В 1896 году в семье бедного еврейского местечкового ремесленника Янкеля Крутянского, проживавшего с многочисленными домочадцами в селе Суслены Бессарабской губернии, родился очередной ребенок, которого родители назвали Тодресом, или на молдавский манер Тудором.
Впрочем, босоногие русские сверстники Тодреса, с которыми он играл в уличные игры в этом захудалом местечке, называли его более привычным русским именем Федор.
Отец мечтал, чтобы его отпрыск «вышел в люди», и когда сыну исполнилось десять лет, отдал его в реальное училище.
Именно в училище он помимо основных дисциплин начал активно заниматься немецким и английским языками, которые должны были пригодиться будущему коммерсанту. Во время учебы Тодрес сближается с революционно настроенными сверстниками.
Он вступает в подпольный кружок Российской социал-демократической рабочей партии и ведет революционную агитацию.
С началом Первой мировой войны 18-летний Крутянский был мобилизован в армию и по заданию военной ячейки РСДРП(б) вел среди солдат революционную пропаганду, за что был отправлен в штрафную роту.
Тодресу удалось совершить побег из штрафной роты и эмигрировать в соседнюю Румынию, где он продолжил революционную деятельность.
В 1915 году после вступления Румынии в войну на стороне Антанты, Тодрес был приговорен Королевским судом к тюремному заключению.
В 1917 году, благодаря победе Февральской революции в России, он освободился из тюрьмы по амнистии для политических заключенных и возвратился домой, где включился в активную революционную работу.
После победы Октябрьской революции Крутянский служил в бессарабской бригаде Красной гвардии. В одном из боев с румынскими войсками был ранен.
В начале 1919 года командовал эскадроном конной разведки. Одновременно являлся активистом Компартии Бессарабии.
НА ЧЕКИСТСКОЙ РАБОТЕ
В начале 1919 года Тодрес Крутянский был назначен политическим комиссаром Всеукраинского уголовного розыска, членом коллегии Всеукраинской чрезвычайной комиссии (ВУЧК). По решению руководства ВУЧК он сменил имя и фамилию и стал именоваться Федором Яковлевичем Кариным.
В августе того же года молодого чекиста переводят на работу в Москву, в оперативную часть Особого отдела ВЧК, где под руководством Артура Артузова (фамилия при рождении – Фраучи) он активно борется с врагами советской власти.
В сентябре 1919 года московские чекисты ликвидировали разветвленный контрреволюционный заговор белогвардейского «Национального центра». Заговорщики создали в Москве штаб Добровольческой армии во главе с генерал-лейтенантом царской армии Николаем Стоговым и назначили вооруженное выступление на вечер 21 сентября.
За три дня до предполагаемого выступления белых Председатель ВЧК Дзержинский доложил на Политбюро ЦК РКП(б) план мероприятий по разгрому заговорщицких организаций. Операция по ликвидации «Национального центра» и штаба Добровольческой армии Московского района продлилась несколько дней. В ней принимал участие с оружием в руках и Федор Карин. В общей сложности чекисты при поддержке красноармейцев и рабочих московских заводов арестовали около 700 членов контрреволюционных террористических организаций.
Новый, 1920 год Федор Карин встретил на посту делопроизводителя Особого отдела ВЧК. «Канцелярская» должность была таковой только на бумаге. И вместо регистрации «входящих» и «исходящих» документов молодой чекист активно привлекается к оперативным мероприятиям.
В частности, он участвует в разработке польской агентуры, входит в состав «Комиссии Артузова», созданной в ВЧК для борьбы с польскими шпионами в России.
1920-й стал годом окончания Гражданской войны на европейской территории России. На Дальнем Востоке боевые действия продолжались еще два долгих года. Но в тех же временных рамках Гражданской войны проходили «локальные» войны против интервентов – стран Антанты и некоторых других государств.
Среди них следует выделить российско-польскую войну 1920 года.
Готовить армию Польши страны Антанты начали еще в конце 1919 года.
