Серия «Цикл "Легат Триумвирата"»

- Дочка, тряпки - через два ряда, - заметил бородатый купец, вынув изо рта трубку и выпустив в закопченный факелами потолок струю дыма.

- Мне нужен меч, - решительно заявила Талагия.

- А мне нужно к лекарю, - ответил торговец. - А то мне сейчас показалось, будто девка спрашивает меч!

- Я - Легат Триумвирата, - процедила сквозь зубы баронесса.

- Ага... а я тогда - сам король Йердахсталдарурдин! - хохотнул гном.

Не тратя попусту время, лю Ленх откинула полу плаща, демонстрируя медную бляху, прицепленную к поясу.

- Кхе-кхе... - закашлялся, поперхнувшись табачным дымом карлик. - Что ж вы сразу не сказали, миледи...

- Герольда нужно было поперед себя выслать? - прошипела путешественница.

- Ладно-ладно, - примирительно замахал руками бородач, отложив трубку в сторону. - Кажется, есть у меня именно то, что вы ищите!

Продавец с головой скрылся за прилавком, что с его ростом было нетрудно, и загремел железом.

- Сейчас-сейчас, - приговаривал он. - Сейчас найду... да где же?..

- Может, мне зайти попозже?

- А! - воскликнул бородач, высовывая голову из-за столешницы. - Вот же он!

Гном извлек из закромов сверток, перетянутый бечевой. Баронесса заинтересованно подалась вперед. Карлик развернул куль, демонстрируя меч в кожаных ножнах с бронзовыми клепками, позеленевшими от возраста. Меч был не слишком короткий, но и не слишком длинный, чуть меньше двух локтей - в самый раз.

Рукоять - без лишних изысков, лишь с традиционным гномьим угловатым орнаментом, с эфесом, обмотанным кожаным шнуром, с навершием в виде копыта. Здесь и присутствовало единственное украшение - серебряная подкова с гранатами вместо гвоздей.

- Попробуете, миледи?

Талагия извлекла оружие из ножен и сделала несколько выпадов, приноровляясь к мечу. Идеальный баланс! Не тяжелый, чтобы не тратить лишние силы в бою, но и не легкий, чтобы отскакивать от доспехов врагов подобно гороху. Четырехгранный клинок с долом из серого, матового металла, без единой раковины или зазубрины, шириной в чуть больше пары дюймов.

Девушка повернула меч к свету, дабы рассмотреть клейма, но отметки возле гарды ей были незнакомы.

- Откуда этот клинок? - поинтересовалась посланница особых поручений, не желая выпускать оружие из рук.

- Я точно не знаю, - пожал плечами бородач. - Тот, кто мне его продал, уверял, что этот меч ковал сам Ярбенуклашзыцер для короля Торвальда, когда тот был еще принцем. И зовется он "Хельгельдсверт"...

- "Ненасытный"... - перевела баронесса. - Не, враки все. Не может быть этому мечу триста лет!

- Может - враки, - развел руками торговец. - А, может, и нет... кто ж его знает? Обоих уж давно нет в живых...

- Ладно, - кивнула легат. - Я беру. Сколько?

- Ну... - протянул гном. - Вещь, можно сказать, историческая, редкая. Дюжину дюжин талеров - и по рукам!

- Это же... - пробормотала путешественница, переводя цену в имперскую монету. - Это же почти сотня квинтариев! За ржавую железку!

- Кому ржавая железка, а кому - редкость редкая, - повторил карлик, оскалившись. - Нет, миледи, можете походить по рынку, еще где поискать...

Девушка скрипнула зубами, сверля бородача злобным взглядом. Вот не зря про подгорный народ ходит молва, что все они - редкостные скряги и крохоборы! Так и есть! Видит же, что меч приглянулся Талагии. И понимает, что за такие сумасшедшие деньги клинок возьмет только имперский служащий!

