Политзаключенные

В Петербурге во время праздника выпускников «Алые паруса» полиция задержала активисток Марину Ширяеву и Евгению Сметанкину.

Активистки проводили одиночные пикеты в поддержку политзаключенных

https://echo.msk.ru/news/2861188-echo.html?utm_source=yxnews...

Год – не срок, два- урок

Ровно три года прошло с момента, когда собрав «сидр», документы и решения суда, в котором неприятно выделялась несколько раз строка «два года лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении», я самостоятельно направился в уфсиновску управу. Там мне должны были разъяснить в какой именно колонии мне придется отбывать наказание. И, как я понимал на тот момент, каким-либо транспортом отправить меня к месту. Почему самостоятельно – так значилось в решении суда. Некоторых арестовывают прямо в зале суда. Затем их доставляют в тюрьму - СИЗО - и только после этого распределяют по местам отбывания.

Два месяца вместо года

Как правило, тех, кого арестовывают и доставляют в СИЗО из зала суда находятся, если так можно выразиться, в более «выгодном положении». Хотя здесь палка о двух концах. Объясню почему.

С одной стороны, отбывание арестанта в СИЗО до распределения в поселение составляет где-то около 2-3 недель. Учитывая, что режим разный (в поселении и СИЗО), срок засчитывается 1 к 2 дням. То есть, просидев в СИЗО три недели, арестанту засчитывается 6 недель. Именно этим и пользуются заключенные. Представьте, что зеку суд назначил наказание, скажем по статье 158 (воровство) к одному году наказания. Доставили из суда в СИЗО. За те вышеописанные три недели заключенный может написать претензию на свой приговор и оспорить решение суда. Все что угодно - «апелляшку», «касуху» - это уже не важно. Во все инстанции по очереди вплоть до Страсбургского суда. Любой документ в СИЗО передается через дежурного в спецчасть. Далее по цепочке документ идет в суд, который назначает дату рассмотрения. Таким образом, зек выигрывает дни, недели, месяцы. К слову сказать, с момента написания бумаги до суда проходит около месяца. Для заключенного в СИЗО – это два месяца. В результате осужденный на тот же год зек, может отсидеть в тюрьме полгода. Добавим к этому возможность освободиться по УДО – у поселенцев со стандартными статьями («легкими») это 1/3 срока.

Получается, что в идеале можно отбыть два месяца в СИЗО и спокойно подавать документы на условно-досрочное освобождение в случае отсутствия нарушений режима. Учитывая с какой скоростью рассматриваются заявление, то писать на УДО можно и раньше. Опять же повторюсь – это идеальная схема и в случае, если арестант «дружит» со знаниями закона и может правильно ими воспользоваться. Опять же, не иметь нарушений в СИЗО – это скорее дикое везение.

С другой стороны, находиться в СИЗО весь срок – то еще удовольствие. Это не колония-поселение, где зек имеет возможность свободно передвигаться по бараку, по территории, выходить на работу, встречаться с родственниками и общаться не через стекло и посредством телефонной трубки, а вживую. В тюрьме все иначе – четыре стены, прогулка раз в день, душ два раза в неделю, параша прямо в хате, стол для обеда тут же – по середине хаты. Никаких столовых и отхожих мест. Все в одном. Где тяжелее – зависит от самого человека – характера, мировосприятия и т.д.

Некоторые просто не знают и не понимают, как живут в колонии-поселении и привыкая к тюрьме, стремятся здесь и задержаться, не желая сталкиваться с переменами. Мол, отсижу тут свой срок и освобожусь.

По этапу, по этапу, по этапу…

Так случилось, что хоть я не попал в СИЗО с самого начала, но все же пришлось там побывать. Меня этапировали уже с поселения, за «добавкой».

О том, как это происходило хотелось бы рассказать отдельно.

Те, кто читает «записки зека» регулярно, уже приблизительно нарисовали в воображении жизнь в колонии-поселении, ее размеренность, неторопливость, однообразность.

Весть о том, что меня повезут на этап была неожиданностью. Скорее, это позиция администрации места, где я отбывал наказание – не говорить до последнего, когда, куда и главное для чего, тебя этапируют. Конечно, зек может предполагать о поездке и даже приблизительных сроках, если пишет сам документы, но если это делает не он, то тут сложнее. Вот и я узнал о своем «путешествии» в день выезда.

Это было теплое сентябрьское утро. Меня вызвал к себе отрядник и сходу обозначил – собирайся, сегодня поедешь на этап. Ступор, непонимание – зачем и для чего. А главное - куда. На все мои вопросы отрядник просто не отвечал.

Трусы, носки, зубная щетка, «курить и заварить» из «общего».

