как к приключению. Эдакий Форт Боярд.
По прошествии праздников мы, стажеры, более-менее уже сложили впечатление друг о друге. Разница в возрасте между нами была в пару лет, я была второй по старшинству, первым был Акбар. У меня возникло устойчивое недоверие и даже негатив по отношению к Акбару – из-за того, как он выполнял свою работу, его подход меня дико раздражал. Провтыкать в телефон весь день, а потом говорить, что он ничего не успевает, бедный-несчастный, и как итог – сидеть до полуночи, а то и до рассвета героически на рабочем месте. Помимо этого, мне не нравились его манеры, в частности – отношение к женщинам. Ардов был для него единственным однозначным авторитетом, с Лёней он общался нормально просто потому что Лёня был мальчиком. К остальным оставшимся женщинам он относился как попало. С Кононенко и Золотаревой он сразу был на «ты» (к слову, я до сих пор к ним обращаюсь на «вы», ориентируясь на подобие принципа социальной дистанции Ардова, который всегда ко всем обращался исключительно на «вы» и по имени-отчеству), задания Безуховой он большей частью игнорировал, хотя зачастую исполняющим обязанности начальника отделения вместо Ардова была она. С Леной у него были типично быдляцкие отношения – потому что Лена позволяла, сама была такой же. Когда с нами еще была Рамиля, он часто отпускал в ее сторону чуть ли не националистские шутки. Со мной же он просто не мог найти какой-либо общий язык. Даже на совместных выездах (после которых я, выходя из машины, каждый раз чуть ли не блевала от шашечной манеры езды) по какому-либо поручению мы практически всегда молчали, разговоры касались только работы. Конечно, он делился своими взглядами на жизнь, ибо любил потрындеть, я вроде как не была против и тоже рассказывала что-то про себя, но когда дело шло к завершению задания и оказывалось, что свою часть работы Акбар благополучно проебал или всё вообще сделал не так, я не церемонилась и немедленно высказывала ему всё. До сих пор не могу забыть давнюю обиду на него, когда он, тоже как-то взорвавшись по какому-то поводу, сказал, что я не умею разговаривать с людьми. Да, я не умею так разговаривать с людьми, как Акбар – входить в кабинет начальника без спроса, прерывая того, кто уже говорил с начальником, на полуслове; начинать разговор с заискивания; по десять раз подходить с одним и тем же вопросом «как это сделать?» и предлагать другие варианты решения, будто задание чудесным образом выполнится как-то само. Еще надо упомянуть, что он был типичный инстаграмщик. Почему-то я не люблю такие самолюбования.
При оформлении очередной проверки – составления формулировок нарушения, чтобы набить руку на составлении актов проверок – Лена, Лёня и Акбар в большом кабинете втроем ломали голову, как указать место нарушения в торговом комплексе не типовой застройки. Я на этой проверке не была, так как выполняла другое задание начальника. Естественно, все консультировались между собой.
- Вот смотри, Jaira, - обратился ко мне Лёня, - вот как вот назвать это помещение, вот тут вот, перед лестницей? - он показал фото на телефоне.
- Ну, я так не могу сказать навскидку, я же там не была. А техпаспорт смотрел?
- Нету техпаспорта.
- Вообще никакой документации нету?
- Нет!
- Ну в таком случае – стороны света и балтийскую систему никто не отменял.
Все трое посмотрели на меня как на идиотку.
- А как мы узнаем, где там стороны света внутри здания? – сказала Лена.
- Ну а здесь вы разве не можете определить, где какая сторона?
Мое удивление начинало переходить в стадию шока. Ну как так-то?? Это же школьная программа! У меня в голове не укладывалось, что люди никогда в жизни не пользовались этими знаниями.
Все убедительно ответили «нет».
- Ну сейчас около полудня, еще зимнее время. Солнце практически в своем зените, а в зените оно на юге. Так? Значит, там – юг, - я размахивала руками, стоя посреди кабинета. – Там – север. Значит, с этой стороны – запад, а здесь – восток.
- А как мы узнаем, где какие стороны света в том торгаше?
- Где оно по дубльгису находится?.. Ну вот, верх экрана – север, всё остальное – по аналогии.
- Откуда ты знаешь, что там север?
- Открою вам тайну: во-первых, вот тут есть компас маленький. Во-вторых, на всех картах север сверху, по крайней мере - так обычно заведено. Указывают направление на север всегда.
Работа потекла по-другому. Вот уж не думала, что мне нужно будет такие моменты когда-либо кому-либо объяснять.
