Читайте на здоровье, скачивайте, комментируйте, критикуйте - целую книжку читать всегда интереснее, чем по частям. Ну а я со следующей недели продолжу свои истории про Нарьян-Мар и работу геофизика в условиях Крайнего Севера.
Ну а если кто-нибудь захочет поблагодарить автора - то автор против не будет
Хорошо, когда есть возможность в любой момент выехать с поля чтобы немножко отдохнуть, посидеть в тёплом туалете и поваляться в горячей ванне. Плохо, когда в городе тоже нет ни горячей ванны, ни тёплого туалета, а вместо мягкого дивана приходится спать на панцирной кровати. Собственно, именно поэтому я и не рвался выезжать с поля – никакой особой разницы между жизнью в балке и жизнью в общежитии, составленном из почти таких же балков в общем-то и не было. Туалет типа «очко», душ вместо ванны… Разве что телевизор посмотреть вместо вековечного радиоприёмника «Океан». Так что ехать на отгулы и не хотелось: что мне делать в чужом пока ещё для меня Нарьян-Маре, где ни друзей, ни жилья своего не было. Но тут вмешалось высокое начальство, постановившее вывезти инженера-геофизика Зубенина Д. И. на отгулы. С начальством спорить я не решился, поэтому с озера Вижас вылетел в г. Нарьян-Мар вместе с Марсом и его рабочим Юрой Ишметовым, которых заменил Яков Карлович с Турыстом, тем самым, что подарил мне спиннинг.
Вертолёт забросил нас в село Нижняя Пёша и улетел к оленеводам на Канин Нос. «Наши» вертолёты вовсю использовались для местных перевозок помимо работы на геологов, что и не удивительно: в редкие деревни и сёла, разбросанные по побережью Баренцева моря только на вертолётах да на кукурузниках и можно было добраться. Ну или в короткую летнюю навигацию. Так что для местных наша работа была только за счастье – лишняя возможность сгонять в Нарьян-Мар за покупками!
В общем, вертолёт наш улетел, поэтому пришлось нам часа четыре болтаться по селу изучая местные достопримечательности. Достопримечательностей оказалось ровно две: деревянный магазин и не менее деревянный двухэтажный аэропорт. В магазине мы купили буханку замечательного, обалденно душистого хлеба с колбасой из оленины, после чего отправились в аэропорт, где и остались ждать свой вертолёт, любуясь, как деревенское стадо густо минирует своими лепёхами аэродромное поле.
Собственно говоря, ничего в Пёше с тех пор особо и не изменилось. Во всяком случае, если смотреть сверху.
Вечером вертолёт забрал нас из Пёши и мы наконец-то добрались до Нарьян-Мара. В аэропорте нас встретила партийная вахтовка, на которой я и добрался до своего общежития в посёлке Факел, где и завалился спать, чтобы рано утром быть разбуженным секретаршей начальника партии. Постучавшись в дверь, она объявила, чтобы я срочно подошёл к начальству по поводу получения квартиры. «Какой квартиры?» - изумился я, но секретарша уже упорхнула, оставив меня в глубоком изумлении. Нет, я конечно слышал, что в Нарьян-Маре, в посёлке Искателей строится дом для нашей партии, но меня вроде бы ни в какую очередь на получение жилья не вписывали. Всё страньше и страньше, как сказала бы Алиса из Страны Чудес.
Быстренько умывшись, я отправился в контору Ненецкой партии, где был окончательно ошарашен:
– Дмитрий Иванович! Поздравляю с получением квартиры, - с порога поприветствовал меня начальник партии, улыбаясь во все свои 32 золотых зуба.
– В Нарьян-Маре? – тихонечко спросил я.
– Почему в Нарьян-Маре? – изумилось начальство. – В Новодвинске! Там дом только что сдали, народ заселяется. Тебе, как молодому специалисту, жильё выдали. Только придётся тебе туда сгонять за ордером, а то без квартиры останешься.
– Но я не хочу в Новодвинске! – ответил я, с трудом приходя в себя от неожиданного известия. – Я в Нарьян-Маре жить хочу!
– Дурень! – оборвал меня начальник. – Такими вещами не разбрасываются! Три дня даю на то, чтобы слетать в Новодвинск и в понедельник жду на работе. В аэропорт подвезу - дуй за вещами.
Так что через час я уже сидел в самолёте, увозящем меня в славный город Архангельск, а ещё через три – заходил в здание Новодвинской геофизической экспедиции.
– Ой, не успеешь получить ордер! – испереживалась кадровичка, выписывая мне бумаги для его поучения. – Пятница же, сокращённый день!
– Успею! – выбегая из отдела кадров с бумагами в руках, ответил я. Деваться-то мне было некуда: или получить ордер, или ночевать на вокзале до понедельника.
– Не успеете, у нас рабочий день заканчивается! – в голос завопили тётки из ЖЭКа, когда я прибежал за ордером.
– До конца работы ещё целый час – у вас на дверях написано! – я прекрасно видел, что тётки уже готовились слинять домой пораньше, всё-таки пятница, поэтому возиться со мной им совсем не улыбалось.
– Ну это же долго, - протянула одна из них.
– Ничего, я подожду, - сев на свободный стул и достав из сумки книжку, ответил я. – Всё равно идти мне некуда.
Немножко пошушукавшись, тётки вытащили из шкафа здоровенную папку, в которой неожиданно быстро обнаружился искомый ордер. Через пять минут, расписавшись в получении, я отправился разыскивать дом номер 28 по улице Советов, где меня ожидала новая квартира. Не могу сказать, что я был этому очень рад: если честно, то Новодвинск мне не нравился. Очень уж он был вонючим из-за Архангельского целлюлозо-бумажного комбината. Да и вообще – я же хотел жить и работать в Нарьян-Маре. Новодвинск в мои планы вообще не входил! Только через пару лет я осознал, какой счастливый билет вытащил этим сентябрьским вечером, а пока был не очень-то счастлив. «Ну ничего, устроюсь пока здесь, а потом обменяю квартиру на Нарьян-Мар» - успокаивал себя я.
