Есть два вида людей, которым не нравится фильм «Кориолан» 2011 года. Первые – те, кто любят Шекспира. Вторые – те, кто не любят Шекспира. Есть один тип людей, которым нравится фильм «Кориолан» 2011 года – те, кто его смотрели.
Без особого отношения к Шекспиру тут никак не обойтись – фильм представляет собой относительно точную экранизацию «Трагедии о Кориолане». Как и многое другое, эта история честно стырена Шекспиром у Плутарха, с некоторыми изменениями. Но оставим не самую известную трагедию в покое и перейдем к фильму.
«Шекспир» - скажете вы, - «А, это тот, с высоким лобешником, усиками и пятистопным ямбом. Ну да, знаем. Его все время экранизируют, что в этом интересного?»
А то, что в фильме действие перенесено из до неприличия древнего Рима в наш двадцать первый век.
«Какая гадость! Не продолжай, мы знаем, как уродует Шекспира осовременивание.»
Кажется, что все, кому не лень, уже обыграли и переиграли популярные сюжеты из Гамлета и Ромео и Джульетты. Рассчитывая выехать лишь на эффекте узнавания, раскидываясь примитивными отсылками, перенося старую сказку в новое окружение без лишних телодвижений. Впрочем, изредка, по тем или иным причинам, результат получался неплохим.
Но это можно оценивать, ругать или хвалить, когда речь идёт о Принце Датском или о самой печальной повести на свете, а кто, вообще, слышал о Кориолане? Зачем смотреть фильм с переделыванием трагедии, которую никто кроме задротов и не читал? Любители канона не остановят свое внимание на экранизации, брезгуя новым антуражем, а те, кто плевать хотел на Шекспира - не заинтересуются и подавно.
Ну, поскольку рассчитывать на эффект узнавания, отсылки и засылки создатели Кориолана не могли, они просто взяли и сняли очешуенное кино. Очень римская. Очень трагедия. Все по Шекспиру.
Несмотря на то, что вместо римских легионеров по полю брани бегают современные военные, глашатаев транслируют по телевидению, а каждый шаг государственных лидеров горожане снимают на телефоны, в каждом слове - Шекспир. Фильм воспроизводит пьесу Шекспира – местами дословно, местами - с некоторыми изменениями.
Это очень старый Рим – Рим, еще не добившийся господства, раздираемый постоянными войнами с соседями. В сравнении с более популярной эпохой Юлия Цезаря, это - дикий Рим, голодный и опасный.
Когда фильм начинается с митинга, и толпа людей с плакатами скандируют «Хлеба!», ты, поначалу, рассматриваешь это как любопытный перформанс. Как-то слабо ассоциируются среднеклассовые американцы начала 21-го века с хлебными бунтами. Затем возникает главный герой – Гай Марций, еще не названный Кориоланом, и толкает такую шекспировскую речугу, что просто мое почтение.
После этого остается только принять, что происходящее на экране – зрелище странное, но занятное, и начать получать удовольствие.
Этот отрывок, случайно встреченный в интернете – причина, по которой я вообще начала смотреть странноватый фильм с посредственными оценками.
Мало кто вспомнит, кем были вольски, с которыми воюют римляне, но на кого отсылают в данном фильме авторы, понять не составит труда.
Конечно, для большей римскости, парни с автоматами в нужные моменты переходят на поножовщину, а еще чаще – на рукопашку, не забывая толкать при этом речи:
- Дерусь с тобой одним. Ты мне ненавистен.
- Ненависть взаимна.
Главный герой – Гай Марций Кориолан – воплощение воинской доблести, принципиальности, самолюбия и элитаризма.
Актер, исполняющий эту роль – Рэйф Файнс, до этого фильма был мне малознаком и малоинтересен. Вроде, лицо примелькалось, но не настолько, чтобы правильно писать его имя. Как оказалось, он же и режиссер, и один из продюсеров, и большую часть фильма мы смотрим на него – и он неподражаем. Персонаж попеременно одновременно вызывает и восхищение, и жалость, и, местами, не неприязнь, а, скорее, «ну мать твою, чувак».
