Но ад, как известно, многослоен. Это был лишь предбанник, легкая галлюцинация перед настоящим трипом. Потому что за спинами этих титанов сцены и стадионов вырастает новая поросль. Их дети. Их копии. Их бледные, улучшенные, генетически-модифицированные тени. И вот здесь реальность окончательно съезжает с катушек, превращаясь в дурной сон, написанный аргентинским слепцом.

Какого, блядь, хуя?

Это что, генетическая предрасположенность к законотворчеству? Хромосома престолонаследия, передающаяся вместе с цветом глаз и фамильным серебром? Они что, с пеленок изучали римское право, пока их сверстники гоняли мяч во дворе? Нет. Нихуя. Это не талант. Это не совпадение. Это метастаза. Это вирус, передающийся по крови. Система, пожирающая сама себя и отрыгивающая собственных клонов.

Это даже не кумовство в его вульгарном, сицилийском понимании. Это нечто более страшное. Это создание новой касты, новой аристократии, где титул – это не клочок земли и герб, а медийная узнаваемость, доступ к кормушке, ген лояльности, вшитый в ДНК. Заслуги отца становятся индульгенцией для сына, пропуском в этот театр абсурда, где не нужно ничего уметь, кроме как носить фамилию. Они – живое доказательство того, что система замкнулась. Змея вцепилась в собственный хвост и начала с упоением его переваривать.

Они сидят там, в этих креслах, как в фамильных склепах. Их лица – идеальная гладь, не тронутая ни одной сложной мыслью. Они не продукт эволюции, они продукт селекции. Их не выбирали. Их назначили по праву рождения. И это – самый страшный вердикт всей этой ёбаной конструкции. Она больше не притворяется. Она больше не имитирует выбор и справедливость. Она открыто заявляет: есть мы, и есть вы. Мы – династия. Вы – корм. Мы – жрецы, а вы – биомасса для наших ритуалов.

И вот этот мессенджер... этот цифровой идол... это не просто программа. Это символ. Символ их мира. Закрытого, стерильного, кастового. Где любое слово извне – зараза. Любая критика – ересь. Они защищают не мессенджер. Они защищают границы своего уютного, наследственного мирка, этого зиккурата из папье-маше и застывшего страха. А мы стоим снаружи, под кислотным дождем реальности, и единственный месседж, который мы можем им послать, они никогда не прочтут. Потому что в их системе для такого сообщения нет ни протокола, ни адресата. Есть только пустота, отражающая их собственные пустые лица. И бесконечный, сука, повтор.

События 3–4 октября 1993 года изменили Россию. Гражданская война в центре Москвы не стала ни самым продолжительным, ни самым кровавым конфликтом на руинах бывшего Советского Союза, но определила путь России на долгие годы вперёд.

После распада СССР и водружения триколора над Кремлём недавние победители стремительно переругались. С одной стороны, на пике популярности находился президент Борис Ельцин. Он ещё не успел скомпрометировать себя неуклюжими реформами, ещё не потерял энергии и бойцовских качеств. Другой центр влияния сформировался вокруг Верховного совета во главе с вице-президентом Александром Руцким и председателем Верховного совета Русланом Хасбулатовым.

В 1992 и 1993 годах Россию лихорадило. Экономические реформы обернулись бедствиями для страны, на окраинах гремели войны, внутри государства шло брожение. В это время Ельцин отыскивал возможности усилить собственную власть и отодвинуть на обочину парламент. Со своей стороны, в Верховном совете законной властью полагали как раз себя. Искать общий язык никто не желал. По крайней мере, с лета 1993 года президент уже начал готовиться к силовому разрешению конфликта. В частности, он посетил расквартированные под Москвой воинские части и заручился поддержкой их командования. 1 сентября Руцкой был отправлен в отставку с поста вице-президента, а 21-го Ельцин издал знаменитый Указ № 1400, который и спровоцировал дальнейшую бурю.

В этом указе Ельцин начал с брани по адресу парламента, который он обвинял во всех грехах. Однако кроме филиппик президент давал и практические указания. В первую очередь смысл указа состоял в роспуске Верховного совета и назначении выборов в Государственную думу, чьи полномочия не шли ни в какое сравнение с возможностями ВС.

Никаких правовых оснований у такого указа не было, фактически это был акт личного произвола Бориса Ельцина. После того как Ельцин зачитал указ по телевидению, Хасбулатов объявил, что парламент будет защищаться. К Белому дому, где заседал Верховный совет, подтягивались его сторонники. В здании не работали телефоны, банковские счета были заблокированы. Вокруг Белого дома собралась толпа более чем в 10 тысяч человек. Люди разбили палаточный городок и начали строить баррикады. Ночами грелись у костров. "Группа поддержки" парламента была на удивление пёстрой, она включала и коммунистов, и национал-радикалов, и отставников вооружённых сил, и казаков. Проблемой парламентаристов была острая нехватка оружия. У охраны Белого дома изъяли 260 автоматов, к которым имелось по 1–2 магазина патронов.

