Коляда-театр

Когда я писал о фильме Василия Сигарева "Страна Оз", я использовал выражение "Страна пластиковых стаканчиков".

Это у меня явно наложились впечатления от "Вишневого сада" в постановке Коляды. Там один из самых ярких — и беспощадных образов! -- белоснежный вишневый сад, созданный из сотен пластиковых стаканчиков, надетых на голые ветки.

Из этих стаканчиков, конечно же, только что пили водку. Абсурдный вроде символ, но точный.

* * *

Николай Коляда, мне кажется, в каждом спектакле исследует свою Страну пластиковых стаканчиков, свой маленький страшный Урал, как Фолкнер исследовал свою Йокнапатофу, а Мартин МакДонах -- свою островную Ирландию. Герои Коляды, даже когда он берет для постановки не свои, а чужие пьесы, живут где-то рядом, на расстоянии вытянутой руки. Что герои БЭС, что "Змеи золотой", что "Наташиной мечты" и даже "Вишневого сада".

Ученики Коляды восприняли его безжалостный, всепонимающий взгляд на людей, на их мотивы, их слабости, их жадность, их корысти, их страхи.

Но у них словно нет (или очень мало) этой любви к людям, этой жалости к ним, как у Коляды. Который порой выведет людей такими уродами, что десять раз удавить мало, а потом обольется слезами над ними и пожалеет — потому что это люди. И в каждом уроде есть что-то человеческое. Ну, должно быть. Должно.

Безжалостность -- и жалость одновременно.

А вот ученики Коляды...

Они молодые, им людей жалеть некогда. При этом я практически фанат того, что делает в кино Сигарев (да и его драматургии тоже), а вот с Ярославой Пулинович у меня не срастается.

* * *

Сейчас в Москве идут гастроли Коляда-театра. Очень советую, не пропустите. Я посмотрел в этом сезоне три спектакля:

"Большая Советская энциклопедия" (прекрасный!)

"Змея золотая" (очень хороший).

и вот сейчас — "Наташина мечта".

Спектакль на самом деле состоит из двух частей. Из двух пьес Ярославы Пулинович, связанных общей темой:

У меня есть мечта, а кто на пути у мечты, получит с ноги.

* * *

"Наташина мечта" -- это моноспектакль Алисы Кравцовой, чья игра меня впечатлила в "Большой советской энциклопедии".

Прекрасная актриса. Мне вообще кажется, что у Коляды плохих артистов нет.

Пустая сцена, стул. И одна девочка, рассказывающая о своей жизни... и мечте.

* * *

Есть такой древний детский стишок про поляков и Сусанина:

Давайте отрежем Сусанину ногу!

Не надо, не надо, я вспомнил дорогу.

Пьесы Пулинович у меня вызывают похожее чувство. И ногу Сусанину отрезали, и поляки куда-то делись.

И при этом все это живо, остроумно и хорошо написано.

* * *

О спектакле.

Первая часть меня не захватила. То есть, я смотрел и слушал, и понимал.

Но не сочувствовал.

Казалось, в самом начале, Алиса Кравцова, она же Наташа, чуть растерялась. Совсем чуть-чуть, в некоторых моментах, фразах, жестах. Словно нет совершенного контакта, остался крошечный зазор между актерской игрой здесь и сейчас — и тем идеальным рисунком роли, который должен быть. И актриса (прекрасная актриса!) чувствует легкую растерянность, как иногда поешь — и не точно в ноту, и замечаешь это сразу, мгновенно, и словно чуть подъезжаешь к нужной высоте голосом, справляешься, вроде я молодец, никто не заметил, а все равно — нота не совсем чистая. И ты это знаешь. И вот эта легкая "грязь" в первой части спектакля мешала. А может, это режиссерская задумка -- что сначала актриса играет размашисто, широким мазком, а чем ближе к финалу, тем тоньше.

Понятно, что каждый спектакль — играется по-другому. В этом львиная доля обаяния театра. Ты приходишь второй раз на тот же вроде спектакль, а он другой.

А еще понятно, что я просто могу ошибаться.

* * *

Как ни странно, вторая часть показалась мне точнее и намного интересней. Почти идеальной. Без зазоров.

Когда началась вторая часть, я подумал, что это будет взгляд с другой стороны. Зеркальный.

Вот это та девочка-соперница, более счастливая в любви, чем Наташа-гопница. Что это та девочка из "хорошей семьи", которая в итоге получила по голове каблуком...