- Пес с тобой, орчий сын, - прорычала лю Ленх. - Давай сюда меч. И добавь пару кинжалов! Счет направишь Триумвирату!

- Э, нет-нет, - замотал головой торговец. - Так дело не пойдет! Что касается кинжалов - то я в подарок дам, коли меч брать будете. Но плату беру только живой монетой! Золото, серебро... медь не возьму - тащить тяжело будет, да и места много в сундуке займет. Знаю я эти ваши легатские расписки! Года три пройдет, покуда монету получу. Только монеты - и никак иначе!

- Дерьмо драконье, - выругалась легат. - Ладно, твоя взяла! Скоро вернусь!

- Задаток оставить не хотите? - оживился купец. - А то вещь знатная... может уйти!

Девушка молча хлопнула дверью. Ага, уйти может! Какой другой дурак пятьсот имперских золотых выложит за этот артефакт!

От оружейника странница направилась прямиком в "Каменного орла". За пару дней, проведенных в Кагдархейме, посланница успела понять, что этот кабак - лучший во всей цитадели. А магистр Рейстандиус мог посещать только самый лучший!

Путешественница не ошиблась в своих предположениях. Колдун коротал время за столиком, на котором умостился поднос с печеным поросенком, деревянное блюдо с овощами и пузатый кувшин вина пинты на полторы. Чародей, надвинув на глаза широкополую шляпу, как будто спал и лишь кольца, исходящие из длинной трубки, говорили об обратном.

На самом деле маг слушал. Работа Талагии - кромсать на ремни чудовищ, работа магистров - не только ворожить, но и подслушивать сплетни. Что там народ о Триумвирах молвит? Какие песни менестрели, скальды и барды распевают? Какие анекдоты в ходу?

И нечего удивляться тем, кто имел неосторожность сболтнуть лишнего при старике в рваном тряпье, а то и вовсе при пустом месте, каким ветром занесло в пыточную Магистерия. В Соколиной башне быстро язык развяжут, а после - обратно завяжут, чтобы помалкивал. Молча лишнего не сболтнешь!

Лю Ленх плеснула вина в кубок, промочила горло и пихнула Рейстандиуса локтем в бок.

- Мне нужно пятьсот дукатов, - произнесла баронесса.

Колун не поменял позы, даже не вздрогнул. Так же продолжая дымить трубкой, он запустил ладонь в рукав, достал пергаментный вексель, свернутый трубочкой, и положил его на стол.

- Пятьсот, - коротко произнес чародей, не поднимая глаз.

- Что... и все? - удивилась посланница особых поручений. - Даже не спросите - зачем?

Маг едва заметно пожал плечами. Надо - значит надо. К чему лишние вопросы?

- Спасибо, наверное... - неуверенно поблагодарила Талагия, подумав, что нужно было просить больше.

Гораздо больше времени ушло на то, чтобы обналичить вексель в банке, пересчитать все пятьсот монет, чтобы не было обмана. На все ушло около часа, но вскорости баронесса вышла из запасника с объемным, тяжелым кожаным кошелем, натужно трещащим швами, угрожавшими разойтись от веса золота.

Прижимая ценную ношу к груди, легат спустилась к рынку и направилась к лавке оружейника.

- Курда рук! - послышалось страннице. - Хара кадлак!

Девушка замерла, чувствуя, как холодок поднимается по хребту. Она узнала эти слова, эту речь! Именно так говорила старая Яга! Но этого быть не может! Ведьма - мертва! Она сейчас лежит там, за пределами Кагдархейма, в Ротаргардских горах!

Много чудовищ довелось прикончить путешественнице, но именно с Ягой она ни за какие коврижки не хотела бы сойтись в схватке повторно!

Пока Талагия вертела головой, высматривая колдунью, рука сама собой опустилась на пояс, нащупывая отсутствующий меч, забыв, что его сперва еще нужно купить. Баронесса вглядывалась в лица и затылки людей, гномов и гоблинов-рабов, выискивая знакомую фигуру Яги. Такое чудище невозможно просмотреть!

