"Сбейте оковы, дайте мне волю -
Я научу вас свободу любить!"
"Скалолазание - мой путь возвращения." Автор - Rannveig Aamodt.
Наша жизнь полна моментов, которые нас меняют и день 26 апреля 2012 был именно таким. Это день когда я сорвалась и сломала спину, тазобедренные кости, руки и обе лодыжки, когда вся моя жизнь изменилась.
И вот моя история.
Мы с моим мужем, Nathan, проснулись утром в идеальном бунгало в гранатовой роще на скалах в Турции. Восходящее солнце медленно прогревало наш маленький домик и я невинно спросила мужа, как по его мнению я умру. Он укутал меня глубже в одеяло и ответил "от старости и почему ты спрашиваешь?"
Была весна и всё вокруг оживало. Мы сидели в кафе одни, наслаждались нашим завтраком из свежего сыра и йогурта и активно размышляли над тем какие из бесчисленных классических маршрутов мы собираемся пролезть сегодня. В конце концов выбрали сектор Sarkit и линии, которые лазили скалолазы много лет в Geyikbayiri.
После нескольких маршрутов на разминку, Nathan, пролез прекрасный нависающий маршрут в пещере. Поскольку я хотела поберечь старую травму плеча, то решила пролезть его с верхней страховкой. Два скалолаза из Уэльса тоже хотели полазить с верхней этот маршрут после нас. Так что мы решили, что я могу ввязаться по середине верёвки и лезть. По мере моего продвижения вверх я выщелкивала верёвку из оттяжек , а затем прощелкивала свободный конец верёвки обратно. Вся линия уже была практически прощелкнута, когда я начала медлить. Я продвигалась вверх по колонету медленно, танцуя из стороны в сторону на микрорельефе. Затем я подлезла к цепи и прощелкнула верёвку в неё. Мне нужно было поправить узел, так что выщелкнулась, распутала веревку и вщелкнулась так, как будто я лезла с нижней.
Это был момент помутнения рассудка, который корнями уходит в привычки, расслабленность.
Я посмотрела вниз и увидела, как верёвка прощёлкнута во все оттяжки и совершенно забыла, что это был свободный конец. Я не пролазила с нижней и муж не держал меня на том конце, так что когда я вщёлкивала верёвку в последнюю оттяжку я сделала это так, как будто я лезла бы с нижней и таким образом я оставляла себя без страховки.
Я крикнула "Держишь?", муж отошел назад , почувствовал натяжение верёвки (скорее всего она в этот момент была на самостраховке - переводчик) и крикнул мне в ответ. Я выщелкнулась и уже ничего меня не держало.
Из воспоминаний мужа:
Я до сих пор вижу её падение: в положении сидя с руками отведенными назад, которые делали небольшие круговые движения, как птенец выпавший из гнезда. Я до сих пор чувствую как сворачивается весь живот внутри с каждым метром падения, когда веревка просто скользит. Она издала неожиданный звук - он был похож на тот, когда она роняла тарелку или возилась с ключами - и я до сих пор слышу тошнотворный глухой стук удара; треск ломающихся костей и разрывающейся плоти; громкое эхо моего голоса, когда я кричал о помощи в пустырь ниже.
Я до сих пор слышу запах крови, которая стекала с ее головы на мои руки, пропитывала одежду и текла дальше по камням. Помню как подскальзывался на ней, пытаясь себя успокоить, когда пробовал обездвижить её спину. Я помню ощущения высыхающей крови у меня на коже, которая дергала волосы при каждом движении рук или ног. Я целовал её в лоб, кровь впитывалась в бороду и засыхая стягивала кожу придавая лицу плачущее выражение.
Орел кружил на над нами и воздух всё ещё присутствовал, но для меня весь мир превратился в хаос и вся жестокость мира опустилась мне на плечи.
Всё вокруг вдруг стало невыносимо громким. Я помню всепоглощающий металлический вкус страха.
У неё торчали кости из лодыжек, локтей, и обе её ноги были гротескно вывернуты на 90 градусов. Она была парализована от пояса и ниже, её бёдра были сломаны, её спина была сломана, её ноги были сломаны, зубы сломаны, а на голове была огромная кровавая рана. Она визжала под этим палящим турецким солнцем.