Был и другой эпизод, когда мне было неловко за то, что я чувствую себя в какой-то мере умнее прочих. Тогда Ардов рассказывал о каком-то документальном фильме про Освенцим, что в концлагерях для быстрой смерти через людей пропускали высокое напряжение, а потом трупы скидывали с платформы на шнек, в конце которого собирали одежду и ботинки, у меня возник вопрос:
- Что, прям на шнек?? А как тогда одежду собирали, там же тела размесить все могло шнеком?
Начальник посмотрел на меня немного косо.
- Ну неправильно выразился - на конвейер.
Или вот еще случай.
Ехали в машине с начальником я и Лена обратно в отделение с очередного четвергового лыжного физо. Тагира Ринаровича с чего-то понесло рассуждать, какие виды спорта когда и из-за чего популярны были, я после лыж была охрипшей, поэтому и так сидя на заднем сидении, отвечала редко. Он задал вопрос:
- Вот при Ельцине что продвигалось больше всего?
Лена пожала плечами. Я еле-еле прочистила горло и произнесла голосом джигурды:
- Теннис.
Через зеркало заднего вида я вновь поймала косой взгляд начальника. Он был косым не в плане недовольства, а в плане отметки, тип «а эта сечёт».
Поправил зеркало, чтоб меня было лучше видно, он продолжил:
- Хорошо, да, большой теннис. А потом у нас что стало популярным после Ельцина?
- При П. дзюдо везде пошло, - снова прохрипела я.
- Да, точно, дзюдо...
- Правда, - добавила я, - он сейчас переквалифицировался вроде как в хоккей - везде пошел хоккей.
- Да, П. у нас такой, трансформер твою мать...
В какой-то момент времени у меня сложилось впечатление, что начальнику интереснее со мной болтать, чем с кем-либо другим из стажеров. Как я ни старалась, зачатки гордыни начали прорастать. И частенько чсв начинало фонить, когда звучала на ежедневной оперативке от Ардова очередная шутка из старых советских фильмов, например, из «Кавказской пленницы» или «Операции Ы», но никто из стажеров и инспекторов, кроме меня, этих шуток не понимал и не реагировал.
В конце февраля нам выпала интересная возможность побывать на месте пожара – сгорели две машины в подземной автостоянке. В свете прожекторов, в ауре всяческих горелых запахов, стараясь не задеть какие бы то ни было предметы, чтобы навечно не испачкать одежду и обувь (мой красный пуховик и светло-коричневые ботинки, к сожалению, всё равно этого не избежали), стажеры лазили вокруг оплавленных остовов машин вместе с дознавателями и испытательной пожарной лабораторией (ИПЛ), слушая во все уши специалистов, куда смотреть и на что обращать внимание. Это было действительно захватывающе, по крайней мере – для меня. Чем не заманчиво – поучаствовать в настоящем расследовании пожара? Позже оказалось, что это был поджог – месть бывшего мужа жене, отсудившей при разводе автомобиль.
На конец каждого месяца приходится служебная подготовка – день, когда весь личный состав ГПН города N собирался в городском отделении и записывал конспекты в тетради по служебной подготовке. Конспекты инспектора города готовили поочередно и зачитывали их вслух, отмечая моменты, какие можно записать. Эти лекции проверяются в конце каждого года, так как это одна из обязанностей инспектора. Но чаще всего служебная подготовка представляла собой разбор полетов: Огузков либо Вин Дизель, если главный инспектор был в отпуске или на больничном, раздавал люлей всем по причине и без, а уж если была причина – уууухххх!! Иногда на служебку приглашали представителей других исполнительных органов или же кого-то из других отделов Главного управления МЧС России по субъекту. В этот раз к нам должны были приехать представитель отдела по борьбе с коррупцией и зам прокурора города. Дизелю не хватило места рядом с руководством, а может, в этот раз он это сделал специально, но вышло так, что зам начальника сел рядом с девчонками-стажерками на галерке. Ардов занял в переполненном учебном классе пустующую первую парту – всё как в школе.
- Вот они сейчас придут, - выдал Тагир Ринарович всему личному составу, - не смейте хохмить при них, а то огребете.
Это замечание явно относилось к новеньким.
- И это сказал главный хохмач всея ГПН, - прошептал рядом с нами Дизель, вызвав хихиканье.
И действительно – Ардов был знаменит тем, что рубит правду-матку и хохмит, на всё Главное управление.