Но чем дальше я смотрел, тем больше мне казалось -- нет, все не так.

Героиня -- это одна и та же Наташа. Просто стартовые условия разные.

Первая -- детдомовка, рано потерявшая мать. Вторая -- девочка-принцесса, со сверхзаботливой матерью-примером.

Но хочется им обеим -- только любви. Просто любви -- ни за что, просто так. Ни за успехи, ни за жалость. Чтобы появилось на свете что-то -- как говорит Наташа в первой части: "только мое". Ничье больше. Чтобы кто-то сказал: "Наташа-а... ты самая клевая девчонка на свете... Наташа-а... ты лучше всех".

И тут понимаешь, что девочки -- одинаковые. И как нет ничего своего у детдомовки, так нет и у второй. Принцесса даже думает и говорит с маминого голоса.

И обе — и гопница-детдомовка и принцесса — пойдут на все ради мечты. И методы у них, в сущности, одинаковые. Просто стартовые условия диктуют выбор оружия. Гопница выбрала физическое избиение, а принцесса -- моральный удар уже лежащей на земле сопернице, добивание.

Потому что Валера-Андрей "это мое".

Мое.

Мое.

Мне. Не отдам.

И в обоих случаях в финале — "Я победила". Только осталось убедить в этом себя саму.

"Наташа-а... ты самая клевая девчонка на свете... выходи за меня замуж...

Наташа-а..."

Любовь ли это? Не знаю.

Наташина мечта всех победила. И, похоже, ее саму тоже.

* * *

Чудесный Константин Итунин с тортом -- в переходе от гопницы к принцессе. Отличный выход, словно отдельный спектакль. И смешно, и грустно, и что-то словно царапает изнутри. А всего лишь долговязый смешной парень в спортивном костюме и с тортом в руках бродит по сцене. А на торте свечки горят. Но вот как-то сразу понимаешь -- вот она, наташина мечта. Пришла. И она того стоит.

Итунина хочется увидеть больше. Не знаю, попаду ли я на спектакль "Между небом и землей жаворонок вьется", но постараюсь...

Вот интересно, почему этот двухминутный выход с тортом эмоционально зацепил меня сильнее, чем предшествующий монолог? Возможно, потому что добавил образу Наташи-детдомовки глубину? Трехмерность. И стало ее вдруг жалко -- до слез.

* * *

Опять возвращаюсь к драматургии Пулинович. "Наташина мечта" прекрасная театральная вещь -- и совершенно непонятно, почему она меня не цепляет. Вот был хороший момент -- Наташа-детдомовка вспоминает, как тетка принесла ей письмо от матери. И хотя Наташа тогда не умела читать, она сразу поняла, что в письме написано "Люблю, целую, очень скучаю". Конечно, что же еще? И она часто письмо это доставала и смотрела на него. Отлично же!

А глаза у меня все равно сухие.

По мне, в пьесе все немного чересчур (я ее читал задолго до спектакля, успел забыть, а после спектакля еще раз перечитал). И мать-проститутка, и убита своим сутенером, и безумная тетка, и избиение в детдоме и т.п. Одно накручивается на другое. И при этом я не могу сказать, какой человек Наташа. В чем ее третье измерение, за что ее любить, кроме ее несчастий? Пока не появился долговязый парень с тортом, я так и не понимал.

* * *

А теперь, в финале, я хочу ответить на главный вопрос:

Понравился мне этот спектакль?

Да... и нет. Черт побери, сложно сказать!

Но это было здорово.

=====

Огромное спасибо за приглашение Коляда-Театр, Музей - театр "Булгаковский Дом" и сообществу Moskva.Lublu!

Николаю Коляде на 60-й день рождения подарили машину. Дорогой подарок растрогал драматурга до слёз. Об этом он написал на своей странице в Facebook.

"Я весь день плачу. Рано утром меня артисты зачем-то повезли куда-то, завязали глаза. Ну, думал, какие-то шарики, бассейн или ещё что будет. Развязывают глаза в автоцентре. Передо мной машина. У меня уже полгода нет машины. Я говорю:

– Это что такое?

– Подарок, – говорят.

– Вы сдурели? – говорю. – У меня нет денег такой кредит выплачивать.

А они говорят:

– Это вам подарила Люба, ваша подружка детства".