Вот он, мой новый дом, жить в котором я не собирался, но в итоге прожил там целых четыре года.
Добравшись до своего нового дома, я нашёл старшую по дому, которая вручила мне ключ от квартиры и набор юного сантехника: слив в унитаз, два смесителя для воды и душевой шланг с рассеивателем. На мой немой вопрос она, пожав плечами, ответила:
– Мы их специально сняли, чтоб не открутили. Держи газовый ключ – потом вернуть не забудь.
Поблагодарив домохозяйку, я отправился на пятый этаж, где ждала меня совершенно новенькая, моя собственная квартира. Никогда до сих пор у меня не было СВОЕЙ квартиры и вдруг появилась. Что делать с этим, неожиданно рухнувшим на голову счастьем я не знал, поэтому для начала прикрутил все краны на место, после чего принял настоящую горячую ванну.
Какое всё же это блаженство – поваляться с книжкой в наполненной обжигающе-горячей водой ванне! Разве может сравниться с ванной двухмесячное мытьё в тазике под радостное пение комарья и мошки? Горячая вода расслабляет натруженные в поле мышцы и ты зависаешь в ней, как в невесомости, чувствуя как уходит из тела усталость и тревога… Главное, вовремя успеть подхватить падающую в воду книжку и отложить её в сторону, а потом понежиться ещё минут двадцать-тридцать-сорок, время от времени добавляя горячей воды в остывающую ванну.
Вдоволь повалявшись в ванной, я пошёл осматривать квартиру и она меня сумела удивить. Во-первых, в ней была какая-то невообразимо огромная кухня с выходом на балкон и электрической плитой. После родительской кухоньки в хрущевке моя смотрелась просто гигантской (мой сосед Вовка Антонов года два жил на кухне – соорудил себе там лежанку и стол, а комнату использовал исключительно в качестве хранилища всяких рыболовных принадлежностей). Комната тоже была очень большой – 22 квадрата, по тем временам весьма большой метраж. Ещё в квартире был встроенный шкаф с полками и вешалкой для одежды. Ну и совмещённый санузел с ванной и унитазом. А ещё там были настоящие северные трёхстворчатые окна – таких окон я больше ни разу нигде не встречал. Вот только лампочка в квартире была одна-единственная, в ванной комнате. Там я и заночевал, поспав прямо в ванне на своей собственной куртке. На следующий день, в субботу я, сходил в магазин, купил ведро со шваброй и веником, после чего устроил в квартире традиционный субботний армейский ПХД (парково-хозяйственный день): вымыл пол и очистил всё от пыли и извести, оставшейся от строителей. Домохозяйка щедрой рукой выдала мне два стула и раскладушку, так что следующую ночь я спал уже почти прилично.
А в воскресенье я улетел обратно в Нарьян-Мар, поскольку полевой сезон ещё не закончился, а стало быть в поле меня ждут мои друзья-товарищи.
P.S. Вот почему так получается, что пишешь, стараешься, подбираешь красивые слова, а в итоге получаешь пару десятков плюсов? А как напишешь дурацкий пост-ответ про трусы-копилку, так неделю обсуждать будут и топового автора дадут. Даже обидно как-то. Подходит к концу моя история про полевой сезон 1990 года. Нынче получилась не совсем про поле, а совсем даже наоборот. Надеюсь, вы не против будете?
1990 год. К этому времени никто уже не верил ни перестройке, ни партии, ни лично Михаилу Сергеичу. На прилавках магазинов цвели фикусы и кактусы и только на рынке у кооператоров можно было купить и продукты и одежду, правда по цене раза в три-четыре выше магазинной. В этот самый год я и закончил учёбу в Пермском государственном университете, получив диплом инженера геолога-геофизика. Осталось только получить направление и отправиться к месту новой работы.
Ещё в 1988 году мне предложили остаться на работу в Ненецкой партии Новодвинской геофизической экспедиции. Да я и сам был не против: очень уж мне понравилось там работать. Да и проживание за полярным кругом в те времена ощутимо сказывалось на весе кошелька в дни зарплаты. За три года работы молодым специалистом в Нарьян-Маре можно было легко заработать на кооперативную квартиру. Да ещё и на какую-нибудь «жучку» вполне хватило бы. И всё было прекрасно, кроме одного – вызов из Новодвинской экспедиции никак не приходил. Мы уже сдали госэкзамен, защитили диплом, а его всё не было. Подошло время распределения и в деканате мне поставили ультиматум: или я иду на распределение, или меня лишают статуса молодого специалиста. Так себе перспектива, если честно: молодой специалист имел право и на внеочередную квартиру, и на нормальную должность с приличной зарплатой. Терять такой статус не хотелось, поэтому я для начала рванул в Пермскую геолого-съёмочную партию, где работал в свой самый первый сезон и где меня очень хорошо знали.
– Да я бы с удовольствием! – ответил мне Игорь Борисович Попов, в то время возглавлявший Мойвинский отряд. – Да мы к себе геофизика нынче уже взяли.
Так что пришлось мне идти на распределение. Узнав, что я ещё не успел обзавестись семьёй, все покупатели прямо-таки набросились на меня, суля «златые горы и реки, полные вина» именно в их партии или экспедиции. Ну ещё бы, холостыми специалистами не разбрасываются! И возни с ним меньше, да и требований у них немного. Как сказал представитель Тазовской экспедиции, базирующейся на самом севере полуострова Ямал:
– Жильём в полевых условиях обеспечим!
– А не в полевых? – поинтересовался я.
– Койка в общежитии точно будет, - разом поскучнев, ответил зазывала.
М-да, негусто. Да к тому же ещё и сейсмикой заниматься. Сейсмику я не любил, очень уж она напоминала мне заводской конвейер. Мне всё же больше по душе были магниторазведка с электроразведкой: дальние маршруты, тайга, горы, рудные месторождения… романтика, в общем. Но вот ими как раз никто не предлагал заниматься – стране нужна была нефть.
