Константин Алексеевич Коровин (1861-1939). Коровин считался, точнее, его «Хористка» - первой русской импрессионистской картиной. Исходя из этого, Францию любил больше, чем Россию. Родился в Москве, умер в Булонь-Бианкур (коммуна в Париже).

За границу выехал в 1922 году по совету Луначарского (иначе бы скорее всего до тридцатых не дожил).

Но, кстати, делал много интересного, несмотря на явную любовь к багетам.

Между прочим - невероятно актуальная по сегодняшним меркам картина.

Хоть сейчас печатай плакатами и развешивай по школам. Яти только поубирать.

Кстати, по самой рисовке князя я могу рассудить так - если бы Коровин придумал рисовать комиксы, то Стэн Ли и прочие ребята себя бы от стыда мочили в сортирах.

Мне она не особо нравится. Я почему-то не чувствую тут души, хотя композиционно все верно, и пропорционально, и снег белый, а небо тоже, но темнее - ну не идет нам импрессионизм, не идет. Ни лошадкам нашим, ни избушкам, ни санкам.

Нам детализация идёт. Каждый листик нужен нам, каждая тростиночка.

Я так считаю.

Кстати, здесь художнику позировал другой художник, про которого мы уже писали - Василий Поленов. А Коровин всё равно мужику нарисовал своё лицо. Вот такой он был человек - от всех брал самое лучшее.

Здесь как бы дичайше сквозит романтикой. Когда мужчинка настолько хочет произвести впечатление на девушку, что начинает читать свои идиотские стихи с рифмами в стиле «люблю - терплю», а молодая, но гораздо более мудрая девушка смотрит на него с выражением «господи-исусе-дева-мария-двенадцать-апостолов-плотник-иосиф-бери-весло-и-греби-мы-уже-практически-врезались-в-дерево!»

Вот Крыму импрессионизм почему-то идёт сильно лучше, чем среднерусским просторам - я думаю, это и из-за уникальной природы (а она действительно уникальна), и из-за того, что в Крыму, судя по всему, жили последние в мире неандертальцы, и из-за того, что зной летом нагревает воздух и рождает визуальные миражи и прочие прелести. Так и тут - Гурзуф летом это воистину прекрасное место. И да, без шляпки там стоять действительно не стоит.

Ну вот он, вечерний импрессионизм во всей красе. Парижу сильно к лицу. не видно ни клошаров, ни проституток, ни Генри Миллера со стаканом перно (хотя примерно в это время его там можно было застать.

Кстати, писал картину Коровин уже будучи практически слепым.

Ну вот она, первая ласточка русского импрессионизма. Безумно восхищала Савву Мамонтова, первого хипстера Российской империи. Ну, я вообще не фанат. Как и Академия художеств тех лет.

Ну представьте себе, приносят тебе это, и Охотников на привале. Или царевну Софью. Импрессионизм, май эсс. Коровина извиняет то, что с самим импрессионизмом он познакомится только через четыре года. Видимо, оно всех одновременно захлестнуло по миру. Не подсматривая.

Вот это - очень достойная работа. Кстати, я Северное сияние наблюдал со своей неугомонной женой в Териберке и очень ей благодарен, что она ночью вытащила меня на метеостанцию, где мы снимали сияние со штатива с ветром 30 м/с. Ощущения - незабываемые. И с виду картина действительно очень похоже на Северное сияние!

Кстати - Геммерфест это один из самых северных норвежских городов.

Вот это - воплощение импрессионизма Коровина. живая, дышащая энтропия муравейника. АнтиБосх. Талант признаю, но вот не нравится, и всё тут.

Тоска Коровина по Родине, по русским праздничным гулянкам. Примечательно, что уже шла коллективизация, индустриализация, ликвидация безграмотности, ГОЭЛРО, ДнепроГЭС, а у Коровина в голове Родина так и осталась лубочной, масленичной, зипунной.

Такая вот интеллигентская печальбеда - иммигрант отрывает себя от корней, и что у него получается? Вот такие картины. Посреди модного Парижа. А что в этот момент творят Дейнека с Самохваловым? То то же.

