Сегодня День Памяти и скорби. Я хочу рассказать о тагильчанине, помощнике командира 208 танковой дивизии 13 механизированного корпуса 10 армии, воентехнике 2 ранга Закусине Николае. Я никогда его не видела, он мне не родной. Можно сказать, стал родным, пока я искала о нём информацию. Это двоюродный дед мужа, который пропал в самом начале Великой Отечественной войны.
Информации о нём не было никакой и родственники ничего о нём не знали до 11 мая 2023 года, потому что архивы были открыты не так давно...
...Мехкорпус, в котором служил Закусин Николай Иванович, несмотря на то, что был недоукомплектован оружием и техникой, принял на себя тяжёлый удар в первые часы войны, так как находился рядом с границей на Западном фронте. Армии Гудериана и Гота шли по нашей земле, нагло и уверенно, уничтожая всё на своём пути, у них было очевидное преимущество в технике, разведке, численности и авиации. Шансов у наших армий, третьей и десятой, не было никаких, они были оберечены. 22 июня 1941 года в 8 утра 13 мехкорпус в схватке за Браньск столкнулся с усиленными войсками Гейера, завязались ожесточённые бои. Но при абсолютно несоизмеримых возможностях наши танковые дивизии 13 корпуса не только удерживали противника до последнего, неся тяжёлые потери. Они умудрялись контратаковать и сражались самоотверженно, до последнего. Братья Кричевцовы, музыканты и артисты, били врага тридцатьчетвёркой, их танк летал по полю, пока его не подожгли. Но братья не сдались, перед тем, как погибнуть, они пошли на таран, уничтожив технику врага и личный состав. Бились наши солдаты отчаянно, упорно. Не отдавая врагу ни пяди земли. И каждая пядь земли той без преувеличенния полита кровью наших воинов. Но несмотря на героизм и самопожертвование, к вечеру 24 июня 13 мехкорпусу пришлось отступить из-за больших потерь в личном составе и технике. 24 и 25 июня они с боем удерживали реку Нарев и Нуржец. С 25 июня отходили по дороге Белосток-Слоним, «Дороге смерти», названной так советскими солдатами за огромное количество убитых людей и развороченной техники на пути. 27 июня остатки 13 мехкорпуса покинули Белосток и вели бои у Волковыска и Зельвы, чтобы дать отойти остаткам 10 армии. 28 июня Волковыск был захвачен немцами и 13 мехкорпус отступил к Слониму, а потом к Барановичам. У них ещё был шанс прорваться на восток к Минску через Столбцы. Но они ещё не знали, что крышка Белостокского котла захлопнулась. Со всех сторон ждала только смерть. Самые ожесточённые бои здесь были 29-30 июня 1941 года. Советские бойцы бились так отчаянно, что, по словам немецкого начальника генштаба Гальдера, сковали весь центр и часть правого крыла немецкой 4 армии, и немцам пришлось вызывать в качестве подкрепления 10 танковую дивизию...
Я узнала, что Закусин Николай Иванович был захвачен в плен фашистами 29 июня 1941 года под Минском и отправлен в Офлаг 62. И больше не смогла найти ничего, а в карточке военнопленного не было ни записи о побеге, ни записи о переводе в другой лагерь, ни записи о смерти. Я долго искала в списках других лагерей, шталагов и дулагов, читала очерки выживших очевидцев, узнала много такого, чего знать бы не хотела никогда. Мне снился холод бараков, лай овчарок и колючая проволока концлагеря в свете прожектора. Найти помкома не смогла, но не сдалась. Мне помогли на сайте www.sgvavia Ольга и Александр, за что им огромное спасибо и низкий поклон.
Я сделала запросы в Мемориальный архив, архивы Арользена и Берлинский Бундесархив. Николай Закусин был переведён из Карлсбадского гестапо в концентрационный лагерь Флоссенбург на границе с Чехией. Там он был казнён и сожжён в печи, как и многие другие узники.