На моё счастье практически в самый последний момент перед вручением дипломов вызов из Новодвинской экспедиции наконец-то пришёл, и я с большим облегчением отказался и от койки в общежитии, и от жилья в полевых условиях на полуострове Ямал. Вместо этого я поехал покорять ненецкую тундру в славный город Нарьян-Мар. К слову сказать, на тех же самых условиях: с койкой в общежитии и жильём в полевых условиях.
Нарьян-Мар
Естественно, в Нарьян-Мар я попал не сразу, поскольку всё начальство Ненецкой партии находилось в Новодвинске, то и путь мой в очередной раз лежал в этот пропахший Архангельским целлюлозо-бумажным комбинатом город. Начальник Новодвинской экспедиции долго и нудно убеждал меня остаться здесь в одной из партий, а не ехать в Нарьян-Мар:
– Мы нынче дом сдаём, квартиру здесь получите. А в Токшинской партии вакантное место начальника отряда имеется. Зачем вам в Нарьян-Мар ехать?
Ну вот не понимал Марсель Галиулович, что я сюда не за квартирой приехал, мне в тундре побывать хотелось, на оленей посмотреть, да полярной ночью насладиться! Да и квартира в Новодвинске – то ещё удовольствие жить в пропахшем всей периодической таблицей Менделеева городе. Не знал я в то время, что ещё через пару лет о квартирах, полученных от государства, можно будет разве что помечтать. В то время меня неудержимо влекло на север, за Полярный круг, к оленям и северному сиянию. В конце концов, зря я, что ли пять лет учился на геофизика?!
В общем, через полчаса жарких споров, Марсель Галиулович всё же сдался и подписал моё заявление. Первый шаг на пути в новую жизнь был сделан. Оставались только формальности, из-за которых я застрял в Новодвинской гостинице «Уют» на целую неделю: нужно было пройти серьёзную медкомиссию и получить разрешение на въезд в Нарьян-Мар. Не знаю, как сейчас, но в то время Нарьян-Мар находился в погранзоне, поэтому без подобного пропуска туда вообще никого не пускали. Но наконец все формальности были закончены и я забрался в Ан-24, везущий меня в «городок не велик и не мал» - стольный город Нарьян-Мар.
На подлёте к столице Ненецкого автономного округа народ в самолёте как-то очень активно начал доставать из рюкзаков и сумок тёплые куртки. «Вот людям-то делать нечего, лето же» - подумал я, любуясь видами из окна. Хотя, если сказать честно, то любоваться там было особо не чем: бескрайняя тундра, усеянная пятнами то ли луж, то ли мелких озёр и пара невзрачных деревянных бараков. «Какие-нибудь склады у аэропорта» - решил я и ошибся в первый раз. Поскольку эти самые бараки и оказались аэропортом, старым и деревянным.
Вот именно так и выглядел в то время аэропорт Нарьян-Мара. Разве что снега в июле ещё не было. Фото найдено на сайте pastvu.com
А вторую свою ошибку я понял, когда вышел из самолёта. Дул пронизывающий, холодный ветер и я в своей рубашке с коротким рукавом очень ясно понял, что попал не куда-нибудь, а в самое настоящее Заполярье. А поскольку тёплую куртку я запихал в самый низ рюкзака, вполне логично рассудив, что летом она мне не понадобится, то пришлось сделать вид, будто я очень крутой и закалённый коренной нарьянмарец. Хорошо, что хоть автобус пришёл быстро и повёз меня из продуваемого всеми ветрами аэропорта в посёлок Факел, к месту моей новой жизни и работы.
Выйдя из автобуса на остановке «Посёлок Факел» я огляделся: то, что меня окружало, сложно было назвать не то что посёлком, но даже деревней. Единственная пыльная улочка петляла мимо деревянных бараков и выходила к небольшой, но не менее пыльной площади где и заканчивалась низкорослым сосновым лесом. Поскольку я нигде не заметил вывески с надписью «Ненецкая партия», то пришлось спросить о ней у мужиков, уныло куривших на крыльце магазинчика, стоящего на площади. Мужики махнули рукой в сторону леса:
– Вон там по тропинке пройдёшь и выйдешь. Не заблудишься.
Действительно, метров через 300-400 тропинка вывела меня к огороженной забором территории, на которой и расположилась Ненецкая геофизическая партия. Расположилась она весьма автономно: за забором оказались и контора, и гараж со складами, и общежитие из сшитых деревянных вагончиков и даже собственная маленькая котельная. Была даже проходная, а если точнее, то маленький жилой дом, совмещённый с проходной, в котором жил главный геофизик партии.
На работу меня устроили быстро и поселили в общагу в комнату к местному электрику Грише, с которым я познакомился ещё в 1989 году, когда мы вместе работали в поле. А ещё через пару дней я вылетел в поле, где уже вовсю работал мой геофизический отряд. Работа мне предстояла та же самая, что и в предыдущие два года, когда я приезжал в Архангельскую область на производственную практику: магнитотеллурическое зондирование по региональному геофизическому профилю Архангельск-Воркута. С одним небольшим отличием: если в предыдущие годы мы передвигались вдоль профиля на вездеходах, то в этом году нам предстояло передвигаться на вертолётах!
Всё дело в том, что в самом конце 80-х годов в Ненецком автономном округе запретили передвигаться летом по тундре на вездеходах. Запретить-то запретили, а работать всё равно нужно, поэтому было принято очень даже необычное решение: перевозить геофизиков вместе с аппаратурой с точки на точку вертолётами. Быстро собрали два маленьких фанерных балка́, установили в них цифровые электроразведочные станции ЦЭС-2, солярную печку, топчан для начальника и двухэтажные нары с ящиком для продуктов. Был даже маленьких складной столик, которым, правда, практически не пользовались – очень уж он был мелким и неудобным.
Вот такой балок на трёх человек. Маленький, но симпатичный.
Из Нарьян-Мара до села Долгощелье, откуда должны были начинаться работы, балки́ дотащили по воздуху вертолётом Ми-6, который легко поднял в воздух обе фанерные хижины. И всё бы хорошо, но поначалу способ перемещения бригад по воздуху был настолько непривычен, что не обошлось без большого казуса.
