Предвоенные реформы
7 мая 1940 года за потери/провалы в финской войне был снят со своего поста маршал Климент Ефремович Ворошилов, возглавлявший военное ведомство СССР с 1925 года. Новый нарком обороны маршал Семён Константинович Тимошенко приступил к подготовке РККА к предстоящей большой войне.
Нарком не сомневался в неизбежности войны в ближайшем будущем и стремился встретить ее во всеоружии. Недавно завершившаяся и стоившая большой крови "незнаменитая" война с Финляндией, во время которой войска Северо-Западного фронта под командованием Тимошенко ценой больших потерь прорвали "линию Маннергейма", наглядно продемонстрировала неудовлетворительность полевой выучки войск в мирное время.
В конце 1940 года, с 23 по 31 декабря, в Москве в обстановке строжайшей секретности состоялось совещание высшего командного и политического состава Красной армии. На нем присутствовали руководящий состав Наркомата обороны и Генерального штаба, начальники Центральных управлений, командующие, члены военных советов и начальники штабов военных округов, армий, начальники военных академий, генерал-инспекторы родов войск, командиры некоторых корпусов, дивизий - всего 274 человека.
Красную армию готовили к боевым действиям на различных театрах, о чем прямо сообщил Тимошенко в последний день уходящего года.
«... Мы имеем несколько театров возможной войны, кроме Западного, такие как: Ближневосточный, Средневосточный, Дальневосточный, Прибалтийско-Скандинавский, и на каждом из них действия войск в тактическом и оперативном разрезе будут иметь свои особые отличительные черты».
Почему появился приказ № 138
Финская избавила от иллюзии, что грядущая большая война будет вестись «малой кровью» и «на чужой территории». Следовало готовиться к предстоящим потерям. Так появился приказ наркома №138 от 15 марта 1941 года. Это был лишь один из многих документов, подписанных маршалом накануне войны.
Тимошенко думал не только о мёртвых, но и о живых. Он настоял, чтобы освободили из лагерей и вернули в строй несколько сотен военачальников (Среди них - будущий маршал Рокоссовский и будущий генерал армии Горбатов.)
Трагические события начала Великой Отечественной затмили в глазах современников и потомков те титанические усилия по реформированию армии, которые предпринял Тимошенко накануне войны. Маршал пробыл на посту Наркома обороны с 7 мая 1940 года по 19 июля 1941-го, всего-навсего один год, два месяца и 12 дней. Но за этот очень короткий срок маршал успел сделать чрезвычайно много для того, чтобы фашистский блицкриг 1941 года захлебнулся.
Приказ №138, от 15 марта 1941 года
1. Ввести в действие объявляемое «Положение о персональном учете потерь и погребении погибшего личного состава Красной Армии в военное время».
2. Всему высшему, старшему и среднему начальствующему составу тщательно изучить это Положение.
3. Главному интенданту Красной Армии к 1 мая 1941 г. снабдить войска медальонами и вкладными листками по штатам военного времени, а штабы военных округов - бланками извещений и форм именных списков.
Некоторые статьи из Положения о персональном учете потерь и погребении погибшего личного состава Красной Армии в военное время:
2. Все документы и переписка по учету персональных потерь являются секретными, за исключением извещений семей погибших.
3. Извещение семьи погибшего военнослужащего является документом для возбуждения ходатайства о назначении пенсии.
6. По окончании каждого боя командир подразделения, части проверяет личный состав и немедленно доносит по команде о безвозвратных потерях
13. По установлении смерти военнослужащего и места его погребения штаб полка (отдельная часть) немедленно высылает извещение (форма 4) непосредственно родственникам по месту их жительства - на начальствующий состав кадра и младший начсостав сверхсрочной службы; в районный военный комиссариат - на рядовой и младший начальствующий состав срочной службы и запаса.
14. Военнослужащие, без вести пропавшие, учитываются в штабе полка в течение 15 дней как временно выбывшие. Командиры части и подразделения обязаны принять все меры к выяснению судьбы пропавших без вести.
После 15-дневного срока без вести пропавшие заносятся в список безвозвратных потерь, исключаются из списков части с донесением по команде.
