Раннее утро. Праздник Богодухов день. Верующие стали собираться загодя к праздничной службе. Несколько нищих на паперти спорили меж собою, не поделив места. Одетые по случаю праздника в белые платки прихожанки толпились слева от входа в храм и, улыбаясь, тихо меж собою болтали. Поодаль переминались с ноги на ногу два странствующих инока в старых потёртых подрясниках. Особняком ото всех стояла молодая монашка с букетом цветов. Все ждали, когда откроется храм и начнётся служба. Проходивший мимо школьный учитель ботаники остановился позади монашки, наблюдая собравшихся. Бродячий пёс, давно прикормленный нищими с паперти, подбежал к углу колокольни, обнюхал древние камни, задрал левую лапу и… окропил угол «святаго храма сего» своею влагой.
— А-яй-яй, — вполголоса запричитала монашка, крестясь, видя святотатство такое. — Осквернил, шелудивый! Надо батюшке сообщить, пусть святою водою
угол-то освятит.
— Да какое же тут святотатство? — сказал учитель монашке. — Собака ведь, не подумавши, сделала своё дело.
Монашка обернулась, посмотрела внимательно на незнакомца и произнесла:
— Как это, не подумавши? Собаки вообще думать не могут.
— Вот и я говорю, что сделала она это не умышленно, в силу своих инстинктов, — при этих словах учитель подошёл поближе.
— Сатанинские это инстинкты, — отрезала монашка.
— Отчего же инстинкты вдруг сатанинские? Кобеля ведь создал бог, он ему и вложил этот инстинкт, повинуясь которому, он только что мочою пометил храм.
— Вы выражения-то выбирайте, чай перед храмом святым стоите.
— Простите. А что выражения выбирать, разве ж неправда? Да и храм уже не святой, сами ж сказали, что «осквернил».
— Эту собаку создал сам сатана, рас она так поступает.
— А вон тех собак? — и учитель указал на тропинку в парке, где у левого притвора церкви, под сенью кустов суетилась собачья свадьба, — вон тех собак тоже создал сатана?
— Развели тут псарню, — стыдливо потупив глаза, промолвила монашка. — Какой дурной пример детям показывают.
— А что ж тут дурного? Живая природа, инстинкт размножения, продление рода. Вот мы с вами в этот мир каким путём пришли?
— Да вы… — и она сурово посмотрела на спорщика, — да вы, я смотрю, еретик!
— Нет-нет, я вовсе не еретик. Просто тогда надо на всех животных, извините, трусы надеть; а то, видите ли, боженька очень ошибся, что оных без нижнего белья сотворил, да ещё и инстинкты дурные вложил им.
— Это не он вложил, а нечистый, когда произошло грехопадение, — смиренно просветила монашка ботаника. — Вот с той поры весь мир во грехе.
— А цветы, они тоже греховные? — указывая на букет, поинтересовался учитель.
— Нет, цветы не греховные, — с умиротворением в голосе произнесла она, разглядывая свой букет.
— Значит, не весь мир в грехе? То-то я вижу, что вы букет в руках держите.
— Это к иконочке Божьей Матери, — сказала монашка, и глаза её при упоминании Божьей Матери засветились искренней радостью.
— Стало быть, вы цветы в руки брать не стесняетесь?
— Зачем же стесняться? — удивилась она и при этом опять посмотрела на незнакомца, но взгляд был теперь насторожённым.
— Оттого, что по церковным понятиям это грех большой.
— Отчего же грех? Это создания райские! Вон как благоухают крины сельные — яко Дух Святый, — и при этих словах она подняла букет к лицу и глубоко вдохнула нежный аромат цветов, наслаждаясь запахом.
— Говорите, дух святой? Не от него ли Мария зачала Иисуса Христа?
— Известно же, что от Духа Свята.
— И собаки друг дружку нюхают… И вы цветы тоже нюхаете…
— Что вы этим хотите сказать?
— Да я о Духе Святом вот думаю.
— О духе Святом помышлять не грех.
— Да вот только... — и, склонившись, едва ль не на ушко шепотом проговорил ей учитель, — цветы, милейшая, это ведь половые органы у растений. Вон и пестик с тычинками там имеются... А запах цветов суть аромат половой секреции, дабы привлечь насекомых для опыления, оплодотворения. Вы же ещё и... нюхаете половые органы, наслаждаетесь. Инстинкт, понимаете ли. Вон у вас нос в пыльце.
Монашка резко отстранила от себя букет. Злобно бросила презрительный взгляд в сторону незнакомца, измерив его с головы до ног, будто он и есть сам сатана, создавший весь этот живущий инстинктами, благоухающий красочный мир.
В это время ударил колокол на колокольне осквернённой собакой, созывая на праздник Духа Святаго верующих.