Таинственная пропажа
Бригаду геофизика Игоря вместе с балко́м закинули вертолётом на левый берег реки Мезени неподалёку от посёлка Каменки. Рабочие расставили датчики, геофизики запустили свои станции; начался рутинный процесс изучения глубинного строения Земли длительностью 53 часа. Как только отработали точку - заказали вертолёт на переброску. Муторное это занятие, ждать заказанный борт: каждый час нужно выходить по рации в эфир и уточнять, вылетел борт или нет. По какой-то причине, вылет откладывался несколько раз подряд и, в конце концов, Игорь решил, что вертолёта сегодня не будет, поэтому и скомандовал своим рабочим: «Отбой!» Рабочие, поняв, что работы сегодня не будет, отпросились у начальника прогуляться до Каменки, дабы полюбоваться на поселковые достопримечательности и пообщаться с местными жителями. Начальник дал добро и отправился отдыхать. А ещё через пару часов был разбужен громким шумом. Выскочив из балка, Игорь обалдел: на поляну перед балком садился вертолёт!
Командир экипажа всего лишь парой слов сумел донести до геофизика, что вертолёт не такси, ждать ушедших не собирается, и если через пять минут балок не будет подготовлен к перевозке, то геофизик со своими бойцами потащит его на своём горбу! Против этого аргумента Игорь спорить не стал, быстро собрал разбросанные вещи, и вертолёт, подцепив фанерный домик на подвеску, перенёс его на правый берег Мезени.
Вечером, вдоволь надегустировавшись продукции местного самогонного производства, рабочие вернулись обратно. Каково же было их изумление, когда добравшись до поляны, на которой стоял балок, они его там не обнаружили. Был туалет, была выгребная яма и приколоченный к ёлке рукомойник, забытый Игорем во время лихорадочных сборов. Была даже примятая трава на том самом месте, где ещё утром стоял балок. Вот только самого балка не было. Исчез! Совсем!!!
Мозги рабочих, и так довольно сильно затуманенные алкогольными пара́ми, съехали практически набекрень. Они бегали по лесу в поисках балка, материли исчезнувшего вместе с балком начальника, по нескольку раз заглянули в туалет и в мусорную яму. Всё было тщетно, балок не появился. Тогда рабочие, оторвав от ёлки рукомойник, отправились обратно в Каменку, дабы залечить душевные раны, нанесённые таинственной пропажей.
Потерянцы
На своё счастье, в Каменке они встретили рыбака, который видел, как вертолёт переносил какой-то полосатый домик через реку. По какой-то необъяснимой причине, он решил, что рыбнадзор придумал какое-то новое злодейство, чтобы ловить честных рыбаков. Радостные рабочие объяснили ему, что это не рыбнадзор, а их балок, который они уже не надеялись найти. Рыбак переправил бедолаг на другой берег, где они и заночевали в стогу в обнимку с рукомойником, который они по какой-то таинственной причине очень сильно боялись потерять. На следующий день работяги отправились искать пропажу и как это ни странно, даже наткнулись на свой балок и своего, не побоюсь этого слова, очень горячо любимого к этому моменту, начальника. Рукомойник прибили к стенке балка, чтобы не забывать его при переездах, правда, это его не спасло – во время одного из перелётов рукомойник оборвался и возможно до сих пор лежит где-нибудь в тундре, удивляя местных оленей.
А ещё через три дня вертолёт увёз всю бригаду вместе с Игорем обратно в Нарьян-Мар, а им на смену вылетели мы вместе со своим горячо любимым начальником Яковом Карловичем, тем самым, под чьим началом мне довелось поработать в 1988 и 1989 годах на производственной практике.
P.S. После долгого перерыва начинаю новую большую историю про свою работу в геологии и геофизике. Надеюсь, вам понравилось начало? В общем, пишите, спрашивайте, критикуйте - ваши отзывы помогают писать лучше и интереснее.
Съездив в 1988 году на производственную практику в Архангельскую область, я, что называется, попал. Мало того, что подписался по окончании университета приехать в Новодвинскую геофизическую экспедицию на работу, так ещё и преддипломную практику мне тоже предстояло пройти в Ненецкой геофизической партии этой самой экспедиции. Правда, были здесь и парочка очень жирных плюсов: Во-первых, решалась проблема с трудоустройством: хоть распределение в те времена ещё и не отменили, но это была та ещё рулетка. Хорошо если попадешь на какие-нибудь интересные и хорошо оплачиваемые работы, а то ведь можно и вляпаться в лабораторию при каком-нибудь песчаном карьере во Владимирской области! Я ничего не имею против Владимирской области, а город Владимир вообще очень красивый, но работать там геофизиком, на мой взгляд, ужасно скучно! А во-вторых, очень просто и непринуждённо решались вопросы с будущими курсовыми и дипломом, поскольку наш преподаватель по электроразведке Борис Константинович Матвеев, едва заслышав о том, что я работал на новенькой цифровой электроразведочной станции ЦЭС-2, вцепился в меня, аки клещ во пса.
– Дмитрий Иванович! – радостно потирая руки, говорил Борис Константинович. – Я от Вас теперь не отстану. Вы мне должны про эту станцию рассказать всё-всё-всё! И записать! Непременно записать!
Борис Константинович, замечательный человек и преподаватель.
Дело в том, что об этой станции в те времена слышали даже не все преподаватели, не говоря о том, чтобы поработать на ней, а Борис Константинович к тому же писал учебник по электроразведке - глава о ЦЭС-2 в ней была бы совсем кстати. А мне оставалось только порадоваться – писать диплом у Бориса Константиновича считалось большой удачей. Хороший он был Преподаватель – именно так, с большой буквы. Полученные от него знания по интерпретации результатов электроразведочных наблюдений очень сильно выручали меня впоследствии.
В общем, учёба в университете продолжалась, с каждым днём приближая меня к новой производственной практике. Ну а пока я учился, сдавал экзамены и зачёты, попутно выступая на Студенческой весне в составе ансамбля самодеятельной песни «Сорванцы», данного по заглавной песне нашего коллектива:
– Здорово, сорванцы, с большой лесной дороги! Побрили б бороды, помыли б себе ноги! Щей похлебали – не концентратов, Явились из лесу, как из моря пираты!