Сейчас, кстати, ситуация точно такая же. как у вас без корней, пацаны?…

Вот - прекрасное окно в Европу, уже немного отошедшую от кошмара Первой Мировой, и не окунувшейся в кошмар Второй. Практически «Полночь в Париже». Красные машинки, люди в красивых костюмах, двуколки и трамвайчики.

Ляпота. Вот поэтому и багет, и круассан на моём рисунке. Как же он чувствовал Францию!

Друг Циолковского, старообрядец и инженер Иван Коровин в начале 1900-х увлёкся идеями космизма и решил построить дирижабль, который «работал» на магнитном поле Земли. В августе 1917 года из своего имения «Степное» в Воронежской губернии Коровин отправился на «эфирном дирижабле» в полёт на Луну. Этот аппарат вместе с изобретателем так и не вернулся на землю, а память о Коровине осталась только в персонажах книг Алексея Толстого.

Иван Фёдорович Коровин родился в семье богатого купца-старообрядца в 1870 году. В 14 лет он увлёкся инженерными проектами и сам спроектировал башню высотой 40 тысяч вёрст, с которой в безвоздушном пространстве можно было бы запускать корабли с помощью катапульты. Отец благосклонно воспринял увлечения сына и отправил его учиться во Францию, в парижский Политехнический институт, изучать металловедение. После его окончания Иван Коровин вернулся в Россию.

На деньги отца Коровин основал собственную лабораторию металлов. В частности, в ней была разработана «вязкая броня Коровина», пластинчатый панцирь, который при весе в 18 кг прикрывал всё туловище солдата и не пропускал пулю из мосинской трехлинейки. Он экспериментировал со сплавами, в частности, с дюралюминием.

Но главным делом для Коровина стало создание «эфироплавающего аппарата». Если человек нашел способ плавать в воде и в воздухе, он непременно отыщет способ плавать и в мировом эфире, считал он (мировым эфиром прежде тогда называли то, что сейчас именуется космосом). После смерти отца Коровин унаследовал капитал 350 тысяч рублей, разумно разместив его не только в российских, но и французских, английских и американских активах, что приносило ему ежегодной ренты около 30 тысяч рублей. На эту ренту Коровин и стал создавать аппарат, способный совершить полёт к Луне.

Коровин сдружился с Циолковским и принял его теорию космизма. По его совету в 1903 году Коровин решил строить межпланетный дирижабль. Оболочка, наполненная горячим межпланетным эфиром, способна поднять герметическую гондолу в стратосферу и выше, к самой Луне, — писал он.

Но вскоре Коровиным овладевает иная идея: магнитная сила! Он считал, что скорость распространения электромагнитных волн идеально соответствует межпланетным расстояниям. Их только надо было «поймать и оседлать». «Считать, что существует только два полюса, — всё равно что считать, будто в мире всего два цвета: чёрный и белый. Ничего удивительного — мы лишь на пороге великих открытий» (Коровин — Циолковскому, март 1907 года).

Иван Фёдорович закупает метеориты со всего мира, стараясь в них отыскать многополюсные магниты. С 1908 по 1916 год он отправляет экспедиции на Камчатку, чтобы из гейзерных солей извлечь новые, ещё неизвестные металлы. Одновременно Коровин проводит геомагнитные исследования по всей Земле, включая побережье Антарктиды (он, к примеру, был соинвестором экспедиции Скотта), будучи уверен — существуют не только Северный и Южный магнитные полюса, есть и другие, пока неведомые. Именно они могут притягивать и отталкивать аппараты, созданные из многополюсных магнитов.

В Воронежской губернии под Острогожском Коровин покупает небольшое имение. Там он возвёл цех для постройки «эфирного дирижабля». Для плавления руды, привезённой с камчатского рудника, он построил электрическую печь. Электроэнергию вырабатывали ветряные электростанции. К имению проложили узкоколейную железную дорогу. Во время Первой мировой войны цех стал работать и над правительственными заказами, выиграл конкурс на поставку «окопных щитов».