Когда зек собирается на этап, ему тут же собирают «приданное» в дорогу из общего. Это действует для всех и не имеет ограничений. Осужденный должен иметь при себе все необходимое. В пакет кладут мыло, носки, трусы, зубную щетку, пасту бритвенные станки, пену, чай, сигареты, если есть возможность – «барабульки» (конфеты). Все это я уже имел и сказал смотрящему за общим, однако – все равно этот «майдан» вручался в дорогу.

Промаявшись весь день в ожидании, я уже начал подумывать о том, что все перенеслось. Ближе к отбою, а это 22:00, к воротам поселения подъехал автозак – «КАМАЗ» и меня позвали. В дежурке местные сотрудники передали личное дело конвоирам, на два раза «обшманали» меня

и сумку (сначала местные, потом группа конвоя) и препроводили в автомобиль.

Логистика у конвоя довольно сложная. Если кто-то думает, что зека забирают из одного места и везут в другое – глубоко заблуждается. Чтобы меня доставить на централ, я проехал несколько колоний – зеки по очереди, как в маршрутке на остановках, подсаживались и наполняли машину.

Отвлекусь и скажу, что в СИЗО почти каждый зек знает расписание этапов – по средам приходит, к примеру, с запада Забкрая, по пятницам с юга и т.д. Т.е. в тюрьме четко знают, когда и кого привезут с деревень, сел, районов. Также как знают расположения корпусов, камер – для чего это нужно, я расскажу в следующей части «записок».

Петухи - отдельно

Уже к ночи в автозаке, на котором меня этапировали, набралась «веселая» компания. Всех нас везли в СИЗО. И если в тюрьме есть четкое распределение хат по режимам – для поселенцев – одни, для общего режима – другие, для «строгачей» - третьи, то в автозаке таких градаций нет.

Едут все вместе – рядом сидят воры, убийцы, «пьяные» водители, мошенники и так далее. Единственное исключение – петухи. Эти всегда передвигаются в отдельном секторе. Внутри самого автозака несколько камер. Обиженных держат на расстоянии. Это делается негласно, ибо сотрудники понимают, что любой порядочный не сядет близко с «ежиком».

Ехали долго и муторно. По дороге было много остановок, как в поезде, когда один состав пропускает другой. Почему и зачем останавливались – мне не известно. Окон нет. Уже глубокой ночью нас доставили в СИЗО. В конце пути осталось два человека – я и один из зеков с колоний края. Остальные выходили по мере движения.

Под душем в футболке и трусах

Нас повели в боксы – отдельные помещения, где зеков оставляют на время, пока их «распределяют» по хатам и передают личное дело. Спустя где-то час повели в душ. Там я с удивлением обнаружил, что мой «коллега» - зек Игорь начал мыться прямо в футболке трусах, тщательно их намыливая.

- Сначала надо постирать одежду, на себе это делать удобнее – вешать особо некуда, - пояснил Игорь, видя мой удивленный взгляд.

Затем, он снял одежду и помылся уже сам. После того как обсохли, нас увели в разные концы и больше меня жизнь никогда с ним не сводила.

Картинка из сети. Так выглядит одна из камер в «КАМАЗе» - автозаке. Их там несколько.

Предыдущие части тут:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)

Записки зека. Часть 6. Жизнь «на бараке». (продолжение)

Записки зека. Часть-7. «Комната воспитательной работы».  Продолжение

Записки зека. Часть-8. «Работа – волк».(продолжение)

Записки зека. Часть-9. «Побег»

Записки зека. Часть-10. «Зечки – тоже человечки»

Записки зека. Часть-11. «На «свиданке» хата для двоих»

Записки зэка. Часть 12. «Досуг»

Записки зека. Часть 13. Новогодняя сказка в местах лишения свободы

Записки зека. Часть 14. Быт заключенных: стрижка, военная форма, офисная мебель и квашенная капуста

Записки зека. Часть 15. «Мужики», «красные», «ёжики», «крысы»: кто есть кто в тюремной иерархии

кс-студент Артем Винокуров был независимым наблюдателем во время президентских выборов 2020 года. Когда начались первые задержания, уже тогда внутренне он понимал: угроза оказаться в тюрьме вполне реальна. Так и вышло. В октябре прошлого года парня задержали, в январе был суд. И с уже озвученным приговором (три года «химии») Артем сбежал за границу. Мы созвонились с молодым человеком и узнали, как так вышло и что он планирует делать со своей жизнью дальше.

Обращаем внимание, что незаконное пересечение границы Республики Беларусь (ст. 371 УК) и уклонение от отбывания наказания (ст. 414 и 415 УК) являются основанием для привлечения к уголовной ответственности.

Воспоминания о суде: «Изначально я готовил себя к лагерю»

На процессе над 21-летним Артемом Винокуровым в качестве свидетелей выступали представители администрации и преподаватели БГУИРа. Экс-студент, конечно, слышал их показания — в какой-то степени в защиту парня.