За что был расстрелян Закусин Николай? Согласно исследованиям Елены Макаровой и опытным поисковикам с сайта Авиация СГВ существовало в Офлаге при Хаммельбурге советское антифашистское Сопротивление, состоящее из полковников. Это было офицерское братство, которое поддерживало наших воинов в тяжелейших условиях плена морально и материально, предупреждало переход на сторону фашистов. В начале 1943 года верхушку Сопротивления пытали в гестапо и расстреляли. Документально не подтверждено, но судя по датам доставки в концлагерь и казни, указанных в вещевых картах других военнопленных лётчиков и инженеров, Закусин Николай Иванович был одним из участников Сопротивления из младших офицеров. Он и его соратники отказались работать на военных немецких заводах, они прекрасно помнили немецкие бомбы под Минском и убитых товарищей. Их отправили в трудовую бригаду на каолиновое производство в Оттовице, где они попытались совершить побег, но были пойманы гестапо. А дальше их ждал страшный Флоссенбюрг. Но и там они не склонили головы перед эсэсовцами, поставив офицерскую честь дороже жизни. Вот за что был убит и сожжён Закусин Николай.
И нет на мемориале том ни имени, ни фамилии, только холм «Пепельная пирамида», в котором прах всех убитых... На Флоссенбургском мемориале лежит могильная плита с количеством убитых красноармейцев. Знаете, а ведь там довольно много плит: с погибшими англичанами, поляками, чехами, итальянцами, евреями... Да что плиты! У меня на руках списки расстрелянных в концлагере. Вы думаете, там одни Иваны? Как бы не так. Там Штефан, Лазло, Людвиг, Лоренцо, Василиос, Теодор, Отто, Петро, Йозеф, Лео, Ян, Петер, Мыкола... и я не знаю, как можно забыть и простить такое фашистам. Как можно допустить ношение эсэсовских нашивок и повторение речёвок тех, кто абсолютно осознанно издевался над вашими дедами и жестоко убивал их...
Из статьи Елены Макаровой «Совестью не торговавшие»:
«О том, как проводились казни в концлагере Флоссенбюрг, известно из показаний унтершарфюрера СС Кристьяна Мохра. Их дополняют показания Ерхарда Вольфа. «Мы получали приказы иногда по телефону, иногда лично от командира или адъютанта. <…> Вейхе или я сам брал заключенного из клетки. Если он боялся, то мы говорили ему, что он должен раздеться сам. Потом мы его руки фиксировали за спиной с помощью наручников или проволоки. При этом приговор ему зачитывал Кюблер. Затем он выводился во двор.
При расстреле заключенный ставился лицом к стене, а затем был застрелен мною или Вейхе из винтовки 22-го калибра. <…> При расстрелах мы стреляли в шею с расстояния примерно от 10 до 20 см. Если надо было расстрелять более чем одного человека, тела расстрелянных оставались на месте, пока все живые не были расстреляны. В концлагере Флоссенбюрг убийства узников проходили каждый день. Зимой 1943 г. было казнено 30 советских военнопленных, их убивали группами. Сначала расстреляли 8 человек, затем 10 и 12 человек. В этих расстрелах поочередно принимали участие все охранники лагеря».
Читала очерки об Офлаге и была поражена тем, как в нечеловеческих условиях наши люди поддерживали друг друга (хотя их всячески разъединяли и подзуживали доносить), устраивали подпольное антифашистское движение, бежали из плена, сохраняли человеческое достоинство и в плену запутывали фашистов, давая им неверные данные, разгромили будку предателей, где те чертили схемы заводов. Железные люди...
82 года назад назад в этот день мехкорпус 208 танковой дивизии тагильчанина Николая Закусина уже поднят по тревоге и уже вступил в неравный бой с фашистами под Браньском. Он отдал свою жизнь за наши. Помните его.
Мне хотелось что-то сделать для человека, которого стёрли с лица земли фашисты, не оставив от него ни имени, ни фамилии. Поэтому я рассказываю здесь о нём вам. Поэтому я написала о нём стихотворение. Это единственное, что я могу сделать: рассказать о нём как можно больше, чтобы все знали, что такой человек был, какой тяжёлый и героический путь он прошёл, и что он не был побеждён фашистами.
Закусин Николай
Простой тагильский парень Закусин Николай
На Малой Кушве вырос среди ребячьих стай.
Служил в Гайновке в армии (был белорусским край),
Училище военное закончил Николай.
Помощник командира он в танковом полку,
«Военный техник» должность присвоили ему,
В тринадцатый мехкорпус направлен лейтенант,
Но пересёк границу фашистский оккупант.
В июне сорок первого спала ещё страна.
Двадцать второго в полночь нагрянула война.
Убийцы едут весело: Гудериан и Гот
И фоткают с улыбочкой, как гибнет наш народ.
И ночью по тревоге мехкорпус поднят был,
На помощь разведбату на танках он спешил.
Убиты все разведчики под Браньском бой идёт,
Огнём рычит-плюётся немецкий пулемёт.