___________

Фельетон опубликован в альманахе «Писатель года 2021». Книга четвёртая. — М.: Издательство Российского союза писателей, 2021. Стр. 280. Источник: https://proza.ru/2015/09/14/1436

© Copyright: Сергей Никулинъ, 2015

Это самый загадочный из всех святых, а иконы с его изображением до сих пор в опале у церкви. На них святой Христофор изображен с собачьей головой. Это может кому-то показаться богохульством. Но греки, создавая эти иконы, и не думали осквернять святые чувства. Именно таких людей описывал святой апостол Андрей Первозванный после своего миссионерского путешествия по землям, где сейчас располагается пакистано-иранская граница.

О житии этого необычного святого с головой собаки можно найти немало упоминаний в церковной литературе. Согласно им, святой Христофор на вид был столь свиреп, что римский император Деций Траян, правивший в 250-е годы, впервые увидев его, от страха упал со своего трона. Георгий Александру, греческий писатель, собирая факты о житии святого апостола Андрея Первозванного, о котором он написал книгу «Воздвигший Крест во льдах», отыскал немало упоминаний о киноцефалах, племени, к которому мог принадлежать святой Христофор.

Как уверяет писатель, апостол Андрей побывал на северо-востоке Пакистана. Там он и встретил людей с непривычной и даже ужасающей внешностью. Об этих же племенах упоминал и путешественник Марко Поло. Это он назвал их киноцефалами. Описывая этих существ, он говорил, что они похожи на собак породы мастиф. Устрашающей внешности они якобы добивались тем, что рассекали себе щеки, заостряли зубы и уши. Младенцам они стягивали черепа таким образом, чтобы те обретали вытянутую форму. И все это для того, чтобы устрашать врагов.

Существуют разные версии, как Христофор с песьей головой стал святым. Вот что гласит легенда. Во времена императора Деция Траяна он был воином и разбойником гигантского роста, наводившим ужас на всю Палестину. Христофор говорил, что согласится служить тому, кто страшней и могущественней его. Затем он понял, что на свете нет никого ужасней дьявола, и решил ему поклониться. Однако, узнав, что дьявол боится Иисуса и бежит от знака креста, он покинул его и стал ревностным служителем Божьим, обратив в христианство множество народа.

По другой же версии великан Христофор согласился перенести через реку Христа и удивился его тяжести, а тот сказал, что несет на себе все тяготы мира. Чем и убедил Христофора, что могущественней Христа нет никого на свете!

Пытаясь крестить население Ликии, Христофор встретил яростное сопротивление и погиб. Церковь чтит его как великомученика. Правда, в 1722 году Священный синод постановил не рисовать святого Христофора с песьей головой…

Впрочем, согласия по поводу места рождения святого Христофора среди историков, как древних, так и нынешних, нет.

Средневековый летописец Павел Диакон писал, что германское племя лангобардов, которое знаменито по первым крестовым походам, имело дружеские отношения с киноцефалами. Почему же собакоголовых боялись? Говорят, будто, убивая, они с жадностью припадали к ранам врагов и пили кровь.

Исследователь Адам Бременский излагает предание, что киноцефалы – это дети амазонок, отцами которых были какие-то неизвестные чудовища, обитавшие на Севере. О них осталось много легенд, часть из которых поэт Низами пересказал в поэме «Искандер-Наме».