Песенный слёт на Увале. Интересно, есть кто-нибудь из пермяков, кто застал его?
Так себе название, если честно, но оно как-то очень быстро прижилось и поменять его стало уже нереально, хотя бы потому что теперь нас знали именно под этим названием. Так и ездили мы по разным слётам самодеятельной песни, пока не закончился учебный год. Наступила пора преддипломной практики.
Снова Новодвинск
Город Новодвинск, как и год назад, встретил нас ароматами целлюлозо-бумажного комбината, доносящимися со всех сторон. И снова мы приехали на практику с Андреем, моим старым, добрым другом. К нам присоединились и два новых персонажа: Лёха и Серёга. С Лёхой мы пели в «Сорванцах», а Серёга был просто замечательным и компанейским парнем из нашей группы ГФ 1 – 85. Наш электроразведочный отряд Ненецкой партии к этому времени уже вовсю трудился в полях, так что пришлось нам ждать какого-нибудь попутного рейса в сторону деревни Золотицы, в районе которого они сейчас и трудились. Туда, правда, взяли только нас с Андреем, поскольку бригады к этому времени были укомплектованы и лишних людей брать уже не хотели. К тому же лишним людям на сделке вообще не очень-то рады. Так что пришлось Лёхе с Серёгой устраиваться на работу в Зимнебережнюю партию, что, к слову сказать, тоже весьма неплохо. Зимний берег Белого моря хоть и суровое, но очень интересное место: дикое но симпатичное. Да и северный коэффициент никто не отменял.
Нехитрый обед в "Уюте"
В ожидании попутного вертолёта мы заселились в гостиницу «Уют» – маленькую, не очень-то уютную, да к тому же единственную гостиницу города Новодвинска с видом на памятник Ленину,. Днём мы ходили в экспедицию на работу, где получали рабочую спецодежду и заказы для партии, а по вечерам болтались по расплодившимся по всему городу видеосалонам, где за рубль можно было посмотреть какой-нибудь боевичок или комедию. А в гостинице до полночи резались в преферанс – как раз в то время у нас в группе началось повальное увлечение этой игрой.
Лёха отдувается, а Серёга с Андреем строят козни.
Прошла неделя ожидания и нас повезли в аэропорт Васьково, откуда нас вместе с рабочими Зимнебережней партии, должны были перебросить вертолетом на место дислокации нашего отряда. И вот на лётном поле аэропорта началась самая веселуха. Работяги оказались очень даже подготовленными к заброске в поле. В том смысле, что в преддверии длительного и «сухого» полевого сезона они постарались выпить как можно больше разнообразных горячительных напитков, поэтому к моменту посадки в вертолет на ногах практически не держались. Заталкивали мы их в вертолёт вместе с начальником Зимнебережней партии в основном при помощи громких и не очень приличных выражений и грубой силы. Наконец нам это удалось сделать. Но не успели мы утереть трудовой пот со лба, как подошёл бортмеханик и попросил всех освободить борт – что-то там в нём было не так.
Следующие полчаса мы занимались вылавливанием расползающихся, как тараканы, по всему лётному полу работяг: то ли они пытались пойти за догоном, то ли алкоголь в их крови требовал приключений. При этом один из рабочих всё время старался доказать нам, студентам, что через пару лет мы и сами станем такими же. Поле, мол, всех сломает. Наконец разрешили вылет, но к этому времени начальник Зимнебережней партии уже совсем охрип, а значит в нашем арсенале на одно средство воздействия стало меньше. Но мы всё же сумели загрузить работяг в вертолёт, закидали туда их вещи и наконец-то забрались в него сами. Следующей нетривиальной задачей было выгрузить их по полевым лагерям. Впрочем это оказалось гораздо проще, чем загружать, поскольку в вертолёте их окончательно и бесповоротно развезло. Поэтому когда вертолёт садился на площадке, то начальник тыкал пальцем в двух-трёх человек, и мы вываливали их из вертолёта в руки встречающих, заодно скидывая рюкзаки по числу людей.
– Кидайте, какие под руку попадутся! – кричал нам начальник. – Потом сами разберутся, где чьи вещи.
Наконец подошло и наше время. Вертолёт приземлился на берегу речки Товы и мы с Андреем, подхватив свои вещи, десантировались из него в руки встречавшего нас Якова Карловича – нашего начальника, у которого мы проходили производственную практику в год назад, когда с работой проехали на вездеходах более 200 километров по просторам Архангельской области. В этом году нас ожидала та же самая работа – магнито-теллурическое зондирование Земли при помощи цифровой электроразведочной станции ЦЭС-2.
Това. Не очень-то типичная река для Архангельска: не чёрная и болотная, а светлая и с песчаным дном.
Андрей на Тове с обязательной удочкой в руках.
С геофизиками, начальниками трёх бригад, мы были знакомы по прошлому году. Это были всё те же Марс, Игорь и Яков Карлович. Андрея забрал к себе Игорь, а я снова ушёл в бригаду Якова Карловича – мы с ним ещё в прошлом году очень хорошо сработались. Помимо нас с Андреем в бригадах было ещё четверо рабочих, теперь нас получилось по два рабочих в каждой бригаде. А ещё в каждой бригаде был свой вездеход ГАЗ-71, он же ГТС с водителем. Вездеходы наши были весьма необычными: мало того, что они были списаны из погранвойск и переданы в Ненецкую партию в состоянии чуть более, чем полностью «убитыми», так ещё на базе партии на них были установлены дизельные двигатели. Так что теперь они стали не такими прожорливыми и чуть более мощными.
Начался мой новый, четвёртый, полевой сезон 1989 года.
P.S. Ну вот, наконец-то я созрел до новой серии историй про свою работу геофизиком, муза наконец-то вернулась. Видать, в отпуск сгонять успела ))) Как вам начало? Пишите, комментируйте, спрашивайте, ругайте - ваши комментарии очень здорово помогают писать лучше!