Например, среди прочего декан Леонид Шилин сказал, что на организацию учебного процесса действия студента не сильно повлияли (Артема Винокурова обвинили в срыве занятий, якобы он заходил в аудитории с криками «Жыве Беларусь!» — Прим. TUT.BY). Доцент Юрий Луцик также заявил, что срывов занятий не помнит. Другой доцент Василий Метельский и вовсе сказал: «Это не первый случай, когда ко мне на лекцию приходят. В 2014 году ко мне приходил министр образования Маскевич, это тоже заняло 10−15 минут. Как-то наверстываешь».

— Я ничего [от них] не ждал, но мне было очень приятно, когда услышал такие показания. Не буду ничего упоминать об их политических убеждениях, но все равно хочу сказать спасибо. Некоторые из них у меня вели пары. Как преподаватели и как люди они и до этого были прекрасными. Ситуация еще сильнее закрепила мои убеждения в них, — признается Артем.

Приговор о направлении в исправительное учреждение открытого типа на три года экс-студент узнал в конце января. Парня признали виновным по по ч. 1 ст. 342 УК (Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них). В зале суда Артема освободили под подписку о невыезде.

Молодой человек сразу же подал апелляцию на обжалование приговора, заседание назначили на 13 апреля.

— Если бы я этого не сделал, то через десять дней, отведенных на обжалование, приговор бы вступил в законную силу и мне пришлось бы ехать отбывать наказание, — объясняет экс-студент. — А так получается, что до 13 апреля ко мне не должно быть вопросов. Разумеется, если не «светиться» на акциях.

Никакого особого плана побега у Артема не было. Да и быть не могло: молодой человек говорит, что вообще не рассчитывал на «химию», пусть и с направлением в исправительное учреждение.

— Когда прокурор запросил три года «химии», я возвращался на «Володарку» и думал, что судья даст больше, и изначально морально готовил себя к лагерю. Мне рассказывали кейсы, что судья может многое решать на свое усмотрение. Еще, насколько я понял, когда приехал домой, практики по статье 342 до моего случая просто не существовало. Вернее, она появилась за пару недель до вынесения приговора мне. Было непонятно, как будут судить и какой примерно дадут срок, — вспоминает парень.

Как и зачем парень попал за границу, если его уже осудили на три года «химии»

Свой побег Артем называет «переходом». Его парень совершил как раз в ночь на 13 апреля — в день рассмотрения его жалобы городским судом. Дальше оставаться в Беларуси на свободе молодому человеку, может, и не удалось бы.

— Была ненулевая вероятность, что при рассмотрении апелляции мне ужесточили бы наказание и взяли под стражу прямо в зале суда (к слову, похожее действительно случилось 13 мая: гродненцу заменили «домашнюю химию» на 1,5 года колонии. — Прим. TUT.BY). Явка на процесс была необязательна, но все же. Решил не рисковать и перестраховаться, — поясняет Артем. — К тому же никакого труда не составляло бы «заметить» меня на каком-нибудь марше, объявить это организацией массовых беспорядков и повесить на меня еще 293-ю статью (Массовые беспорядки).

Даже в случае оставления приговора в силе молодому человеку пришлось бы очень скоро уехать в комендатуру для отбывания «химии»:

— Меня могли оставить в Минске, здесь есть одна комендатура. Но могли бы просто отправить куда-то в село, валить лес — вот и все, чем бы я занимался.

Родителям о своем намерении парень ничего не говорил, чтобы их «не подставлять». За пару дней до перехода Артем просто сказал им, что пойдет пожить к другу ненадолго.

Через границу Артем «шел напрямик». Говорит, что изучил гугл-карты и нашел, где можно пересечь границу с Литвой. Когда оказался на чужой территории, сразу же позвонил литовским пограничникам.

— Они приехали искать меня в месте перехода. Спросили имя, фамилию, почему я пересек границу нелегально. Я уже начитался информации на эту тему, все ответил как надо — мол, запрашиваю международную защиту.

Дальше история Артема была один в один как у других белорусов, бежавших за границу от преследования силовиков.

Парень заполнил нужные бумаги, показал свои следы на контрольно-следовой полосе (распаханная земля шириной около 10 метров по периметру границы), продемонстрировал свои вещи для описи. Затем Артема отправили в комнату для арестованных. Дальше — ПЦР-тест и поездка на другую заставу, где был допрос.

— После всех бюрократических процедур меня отвезли в апартаменты, которые предоставляет помогающая организация на время. Все-таки, пересекая границу нелегально, нужно планировать жизнь в Литве дальше. Здесь я не на неделю и не на месяц. А помогут с жильем буквально на пару суток, а дальше нужно самому. В Вильнюсе позже я переехал к своим друзьям из стачкома — как раз у них было свободное место.