По истечении 45 дней о без вести пропавших извещаются родственники. Если впоследствии судьба без вести пропавших военнослужащих выяснена, то о них немедленно сообщаются дополнительные сведения как по команде, так и РВК или родственникам.
25. Районный (городской) военный комиссар полученные извещения от войсковых частей на убитых, умерших от ран, пропавших без вести военнослужащих оставляет у себя для учета, а родственникам военнослужащего выдает извещение от райвоенкомата (форма 4).
До выдачи семье извещения райвоенком проверяет по месту жительства его семьи, не вернулся ли сам военнослужащий с фронта.
26. В случае возвращения военнослужащего с фронта, на которого было выслано извещение войсковой частью как на погибшего, РВК выясняет причину его возвращения и немедленно доносит в Управление по укомплектованию войск Генштаба Красной Армии, одновременно устанавливает правильность получения пенсии его семьей.
27. Райвоенком систематически следит за правильностью назначения и выдачи райсобесом пенсии семьям погибших военнослужащих.
Пенсии, пособия, льготы...
По Постановлению СНК СССР N 1474 от 5 июня 1941 г. семьям умерших и пропавших без вести в боях за Родину командиров и красноармейцев назначались пенсии в размере от 30 до 60% от оклада, в зависимости от числа нетрудоспособных членов семьи. При исчислении пенсий семьям умерших, награжденных орденами, к сумме оклада содержания прибавлялись денежные выдачи за ордена.
По Постановлению СНК СССР N 632 от 4 июня 1943 г. за семьями военнослужащих, погибших и без вести пропавших на фронтах Великой Отечественной войны сохранялись все льготы, предоставляемые семьям военнослужащих. Семьи погибших партизан получали пенсии и пособия в том же порядке, что и семьи военнослужащих.
Форма № 4: Извещение о смерти военнослужащего (Похоронка).
Форма № 4 (похоронка)- самый страшный документ Великой Отечественной войны, в воспоминаниях:
В первые дни войны похоронки приходили в форме фронтовых почтовых треугольников на обычных, вырванных из тетради листочках. Поэтому с первого взгляда отличить похоронку от обычного письма с фронта было трудновато. Тревогу мог вызвать незнакомый почерк, но когда треугольник разворачивали, становилось понятно, что это такое.
По воспоминаниям женщины-почтальона, которая во время войны работала в одной из деревень Новосибирской области. Она рассказывала, что в первые дни и месяцы войны она сама не знала, что было в ее черной сумке: фронтовые треугольники были перемешаны с такими же треугольниками похоронок. Она запомнила избу, в которой жила немолодая женщина, муж и сын которой были призваны в действующую армию, но воевали на разных фронтах. Однажды (дело было в декабре) она принесла этой женщине очередной фронтовой треугольник. Она развернула его прямо у калитки, вчиталась в бегущие строки и ужасно закричала на всю деревню. Собака во дворе завыла, а женщина осела прямо в сугроб. Треугольник оказался похоронкой: погиб ее сын.
Через два месяца, на исходе зимы, женщина-почтальон принесла ей очередную порцию почты: несколько рукописных треугольников. В двух первых муж скупо писал ей о фронтовых делах, а в третьем оказалась похоронка. Ей написали, что муж скончался в госпитале от тяжелых ран. Женщина сидела на лавочке подле избы, в валенках, в телогрейке, укутанная теплым платком. На этот раз она не кричала и не плакала. Она окаменела: просто сидела на скамье, глядя в никуда. Почтальон присела рядом и заплакала. Так они просидели довольно долго, пока женщина не пришла в себя. В обнимку они прошли в холодную избу, женщина опустилась на койку, а почтальон, постояв еще немного, тихонько вышла на двор.
Через два дня она поехала на подводе в райцентр и стала просить у начальства уволить ее из почтальонов: не могла она больше быть разносчиком чужого горя. Начальство уговаривало ее остаться и продолжить доставлять почту. Последним аргументом, возымевшим решающее действие, был такой: все собаки в деревенских дворах уже привыкли к ней, а новому почтальону достанется по первое число. Возразить было нечего, и она осталась.