Поляки тогда получили от одной лишь Франции почти 1,5 тыс. орудий, около 3 тыс. пулеметов, свыше 300 тыс. винтовок, 0,5 млрд. патронов, 200 броневиков, 300 самолетов, уйму прочего военного снаряжения.
К весне 1920 года польская армия, полностью укомплектованная и обученная, насчитывала около 750 тыс. солдат. 25 апреля 1920 года войска панской Польши, воспользовавшись тем, что основные силы Красной армии были заняты борьбой с Добровольческой армией, в частности, с закрепившимися в Крыму войсками барона Врангеля, нанесли молодой республике удар в спину, перейдя внезапно в наступление.
Противостоявшие им войска Красной армии, входившие в состав Западного и Юго-Западного фронтов, насчитывали всего около 65 тыс. бойцов.
Боевые действия начались для поляков успешно: в первые же недели наступления они захватили Житомир, Коростень, в мае взяли Киев и вышли на левый берег Днепра.
ВЦИК, Совнарком и ЦК РКП(б) объявили срочную мобилизацию в действующую армию коммунистов и комсомольцев. Под ружье встали около 1 млн. человек.
В мае руководство ВЧК направило Артузова с группой сотрудников Особого отдела ВЧК на Западный фронт для организации особых отделов армий и налаживания их работы против польской агентуры.
Вместе с Артузовым на Западный фронт командируется и Карин. Московским чекистам пришлось бороться с польскими шпионами, вылавливать диверсантов, сражаться с засылаемыми в тыл Красной армии бандами польских националистов.
Им удалось предотвратить взрыв штаба Западного фронта, расположенный в Минске, которым в то время командовал Михаил Тухачевский.
Согласно сохранившимся архивным материалам в 1920 году Карин трижды выезжал вместе с Артузовым на фронт. При его активном участии особые отделы Западного фронта ликвидировали основные ячейки Польской войсковой организации (ПОВ), занимавшиеся проведением диверсий и терактов в тылу Красной армии.
В мае 1921 года Карин возвратился на работу в Особый отдел. В это время чекисты вышли на след контрреволюционной организации «Народный союз защиты Родины и свободы» (НСЗРиС), возглавляемой известным террористом эсером Борисом Савинковым.
В годы Гражданской войны он «прославился» тем, что организовал восстание эсеров в тылу Красной армии, в городах Рыбинске и Ярославле. Во время этих восстаний были убиты тысячи мирных граждан.
В начале 1921 года Савинкову удалось создать Западный областной комитет своей организации на Украине и в Белоруссии.
Для борьбы с савинковцами Артузов разработал операцию «Синдикат-2», в реализации которой участвовал и Карин. В июле 1921 года Западный областной комитет НСЗРиС был ликвидирован.
В 1925 году был арестован и сам Борис Савинков. А операция «Синдикат-2» продолжалась до полного разгрома его организации.
ПЕРЕХОД НА РАБОТУ В ИНОСТРАННЫЙ ОТДЕЛ
В 1922 году Гражданская война завершилась на всей территории Советской России. 6 февраля 1922 года ВЦИК РСФСР упразднил ВЧК и образовал Государственное политическое управление (ГПУ) при НКВД РСФСР.
Внешняя разведка вошла в состав ГПУ. Федор Карин становится сотрудником Иностранного отдела (ИНО) ГПУ (внешней разведки).
28 июня 1922 года Коллегия ГПУ утвердила «Положение о закордонном отделении ИНО ГПУ», в котором были определены его функции, четко сформулированы основные задачи разведывательной работы за рубежом, указаны средства их выполнения.
Коллегия ГПУ приняла решение создать резидентуры ИНО в основных европейских странах.
В документе также предусматривалось целенаправленное использование нелегальных возможностей разведки.
Для решения задач, поставленных перед внешней разведкой, были крайне необходимы грамотные, квалифицированные кадры, имевшие опыт чекистской работы и владевшие иностранными языками.
Федор Карин, которому исполнилось всего 26 лет, идеально подходил для работы в Иностранном отделе. Помимо молдавского и русского, он свободно владел румынским, немецким и английским языками. Молодого разведчика, но уже опытного чекиста, сразу же направили руководителем нелегальной резидентуры в Румынию.
