За четыре месяца до нападения гитлеровской Германии на СССР в зачуханном номере вашингтонского отеля «Вельвю» уборщица обнаружила тело тихого постояльца. Рядом с трупом лежал Кольт №М1911» и три записки написанные на неизвестном женщине языке.

Почерковедческая экспертиза показала, что предсмертные письма были написаны по русски рукой погибшего постояльца. Странным было то что эксперты не нашли в номере выпущенную из самозарядного пистолета пулю, а на его рукоятке отпечатков пальцев самоубийцы. Погибшим оказался советский разведчик-перебежчик Самуил Гершевич Гинзберг.

В 1919 году вчерашний студент Венского университета Гинзберг вступил в польскую компартию и стал протеже самого Феликса Эдмундовича Дзержинского.

На территории враждебной Советской России Польши он создавал разведывательную сеть, добывал секретную информацию и участвовал в ликвидации оголтелых врагов Советской власти. После поражения войск Тухачевского под польской столицей Гензберг бежал в Москву.

Знавший шесть языков и имевший практический опыт диверсионно-разведывательной работы, в 1922 году он под именем Вальтера Кривицкого блестяще закончил разведшколу.

Гинзбергу-Кривицкому поручили создать разведывательную сеть на территории Западной Европы. Помимо выполнения основного задания он умудрялся добывать для Москвы секретную информацию о новинках западного ВПК и ликвидировать предателей.

В 1933 году он отправил к праотцам предателя Витольда Штурм де Штрема, а в 1937 году застрелил в Булонском лесу советского банкира-изменника Дмитрия Навашина. В 1921 году Навашин по заданию партии открыл во Франции «La Banque commerciale pour l’Europe du Nord». Когда у чекистов появилась информация, что «красный банкир» решил, присвоить крупную сумму денег и бежать в Америку, Москва отдала приказ о его ликвидации.

Благодаря разведданным Гинзберга-Кривицкого Кремль получал исчерпывающую информацию о подготовке «Японо-германского соглашения по обороне от коммунизма» (Антикоминтерновский пакт).

В 1937 году Гинзберг предупредил своего друга разведчика Игнатия Рейсса о том, что его приказали устранить.

17 июля 1937 года во французских СМИ появилось открытое письмо Рейсса обличавшее политику СССР. Нелегалу удалось с семьей бежать в Швейцарию.
4 сентября на отрезке шоссе Лазанна-Пулли предателя ликвидировали спецагенты НКВД.

Вскоре Гинзберг получил из «Центра» приказ срочно вылететь в Москву. Испугавшись, что руководство узнало о его предательстве, разведчик прихватив агентурные деньги, попросил политическое убежище у французов. Париж пошел навстречу перебежчику и  заявил советской стороне, что в случае смерти Гинзберга, его жены, или детей Франция разорвет дипломатические отношения с СССР.

Предателя усиленно охраняли, а в 1938 году французские силовики помогли ему перебраться в США.

Иуда сдал англосаксам 100 советских агентов. Под подозрение попал и блестящий разведчик Ким Филби, его спасло только хладнокровие и слабая доказательная база предоставленная Гинзбергом.

В США перебежчик издал нашумевшую книгу «Я был агентом Сталина». Говорят, что в день, когда тело предателя в номере отеля нашла уборщица, он должен был выступать в американском Сенате с докладом о сверхвозможностях советской разведки.

Теперь остается только гадать были ли три предсмертные записки Гинзберга троллингом советской разведки, или горькой правдой написанной измученным страхом человеком. Одно можно сказать наверняка в тот день никто из постояльцев выстрела в номере не слышал.

Записка, адресованная жене и детям:
«Дорогие Тоня и Алик! Мне очень тяжело. Я очень хочу жить, но это невозможно. Я люблю вас, мои единственные. Мне трудно писать, но подумайте обо мне, и вы поймёте, что я должен сделать с собой. Тоня, не говори сейчас Алику, что случилось сейчас с его отцом. Так будет лучше для него. Надеюсь, со временем ты откроешь ему правду… Прости, тяжело писать. Береги его, будь хорошей матерью, живите дружно, не ссорьтесь. Добрые люди помогут вам, но только на время. Моя вина очень велика. Обнимаю вас обоих. Ваш Валя.
Р. S. Я написал это вчера на ферме Добертова. В Нью-Йорке у меня не было сил писать. В Вашингтоне у меня не было никаких дел. Я приехал к Добертову, потому что нигде больше не мог достать оружие».

Записка личному адвокату:
«Дорогой мистер Уолдмен! Моя жена и сын будут нуждаться в Вашей помощи. Пожалуйста, сделайте для них всё, что можете. Ваш Вальтер Кривицкий.
Р. S. Я поехал в Вирджинию, так как знал, что там смогу достать пистолет. Если у моих друзей будут неприятности, помогите им, пожалуйста. Они хорошие люди».

Записка Сузанне Пафолетт, писательнице и другу семьи:
«Дорогая Сузанна! Надеюсь, у тебя всё в порядке. Умирая, я надеюсь, что ты поможешь Тоне и моему бедному мальчику. Ты была верным другом. Твой Вальтер».

В ходе следствия американские специалисты единогласно заявили о самоубийстве Самуила Гершевича Гинзберга.