С древнейших времен умы географов занимал вопрос: откуда начинается Нил? О том, где лежат его истоки, существовали самые различные мнения, ходили легенды.
Еще географ классической древности – Геродот тщетно пытался решить эту загадку. Он сам побывал на великой реке Африки, он первым из греческих путешественников поднялся по Нилу до первого порога (у Асуана). Дальше пройти Геродот не сумел и вынужден был повернуть обратно. Но он неустанно расспрашивал самых знающих и просвещенных людей об истоках реки. Однако "... ни один из тех, с кем мне приходилось беседовать, – разочарованно писал впоследствии Геродот, – ни из египтян, ни из ливиян, ни из эллинов не говорил, что знает их..."
С тех пор еще многие столетия хранила Африка тайну Нила. Еще долгие века всякий, кто пытался проникнуть в нее, терпел неудачу. Он возвращался ни с чем или не возвращался вовсе. И все-таки каждое путешествие не было совершенно бесплодным. Оно давало новые сведения о долине Нила, побуждало к новым исследованиям и приближало день важного открытия.
В 1768 г. англичанин Джеймс Брюс с побережья Красного моря прошел в глубь Эфиопии. Он подтвердил уже полузабытые к тому времени сведения греческих и португальских путешественников: на высоком Эфиопское нагорье из озера Тана берет начало Голубой Нил. Одна из двух ветвей, слияние которых образует могучий нильский поток, орошающий земли Египта, обрела свое место на географической карте.
Но это была только часть разгадки. Истоки второй ветви – Белого Нила – по-прежнему покрывала завеса неведомого.
Впрочем, с годами накопились довольно убедительные сведения о том, что Белый Нил зарождается где-то на юге, из озера, в дремучей стране Лунных гор.
Человечество вступило во вторую половину XIX столетия, шел уже 1857 г., когда произошли события, о которых мы сейчас расскажем.
...Джон Хеннинг Спек и Ричард Френсис Бертон были сильны, молоды и упрямо верили в успех экспедиции. Последние сборы задержали их в Занзибаре до августа. Теперь они покидали городок.
Во внутреннем кармане охотничьей куртки Бертона лежала записка. В ней кратко излагалось задание Лондонского географического общества. Путешественники помнили его наизусть. Они должны были пройти как можно дальше по направлению к озеру Ньяса. О его существовании имелись лишь неясные слухи. Потом им надлежало направиться на север к горам, где, как предполагалось, берет свое начало река Нил.
...Уже много дней назад исчезла за горизонтом зеленоватая полоска океана. Все дальше в глубь Африки уходят путешественники.
Когда на западе предутреннее небо еще мерцает блекнущими звездами, лагерь экспедиции уже пробуждается. Быстро окончен завтрак. Носильщики уже скрутили на головах высокими тюрбанами куски грубой ткани, которые ночью служили им подстилкой, а днем станут подкладкой для груза. Все готово. Старшина носильщиков и проводников громко провозглашает: "сафари, сафари!" (путешествие, путешествие!), и нестройной толпой, далеко растянувшись, караван выступает в дальнейший путь.
Шли холмами через бурую сухую саванну. Жесткие высокие травы резали ноги и больно секли лицо. Плотными зарослями вставали кустарники. Африканцы их метко прозвали "Подожди немного": длинными и твердыми, как кость, шипами они рвали одежду и впивались в тело. Раны нарывали и гноились. Африканское солнце нагнетало нестерпимый зной. Ночью не давали заснуть москиты и больно жалящие муравьи.
Когда были съедены последние запасы, взятые из Англии и Занзибара, начался голод. Пришлось делать длительные остановки, чтобы охотой добывать пропитание. Теперь жизнь людей зависела от охотничьей удачи.
Дни складывались в недели, недели в месяцы. Экспедиция вступила в густой тропический лес. Каждый шаг давался с боем. Надо было прорубаться сквозь крепкие сплетения ветвей и лиан. По ночам жгли яркие костры, а вооруженные копьем или луком дежурные с беспокойством прислушивались к неясным шумам сумрачного леса.
Минуло семь месяцев, как экспедиция покинула Занзибар. Утомительно знойным февральским днем 1858 г. Бертон и Спек больные, обессиленные частыми приступами тропической лихорадки, с трудом поднялись на гору. С нее открывался далекий вид на окружающую страну. То, что представилось взору путешественников, было первой наградой за перенесенные ими труды и лишения. Впоследствии Бертон рассказывал: "Я забыл и опасности, и страдания, и боль. Я забыл, что нам, быть может, еще труднее будет выбраться из этой страны, чем сюда прийти". Перед Бертоном и Снеком в обрамлении высоких скалистых берегов лежало одно из самых глубоких озер земного шара – Танганьика. Они были первыми европейцами на его берегах.
Это было большое открытие. Однако оно не решало загадки Нила. Не из Танганьики он брал свое начало. Спек узнал от одного торговца-араба, что на севере есть еще озеро, гораздо больших размеров. Спек решил идти к нему. Там – он был в этом уверен – должны лежать истоки великой реки.
Бертон отказался от этого путешествия. Он не верит в его успех, он болен и обессилен, он не может и не хочет больше никуда идти, он подождет Спека, чтобы вместе возвратиться в Занзибар и на родину.
Наняв носильщиков, Спек отправился к неизвестному озеру один.
Снова начались дни жестокой борьбы с природой. Снова Африка испытывала упорство и волю человека. И снова человек победил.
Шла третья неделя пути, когда перед Спеком раскинулась зеленовато-голубая гладь огромного озера. Близ берега над водой поднимаются небольшие островки. Некоторые из них покрыты густым тропическим лесом, другие – сочными луговыми травами. На белых каменных глыбах греются шумные стаи чаек, нырков, куликов и бакланов. В мелких заливах, которые густо заросли высоким папирусом, прячутся от дневного зноя целые стада гиппопотамов и крокодилов.
Племена, населявшие эту страну, называли озеро – Нианца, что значит просто – "озеро"; арабы, проникавшие сюда по торговым делам, дали ему имя "Уекрево" по названию одного из островов; Спек наименовал его в честь английской королевы – озером Виктории.
Так впервые на карту было нанесено "Африканское море" – одно из самых больших озер на земле. По площади оно уступает только Каспийскому морю и озеру Верхнему в Северной Америке.
"Я не сомневаюсь, – записал в своем путевом журнале путешественник, – что озеро, лежащее у моих ног, дает начало той интересной реке, истоки которой породили столько догадок и сделались елью стольких исследователей". Но одной уверенности путешественника науке недостаточно. Нужны фактические, неопровержимые доказательства.
Прошло некоторое время, и Джон Спек доказал правильность своего предположения.
Летом 1862 г. Лондонское географическое общество получило предельно короткую телеграмму: "The Nile is settled" ("Нил установлен"). Дальше следовала подпись: Джон X. Спек. Настойчивый путешественник снова возвратился на берега Виктории и нашел в его северной части истоки Нила. Вытекая из озера, вода с шумом соскальзывает с широкой каменной ступени Рипонского водопада, образуя реку Виктория-Нил; последняя впадает в озеро Кьога; из него вытекает Соммерсет-Нил; он впадает в озеро Альберта, из которого берет начало Альберт-Нил; ниже он получает название Бахр-эль-Джебель, а приняв новый приток – Бахр-эль-Газель, именуется уже Белым Нилом.
Сливаясь вместе, Белый и Голубой Нил образуют могучую и полноводную реку Нил, истоки которой так долго составляли загадку для науки.