Цель его поездки заключалась в том, чтобы изучить возможности организации разведывательной работы в этой стране и на Балканах с нелегальных позиций.
В его задачу входило и выполнение разведывательных заданий «военно-политического характера как в отношении самой Румынии, так и существующих там белогвардейских организаций».
Находясь в Румынии, с которой у молодого Советского государства в ту пору не было дипломатических отношений, Карин передавал в Центр информацию о работе румынской разведки против нашей страны, взаимоотношениях Бухареста с малой и большой Антантой, о военно-политических договорах Румынии с соседними странами.
Видное место в работе возглавляемой им нелегальной резидентуры ГПУ занимали вопросы деятельности на территории Румынии антибольшевистских группировок, выявление их связей с Россией, а также использование этих организаций румынскими спецслужбами.
В Румынии Карин пробыл всего пять месяцев. Из Бухареста он переводится заместителем руководителя нелегальной резидентуры в Вену, откуда продолжает работать по Румынии.
Столица бывшей Австро-Венгерской империи в то время предоставляла великолепные возможности для работы разведок всех стран мира из-за своего либерального полицейского режима и возможности относительно легко приобретать настоящие документы.
В связи с распадом многонациональной империи Габсбургов большинство архивов, в которых фиксировались акты о рождении, смерти и т.п., находились в хаотическом состоянии, чем пользовались разведслужбы различных стран.
В декабре 1922 года Карин был отозван в Москву. Его работа в командировке была признана успешной. В том же месяце он был командирован в Болгарию под прикрытием уполномоченного Всероссийского Общества Красного Креста (ВОКК).
ПОД ПРИКРЫТИЕМ ВОКК
3 ноября 1921 года ВЦИК Советов принял декрет об амнистии, в соответствии с которым был разрешен въезд в страну бывшим солдатам и офицерам белой армии, находившимся за границей.
Позже в Софии группой прогрессивных русских эмигрантов, оказавшихся в Болгарии в результате Гражданской войны в России, была создана организация «Союз возвращения на Родину» («Совнарод»).
В мае-июне 1922 года «Совнарод» обратился с вопросом о репатриации соотечественников в полпредства РСФСР в Константинополе и Вене. В июле того же года наркоминдел Советской России заключил с болгарским правительством соглашение о репатриации.
Аналогичное соглашение было заключено и с верховным комиссаром Лиги наций по делам военнопленных Фритьофом Нансеном.
В соответствии с ним репатриация русских беженцев на родину поручалась Красному Кресту. Нансен добился также введения для русских беженцев временных паспортов (так называемых нансенских), что значительно облегчило их возможное возвращение в Советскую Россию.
Усилиями организации «Совнарод» только за один год в Советскую Россию возвратились 121 843 человека из различных стран, что составило 10% всей русской эмиграции.
А всего благодаря деятельности Фритьофа Нансена домой вернулось более 500 тыс. русских беженцев. В 1922 году Нансен был удостоен Нобелевской премии мира.
Находясь в Болгарии и занимаясь репатриацией русских беженцев, Карин вел также активную разведывательную работу против Главнокомандующего Русской армией за границей барона Врангеля и его организации.
Разведчик постоянно информировал Центр о деятельности русской военной эмиграции на Балканах, подготовке Врангелем нового «крестового похода» против большевиков.
С помощью Карина в соседних с Болгарией странах – Сербии и Греции – были нелегально созданы «Союзы возвращения на Родину».
Карин активно способствовал возвращению в Советскую Россию своих соотечественников из этих стран.
Одновременно возглавляемая им нелегальная резидентура проводила большую разведывательную и контрразведывательную работу по проверке репатриантов и вербовке среди них перспективных лиц. Болгарское правительство под влиянием генерала Врангеля также весьма прохладно относилось к этой идее.
Однако советской внешней разведке удалось провести специальную операцию по дискредитации белого движения и добиться изгнания из Болгарии, хотя и на время, некоторых представителей командного состава Русской армии.
