Князь Давид, прищурившись, рассматривал приближающийся конный отряд венгров. Двигался этот отряд донельзя странно. Впереди рысила полусотня лёгковооружённых всадников. За нею, нахохлившись в седле, ехал мрачный военачальник в посеребрённых доспехах. Даже отсюда, издали, за два перестрела, было заметно его угрюмое выражение лица. Рядом с ним ехали два всадника, судя по богато отделанным доспехам - “босеги”, ближние бояре. Замыкала кавалькаду еще одна полусотня. Но уже не лёгкая конница, а знаменитая тяжелая кавалерия венгров.
“Непонятно - терялся в догадках князь - Никогда не видел, чтобы венгерские военачальники разъезжали в середине или в конце своих отрядов. Трусами их никак назвать нельзя. Не только король венгерский Коломан, но и все его бояре предпочитают идти в бой первыми. Стоп! Дурак! - обругал себя князь - это, наверное, гонец. И судя по тому, как его охраняют весьма важный! Далеко не каждому гонцу дадут в сопровождение полную конную сотню, даже если он ближник короля”.
- Славко! - подозвал князь отрока из “молодшей” дружины - Быстро позови сюда половецкого хана Боняка!
Парень мгновенно исчез в зарослях колючего шиповника. Ближние дружинники, глядя на изнывающего от нетерпения князя по - своему поняли его и заранее стали готовиться к сече. Кто-то достал оселок и стал точить и без того сверкающее лезвие сабли, кто-то пересчитывал стрелы в саадаке, кто-то тренькал тетивой лука, в который уже раз проверяя его натянутость.
Чертыхаясь на родном языке и сыпая проклятиями, кыпчакский хан выбрался из зеленой преграды.
- Сколько у тебя багатуров, Боняк? - вместо приветствия спросил Давид.
- Одна неполная сотня, а Алтунопу с другой сотней я отправил на облавную охоту. Зачем звал?
Боняк сдвинул ближе к животу кривую саблю и поудобнее уселся на землю.
- Хан, надо ударить по венграм и любой ценой захватить того боярина в середине.
Давид плёткой указал на приближающийся отряд венгров. Боняк несколько секунд пристально осматривал венгерский отряд затем, повернувшись к Давиду спокойно сказал:
- Что “нет”? - изумился князь.
- Любой ценой не хочу! Мне дороги мои батыры. Сделаем лучше так. Когда угры войдут в воду, начинай стрелять. Заставь их потерять строй и растянуть ряды. Остальное - наше дело.
- Сделаю в лучшем виде - цокнул языком от восхищения Давид.
Боняк, отклоняя руками унизанные шипами ветки, полез в проклятый кустарник.
- Славко! - шикнул князь - Поднимай дружину! Живо!
Едва головные всадники венгерского отряда достигли противоположного берега реки, как затаившаяся в засаде русская дружина осыпала их целым дождём метких стрел. Некоторые из легковооруженных венгерских всадников сразу свалились под ноги скакунам, в стылую осеннюю воду. Дико завизжали пронзенные стрелами кони.
Венгерские командиры мгновенно оценили сложившуюся обстановку.
- Не кучиться! - заорали они - Вперёд! Только вперёд! Мечи из ножен!
Подхлёстнутые их криками венгерские конники, прикрываясь щитами, бешено заработали шпорами. Строй мгновенно распался. Венгры суматошной вереницей понеслись вверх по речному склону. Пенные брызги разлетались из - под копыт ошалевших от боли коней. В следующий момент навстречу разрозненным десяткам вылетел тугой комок конной лавы кыпчакской конницы.
- Бека в серебряных доспехах - живьем! Живьем! - кричал степным богатырям их хан. Не медля ни минуты, кыпчаки врубились в самую середину вражеского отряда. Степные батыры расторопно секли кривыми саблями направо и налево.
Два кыпчака с седел, почти одновременно метнули волосяные арканы. Одна петля захлестнула торс венгерского боярина, а другая обвилась вокруг шеи его скакуна. Степняки разом погнали коней прочь с поля боя. Венгр судорожно вцепился в волокно веревки, бесполезно стараясь отвязать её. Полузадушенный конь, всхрапнув, упал на землю. Пленник, как войлочная кукла вылетел из седла. Кыпчаки сноровисто замотали ему ноги и локти.
Тем временем бой на берегу реки достиг апогея. Пешие дружинники Давида с леденящими душу криками полезли в воду. Сабли и мечи распарывали животы вражеских коней, чеканы пробивали доспехи, с чавканьем входили в живую плоть. Надо отдать должное венграм - они сражались до конца. Лишь двоим удалось прорваться назад, за реку. Погрозив врагам кулаками, венгры быстро скрылись за ближними холмами. Некоторые из кыпчаков, презрев опасность, бросились за ними в погоню.
Нескольких понурых пленных подвели к Давиду. Дружинники уже успели стащить с них добротные доспехи, оружие и, теперь венгры стояли перед князем в одном исподнем.
- Что будем с ними делать? Куда энтих денем то, а? - спросил ближний гридь князя Добрыня Рязанец, обтирая кровь с наконечников стрел, надерганных из тел убитых венгров.
- Кончай с ними, не с собой - же их брать! - ответил Давид, презрительно оглядывая сжавшихся под его тяжелым взглядом венгров.
Несколько кыпчаков во главе с ханом подвели спутанного двумя арканами венгерского боярина. Воин за их спинами держал в руках запечатанную кожаную сумку. Венгр гордо повернул голову и надменно процедил сквозь зубы:
- Вели развязать меня, княже! Даю слово, что не убегу! Я личный гонец короля Венгрии Коломана! А с этого грязного степняка я требую сатисфакции, он посмел надо мной издеваться! Переведите ему! - боярин кивнул в сторону хана Боняка.
Выслушав венгра, хан размахнулся и отвесил ему увесистую оплеуху.
- Скажите ему, что я прошу у него прощения, - с насмешливым почтением поклонился степной хан.
Затем, повернувшись к Давиду Боняк, обиженно проговорил:
- Сатисфакции ему захотелось, а ведь я у него только сабельку отобрал. Мог и не просить переводить - по-угорски я лучше него разговариваю.
Князь, смотря на почти по-детски обиженного хана, разразился добродушным смехом, за ним грохнула смехом вся дружина, а сам Боняк махнул на все рукой и вразвалочку пошел к коню.