"Где я?" - она плакала. "Что случилось?" Я советовал ей дышать несмотря на боль и был рад, что она жива как бы это не выглядело.
Я не знал, что делать при таких многочисленных травмах, не знал смертельно ли внутреннее кровотечение. Так что я просто обнимал её голову и держал руку и тихо поражался, в то время как она кричала. Именно так я и потеряю жену,так ли всё закончится, как киношная сцена, глядя в её голубые глаза и видя как жизнь медленно её покидает и глаза закроются на всегда.
Своё пробуждение я могу описать как большой шар света. Я была смущена и у меня было смутное представление о том, что случилось. " Вот оно, я умираю. И больше ничего." Вот о чём я подумала. Но затем пришла мысль "Нет, это слишком рано." Я почувствовала отвратительную боль проходящую сквозь ноги и спину и поняла, что я в сознании, но совсем едва. Помню как муж держал мою окровавленную руку и задавал тонну вопросов. Я помню что слышала свой крик и как сознание то покидало меня, то снова возвращалось. Когда я была в сознании я чувствовала боль в ступнях, спине и ногах. Когда я приходила в себя я едва могла кричать.
Спасательные работы длились около полутора часов, в течении этого времени кто-то отстранил от меня мужа и у него было несколько минут для того, чтобы прийти в себя. Позже он мне признался, что волновался, что он будет делать если я умру. Я была в плохом состоянии.
Я проснулась после операции и взглянула на своё мумифицированное тело. Затем, совсем едва, я смогла пошевелить маленьким пальцем на ноге. Я услышала возглас облегчения, вырвавшийся у Nathan и медсестры, которые боялись, что я была парализована. Я до сих пор не знаю, что сделали медики внутри меня, поскольку за исключением одного, никто из докторов не говорил по-английски. Nathan начал пользоваться Google Translate, чтобы узнать о моём состоянии.
У меня было три компрессионных перелома в спине на уровне 2-3-4 поясничных позвонков, сломан таз и обе таранные кости (кости в лодыжке, которые берут на себя основной вес), было сломано множество мелких костей в ногах. Связки лодыжек были растянуты и порваны на кусочки. Правый локоть был раздроблен, а трицепс наполовину оторван. Так же я растрощила передние зубы.
Четыре дня я лежала в странном состоянии между бодрствованием и сном. По большей части этот период для меня сплошное белое пятно, но кое-что я отчётливо помню. Я помню медсестру, которая заходила после работы с домашним супом из костей, который должен был помочь вылечить мои переломы. Она садилась ко мне на кровать и кормила меня и несмотря на то, что мы не разговаривали на одном языке, я чувствовала сильную связь с ней.
В один день я пришла в себя и сильно хотела пить. Муж схватил бутылку со столика, который стоял позади, уверенный что это вода. Я сделала громадный глоток и тут же начала все выплёвывать, так как это был дезинфицирующий раствор. Похоже то, что нас не убивает - делает нас сильнее и я всё ещё здесь.
Я была здоровым сильным спортсменом и провела последние несколько лет занимаясь скалолазанием по всему миру. До этого я провела зиму катаясь по Норвегии на беговых лыжах. И вот где я оказалась сейчас - закована в теле, которое не работает и безумно болит. Я не могла сходить в ванну сама, не могла помыться сама, я не могла даже повернуться. Я правша, так что я не могла практически ничего делать левой.
И все же до сих пор у меня огромное чувство благодарности, которое затмевает всё. Каждая маленькая вещь, которая воспринимается как должное стала огромным даром - почесать спину, помыть голову, просто полежать на животе. Мыться, чувствовать как вода сбегает по телу, кушать. Это как вроде все цвета вдруг стали ярче, а все чувства - сильнее. Радость и печаль шли рука об руку и могли сменяться при каждом новом вдохе. Это было похоже на то, что я путешествовала в самую свою суть.
Боль сделала сон невозможным дольше, чем один час, так что у меня было много времени на размышления. Если я когда-нибудь буду еще лазить, вернусь ли я на тот уровень, на котором была? Смогу ли я продолжать как профессиональный скалолаз? Захочу ли я лазить ещё вообще? Я спрашивала себя снова и снова. И почему скалолазание вообще?