Все было обычным. Странники, торговцы, ремесленники. Ведьмы нигде не было. Нет, показалось! Откуда б ей взяться в цитадели? На такое страшилище точно обратили бы внимание, уже десятки стражей неслись бы к старухе со всех ног, чтобы прикончить уродливую гостью. Иные - в истерике разбегались бы. Точно - показалось.

Успокоив себя, лю Ленх пихнула ногой дверь в лавку оружейника. Здесь что-то незримо поменялось. Вот погасли несколько факелов, что странно - хозяин не удосужился освежить масло в них. Да и самого хозяина нигде не видать.

Поставив кошель на каменный пол, девушка вытащила копье из ближайшей стойки и осторожно, приготовившись в любую секунду отразить нападение, зашагала к прилавку. Там, за столом, и валялся купец. Только, вопреки обыкновению, борода его не свисала на живот, а лежала на спине. Некто свернул гному шею, как воробью.

Перепрыгнув через стойку, посланница особых поручений подняла тряпицу, в которую был завернут меч. "Ненасытного" и след простыл...

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Но вот же мерзкая, пакостная волчица! Как же она вцепилась в свою бесполезную, короткую жизнь! Смысл в той жизни? Сколько ей еще отмеряно? Двадцать лет? Тридцать? Пятьдесят? Ладно, пусть - сто, хотя даже редкие оборотни живут столько. А что потом? Все одно - смерть! Все равно это гораздо меньше, чем прожила Яга и меньше, чем планировала еще прожить. Песчинка в Каротостанскую пустыню, капля в Таррататское море.

А там, в Кагдархейме, колдунью ждали еще два сердца, обещанных гномами за спасение Друма. Еще целых две запасных жизни! Недосягаемые сейчас из-за того, что чародейка не исполнила свою часть договора, не приготовила противоядие.

Хотя... почему недосягаемые? Хотя Яга и стала моложе, ворожить-то она не разучилась! Кто помешает ей забрать сердца силой?

Бросив еще один взгляд на свое отражение, ведьма подобрала засаленное платье, сшитое пауками из обрывков килтов, набросила его на плечи, но тут же, смяв в комок, отшвырнула тряпье в кусты. Нет уж! Лучше совсем пойти нагишом, чем в этом старческом наряде. Да и не стоит прятать такую красоту под одеждой, пока не подвернется что-то поприличнее.

Сверившись с солнцем, девушка зашагала в сторону Громовой горы.

Очень скоро ведунья пожалела о своем решении. Острые камни впивались в пятки, солнце нещадно жгло нежную кожу. Слишком короткой оказалась память, забылось, каково это - быть обычным человеком. Почти человеком. Крылья гаргульи сейчас очень бы пригодились, но они остались лежать там - в горке пепла старого тела, обращенные в камень.

Запыхавшись, чародейка припала к луже, напиваясь. Опустившись на четвереньки, она жадно лакала воду, как собака, путаясь в собственных густых волосах. Тоже отвыкла! Теперь многому придется учиться заново.

Насытившись, Яга присела на камень и задумалась. Вреда больше, или пользы принесет молодое тело? Не улучшить ли его? Да, оно не столь крепкое и выносливое, как прежнее. Но уж больно красивое... жаль расставаться с такой красотой! Может, даже тряхнет стариной, охмурит несколько человеческих, а то и эльфийских самцов! Вот потеха будет!

От такой мысли ведьма звонко рассмеялась. Она-то считала, что давно, тысячи лет назад, переросла такие глупости - нет же! Стоило вернуть прежнюю упругость форм - снова лезет всякое в голову!

Ветер переменился и колдунья поспешно зажала рот ладонью. Порыв принес с собой ароматы пота и квашеной капусты. И не просто запах чьего-то там пота, а хорошо знакомый запах. Одного из тех, кого чародейка преследовала последние дни. Неужели, так скоро представился шанс отомстить?