Потихоньку продолжаю редактировать свои рассказы и выкладываю их на сайт Автор.тудей. Почему туда, сказать сложно, можно было, наверное, и на другой сайт закидывать, да я кроме него толком и не знаю никаких :-) Буду благодарен, если подскажете.
Здесь я практически ничего не правил, просто собрал все истории вместе, чтобы получился связный рассказ. Заходите на сайт или скачивайте файл, читайте, комментируйте. Мне важны ваши комментарии - они реально помогают писать лучше!
«Ненцы» на следующий день в экспедиции не появились, поэтому мы, потолкавшись в конторе, отправились на прогулку в Архангельск – всё же уехать за «тыщу вёрст» от дома и не посмотреть на местные достопримечательности было бы довольно глупо.
Андрей с Валерой у памятника защитникам Советского Севера
Архангельск в то время – настоящий город контрастов. С одной стороны это ультрасовременное здание речного вокзала, очень красивая набережная и высотки на улице Энгельса, а с другой – деревянные бараки и очень сильно меня удивившие дощатые тротуары. Такие я разве что в деревенской части своего посёлка видел, а тут – прямо в центре столицы не самой маленькой области!
Речной вокзал. Именно здесь мой "Зенит-Е" благополучно зажевал фотоплёнку (серьёзная болезнь всех зенитов) поэтому от Архангельска сохранилась всего пара кадров.
Но больше всего удивил нас магазин «Океан». Во-первых, он был двухэтажным. Только представьте – целых два этажа забитых рыбой и морепродуктами! А во-вторых, это, конечно, ассортимент. Для жителя Перми середины 80-х годов, привыкшего из всей рыбной продукции видеть разве что консервированную морскую капусту на полках, это было что-то вроде попадания в рыбный рай. Чего там только не было! На первом этаже какое-то невообразимое количество замороженной рыбы, да ещё таких наименований, которые мы и в жизни не слыхали, а на втором: консервы, пресервы, копчёности и солёности. И опять же я впервые увидел в продаже консервы из щуки, окуня, камбалы и ещё десятка каких-то практически неизвестных мне рыб. Жаль, что всё это покупать не было смысла, поскольку впереди нас ждали два месяца в поле – не поедешь же в поле с этими консервами. Поэтому мы купили килограмм свежезамороженных креветок и отправились дальше. Выйдя из магазина, неожиданно наткнулись на парня, пьющего какой-то голубой напиток прямо из горлышка бутылки. Всё бы ничего, но единственная жидкость голубого цвета, которую мы знали в то время – стеклоочиститель с очень странным названием «Бло». Не, его, конечно, тоже пили разные маргинальные личности, но вот чтобы прямо так, посреди улицы…
– Ну ни фига себе, Архангельск! – восхитился Андрей Горбунов. – Бло прямо посреди улицы пьёт!
Тот самый "Бло". В своё время мне даже объясняли, что его нужно выбирать очень аккуратно, ибо голубой Бло на вкус приятен, а зелёный - горчит и дерёт в горле. Сомелье, блин!
Пройдя ещё немножко, мы увидели маму, поившую ребёнка таким же голубым напитком. Потом стайку школьников с ним же в руках. Тут уже у нас закрались сомнения, а точно ли это Бло? Как-то не вязался стеклоочиститель ни с ребёнком, ни со школьниками. Да и первый парень на бича не был похож. Чтобы разрешить свои сомнения, мы зашли в ближайший гастроном. Голубой напиток совершенно неожиданно оказался лимонадом под названием «Карлсон». Не знаю, кому в голову пришла такая оригинальная идея – красить лимонад в голубой цвет, но на вкус он был вполне неплохой, пожалуй что получше обычного советского «Буратино». Вернувшись в Новодвинск, мы наткнулись на ещё один лимонад голубого цвета – «Мальвину», только был он потемнее да поярче.
Рыская в глубинах интернета, я наткнулся на этикетку от этого напитка. А вот этикетку от "Мальвины" я не нашёл. Интересно, кто-нибудь пробовал эти необычные лимонады?
Застолье с лимонадом, консервами и креветками.
Так что этим вечером мы барствовали: ели креветки и запивали их голубым лимонадом, а Валера на радость всем побрил голову наголо. Не знаю уж зачем, но выглядеть после этого он стал весьма брутально.
Тучкино. Начало пути в 200 километров.
А на следующий день в конторе экспедиции наконец-то появились долгожданные «ненцы» - начальник отряда Ненецкой партии Яков Карлович и два геофизика Марс и Игорь. Увидев нас, начальник вначале даже оторопел: он-то ожидал увидеть студентов-третьекурсников, а на встречу к нему пришли стриженные под ноль парни, больше напоминавшие только что вышедших на свободу уголовников. В то время так коротко стричься было просто не принято; разве что человек собрался идти в армию.
Брутальный Валера и бородатый я.
Разобравшись с причёсками, начальник ввёл нас в курс дела: в этом сезоне нам предстояло заниматься электроразведкой методом МТЗ, но не из Нарьян-Мара, как планировалось, а на Зимнем берегу – так в Архангельской области называется берег Белого моря к северу от Архангельска. Как раз в это время там были найдены первые архангельские алмазы, поэтому срочно потребовалось изучить глубинное строение земли в этом районе, а МТЗ в этом деле – один из лучших электроразведочных методов.
Итак, что же такое МТЗ, оно же магнитотеллурическое зондирование. Видели когда-нибудь северное сияние? Оно появляется в результате столкновения солнечных частиц - корпускул с магнитным полем Земли. Это на небе, а в самой земле из-за этих самых частиц появляется естественное электромагнитное поле. Возбуждается, как любят говорить геофизики. Его ещё называют теллурическим, т.е. земляным. А поскольку корпускулы Солнце излучает постоянно, то и ток этот в земле существует тоже постоянно, даже несмотря на то, что он переменный. Геофизики научились пользоваться этим самым полем в своих тёмных целях: гораздо проще использовать халявное электромагнитное поле, чем таскать с собой и на себе громоздкие батареи и аккумуляторы для его создания. Сам метод основан на том, что чем ниже частота поля, тем глубже можно заглянуть вглубь земли – на 20-30 километров, а то и больше, главное, чтобы аппаратура сумела поймать и записать токи такой низкой частоты. В общем, не забивайте себе голову, я-то на МТЗ собаку съел, диплом по нему защитил, а вам это, может, и вообще ни к чему.