То, что я вернулась, является подтверждением того, что скалолазание - это то, что я делаю действительно для себя, потому что я люблю это, потому что это меняет меня на разных уровнях. Скалолазание - это способ включить свой потенциал, то где я могу делать всё на максимум, который могу. И это не зависит от того на каком уровне я лазаю.
Также ко мне пришло понимание того кто я и что делаю: я не скалолаз, скалолазание - это то чем я занимаюсь. Даже если скалолазание будет потеряно для меня, я всё ещё останусь собой.
Вся эта ясность дала ответы и внутреннее спокойствие и уверенность на фоне страха и неуверенности. Я решила принять те условия в которых была, мыслить позитивно и вернуть то лицо которое было раньше. Это придало некоторую силу. "Начинайте" подумала я "я сделаю все, что в моих силах, что бы всё закончилось наилучшим образом."
Я попросила принести мне утяжеление , так что я могла начать тренировать одну руку, которая всё ещё была рабочей. Некоторые смеялись - но для меня это было просто золото. У меня улучшилась циркуляция крови и сохранялся тонус мышц. Но самое главное - это помогло мне помнить, кем я была.
Я делала маленькие успехи. Первый - это попасть ложкой в рот. Затем - дотронуться до носа. Затем - почесать ухо. Затем - завязать волосы в хвост и так далее.
У меня были ещё операции в Норвегии, а затем месяцы в реабилитации прикованной к креслу-каталке со скобой в спине. Медленно я начала процесс восстановления, но в начале я не могла даже поднять ноги, так что упражнения начинались с простого пассивного растяжения.
Медленно я начала возвращать свою независимость. Брат принёс мне волейбольные наколенники и я могла полазить по полу и я лазила довольно много.
После около 10 недель пришло время к нагрузкам и я переехала в Cato Rehab Center возле Осло. Начинала я в бассейне и впервые я почувствовала как повышается пульс когда в воде проходили плавательные интервалы. Со временем я начала подвешивать ноги в стремена над дорожкой для бега. Я начала тренировки с весом, на велотренажере и растягивания по 6-8 часов в день. С каждым шагом я понимала, что возвращаю себе всё что могла делать ранее. Что мне дало всё то ползание в волейбольной защите? Оно помогло мне быстрее принять вертикальное положение.
Настоящим вызовом была и есть - боль. Я научилась использовать чувство боли для понимания того, что я начинаю стараться чересчур сильно. Но боль до сих пор постоянно со мной. Она всегда присутствует и я знаю, что надо заниматься через боль, чтобы достичь результата, но также я знаю, что надо и отдыхать. Со временем я доросла до понимания, что боль может стать источником страха и если начать слушать страх, то он начнёт всё ограничивать в твоей жизни.
Большим экзаменом стал день когда мой физиотерапевт попросил меня подпрыгнуть на 40 см вверх на мате. Я не хотела причинить себе вред и идея прыжка с моими сломанными лодыжками пугала меня. Но я должна была сделать выбор. Так что с пониманием дела я прыгнула. Я до сих пор помню его слова: если ты этого не сделаешь, тебе придётся искать пути существования с твоими ограничениями. Но что бы знать свои пределы ты должна прыгнуть выше головы и чаще всего вы понимаете, что ваши пределы гораздо выше, чем вы даже могли подумать.
К концу моего пребывания в Cato в августе 2012, около 18 недель после происшествия я так и провожу большинство времени в кресле-каталке. Но я в состоянии проковылять немного. С этого момента я начала делать небольшие вылазки на скалы. Мои друзья помогали всё подготовить пока я медленно продвигалась к скалам, я была перегружена. Я могла идти и плакать.
Когда я наконец вышла из реабилитации, я начала работу с тренером норвежской скалолазной команды: Stian Christophersen. Он помог мне со свежим подходом к тренировкам. Наконец-то у меня был кто-то кому я доверяла, кто поощрял меня и поддерживал в том, чтобы убрать ногу с тормоза. Он знал чего я хочу и помог найти путь к достижению цели.