Ты видишь, как комфортно ему в военной форме, и как неуютно в гражданской одежде, как вдохновляет он солдат на поле боя и как бормочет перед публикой в Риме. При этом, несмотря на кучу «но», персонаж выходит симпатичным - это классическая история про человека, который не может ужиться с обществом, в результате чего сочувствие вызывает и общество, страдающее от индивидуума, и индивидуум, страдающий от общества.
За ваши голоса я делал всякое. Великое, поменьше.
Противостоит ему Тулл Авфидий, предводитель вольсков, в исполнении другого известного актера - Джерарда Батлера. Этих персонажей связывает та самая римская вражда, которая крепче дружбы:
Случится мне и Гаю Марцию в бою сойтись, мы биться поклялись пока один из нас не сможет биться дальше. Столкнемся мы еще хоть раз лицом к лицу – живым уйдет один.
Мой грех есть зависть к доблести его. И если б не был я собой, хотел бы я быть им.
Химия между актерами определенно есть, и, несмотря на то, что Батлера в кадре намного меньше, чем Файнса, он производит сильное впечатление.
Третий персонаж, хотя, пожалуй, даже второй по значению – Волумния, мать Кориолана, блистательно исполненная Ванессой Редгрейв, которая и в молодости была огого, и в старости выглядит просто великолепно. Это жесткая, властная женщина с потрясающими голубыми глазами.
Никто не скажет, что Шекспир не умеет прописывать сильных женщин. Тут и неразорванная связь между сыном и матерью, и подавляющая опека, и яростная любовь – получилось мощно, и, глядя на игру Редгрейв, охотно веришь тому, что такая мать, как Волумния, вырастила такого сына, как Кориолан.
Не последнюю роль играет, возможно, знакомый вам Брайан Кокс – достойный сенатор Менений.
Меня знают, как веселого патриция, любителя выпить кубок горячего неразбавленного вина и лучше знакомого с задом ночи, чем со лбом утра.
Пожалуй, единственный, в полной мере положительный персонаж, если не рассматривать совсем уж второстепенных героев и довольно пресную жену Кориолана.
Ее играет Джессика Честейн. Виргилия – трогательная, но постоянно испуганная лань, и ей уделено достаточно мало экранного времени, что подчеркивает отчужденность супругов. В то же время, незаметность ее персонажа интересно контрастирует с яркостью Волумнии.
Здесь мы видим два совершенно противоположных вида женственности.
Фильм щедр на странные фразы, крупные кадры, бесконечный пафос и нарочитую театральность. Истовая вовлеченность актеров искупает мелкие недостатки и порождает «будем считать, что все так и было задумано».
Некоторая часть происходящего в фильме вызывает смех даже у самых серьезно настроенных зрителей – слишком неуместно, абсурдно и двусмысленно выглядит и звучит эта римская трагедия в наших реалиях. Но, смех-смехом, а драматичность все равно пробирает – Шекспир, тот еще «ай да сукин сын».
Саму пьесу не раз порицали за антидемократизм главного героя и даже обвиняли в воспевании фашизма. (Хотя, назвать Шекспира фашистом, может только человек, не читавший Шекспира.) Но в Кориолане идет речь не столько о политике – Уильям Джонович, в первую очередь, писал о людях.
Получившаяся история, как нетрудно догадаться, не о противостоянии Кориолана и Тулла Альфидия и даже не о борьбе плебеев с аристократами – это история о Кориолане и Риме. История о том, как качества, делающие человека незаменимым в войне, делают его неудобоваримым для мира. О неразрешимом конфликте, между обществом и личностью, между переменчивой, непостоянной толпой, и человеком, с настолько жесткими принципами, что он не может поступиться ими, даже когда это необходимо.
Ну или это претенциозное кино со смешно говорящими человечками – вам решать.
Я показывала этот фильм в разных компаниях, и один парень спросил после титров что-то вроде: «Не, ну, круто конечно, но я не понимаю, для кого это вообще снимали?» Я, тогда, сказала: «Для кого-то типа нас.»
И, на самом деле, я думаю, что его снимали еще и для кого-то типа вас. Потому что цельный, яркий и запоминающийся фильм отпугивает потенциального зрителя своей бьющей по глазам нетипичностью. Но это как раз тот случай, когда странность – фишка, а не косяк.
Так что, если вы дочитали это до конца, посмотрите Кориолана. Ибо:
В руках у вас я меч!