В общем, предстояло нам заниматься этим самым МТЗ, о котором мы в то время знали чуть больше, чем вообще ничего – собственно единственное, что мы точно знали, так это то, что такой метод действительно существует. Работа нам предстояла весьма «весёлая» - за сезон нужно было отработать профиль длиной в 200 с лишним километров, проехав с работой на вездеходах практически весь Зимний берег. Через каждые пять километров на профиле нужно было проводить зондирование, после чего – очередной переезд и очередное зондирование. По этой самой причине Яков Карлович категорически отказался брать Лену – постоянные переезды на вездеходах по девственным лесам и болотам сложны даже для мужиков, что уж тут говорить про девушку. Шурику, естественно, тоже пришлось отказаться – не мог же он оставить жену одну, ну а мы пошли собираться в дорогу: получать на складе рабочую одежду, накомарники, спальники и марлевые полога. Скоро сказка сказывается, да не быстро сборы делаются: пока обежишь все инстанции, да всё получишь – семь потов сойдёт. Но наконец машина была загружена и мы отправились на полевую базу партии в посёлок Тучкино.
Ночное Тучкино. Закат медленно переходящий в рассвет.
В то время Тучкино выглядело как цыганско-геологический табор: вместо домов –вагончики на колёсах и лыжах, вместо автобусов – вахтовки и вездеходы.
Вот примерно так и выглядело Тучкино: сплошные сараи, балки и вездеходы на "улицах".
Нам выделили какой-то крутой импортный бало́к (то ли венгерский, то ли румынский) с кухней, холодильником и отдельным отсеком для отдыха, очень сильно напоминающим четырёхместный купейный вагон. Правда, долго пожить в нём нам не удалось, поскольку на следующий день мы, загрузив вездеходы, выдвинулись к реке Золотице на первую точку профиля. Сидя верхом на вездеходах!
Первое фото воле вездехода. К концу сезона мы к нему привыкли, но в самом начале обязательно хотелось сфотографироваться возле этого мини-танка. Блин, что-то я тут на Стэтхема похож :-)
Вездеходы! В Тучкино я впервые увидел знаменитый ГТС, он же ГАЗ-71 – основную рабочую лошадку геологов всего Советского Союза. Если до этого в поле мне доводилось ездить и возить грузы на лошадях, то нынче нас везли на себе маленькие, но очень сильные гусеничные машины. С комфортом, правда, было не очень: кузова ГТС-ок были доверху набиты полевым барахлом, поэтому ехать нам приходилось сидя на моторном отсеке. Не очень удобно, особенно когда приходится уворачиваться от ветвей или падающих деревьев, зато очень тепло и сухо даже в дождь, поскольку моторный отсек сильно греется от работающего двигателя.
Мы с Андреем в самом начале пути.
На три бригады нам выделили всего лишь два вездехода, поэтому кому-нибудь из них приходилось возвращаться к одной из бригад и делать две ходки вместо одной. Не очень-то удобно, если честно, особенно если учесть, что на переезд иной раз тратился целый день. Но всё это было впереди, а на первой точке все три бригады встали вместе чтобы сделать сверку всех электроразведочных станций и провести первые контрольные измерения.
Зимняя Золотица - отсюда мы двинулись на юго-восток к старинной деревне Патракеевке.
P.S. Легко описывать интересные случаи, гораздо сложнее описывать обыденность. Но из неё состоит 90% всей нашей жизни: хоть в городе, хоть в геологической партии. Надеюсь, у меня получается? В любом случае, пишите комментарии, спрашивайте, ругайте, советуйте - ваши комментарии помогают мне писать свои лучше. В следующей серии расскажу про лагерный быт, ракеты, неопытных водителей и "шибко мудрых" студентов.
Решил начать новый цикл рассказов про свой третий полевой сезон. Обещаю интересные истории, встречи с необычными людьми и даже таинственные случаи. Для тех, кто читает мои рассказы впервые - краткая справка: В 1983 году я поступил учиться в Пермский университет на отделение геофизики. Закончив первый курс, загремел в армию, очень неудачно попал под массовый призыв студентов в армию, так называемый "спецнабор". Вернувшись в 1986 году из армии, съездил в своё самое первое поле - искал золото на Северном Урале, там я окончательно и бесповоротно понял, что геология это именно та работа, которой мне хочется заниматься. Летом 1987 года вновь отправился в поле, только теперь уже в Туву, где собирал геохимические пробы и копал шурфы. И вот подошло время нового полевого сезона, который я провёл верхом на вездеходе.
Верхом - это не фигура речи. Мы действительно ездили НА вездеходах. В смысле - наверху.
В Туве на шурфах я всё-таки сумел заработать свою первую профессиональную болезнь – миозит. Проще говоря – воспаление костной мышцы, которое я подхватил, копаясь в грязи и глине на шурфах или просто посидев на холодных камнях – подпопники в те времена были ещё очень большой редкостью. Нога моя в бедре болела и не хотела сгибаться, поэтому ходил я как Михаил Казаков в фильме «Здравствуйте, я ваша тётя!», чем сильно радовал всех своих однокурсников. Так что ко мне довольно надолго прилепилась фразочка:
- Я старый солдат и не знаю слов любви!
В больнице мне прописали кучу мазей и процедур, а также освобождение от занятий по физкультуре на два месяца, из-за чего мы так крепко поругались с заведующим спорткафедрой университета, что он наотрез отказался ставить мне зачёт за год. «Ну нет, так и не нужно, я всё же в университет пришёл на геофизика учиться, а не на спортсмена» - решил я, старательно грызя гранит науки и не догадываясь, как круто изменит мою будущую жизнь этот в общем-то дурацкий незачёт.