Николай Коляда рассказал, что дружил с Любой, когда был маленьким. Сейчас она занимается бизнесом, живёт в Казахстане. Дорогая машина для неё, скорее всего, не обременительна, но для драматурга этот подарок стал полной неожиданностью.

– Я ей звоню, говорю: "Люба, ты что наделала?", а она хохочет, – сказал Коляда E1.RU. – У меня слёзы бегут. Я стою возле машины, плачу, пришли мужики из автоцентра, смеются и тоже плачут! Что за машина – не знаю, я в марках не разбираюсь, какая-то здоровая, блестящая, миллионов пять стоит. Они мне говорят: "Садитесь за руль, езжайте", а я им: "Вы с ума сошли, я сейчас до первого столба доеду!" Постоял там, слезами облил её и ушёл.

На самом деле Коляде подарили Renault Kaptur.

Что нам говорит о человеке в первую очередь? Опустим слухи, репутацию, субъективные оценки третьих лиц. Сначала – его внешний вид. Строгий деловой костюм, спортивная куртка, хипстерский свитер, соответствующие прически, и прочие детали, внедряющие и закрепляющие его первоначальный образ в нашем сознании.

Коляда-театр встретил меня набитым под завязку, но очень уютным фойе. Я как будто пришел к своей бабушке на чаепитие, послушать занимательные истории из её жизни. Бабушка похожа на коллекционера, у нее столько интересных вещиц, но ни одна из них ничего о ней не скажет, потому что при таком количестве разных деталей сложно выявить главную. Каждый гость назовет свою, и каждый будет неправ.

Эти предметы других эпох сами по себе притягивают взгляды. Некоторых зрителей они завораживают настолько, что после спектакля единолично остаются в памяти, затмевая своей положительностью остальные впечатления. Так бывает и с людьми, которые интересно или просто красиво выглядят – некоторым собеседникам все равно, какие у такого человека мысли и намерения.

Мое настоящее знакомство с этим театром произошло на спектакле «Старосветская любовь». В повесть о размеренной и добродушной жизни людей, которая даже в наше время служит контрастом для городской суеты, добавили злободневные темы. Так, например, родился диалог основных героев, Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны, о том парадоксе, что они коренные украинцы, а фамилии у них – русские. Кроме того, появились сцены-отсылки к автору постановки, на случай, если вдруг кто-то забыл, где находится. Начинается спектакль с колядок под попсовую аранжировку.

В оригинальном произведении Николай Васильевич с большой симпатией описывал ограниченный сугубо хозяйственными заботами быт гостеприимных, добрых и наивных обывателей. Здесь же все иначе. Герои вызывают раздражительное пренебрежение. В самом начале они множество раз крестятся, пытаясь прогнать колядующих, как страшное видение. Кажется, что они совсем жадные, но тут происходит типичный для спектакля «неожиданный поворот». В действие врывается украинская попсовая песенка, хозяева улыбаются и делятся гостинцами. Почему бы не заменить незамысловатую музыку народной, каким-нибудь хором, пусть он также халтурно пел бы из колонок?

Ход повести «Старосветские помещики» логичен. Гоголь вводит нас в жизнь пожилых хозяев, верных друг другу, как их мифические прототипы. Нам непривычно без перипетий, мы привыкли к современным произведениям, напичканным активными действиями и душераздирающими событиями, подобно тому, как продукты фастфуда переполнены специями. Но нам не скучно, мы наблюдаем красочные картины, мы знакомимся с милыми персонажами и окунаемся в приятный сон, который заканчивается мистически и трагично, но закономерно.

В спектакле «Старосветская любовь» все кажется гротескным, некоторые диалоги – натянутыми и скучными, постоянные перечисления целебных трав задают вопрос: многим ли людям хватит выдержки, чтобы досмотреть до конца? Потому что концовка ближе всего к оригиналу, если исключить образ Гоголя-гостя, который здесь уже не наблюдатель, а участник событий, и слабо вписывается в разворачивающиеся события. Но, к сожалению, она не вызывает горечи утраты, потому что героям, которые раздражают, не хочется сочувствовать.

Актеры очень старались, видно, что они любят свое дело. Уверен, что они интересные и талантливые люди. Но эта постановка не раскрыла их талантов. После такой мощной рекламы, я ожидал большего от «визитной карточки Екатеринбурга».