Конец сентября прошёл в бесплодном противостоянии. 23 числа небольшая группа парламентаристов устроила набег на здание Объединённого командования Вооружённых сил СНГ. В перестрелке погиб милиционер, шальной пулей была убита пожилая женщина, а налётчики бежали, не сумев захватить здание. До поры вооружённое противостояние этим и исчерпывалось. Ельцин контролировал силовиков и правительство и мог себе позволить ожидание, парламентаристы же, оказавшись перед лицом необходимости действовать, просто растерялись. Подходы к Белому дому перекрывала милиция и части внутренних войск. Постепенно улицы перегородили колючей проволокой и бронетехникой. Однако парламентаристы перемещались наружу и внутрь по подземным коммуникациям Белого дома.

29 сентября правительство, решив, что игру пора заканчивать, потребовало капитуляции в срок до 4 октября. Сторонники парламента начали собираться на массовые протестные митинги за пределами оцепленного квартала. Их жестоко разгонял ОМОН, избивая людей без малейшей пощады. Кульминация наступила 3 октября. По всей Москве собирались группы сторонников Верховного совета, насчитывавшие до нескольких тысяч человек. Милиция разгоняла эти мини-манифестации, но те тотчас собирались снова в других местах. В конце концов, наиболее многочисленная толпа, собравшаяся на Октябрьской площади, решительно двинулась к Белому дому через Крымский мост. На этот раз манифестантов было слишком много. Оцепление прорвали массой живой силы, строй ОМОНа разметали с помощью идущего задним ходом КамАЗа. Марширующую колонну начали обстреливать боевыми патронами, но жидкая стрельба скорее распаляла, чем останавливала, при этом милиционеры в хаосе вовсю попадали даже по своим. Многотысячная толпа сметала любое сопротивление.

Как только разгорячённая толпа вырвалась к Белому дому, Руцкой решил, что его час настал. Пользуясь паникой в рядах милиционеров, он призвал штурмовать мэрию. Дорогой толпа наткнулась на отряд внутренних войск, однако боя не вышло. Вэвэшники не желали вступать в конфликт, поэтому просто побратались с демонстрантами и гордо удалились. Столкновение у мэрии довольно трудно назвать штурмом: милиционеры вяло постреляли по надвигающимся демонстрантам, а затем выбили стёкла первого этажа на противоположной стороне здания и проголосовали ногами. В это время двери фасада снесли грузовиками — и мэрия пала. Интересно, что в здании и вокруг него захватили кое-какое оружие, в том числе — что окажется важно для дальнейших событий — гранатомёт РПГ-7.

Бойня у "Останкино"

Руцкой и его соратники окончательно решили, что оседлали волну. В сгущающихся осенних сумерках начали собирать колонну для штурма телецентра "Останкино". К телецентру выехал отряд во главе с отставным генералом Альбертом Макашовым. Однако в отличие от мэрии, которую защищала кучка растерянных милиционеров, в телецентре уже находились сотни вооружённых людей. Более того, уже идущая на "Останкино" колонна парламентаристов по дороге обнаружила, что параллельно ей едут бэтээры отряда спецназначения "Витязь". Эта удивительная процессия некоторое время ехала к "Останкино" бок о бок, люди из двух колонн даже успели помахать друг другу. В итоге "витязи" всё же обогнали парламентаристов и приехали к телецентру на несколько минут раньше.

Началось бесплодное стояние перед телецентром. Офицеры объяснили Макашову, что здание сдавать не будут. В толпе имелось небольшое количество оружия, но, конечно, взять приступом телецентр, набитый до зубов вооружёнными силовиками, никто не мог и мечтать. Тогда Макашов решил попытаться занять соседнее здание — аппаратно-студийный комплекс АСК-3. Однако на поверку оказалось, что там тоже засела группа отряда "Витязь".

В этот момент произошло ключевое событие ночи. В толпе парламентаристов находился человек с захваченным ранее гранатомётом. Один из спецназовцев попытался, судя по всему, его подстрелить и ранил стоявшего рядом сторонника Верховного совета. Практически сразу раздался взрыв, о происхождении которого спорят до сих пор. Согласно официальной версии, гранатомётчик, рядом с которым только что ранили товарища, выпалил в фасад; согласно неофициальной — случайный выстрел произошёл внутри самого здания АСК-3, среди спецназовцев. Факт состоит в том, что этот взрыв на месте убил рядового Николая Ситникова, который занимал позицию рядом с товарищами внутри АСК-3.

