Чуковский, конечно, по нынешним меркам абсолютно безумен.

Муха-цокотуха.
Успешную во всех отношениях женщину похищают в ее день рождения и пытают.
К счастью, ее спасает маленький комарик, который, не отходя от кассы, сразу на ней женится.
Кроме того, что это очевидный межвидовый мезальянс (комарик появился, откуда ни возьмись, на день рождения его не пригласили), и комарик в целом, если честно, так себе (маленький не только сам комарик, но и его фонарик, что подчеркнуто отдельно). Разве это нормально - жениться на ослабевшей от пыток красавице, когда она, очевидно, не пришла в себя толком и в принципе не может отвечать за свои поступки?
Нормально так отметила, что уж там.

Доктор Айболит.
Нерадивая мать упускает сына, и тот лишается ног. Органы опеки, как ни странно, молчат. Молчит и минздрав, когда врач заявляет, что пришьет зайчику новые ножки, хотя любой нормальный человек знает, что ничего хорошего из этого не выйдет. Не дождавшись полной реабилитации пациента, доктор улетает в заграничную командировку, потому что у него дела.

Федорино горе.
Одинокую женщину в глубокой (и очевидной) депрессии покидает бессердечная посуда. Структурно это похоже на малхоланд драйв.
В предсмертном бреду Федора представляет, что чайник ее простил и вернулся (на самом деле, нет).

Крокодил.
Вполне мирного крокодила, чей грех заключался только в том, что он курил папиросы и говорил по-турецки, с упоением травят интеллигентные жители Петербурга, ведь он некрасив и говорит на непонятном языке. Когда после физического нападения крокодил теряет терпение и начинает вендетту, с ним расправляется Ваня Васильчиков.

Краденое солнце.
Вместо того, чтобы найти точки соприкосновения с крокодилом, совершившим досадную ошибку, медведь жестоко избивает его, хотя любой человек знает, что насилие порождает насилие.
Мне, кстати, кажется, что у Чуковского к крокодилам было что-то личное. Нет, правда, уровень насилия над крокодилами в его творчестве невероятно высок.

Мойдодыр.
Из маминой спальни выходит кривоногий и хромой мужчина (очевидно, не отец), который орет на ребенка и швыряет в него все, что под руку попадется, до тех пор, пока ребенок не сбегает от избиений на улицу. Когда ребенок понимает, насколько жесток внешний мир, он возвращается домой, в царство знакомого, домашнего, но все-таки насилия.

На этих замечательных стихотворениях выросло несколько поколений советских, а потом и российских детей.

Владимир Гуриев

(Все страницы в высоком разрешении).

Мы с голоквастиков времён с квапустою друзья -
Она квагда-то маленьквай была, совсем квак я!
В зелёный цвет наряжена, весной была посажена,
Чтоб не была поквашена, сижу, её храня...

И листики квапустные, где прячусь от жары,
Спасаю от вредителей - буквашек, мошквары!
Ночую за квадушкою, но кваждый день частушки я
Пою, ведь мы лягушки - квах, квакие песняры!

Жаль, что тепло кванчается и скоро холода,
Квартировать нам в погребе с квапустою тогда!
Мы с нею не ругаемся, общеньем наслаждаемся,
Кваллапсов не пугаемся с подружквай никвагда!