Но мне все еще было интересно, может, я просто попал на такой спектакль? Может, другие более удачны? Может, обнаженное прочтение «Гамлета»? Или полуголые мужики в труселях из постановки «Нежность»? Оказывается, в этом и есть суть «Коляда-театра». Эпатаж, сенсация, он заставляет зрителей говорить либо плохо, либо хорошо, но молчать уж точно никто не станет. Информационный пузырь, надутый и важный.

(Фотографии взяты из интернета)

Ученица всемирно известного драматурга о новых постановках, советских пьесах и отношении к критике

Несколько месяцев назад Светлана Баженова и ее команда создали в Омске Центр современной драматургии. Наш корреспондент встретился с инициатором проекта.

Все – правда жизни

– Светлана, что вы сейчас репетируете?

– Это спектакль по моей пьесе «Гришка Вольт». Обычно драматургией люди начинают заниматься в зрелом возрасте. А наш спектакль о подростках, о тех проблемах, которые их волнуют. Пьеса была написана во время театральной лаборатории в Пермском ТЮЗе. Вместе с другими драматургами и режиссерами (участниками лаборатории) мы посетили разные школы города Перми. Мы были в элитном лицее, в коррекционной школе, в хореографическом училище, в хоровой капелле для мальчиков, в отряде скаутов. То есть это были совершенно разные школьники, и было трудно вычислить то, что их объединяет. И я поняла, что все они существуют в условиях какой-то абстрактной, довлеющей над ними опасности: тюрьма, армия, ЕГЭ, родители, общественное осуждение. В своей пьесе я воплотила этот страх в образе инопланетян, которые захватили Землю и грозятся ее уничтожить через 24 часа. И мы рассказываем о том, на что школьники тратят последние часы своей жизни, как они начинают рассуждать, как меняется их сознание. Или ничего не меняется. Вот такая пародия на нашу жизнь с трагическим финалом.

– Чистый вымысел?

– Это первая моя пьеса, где я придумала сюжет, персонажей. Обычно я беру сюжеты из жизни. Например, сюжет пьесы «Как Зоя гусей кормила» полностью списан из жизни. Вся история, описанная в пьесе, разворачивалась на моих глазах. Все документально, вымысла практически нет.

– Эта пьеса победила на конкурсе драматургов «Евразия»?

– Да, и это была моя первая режиссерская работа в Центре современной драматургии Николая Коляды. С ней я попала в лонг-лист Национального театрального фестиваля «Золотая маска». Я всегда что-нибудь писала. В детстве хотела, чтобы у меня был свой журнал для детей. А в 14 лет попала в театр. Это была молодежная студия, все актеры – непрофессионалы и примерно моего возраста. Когда нам было лет по 16 – 17, наш худрук решил организовать свой театр. Площадку мы открыли при санатории. Года полтора раскручивали все это дело. В итоге стали одним из самых успешных молодежных театров в городе.

– Вы говорите про ТОП-театр?

– Сначала это был театр-студия Гончарука, потом – да, ТОП-театр. Александр Гончарук посоветовал мне поехать учиться к Николаю Владимировичу Коляде в Екатеринбург. Там я поступила в театральный институт и хотела остаться жить в этом городе, четыре года я там жила, а потом приехала в Омск на открытие сезона в ТОП-театр, познакомилась со своим будущим мужем и осталась. К тому времени в театре сформировалась сильная труппа артистов, мы стали вместе работать, научились понимать друг друга без слов. Например, спектакль «Мама, мне оторвало руку» мы сделали за пять дней. У меня хорошая команда, с ними приятно работать.

Жизнь на два города

– Расскажите о школе Николая Коляды.

– У Николая Владимировича очень много успешных выпускников, так как он умеет, что называется, гладить по рукам. Он умеет хвалить людей. Более-менее удачные пьесы своих учеников сразу берет в читки, в работы. Обучение проходит так, что все курсы – с первого по пятый – учатся вместе. По субботам все приходят на семинар, который идет часа три. Николай Владимирович читает пьесы студентов, их тут же все обсуждают. Каждый высказывается по поводу прочитанного, что уместно, что не уместно, что трогает, что нет. Потом выступает сам Коляда, затем предоставляется слово автору. В таком процессе происходит обучение. После наших семинаров мне не страшны никакие критики.

– Сколько будущих драматургов учится на курсе Коляды?

– Я не могу сказать, потому что Николай Владимирович набирает каждый год новый курс, а занимаемся мы все вместе, плюс вольнослушатели. Многие приезжают из других городов. Я сама долго жила на два города: в пятницу играла спектакль в Омске, садилась в поезд, ехала 12 часов до Екатеринбурга, три часа сидела на семинаре, снова садилась в поезд и играла утренний спектакль в воскресенье. И так было каждую неделю. Это было круто.