«Любой опыт в жизни пригодится». Какие воспоминания остались после СИЗО

Просим у Артема честно рассказать: насколько правдивы все те позитивные письма, которые политзаключенные присылают из СИЗО? Молодой человек смеется в ответ.

— Конечно, это, скорее, поддержать родных и близких, что со мной все нормально. Вообще, за три с лишним месяца я успел пройти весь спектр эмоций: от безразличия до отчаяния и смирения. Было все. Первые недели, когда меня перевезли из Окрестина в Жодино, я начал замыкаться в себе, накручивая все сильнее и сильнее. Так делают все, — говорит Артем. — Сидел на кровати, думал, читал книги. Но это не помогает.

Судя по постановлению, которое осталось у парня «на память», ректор БГУИР лично обратился в органы с просьбой установить виновных в срыве занятий. Скан предоставлен Артемом Винокуровым

Таких людей, по мнению парня, в камере нужно «тормошить». То есть разговорить, задать вопросы, научить чему-то новому. Если проходишь по уголовной статье в первый раз, то будешь в камере с такими же: «стариков» с несколькими ходками отделяют от «первоходов».

— Обвиняемых по политическим статьям садят вразнобой. Камер, заполненных только нами, нет. За три месяца я встретил разные статьи: и большой спектр политических, и воров, мошенников, тяжких телесных. Всякие разные люди. Такого, чтобы у меня были ожидания от СИЗО, которые не оправдались, нет. Фантазий изначально не придумывал, писал на «чистый лист».

Артем признается: когда его начали втягивать в тюремный быт, стало очень интересно.

— Считаю, любые знания могут в будущем оказаться полезными. Даже такие, — улыбается парень. — В СИЗО очень много работы, которой можно заняться. Влажная уборка, сухая уборка, к завтраку, обеду и ужину накрывать на стол. Порезать овощи, сало. В ноябре — декабре нам приходило много передач с овощами. У «политических» всегда большие и разнообразные передачи. Не хочу выразиться некорректно, но, как правило, у таких людей материальное положение получше, чем у «коренных обитателей» казенных мест. По местному жаргону, «греются» политические лучше.

Из свежих помидоров, огурцов, зелени заключенные делали салаты. Как выразился Артем, «шиковали»:

— Делали даже салат под шубой где-то под Новый год. И два торта! Купили в местной лавке при СИЗО коржи, сгущенку. Из своих закромов достали сухофрукты, орехи, цукаты. Сгущенку на водяной бане карамелизировали, смазали коржи, потом растопили шоколад и тоже смазали коржи, положили начинку. Я никогда не ел настолько вкусного торта в своей жизни.

В СИЗО, по мнению Артема, много неочевидных вещей, логику которых сложно понять. Например: почему можно яблоки, но нельзя бананы? Почему нельзя персики, а апельсины можно? С пластиковыми чашками тоже проблема. Они запрещены, но выдаваемая алюминиевая кружка без ручки. Получается, пить горячее из нее невозможно — обжигаешь и руки, и губы.

Что с Артемом будет дальше и какие у него перспективы

Сейчас Артем живет во Вроцлаве. Из Вильнюса он туда переехал только 12 мая. В польском городе у него живут близкие друзья. Парень снимает вместе с ними квартиру и сейчас ищет работу разработчика в IT-компаниях. Хотя мысли об учебе Артем не бросил.

— Есть мысли подать документы на программу Калиновского. Она подразумевает годичные курсы изучения польского языка. Мне рассказывали друзья, которые уже так учились: курсы достаточно хорошие. Группа 10−15 человек, занятия по четыре часа. Есть и аудирование, и изучение грамматики, — описывает Артем. — Потом проходишь тест на знание польского — и все, можно подавать документы в какой хочешь университет. Я бы хотел доучиться на «инженера-системотехника-программиста» в варшавском политехе. Это соответствует моей специальности в БГУИРе.

Правда, говорит парень, не уверен, получится ли. Все-таки теперь ему нужно работать, чтобы обеспечивать себя. Артем пока не знает, будет ли у него свободное время еще и на учебу. Нужно пожить и посмотреть.

— Когда вернусь в Беларусь, может, и закончу учебу в БГУИРе. Мне остался один курс и диплом написать. Обидно, — смеется молодой человек. — По сути, ситуация в любом случае выходила рискованной. Да, был шанс попасться на границе и серьезно сесть. Но ведь и в Беларуси так могло бы быть. Шанс на УДО для политических заключенных, которым я официально признан, практически отсутствует. Наоборот, мне могли бы приписать «нарушения», и я бы уехал в лагерь. Как говорится, был бы человек, а статья найдется. На свободе, думаю, пользы от меня будет больше.

Читать полностью: https://news.tut.by/society/730279.html?c=