9 июня 1923 года в Болгарии был совершен военно-фашистский переворот. Новые власти страны арестовали наиболее активных членов «Совнарода», обвинив их в «коммунистической пропаганде», а в октябре того же года распустили эту организацию. Вскоре Карин возвратился в Москву.
НА РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ РАБОТЕ В КИТАЕ
В марте 1924 года Карин был направлен в служебную командировку в Китай, в город Харбин под официальным прикрытием Уполномоченного по репатриации. В Китае он проработал до 1927 года сначала заместителем, а затем резидентом «легальной» резидентуры.
Одним из основных объектов внешней разведки органов госбезопасности в этом регионе являлась белогвардейская эмиграция, осевшая там после окончания Гражданской войны в России.
Большое внимание уделялось также японской разведке, активно действовавшей в Маньчжурии и готовившей ее захват Японией.
Руководимая Кариным резидентура завербовала русского эмигранта Ивана Иванова-Перекреста. Он имел обширные связи среди японских военнослужащих, сотрудников жандармерии, китайцев, служивших в японских учреждениях.
Как вспоминал впоследствии известный советский разведчик генерал-майор Василий Зарубин, являвшийся в то время заместителем резидента Карина:
«Перекрест был агентом-групповодом и самостоятельно занимался вербовкой агентуры. Он также добывал весьма ценную информацию о деятельности японской военной миссии в Маньчжурии».
В 1927 году через Иванова-Перекреста был добыт совершенно секретный документ – «Меморандум Танаки», в котором излагались планы завоевания Японией Маньчжурии, Китая, советского Приморья и Дальнего Востока.
Как отмечается в официальных документах Службы внешней разведки России, «получение «Меморандума Танаки» явилось крупнейшим достижением в работе советской внешней разведки против милитаристских устремлений Японии в период 1920-х – начала 1930-х годов».
Несколько позже резидентуре удалось также получить докладную записку генерала Юкиро Касахары.
В «Меморандуме Танаки» впервые открывались истинные планы Японии по завоеванию мира.
Обозначались этапы осуществления этой задачи: сначала подчинение Маньчжурии и Монголии, затем Китая.
После овладения ресурсами Китая Япония должна была перейти к завоеванию Индии, стран бассейна Тихого океана, Малой и Центральной Азии и, наконец, Европы. Одновременно в качестве «программы национального развития Японии» в меморандуме выдвигалась «необходимость вновь скрестить мечи с Россией».
Премьер-министр и министр иностранных дел Японии генерал Гиити Танака, в частности, писал: «Японо-советская война, принимая во внимание состояние вооруженных сил СССР и его отношения с иностранными государствами, должна быть проведена нами как можно скорее. Я считаю необходимым, чтобы императорское правительство повело политику с расчетом как можно скорее начать войну с СССР… Япония должна завоевать мир, а для этого она должна завоевать Европу и Азию, и в первую очередь – Китай и СССР».
В 1929 году руководство советской внешней разведки приняло решение опубликовать «Меморандум Танаки» в китайском журнале «Чайна критик». Вскоре текст документа был перепечатан в американских средствах массовой информации.
Его публикация вызвала грандиозный международный скандал.
Япония выступила с опровержениями, однако ей никто не поверил.
После разгрома милитаристской Японии в 1945 году «Меморандум Танаки» фигурировал в качестве официального документа на Токийском трибунале, осудившем японских военных преступников.
В 1928 году резидентурой была также получена докладная записка военного атташе Японии в Москве генерала Юкиро Касахары, представленная им в Генеральный штаб, в которой обосновывалась необходимость начала военных действий против СССР.
Будучи ярым врагом Советского Союза, но далеко не глупым человеком, Касахара подчеркивал в своей докладной записке, что «воевать с СССР нужно сейчас, или не воевать никогда впоследствии».
Позиция генерала была должным образом оценена японским военным руководством: после возвращения из Советского Союза он был назначен на должность начальника 5-го (русского) отдела 2-го (разведывательного) управления Генерального штаба японской армии.
Работа Федора Карина в качестве резидента ОГПУ в Харбине была настолько успешной, что в начале 1930-х годов харбинская резидентура стала главной «легальной» резидентурой внешней разведки в Китае.