– Светлана, вы – ученица уральской школы драматургов. А омская существует?

– Школы – нет. Есть просто омские драматурги. Оказывается, их больше, чем два. Но в Омске читки пьес не пользуются такой популярностью, как в Екатеринбурге. Омский зритель больше ориентирован на конечный продукт, на полноценный спектакль.

Подарок учителя

– Это правда, что Николай Коляда разрешил вам ставить пьесы свои и своих учеников бесплатно, без гонорара авторам?

– Свои пьесы он разрешил мне брать. А с его учениками я уже договариваюсь индивидуально. Но это огромная финансовая поддержка! Ведь поставить пьесу современного драматурга стоит очень дорого. Омичи имеют возможность увидеть постановки молодых драматургов, пьесы которых ставят в столичных городах за большие деньги.

– Центр современной драматургии – это новый театр в Омске?

– Больше лаборатория, но мы будем делать акцент на спектакли, не забывая при этом об эксперименте. Почти все наши артисты работают в других омских театрах, за каждый спектакль в ЦСД получают гонорар, который идет от выручки за проданные билеты. Были случаи, когда при неполном зале мне приходилось выдавать зарплату из гонораров за свои пьесы. Но я к этому была готова: дело-то новое. Думаю, что все наладится, основным источником дохода станут гранты и деньги с продажи билетов. Я верю, что театр может себя окупать. Мы запустились в экстренном режиме, за два месяца поставили четыре спектакля. У нас не было времени составить коммерческое предложение, найти инвестора, но мы будем этим заниматься.

– Думаете осваивать другие сценические площадки?

– Мы рассматриваем возможность работы на разных площадках, но должны иметь свой дом. Очень благодарны омскому отделению СТД. Его председатель Станислав Маркович Дубков водил нас по кабинетам, помогал, знакомил со всеми. Планируем играть на сцене ТЮЗа спектакль «Эмиль Большая Голова», хотим восстановить постановку «Иван Царевич и Серый волк».

– А к старшему поколению драматургов, например советских, как относитесь?

– Есть вещи, которые мы уже не понимаем и не чувствуем. Мне кажется, что для постановки надо брать что-то ультрасовременное или классику-преклассику. Но поскольку мы являемся центром современной драматургии, то мы будем ставить исключительно современных авторов. Следующей нашей постановкой будет «Галатея Собакина» Ирины Васьковской, потом «Банка Сахара» Таи Сапуриной. А еще мы хотим сделать спектакль по комиксам «Театр реальности». Это будет стопроцентный эксперимент.

– При такой активной жизни удается побывать на премьерах в других театрах?

– Сезон театральный только начался. Посмотрели премьеру в «Пятом театре», с нетерпением ждем «Амадея» в драме.

– Свою школу драматургов не хотите открыть?

– В конце сентября объявим набор в школу юного драматурга для школьников. Занятия начнутся в октябре. Будем набирать талантливых ребят 14 – 15 лет и писать с ними пьесы.

– Не рановато? Ведь традиционно считается, что для драматурга важен жизненный опыт.

– Дело в том, что хорошей драматургии для подросткового возраста очень мало, а кто, как не эти дети, знает свои проблемы, болевые точки. Поэтому будем учиться вытягивать сюжеты, конфликты из обыденных разговоров с родителями, ситуаций с друзьями. Это будет здорово!

Досье

Светлана Эдуардовна Баженова, российский драматург. Родилась в 1990 году в Омске. Окончила Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского по специальности «актерское искусство» и Екатеринбургский государственный театральный институт (мастерская Николая Коляды) по специальности «литературное творчество».

Служила актрисой в ТОП-театре. Работала режиссером в Центре современной драматургии в Екатеринбурге. Ныне директор и художественный руководитель Центра современной драматургии «Омск» (2017). Лауреат специального приза конкурса «Евразия-2013», заняла второе место на конкурсе «Евразия-2014», первое – на «Евразии-2015».

Заниматься драматургией Светлана Баженова начала в 21 год. Первая публикация появилась в 2013 году в журнале «Современная драматургия». В том же году молодой автор вошла в лонг-лист премии «Дебют» с пьесами «По-другому», «Интервью с Алексеем Волковым».