Май сорок пятого (А. и С. Ткачевы,1980 год)
Э. Бондарев, почтальон г. Брянска
...У Марии Васильевны погиб муж, пришла похоронка на старшего сына. А в конце войны - еще одна похоронка на младшенького. Эту похоронку я, мальчишка-почтальон, вскрыл, хотя это не разрешалось. А когда прочитал, то не смог отдать ее матери. Так и проносил до 9 мая 1945 года. А аккурат девятого, после того как пронеслась весть о капитуляции Германии, еще не по радио, а по какому-то немыслимому людскому телеграфу, я получил вдруг письмо от ее младшего сына Николая. Датировано оно февралем, раньше, чем похоронка писалась. Но я взял его и решил, пусть в этот день всенародного ликования мать, которая не знает, что ее сын погиб, получит от него весточку. Пусть думает, что жив еще. Пускай хоть день, да радость.
Прихожу к ним, а в доме гульба! Оказывается, Николай вернулся еще два дня назад. Без руки, но - вернулся. Ошиблась похоронка. Вот как оно бывает. А похоронку эту я Николаю отдал.
Павел Михайлович Рогозин, младший лейтенант, командир пулеметного взвода
....Написал матери из госпиталя письмо, мол жив, все в порядке. Мать письмо получила, а через неделю пришла на меня похоронка, в которой говорилось: "Ваш сын Рогозин П.М. убит в бою 2/9/43. Похоронен местным населением города Валки в братской могиле". Мать сначала обезумела от горя, а потом сопоставила даты извещения и моего последнего письма и поняла, что письмо отправлено позже похоронки.
Марат Александрович Калиненок, гвардии лейтенант, командир танка
...Насколько я понял, того убитого лейтенанта, который лежал у танка, приняли за меня и сообщили в штаб, что я погиб. И вот тут мне впервые за всю войну стало по-настоящему страшно. Я с ужасом представил, что будет с моей больной матерью, уже потерявшей во время эвакуации двух своих сыновей, если она получит извещение о моей смерти. Я испугался, что она просто не переживет эту весть, поэтому сразу сел и написал письмо родителям, что я жив-здоров, и четко поставил дату. И как потом оказалось, мое письмо и похоронка пришли домой с разницей в один день.
Евгений Дмитриевич Монюшко, старший лейтенант, командир взвода артиллерийского полка
...В роще собираются уцелевшие после тяжелого боя солдаты, сидит на пеньке комбат Яцук. Перед ним на пустом снарядном ящике какие-то бумаги. Он просматривает их одну за другой и подписывает. Подхожу сзади, смотрю через плечо. Старший лейтенант собирается подписать уже заготовленное извещение о моей гибели - похоронку. Хлопаю его по плечу, он оборачивается:
"А, ты жив!" - похоронка скомкана и летит в сторону..."
Мария Федоровна Рудалева, сельский почтальон
..В наш Бор пришла похоронка на Карельского Петра Федоровича. Семье сочувствовали, поддерживали как могли. И вот я разбираю почту, вижу: письмо от него! По штемпелю было видно, что оно написано после похоронки! Живой! Что со мной сделалось! Письмо схватила и просто полетела на поле. Бегу, письмом машу, кричу: "Живой! Живой!" Вся бригада навстречу мне бежит. Все ревут! Что творилось тогда, мне не передать - как все кричали и ревели. Каждый о своем - кто-то уже получил похоронку, кто-то надеялся дождаться своих с фронта. Все верили в чудо. И вот же оно! Значит, у всех есть надежда. Это словами не выразить...
А Петр Федорович в том письме сообщал, что раненый, лежит в лазарете. Эта новость окрылила село. Потом он вернулся домой.
Иван Семенович Козубенко, гвардии лейтенант медслужбы, старший врач танкового полка
…С полка кто-то видел, как меня засыпало, и сообщили в штаб. Писари постарались и отправили извещение на Родину о том, что погиб смертью храбрых. Пришли мы в полк. Там великое удивление, ведь они меня похоронили. Потом был смех. Заместитель по политчасти сказал: "Ничего. Будешь жить долго".
https://rg.ru/2020/03/31/rodina-samyj-strashnyj-dokument-voj...
https://rg.ru/2020/03/31/rodina-prikaz-138.html