После этого из здания открыли огонь на поражение. Солдаты били очередями с минимальной дистанции по толпе. Стреляли по всему, что подавало признаки жизни, те, кто пытался выносить раненых и убитых, также срезались огнём. Вскоре под обстрел попали также машины скорой помощи, примчавшиеся на вызовы. К расстрелу быстро подключились бронетранспортёры с крупнокалиберными пулемётами. Кто-то из толпы пытался кидать в здание коктейли Молотова, но это были разовые попытки сопротивляться. Рядовой Ситников так и остался единственным из солдат, убитым возле телецентра. Пули также зацепили несколько человек, вообще не имевших отношения к происходящему. Погиб, например, человек, отправившийся выгуливать собаку и попавший под начавшуюся стрельбу. Пули непредсказуемым образом рикошетили и летели во все стороны.

Постепенно затихая, стрельба продолжалась до самого рассвета. Основная масса людей смогла покинуть район Останкино, но итоги этого побоища ужасали. В течение нескольких часов 46 человек были убиты, 124 человека ранены.

Расстрел в прямом эфире

Ночь на 4 октября стала моментом перелома. Пока у "Останкино" шла стрельба, в Москву входили лояльные президенту войска. Из состава нескольких дивизий (Таманская, Кантемировская, Тульская десантная) удалось собрать около трёх тысяч солдат. Учитывая, что это не составляет и 10% от общей численности дивизий, набрать достаточно желающих для участия в гражданской войне было сложным делом. Интересно, что поначалу на совещании высшего руководства страны звучали предложения использовать против Белого дома тяжёлую артиллерию и даже авиацию. Это оказалось слишком круто даже для пережившего не лучшие часы Ельцина, но в наступлении участвовало 10 танков, которым и предстояло стать главной ударной силой. Характерно, что наотрез отказались участвовать в штурме Белого дома контртеррористические подразделения "Альфа" и "Вымпел". Командиры групп отказали даже после попыток президента надавить на них лично. Всё, что пообещали спецназовцы, — находиться неподалёку.

Около Белого дома в это время оставалось около двух тысяч человек. Руководители восстания окончательно потерялись и не делали ничего. Рано утром 4 октября начался штурм.

Первыми бой начали бронетранспортёры, обстреливавшие баррикады вокруг Белого дома. Вообще, штурм оказался невероятно плохо организован. Поскольку в наступлении участвовали солдаты МВД, Министерства обороны, Федеральной службы охраны, да и армейцы относились к разным частям, координация страдала. Подавляющее большинство штурмующих составляли перепуганные срочники 18–20 лет, слабо понимавшие, что происходит. В результате, например, солдаты дивизии им. Дзержинского успели устроить полноценный бой против десантников, в результате чего имелись убитые, раненые, подбитая техника и даже пленные. Как бы то ни было, сопротивление было чрезвычайно слабым, расход боеприпасов защитниками Белого дома — мизерным.

Около десяти часов включился главный калибр правительственных войск. К Белому дому вышли танки. Стрельба велась с большим временным интервалом, однако мощные осколочно-фугасные снаряды причиняли тяжёлые разрушения и парализовали волю.

В три пополудни к зданию прибыли офицеры "Альфы" и "Вымпела". Они по-прежнему не собирались участвовать в братоубийственной борьбе, но выступили в роли переговорщиков. На подходах к Белому дому лейтенант Геннадий Сергеев был убит снайпером. Многие полагают, что стреляли не из Белого дома, а откуда-то с позиций правительственных сил, чтобы спровоцировать их на неадекватную реакцию. Достоверно судить об этом невозможно, но провокация не удалась: несмотря на гибель товарища, офицеры продолжили делать то, для чего пришли, а командир "Альфы" Геннадий Зайцев вышел в радиоэфир и пообещал подавить тех, кто попробует продолжать огонь. Стрельба утихла. Офицеры прошли в Белый дом и обрисовали депутатам Верховного совета перспективу. Понятно, что здание было бы взято вне зависимости от участия в штурме "Альфы" и "Вымпела", но они могли по крайней мере гарантировать жизнь сдающимся при организованной капитуляции. На эти доводы Руцкому и Хасбулатову возразить было нечего. Благодаря инициативе и выдержке спецназовцев сотни людей остались живы. В 16:50 стрельба прекратилась, начался вывод сдающихся защитников Белого дома. Не капитулировала только часть националистов: они выбрались из Белого дома сквозь подземные коммуникации.

Сдавшиеся спецназу могли рассчитывать на корректное обращение, но те, кто попал в руки частям МВД, были серьёзно избиты. Однако 5 октября большинство задержанных разогнали по домам. Тем временем Белый дом потрошили мародёры. До двухсот преступников задержала милиция.