Весной 1988 года народ начал собираться на производственную практику. Предложений куда ехать на практику было довольно много, но интересных только два: морская геофизика на Камчатке и электроразведка в Нарьян-Маре. Если честно, то оба предложения были настолько вкусными, что я на какое-то время впал в ступор. С одной стороны мне жуть как хотелось съездить на Камчатку: вулканы, море, далёкие острова… А с другой стороны – в Нарьян-Мар собирались ехать все мои друзья. Собственно говоря, они-то и уболтали меня ехать в Нарьян-Мар.
Душистый город Новодвинск
В Архангельский аэропорт Талаги мы прилетели ранним утром. В этот раз к нашей дружной компании - Валере, Шурику, Андрею и мне – присоединились ещё трое: Андрей Горбунов, Женя Ланцев и наша однокурсница и по совместительству жена Шурика Лена. Да-да, на третьем курсе большинство моих однокурсников успело пережениться, и только мы с Валерой ходили молодыми, красивыми и совсем не женатыми.
Из аэропорта наш путь лежал в город Новодвинск, где находилась база одноимённой геофизической экспедиции, в которой нам предстояло трудиться в ближайшие два месяца. Ну а если точнее, то в Ненецкой геофизической партии этой самой экспедиции. Автобус №140 лихо домчал нас до Новодвинска, и мы направились к неожиданно молодому на вид начальнику экспедиции, который встретил нас довольно радостно:
– Земляки приехали! – обрадованно сказал он. - Я ведь тоже в Перми учился. Сегодня отдыхайте, а завтра с утра будем устраивать вас на работу, как раз должны «ненцы» подъехать.
Вахтовый ГАЗ-66 отвёз нас в Новодвинск, где мы заселились в общежитие неподалёку от Архангельского целлюлозно-бумажного комбината. Суровая вахтёрша, явно заставшая на своём посту ещё Великую Отечественную войну, предупредила нас о недопустимости проноса и распития на территории вверенного ей участка спиртных, спиртосодержащих и слабоалкогольных жидкостей. Мы клятвенно пообещали, после чего нам были милостиво вручены ключи от двух комнат с видом на бумкомбинат. Удивившись затхлому воздуху в комнатах, мы побросали вещи, раскрыли окна нараспашку и отправились гулять по городу.
Общее фото у Новодвинского общежития. Кстати, сохранилось оно до сих пор, и даже почти не изменилось.
Вот оно, это самое общежитие на ул. Ворошилова, 22
И первое, что нам бросилось в глаза, а точнее в нос – это запах. Практически весь город пропитался какой-то невообразимой палитрой запахов. Истинный парфюмер наверняка распознал бы в них лёгкие нотки целлюлозы и горечь кислот, разбавленные дикими ароматами сульфидов и щелочей, используемых при производстве бумаги. Но мы были весьма неискушенными в этих вопросах, поэтому через некоторое время начали мечтать если не о противогазах, то хотя бы о простых ватно-марлевых повязках.
– Господи, - пробурчал Женя Ланцев, тщетно пытаясь прикрыть нос платком. – Как они здесь живут-то?
– Ни за что не поеду сюда жить, - сказал я, ещё не догадываясь, что именно с этого дня свяжу свою жизнь с этим городом на долгие 7 лет. Всё-же жизнь, бывает, выдаёт очень изысканные сюрпризы.
Прогуливаясь по довольно скучной улице Ворошилова, мы совершенно неожиданно наткнулись на вино-водочный магазин. Поржав над тем, что наконец-то наткнулись на местную достопримечательность, мы свернули на другую улицу прошлись по ней… и снова вышли к этому же самому винному магазину. Ну это безобразие, решили мы, и снова отправились гулять. Полчаса спустя мы снова оказались у этого же магазина. Нет, ну это судьба, поняли мы! Отстояв длиннущую очередь в магазин, (всё же на дворе - самый разгар борьбы с пьянством и алкоголизмом), мы приобрели пару бутылок настойки «Стрелецкой» поскольку пьянствовать не собирались. К слову сказать, выпить мы их не смогли, поскольку настойка оказалась редкой гадостью на вкус.
Помните эти знаменитые винные очереди?
Вот он, этот магазин, который нам всё время попадался на пути. Судя по названию, ассортимент его за эти годы совершенно не поменялся. И балкон в кирпичик до сих пор сохранился.
Когда же мы вернулись в общагу, нам стало понятно почему были закрыты окна в комнатах: за время нашей прогулки комнаты насквозь пропитались запахами бумкомбината. Пришлось закрывать окна обратно в надежде на то, что запах химии постепенно выветрится, после чего завалились спать.
А эта Женькина фотография в общаге Новодвинска стала прообразом одной моей карикатуры
Юмор, конечно, весьма злободневный. Но в то время карикатуры мои расходились просто "на ура". Даже уговорили сделать выставку в студклубе Пермского университета.
Разбудило меня яркое солнце, светившее прямо в глаза. Глянув на часы (а часы у меня тогда были абсолютно не убиваемые «Командирские», механические и со стрелками) я заорал:
– Подъём! Проспали!! Двенадцать часов уже!!!
Ничего не понимающий народ повыскакивал из постелей и начал судорожно одеваться: всё-таки за два года армии мы все научились быстро и без раздумий подниматься по тревоге. Надевая штаны, Женька глянул на свои электронные «Сейко» с калькулятором и будильником, которыми жутко гордился:
– Да блин! – сказал он. – Так ещё же 12 часов ночи!
– Да какой ночи! – возмутился я. – В окно-то глянь. Солнце вовсю светит.
Солнце действительно светило вовсю, правда на улицах было совершенно пусто: не ездили машины, не ходили люди. Вроде бы день, а такое чувство, что весь город вымер - очень странное зрелище, если честно. Быстрее всех осенило Шурика:
– Так это же белые ночи! – воскликнул он. – Мы ведь на севере!
Поругавшись, посмеявшись и сфотографировав «ночной» Новодвинск, мы снова завалились спать. Все-таки на завтра нас ждали великие дела.
P.S. Окончена первая глава новой истории. Пишите, комментируйте, спрашивайте и критикуйте - ваши отзывы помогают писать новые истории.