В августе 1917 года аппарат был построен. Коровин рассылает приглашения друзьям, знакомым, просто известным людям (в частности, на открытие полёта к нему приехал граф, писатель Алексей Толстой). 21 августа всё готово к старту. Вот как его описывает воронежский журналист И.Драгунов («Провинциальные ведомости», 10 (23) августа 1917 года):

«В поместье «Степное» приехали друзья и единомышленники господина Коровина, журналисты, инженеры, среди них известнейший писатель граф Алексей Толстой. Г-н Коровин объясняет устройство своего аппарата. Похожий на небольшой дирижабль, он выполнен, однако, целиком из металла, секрет которого г-н Коровин собирается вскоре передать новому российскому государству на безвозмездных условиях. Металл этот является магнитным, но отталкивается и притягивается к самым разнообразным предметам и даже к пустоте, которая, по словам г-на Коровина, сама является особого рода магнитом.

Управляя магнитными рулями и парусами, можно заставить аппарат двигаться в нужном направлении — вверх, вниз, в любую из сторон света, при этом не требуется ни угля, ни дров, ни бензина! Аппарат подобен паруснику, для которого всегда есть попутный ветер. Идею аппарата ему подсказал его друг, господин Циолковский (пожилой господин со слуховой трубкой сначала протестующе машет руками, потом смущенно раскланивается). Внутри аппарата расположена кабина для пассажира. Размером с комфортабельное купе, она содержит всё, что может понадобиться эфирному путешественнику: абсолютно прозрачное окно-иллюминатор, электрическую лампу, кресло-кровать, бювар с письменными принадлежностями, средства гигиены, запас еды и питья и, что главное, воздуха на две недели. Впрочем, г-н Коровин утверждает, что в межпланетном пространстве в условиях отсутствия веса еды, питья и воздуха расходоваться будет несравненно меньше, нежели на Земле. Кабина совершенно защищена и от лютых морозов, и от адской жары, которые царят в небесах одновременно.

Подняться он намеревается на небывалую высоту — сто вёрст, после чего вернется на Землю. «Аппарат требует доработки, и потому к Луне я отправлюсь позже, возможно, в конце осени», — обещает изобретатель. Он обнимается с друзьями и заходит в кабинку, долго запирает дверь изнутри. Устроена дверь наподобие люка подводного судна и плотно прижата к поверхности. Вдруг совершенно бесшумно аппарат поднимается в воздух. Вот он уже на высоте десяти саженей, двадцати, ста. Мы все дружно кричим «ура» в честь первопроходца эфира!

Тем временем аппарат продолжает набирать высоту. Через четверть часа он становится крохотным пятнышком. Наблюдение ведётся через зрительные трубы, заблаговременно поставленные на штативы, и в бинокли. По полевому телефону мы связываемся с ассистентом г-на Коровина, который находится в пяти верстах от нас. Он и другой ассистент, находящийся на террасе усадьбы, сверяют данные и, проведя специальные вычисления, сообщают, что аппарат достиг высоты в пятнадцать вёрст! Мировой рекорд! Но это только начало, подъем не закончен. Зрители подкрепляются чаем и кофе.

Высота в сто вёрст достигнута! А наш российский Икар забирается выше и выше! Наконец, к полуночи он поднимается настолько высоко, что даже зрительная труба бессильна отыскать его в звёздном небе. Мы ждём до утра .Мы продолжаем ждать — и надеяться».

Увы, возвращение Коровина не состоялось. Что случилось с аппаратом, осталось неизвестным. По одним предположениям, Коровин не справился с управлением несовершенной машины, и его унесло прочь от Земли. Другие считали, что Коровин построил пусть и необыкновенный, но всё-таки атмосферный дирижабль, воплотив идею Циолковского «о цельнометаллическом управляемом аэростате», а высота подъёма была нарочно завышена ассистентами. Скорее всего, аппарат упал и разбился в каком-нибудь безлюдном месте из- за технической неисправности.