Особое внимание Кариным уделялось террористическим планам японской военщины в Маньчжурии, каналам засылки японских разведчиков в СССР, деятельности антисоветских эмигрантских центров.
Им была получена информация о том, что японская военная миссия в Харбине приступила к созданию в приграничных районах вооруженных банд белогвардейцев для организации восстания на Дальнем Востоке, чтобы использовать данное обстоятельство в качестве предлога для ввода японских войск в СССР якобы для «защиты японских подданных».
За период пребывания в Харбине Кариным были созданы серьезные заделы в работе против Японии, которые использовались советской разведкой еще многие годы.
Достаточно отметить, что сотрудник руководимой им резидентуры Василий Пудин получил сотни секретных японских документов и добыл около 20 японских и китайских шифров.
В 1927 году завершилась служебная командировка Федора Карина в Китай. За успешную работу в качестве резидента он был награжден нагрудным знаком «Почетный чекист».
ВО ГЛАВЕ НЕЛЕГАЛЬНЫХ РЕЗИДЕНТУР
В ноябре 1927 года разведчик был направлен в США для организации там работы с нелегальных позиций. За океаном он находился до середины 1928 года.
Карину удалось обосноваться в Нью-Йорке, приобрести надежные документы, легализоваться и создать прикрытие для ведения нелегальной работы.
Созданной им нелегальной резидентуре на связь была передана ценная агентура, которая добывала документы Госдепартамента США, в том числе копии докладов послов США в Европе и на Дальнем Востоке, а также некоторые материалы по экономической и научно-технической разведке.
Работа Карина на посту резидента положительно оценивалась Центром.
В июне 1928 года по указанию Центра Карин из США переехал в Германию, где также возглавил нелегальную резидентуру. Она состояла из шести человек, включая курьера и содержателей конспиративной квартиры.
Несмотря на это, резидентура располагала обширной агентурной сетью, имевшей выходы на белогвардейскую вооруженную организацию Русский общевоинский союз (РОВС) во Франции, правительственные учреждения Германии, Франции и США.
Поскольку с агентурой в других странах поддерживать связь через курьеров было затруднительно, в марте 1931 года Карин был переведен на нелегальную работу во Францию.
Во Франции Карин проработал до августа 1933 года и добился впечатляющих результатов в вербовочной работе. Руководимая им нелегальная резидентура имела «своих людей» в спецслужбах, важных правительственных учреждениях, выходы на главарей РОВС генералов Кутепова и Миллера.
За успешную работу во Франции Карин был награжден вторым нагрудным знаком «Почетный чекист».
Из служебной аттестации за 1933 год, подписанной начальником Иностранного отдела ОГПУ Артуром Артузовым:
«Тов. Карин Федор Яковлевич, член ВКП(б) с 1919 года, работник ВЧК–ОГПУ с 1919 года является одним из наиболее опытных и квалифицированных руководителей разведки в условиях подполья. Считаю тов. Карина в первом десятке лучших организаторов-разведчиков СССР».
По возвращении в Москву в сентябре 1933 года Карин был назначен начальником 1-го отделения ИНО ОГПУ, занимавшегося ведением разведки в США и Европе. Ему было присвоено звание старшего майора госбезопасности, что соответствовало армейскому званию генерал-майора.
ПЕРЕХОД НА РАБОТУ В ВОЕННУЮ РАЗВЕДКУ
В связи с приходом к власти в Германии Гитлера и возросшей опасностью войны в мае 1934 года Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос о координации деятельности Разведывательного управления РККА, Иностранного и Особого отделов ОГПУ. Решением ЦК партии начальник ИНО ОГПУ Артур Артузов был назначен по совместительству заместителем начальника Разведывательного управления Красной армии.
Ему было предложено в месячный срок проанализировать работу военной разведки и разработать меры по устранению недостатков, прежде всего многочисленных провалов военных разведчиков.
При назначении на этот пост Артузов в качестве единственного условия оговорил право взять с собой в Разведывательное управление РККА около 20 сотрудников ИНО ОГПУ. Просьба была удовлетворена.