Как ни старался, начальник не смог всё же удержаться от комментария высказывания одного из приехавших представителей по поводу смертности на пожарах – что это всё сухие цифры:
- Дык нам рапорта теперь, что, кровью смачивать??
Но конфликтную ситуацию исправили заискивания Огузкова.
После служебки изначально предусматривалась сдача физо на зачеты, но с погодой в тот день не задалось – в нашем регионе ранняя весна всегда была паршивой и переменчивой, поэтому женщин от сдачи зачетов освободили. Мужчинам же предстояло сдать подтягивания в спортивном зале пожарных прямо здесь же в части. Решив не упускать момент посмотреть на один из аспектов быта пожарных, я увязалась на Гричуком, попросив у него разрешения посмотреть, ибо Ардов угнал уже в зал впереди планеты всей.
К слову сказать, в этом спортзале я оказалось не одна из женщин. В ГПН работала одна из старших инспекторш, которая ни разу не была замечена на исполнении непосредственной своей госфункции государственного инспектора, а только лишь занималась выставлением постов в соцсетях и светилась в репортажах как представитель пожнадзора. Думаю, описывать ее стильную и крайне сексапильную внешность не стоит. Тогда как я скромно встала в сторонке, разглядывая скромный спортивный инвентарь, которые понатащили пожарные откуда ни попадя, корреспондентка купалась в мужском внимании, меняя ракурсы для фотографий.
Почему-то все дознаватели вдруг стушевались, да и сам Огузков тоже отказался подтягиваться. Но я осталась горда за своего начальника – ниже всех ростом, Ардов подтянулся и за себя, и за того парня, и за папу, и за маму, и за Орду.
Обратно в Западное отделение вновь с Ардовым ехала я и Лена. И тут начальника прорвало:
- Jaira Батьковна, это что за поведение? Че это вы подались в мужскую компанию в спортзал?? Я же так ревновать начну!
Я фыркнула на очередную шутеечку.
- Ну а почему нет? Что плохого-то? У меня теперь есть еще один повод гордиться сотрудниками ГПН.
Тагир Ринарович скривился:
- Чем гордиться-то?
- Физической формой.
- Да у кого там физическая форма?? Больше половины «неуд».
- Я же не говорю поименно, - усмехнулась я. - И вообще я там не одна женского пола так-то была. Б. там гораздо больше к себе внимания привлекала, так что ваши претензии не обоснованы!
- Нет, всё обосновано! А то возьмете, как выйдите замуж, и что я делать буду??
Вот этот его подкол я не поняла.
- Если вы такими темпами и дальше будете топить эту тему, Тагир Ринарович, я могу подумать, что у вас тут аналог «Давай поженимся» и вы – главная сваха.
- Ну а чем еще заниматься? Сделал работу - и перемывай всем кости.
Я не ответила. Зато Лена не упустила отличную возможность выспросить у начальника, как он женился. Ардов посерьезнел. Он рассказал, что он раз пять переспрашивал свою будущую жену, точно ли она хочет выйти замуж за МЧСника, да еще у которого ни кола ни двора за душой. Потом рассказал про свадьбу, и какие были проблемы с детьми. И внезапно Ардов переключился на нас:
- Ну а вы, Елена Батьковна? У вас как?
Наверно, всё дело в моем воспитании, но я не могу понять таких людей, таких девушек, которые любят трепаться о своих любовных похождениях. У Лены опыта в этой сфере было больше, чем у начальника. Я же молча курила в сторонке, так как на тот момент я была одинока. У Ардова при ее рассказе полезли глаза на лоб, но он никак его не прокомментировал, зато переключился на меня:
- А у вас что с личной жизнью, Jaira Батьковна?
- Зачем вам это знать, Тагир Ринарович?
- Я начальник, а начальники всё должны знать.
Подумав, покосившись на Лену, я сказала:
- Разрешите не рассказывать?
- Нет, не разрешаю, - удивился Ардов.
- Ну давайте в другой раз, а?
Я не хотела этим делиться, тем более при Лене. Я ни раз слышала ее болтовню с Рамилей и Кононенко, как она постоянно с кем-то заводит знакомства в соцсетях и ходит на свидания после работы. Причем Рамиля на то время от нее не отставала.
Мы прибыли в отделение. Выходя из машины, Ардов произнес:
- Ну вот зря вы так. Люди могут слухи пустить, такое напридумывают!
- Вот пусть и придумывают. Мне стараться даже не надо.
И это оказалось правдой.
