В приёмном отделении народу – не продохнуть. Кругом сидят, стоят и даже лежат разного рода пострадавшие. Врач, с которым меня привезли сюда на скорой, сказал мне подождать в коридоре и куда-то ушёл. Я выбираю себе свободный край лавки и сажусь. Меня слегка мутит. Больше всего мне сейчас хочется прилечь и хорошенько вздремнуть.
Покуда такой возможности нет, чтобы отвлечься от дурных мыслей, я коротаю время, рассматривая окружающих. Напротив меня сидят парень лет двадцати и девушка. Парень довольно крепкого телосложения. Положив голову на плечо девушки, он тихонько плачет. Из его всхлипов я разбираю, что он упал с мотоцикла и сломал ключицу. На мой взгляд, не самая страшная травма для слёз. Остаётся только догадываться, что ещё скрывается за ними. Девушка гладит его по голове и шёпотом успокаивает.
Рядом с ними бичеватого вида тип. Это худой, невысокого роста мужичок с бородой-веником. У него на теле не первой свежести майка-алкоголичка. На одной ноге у него шлёпанец. Вторую ногу он бережно подгибает. Штанина его растянутых трико на ней закатана. Нога распухла, видны множественные следы чьих-то зубов. В полумраке коридора видно плохо чьих, но вроде, не человеческих. Время от времени он нетерпеливо постанывает. Вдруг он поднимается с лавки и, прыгая на здоровой ноге, пробирается к одному из кабинетов, где происходит следующий диалог:
- Доктора, ну миленькие, ну будьте добреньки, болит же, - просительным тоном семенит он.
- Вам же сказали, пока подождите, - врач даже не поднимает головы от бумаг.
- Ладно, - соглашается, было, мужичок. И тут же опять начинает: - Ну что вам, тяжело, что ли? Ну, нельзя ли побыстрее?
- Тебе сказано: сидеть и ждать, - взрывается врач. Его лицо мгновенно краснеет от приступа ярости.
- Ладно, ладно, - мужичок раздосадовано скачет на своё место.
Мимо меня на каталке провозят сотрудника полиции. Глаза его закрыты, он не шевелится. Вся его форма покрыта слоем пыли и местами изорвана. На открытых участках рук, локтях - потёртости. Создалось впечатление, что это он упал с велосипеда, а не я.
Каталка останавливается в метре от меня. В царящем гомоне из разговора двух врачей я улавливаю, что этот полицейский попал в какую-то серьёзную аварию.
Остальную публику, насколько я успеваю разглядеть, составляют люди с подобными повреждениями: кто с феналем на заплывшем глазу, кто со сбитыми в кровь руками, кто с неестественно вывернутой ногой.
В коридор входит Света (сестра). Чтобы не беспокоить на ночь родителей, я сообщил ей о случившимся. Вообще, я был против, чтобы она приезжала. Но Света приняла решение и её уже не переубедить. На её серьёзном по-деловому лице можно было прочитать: «Кто тут? Что тут? Ща, мы тут быстро разберёмся!»
Одновременно с ней из кабинета выходит седой врач со скорой и приглашает меня внутрь. Пока другой врач дописывает свои бумаги, он всё тем же спокойным негромким голосом рассказывает мне, что в наше время переломы лицевых костей, буде такой случился, это совсем не страшно. Лицевая хирургия щёлкает их, как орешки. То, что она их именно щёлкает, я смогу лично убедиться примерно через неделю.
Тем временем, принялись за меня. Я очень тщательно опрошен и не очень тщательно осмотрен. «Упал с велосипеда лицом на асфальт», «да, тошнота и головокружение были», «нет, рвоты не было».
После заполнения необходимых бумаг, мне любезно предоставляют кресло-каталку, и Света везёт меня на рентген. По правде сказать, я мог бы и сам доковылять до рентгеновского кабинета. Но Света очень настаивает, а мне так тошно, что в итоге я соглашаюсь.
После рентгена Света везёт меня на магнитно-резонансную томографию. Вообще, в повседневной жизни услуга МРТ стоит довольно крупных денег. Но мне сегодня фортит и я получаю эту услугу бесплатно.
По пути туда, при въезде в лифт, колёса моей коляски попадают в щель между полом и кабиной лифта. Света очень старается, но никак не может протолкнуть коляску со мной в лифт. После третьей попытки мне надоедает наблюдать за её мучениями, я встаю, коляска легко вкатывается.
В приёмном отделении народу только прибавляется. Всё самое весёлое происходит ночью, а она только началась. С трудом протискиваясь в толпе, наехав кому-то на ногу, мы добираемся до нужного врача, и он определяет меня в стационар нейрохирургического отделения.
Вообще, надо отдать должное врачам приёмного отделения. При таком количестве разношерстного народа, большинство из которого не обременено сколь-нибудь высоким уровнем интеллекта, врачи умудряются спокойно, с расстановкой и даже вежливо выполнять свою работу.
В палате пять из шести коек свободны. Шестую, в дальнем углу у окна, занимает казах с перебинтованной головой. Когда включили свет, он проснулся и теперь страшно таращится на всех. На голове у него повязка с огромной шишкой из бинтов сверху.
Я занимаю койку напротив него. Смены белья у меня с собой нет, поэтому сняв майку и оставшись в одних велотрусах, я ложусь на скрипучую койку и укутываюсь в одеяло. Несмотря на душную летнюю ночь, мне холодно. И больше всего на свете я сейчас хочу спать.
Часа через полтора в палату снова заходит Света. В руке у неё пакет с вещами. Я благодарю её, едва разлепив глаза, и снова проваливаюсь в глубокий сон.
Продолжение следует...