А с неба бомбы сыплются, и крик стоит, и вой.
В атаку корпус бросился, вступив в неравный бой.
Грохочут панцерфаусты и танки наши бьют,
Горят танкисты заживо, но город не сдают.
И гибнут, гибнут сотнями защитники от ран,
Танкисты гибнут юные, но едут на таран!
Три дня стеной железною мехкорпус там стоял,
Ценою жизней собственных он Браньск оборонял.
Фашисты силы свежие сумели подвести
И нашему мехкорпусу пришлось скорей уйти.
Дорогой смерти страшною, где горы мертвецов,
По Белостоку корпус шёл, чтоб не попасть в кольцо.
Изранены, измученные встали на пути
Фашистов, чтобы армии сумели отойти.
Но Волковыск захвачен был, захлопнулся котёл.
И смерть кругом, одна лишь смерть, куда бы ни пошёл...
Июнь двадцать девятое. И больше жизни нет.
Прошло всего-то восемь дней, а будто восемь лет
С момента наступления и яростных боёв,
Но не сдадимся, а врага – в могилу заберём!
Тогда был самый страшный бой. На смерть, а не на жизнь,
И из последних сил бойцы мехкорпуса дрались.
Отчаянно сражались советские бойцы,
Врага сковали намертво у Зельвы храбрецы.
Мосты и Берестовица, Ружаны, Волковыск,
И Слоним – всё красным-красно там от кровавых брызг...
Фашистов стая чёрная голодная гиен
Под Минском захватила бойцов советских в плен.
В Офлаг при Хаммельбурге, где русских ждал расстрел,
Везли фашисты пленных... всех, кто дожить сумел.
С нашивкой вместо имени под злой овчарок лай
В бараке оказался Закусин Николай.
На страшный Хебертхаузен везли наших солдат
Из этого Офлага. Мишенью, говорят,
Стал каждый наш прикованный друг к другу офицер –
И каждый там в эсэсовский немой попал прицел.
Людей морили голодом: лишь брюква да вода,
А хочешь жить и вкусно есть – переходи тогда
К фашистам надзирателем и русских убивай.
Но не пошёл на это Закусин Николай.
Бежал он из Офлага куда глаза глядят,
Но был СС он пойман, отправлен в Карлсбад:
Измученный, голодный попал фашистам в лапы,
В застенки смертоносного немецкого гестапо.
В гестапо палачи его и били, и пытали,
Но оказался, видимо, наш Николай из стали:
Не стал даже под пытками «Хайль Гитлер» им кричать,
Не сдался тагильчанин фашистским палачам.
В концлагерь в Флоссенбурге отправили его,
Как тяжкого преступника на гибель прямиком.
Там каждый день – последний день в эсэсовский террор:
Расстрелы и «Arbeite macht frei» на входе приговор.
Февраль сорок четвёртого. Холодный страшный год.
На помощь наша армия всем узникам идёт,
Фашиста бьёт безжалостно и гнев её священ!..
Погиб в плену жестоком помком Закусин Н.
Застреленный эсэсовцем, в печи он был сожжён,
Сожжён, как вещь ненужная... но не был побеждён!
И только пепел по ветру, а человека нет.
А Николаю было всего-то тридцать лет!
Прошло с войны той более восьмидесяти лет,
О Николае нашем нигде известий нет.
Не дождались родители, сестра не дождалась.
И только в двадцать третьем его судьба нашлась
Средь карт военнопленных, среди архивных дат:
Остался на чужбине тагильский лейтенант.
Под камнем безымянным лежит, сгорев дотла,
Бесстрашный тагильчанин Закусин Николай.
Вы спросите, зачем я вам об этом говорю,
Зачем я из небытия всё это достаю.
От воина тагильского остался только прах.
Я память сохраню о нём для всех в своих стихах.
Пусть вечно жив он будет, пусть знают все о нём,
Пусть память о Закусине не порастёт быльём.
Ведь не для казни Николай был матерью рождён,
Пусть знают все, что он погиб, но не был побеждён!
А если кто-то скажет, что пили бы сейчас,
Мы пенное баварское, когда б разбили нас
Фашисты в Сталинграде, ты духа не теряй,
Ты расскажи, как умер Закусин Николай.
---------------------------
Помните тех, кто прошёл войну,
Помните тех, кто погиб в плену.
Цветных трико у них нет, не спорю,
Но они – настоящие супергерои.
Вечная вам память!