Вместе с ним на руководящие должности в военную разведку были переведены Отто Штейнбрюк и Федор Карин. Последний был назначен начальником 2-го (Восточного) отдела Разведупра РККА.
Ему было присвоено звание корпусного комиссара, что соответствовало воинскому званию генерал-лейтенанта.
В июне 1934 года Артузов подготовил подробный доклад на имя Сталина, в котором были проанализированы причины провалов военной разведки в Европе. Они вызывались низкой дисциплинированностью сотрудников Разведупра, пренебрежением правилами конспирации, использованием коммунистов европейских стран в работе «легальных» и нелегальных резидентур.
Выводы Артузова были одобрены Сталиным, который распорядился «навести должный порядок» в работе военной разведки.
Однако в феврале 1935 года по вине видного военного разведчика Александра Петровича (Израиля Хайкелевича) Улановского произошел очередной, весьма серьезный провал резидентуры Разведупра в Копенгагене.
Расследование показало, что, несмотря на указания Артузова о недопустимости привлечения к разведработе коммунистов, пятеро связников резидентуры Улановского состояли в компартии Дании.
К тому же один из них являлся осведомителем полиции. Конспиративная квартира нелегального резидента была взята полицией под наблюдение.
Вскоре датские спецслужбы, организовав засаду, арестовали на ней сразу троих резидентов Разведупра из других европейских стран, прибывших к Улановскому в Копенгаген на совещание.
Поскольку начальник Разведупра Ян Карлович Берзин (Петерис Янович Кюзис) отсутствовал в Москве, докладную записку на имя наркома обороны Клима Ворошилова был вынужден подготовить Артузов.
Нарком, с недоверием относившийся к представителям ОГПУ в его ведомстве, использовал данное обстоятельство для дискредитации Артузова и пришедших вместе с ним в военную разведку чекистов. Перед тем как направить докладную записку Сталину, он написал на ней резолюцию, смысл которой сводился к тому, что Артузов мало что сделал для улучшения разведывательной работы.
После этого провала военной разведки Сталин назначил на должность начальника Разведупра Семена Урицкого, который имел тот же ранг корпусного комиссара, что и Артур Артузов, Отто Штейнбрюк и Федор Карин, пришедшие из ОГПУ. Урицкий ревниво воспринял этот факт и вскоре фактически отстранил их от всех дел по руководству военной разведкой.
20 декабря 1936 года Артузов пишет на имя Урицкого письмо, в котором просит объяснить причины подобного отношения к разведчикам, пришедшим в Разведывательное управление РККА из ОГПУ.
Однако его попытки объясниться с вышестоящим начальником ни к чему не привели. 11 января 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) по предложению наркома обороны Ворошилова приняло решение об освобождении Артузова, Штейнбрюка и Карина от работы в Разведывательном управлении РККА и направлении их в распоряжение НКВД.
29 марта 1937 года был арестован нарком НКВД Генрих Ягода . Новый нарком Николай Ежов начал чистку органов госбезопасности от лиц, работавших вместе с Ягодой.
15 апреля сотрудниками оперативного отдела был арестован Артузов. Вскоре вслед за ним были арестованы Штейнбрюк и Карин.
Дело «об участии комкора Карина в военно-фашистском заговоре», более известное как сфабрикованный Ежовым «заговор генералов», было рассмотрено на заседании Специальной комиссии 21 августа 1937 года.
Комиссия приговорила Карина к смертной казни.
В тот же день выдающийся разведчик Федор Яковлевич Карин был расстрелян. Вместе с ним были расстреляны Артузов, Штейнбрюк и другие чекисты. Их тела были тайно погребены в районе подмосковного совхоза «Коммунарка» в безымянной братской могиле.
5 мая 1956 года Военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела дело по обвинению Карина в измене Родине.
Военная коллегия отменила решение Специальной комиссии от 21 августа 1937 года «за отсутствием состава преступления».
Так было восстановлено честное имя выдающегося разведчика-нелегала комкора Федора Карина, погибшего в возрасте 41 года.