В ней говорится, что племена русов, воевавшие с армией Александра Великого, выпустили в бой чудовище, которое отрывало воинам врага руки и головы и даже боевому слону оттяпало хобот. Монстр, по словам Низами, ничем не отличался от обычного рослого человека. Из общей массы его выделяли лишь рог на лбу и огромная сила. Родиной монстров Низами называет горы на пути к вечной тьме – полярной ночи. Не исключено, что это современный Приполярный Урал.

Север России вплоть до XVIII века был заповедником для существ, известных всему остальному миру лишь по легендам и мифам. Николай Карамзин упоминал, будто о таинственных горах на берегу океана любили потолковать в Москве в XVI веке. Причем среди обитателей Полярного Севера москвичи упоминали людей с собачьими головами. Да и путешественник Герберштейн, оставивший свои свидетельства в русском дорожнике XVII века, писал, что в верховьях реки Оби жили люди с собачьими головами.

В ХХ веке река Обь упоминается французским философом Рене Геноном. К тому же свидетели, видевшие псеглавцев, называли их жителями высокогорья. Но эти края считаются и местом обитания снежного человека. Правда, описывая его, говорят, что он больше похож на обезьяну и, в частности, на павиана. А между тем павианов в Египте называли киноцефалами, то есть псеглавцами, из-за сходства их голов с головами крупных собак. Так стало быть, племя, из которого вышел святой Христофор, могло быть племенем снежных людей?

Но есть у Христофора еще один близнецовый образ – египетский Анубис, бог смерти и возрождения всего живого, по сути, нормальный крестьянский бог весны. Анубис тоже собакоголов, а главное, в его руках, так же, как у Христофора, зацветающий посох. Это – и есть победа весны над зимой, а жизни над смертью, которое каждый год наблюдают все землепашцы. Зерно – сухое и мертвое, будучи похороненным в сырую землю, воскресает так же, как и посох Анубиса, или как посох Репрева, Офферо или Христофора. С идеей Воскресения Иисуса эти аллегории связаны чрезвычайно тесно.

Остается выяснить, при чем здесь собаки, и в Евразии ответа не найти: собака табурована крупнейшими религиями, как один из обликов Нечистого. Ответ сохранился у ацтеков. Собака с их точки зрения – отличный проводник на тот свет, и пока вылетевшая из тела душа трепещет, не понимая, что делать, собака ведет ее точно в пещеру предков. Поэтому индейцы всегда убивали и клали в захоронение собаку.

Здесь особенно хорошо видны общие корни культур. Под обличием цивилизованного Христофора кроется несколько более древний Харон, затем еще более древний Анубис*, а если скрести интенсивнее, то начнет проглядывать обычный индейский пес, коего клали в могилу каждому ушедшему родичу.

* В христианстве день почитания Христофора Псеглавца – 25 июля – день «вне времени» по майянскому календарю, день перехода из одного временного отрезка в другой, начало Нового года, по сути, - Врата Перехода. В Египте хранителем подобных Врат Перехода является Анубис

КОЕ-ЧТО О ПСАХ ПРАВЕДНЫХ

Сакральный смысл собаки все «настоящие» церкви отлично осознавали. Доминиканцы (Domini canis – псы Господни) татуировали на запястьях собачью голову с факелом в зубах – так, по крайней мере, считают. На мой взгляд, в зубах у пса была распустившаяся весенняя ветвь – символ воскрешения, символ новой жизни, просыпающейся в руках Анубиса каждую весну, а в церкви Иисуса – каждое вербное воскресенье.

Та же символика и у опричников: собачья голова и метла – на самом деле, пучок, вязанка прутьев с листвой, заодно и символ единства. И удивляться тому, что гяур и христианин – синонимы, а псы-рыцари – именно псы, не надо. Думаю, и термин «легавый» не на пустом месте вырос. По крайней мере, святым покровителем людей с рисковыми профессиями, в том числе, милиционеров, является как раз собакоголовый Христофор.

Источник