В конце октября 2012 мы вернулись в США. Nathan и я приехали в Юту, что бы отпраздновать 6 месячную годовщину падения. Что мы сделали? Мы пошли лазить!
В наших планах было провести пару дней в Moonlight Buttress, на восхождении маршрута с участками 7а+. Пролезть этот маршрут мы мечтали всегда и я хотела свести счёты. Распределение работы было простым: муж делал практически всё. Для меня было достаточно долезть просто самой. Ходьба оставалась самой сложной частью и я не могла нести вес вообще из-за боли в лодыжках. Я взяла на себя обязанности шеф-повара, фотографа и счастливого лица.
Всю поездку я чувствовала себя как в грёзах и в тоже время я всецело ощущала себя живой и осознанной настолько, насколько это только возможно. Я пробовала пролезть с верхней каждую цепь и несмотря на зависы то здесь то там, я поняла, что освободиться от всех этих вопросов с лидированием в лазании вполне возможно.
После ещё одного месяца реабилитации в Осло, я отправилась в Таиланд, чтобы провести зиму в тёплом климате, который благоприятно влиял на артроз лодыжек. Это было время расплаты за все бесчисленные часы тренировок, которые я проводила месяцами. На 8-ми месячную годовщину падения я залезла свою первую 8а и в конце поездки в пролазах у меня числились две 8а+, три 8а и 7с.
После возвращения из Таиланда я решила вытащить весь металл из моих лодыжек и локтя. Там было множество контактов, пластинок и винтов, я их удалила за один раз. Это было душераздирающее чувство проснуться в больнице после операции, потому что это напоминало мне о том как я лежала в койке в Турции, обезумевшая от боли, и не зная чего ожидать. Не зная, что ещё делать, я решила снять видео.
Когда у тебя четыре шрама на лодыжках и шрамы на локте - это не очень добавляет уверенности. Но негатив прошел, когда я напомнила себе: я знаю, что могу это сделать, я знаю что делать, я знаю как делать.
Я снова могла ковылять через неделю, так что я направилась в Flatanger Cave в Норвегии, помогать Adam Ondra пробить несколько новых линий. Я не могла делать ничего больше, чем размышлять над тем что я могу делать - и что я могла? Жумарить!
И вот я сегодня. Реабилитация - это самое большое сражение, которое я когда-либо переживала. Я обнаружила, что ключ к преодолению чего-либо - это найти путь и следовать ему. Необходимо терпение и гибкость, чтобы менять стратегию, когда она не работает. Необходим кто-то, кто будет поддерживать мотивацию и силу воли. А чтобы найти это - надо найти свой источник счастья.
Если ты счастлив сам, то проще распространять хорошие вибрации, вдохновлять и быть сострадательным к окружающим и тогда начинает формироваться позитивный круг. Я вращалась в этом круге всю осень, лазая на лучшем в мире песчанике в Red River Gorge. Я встретила удивительных людей и влюбилась в это место, не могу дождаться когда вернусь туда этой весной.
В настоящие дни продолжающаяся боль - утомительна. Иногда скалолазание и катание забирает больше чем дает и тогда возникает вопрос - что я делаю? Нужно глубоко копнуть, чтобы найти ответ. Мне нужно напоминать себе, что следует быть благодарной. Я пытаюсь не забывать произошедшие события, когда я пострадала после эпического дня в горах.
Это было длинное путешествие и ещё далеко до конца, но чувство того, что ты получишь в конце своих стремлений и страстей только усиливается. Будьте уверенны - вы сами создаете свое определенное счастье, а не то, что кто-то другой делает для вас.
Мечтайте побольше и работайте усердно над их осуществлением, поступая так - вы окажетесь на месте, не всегда в том, которое ожидали, но зачастую путь простирается дальше, чем вы можете себе представить.
Пронзительная история. Сумасшедшая воля. А сколько за кадром...
Текст - дословный перевод ExtremeUa с незначительной правкой правописания, фото - моя подборка из личных фотографий автора. Всё находится в свободном доступе. Очень надеюсь, что авторы будут не против. Не должны такие истории исчезать.