Месть тоже не была свойственна той, прежней Яге, умудренной опытом. Та Яга была слишком осторожной и знала, что месть - кратчайший путь к погибели. Не видела в ней и смысла. Зачем мстить, если любой сгинет собственной смертью, минует лишь миг в масштабе жизни чародейки? Это все равно, что если б человек мстил укусившему ему комару.

Но то была та, старая Яга. В новом теле бурлила молодая кровь, столь же неразумная и горячая, что любая молодость. И новая Яга требовала отмщения. Не столько за свою смерть, сколько за постигшую неудачу. За урон, нанесенный безупречной репутации древнего создания.

Пригнувшись, колдунья направилась на запах. Через четверть лиги она расслышала неровные шаркающие шаги, какие бывают у человека с больной ногой. А еще чуть погодя разглядела тропку, вьющуюся между скал. По этому серпантину и вышагивал путник. Длинный, тощий, как жердь. При ходьбе он опирался на клюку, неуклюже переставляя правую ногу. Да, Яга не ошиблась! Это - один из той пестрой компании, умыкнувшей волчицу прямо из-под носа ведьмы!

Бур, прихрамывая, плелся по горной тропе. Куда? Он и сам не мог ответить на этот вопрос. Всю жизнь решения за него принимал кто-то другой. В детстве - батька с мамкой, потом - герцог, оруженосцем которому служил парень. Сейчас родители были далеко - там, в Дальдесте, что касается милорда... того и вовсе арестовали, он тоже не мог помочь.

Буру приказали валить прочь, вот он и валил прочь. Прочь из Кагдархейма, прочь из Ротаргардских гор. Забыли только указать, куда именно валить, так что слуга валил туда, куда глядят глаза. Авось, куда-нибудь да и привалит. Хорошо еще, что миледи лю Ленх, преисполненная добродетели, снарядила оруженосца какой-никакой снедью в дорогу и насыпала горсть медяков. На совсем уж крайний случай подарила парню свой кинжал - тот самый, с рукоятью в виде переплетенных змей, с красными камнями в глазах.

Добравшись до тени раскидистого дуба, опасно балансирующего на краю обрыва, вцепившись в камни узловатыми корнями, Бур присел на валун, смахнул со лба пот и отхлебнул из фляги. Вода. Простая вода. Нет, слуга не рассчитывал на вино, но баронесса могла бы расщедриться хотя бы на эль!

Закупорив пробку, парень поднял глаза на грохот осыпающейся со склона гальки. С вершины, ловко перебирая ногами, спускалась дева.

- Эвона как, - пробормотал оруженосец, подумав что в последнее время ему особенно везет на нагих красавиц.

Чего греха таить - дева была хороша! Точеная фигурка - стройная, но с формами. Слегка смугловата на вкус Бура, но после двух недель похода он бы и на козу запрыгнул, а тут такая... грязновата только, отмыть бы не помешало. Но это потом.

Засунув флягу в мешок, парень поспешно вскочил с камня и приосанился, расправив плечи. Незнакомка успела спуститься на тропу. Острые ушки и выпирающие клыки, вкупе со смуглой кожей, красноречиво указывали на то, что кто-то из ее родителей согрешил не то с орком, не то с гоблином. Да какая, к Темнейшему, разница? Дареному коню в зубы не смотрят!

- Доброго вам денечка, - поздоровался слуга, заворожено наблюдая за плавным покачиванием бедер таинственной девы.

Она же вообще не была настроена на разговоры. Подойдя к парню вплотную, таинственная странница прижалась к нему своим упругим, горячим телом, обвив руками шею, и прильнула своими губами к губам оруженосца.

Поцелуй оказался настолько крепким, что у парня закружилась голова. Дав волю своим рукам, он обнял хрупкий девичий стан, постепенно опуская ладони все ниже - туда, где приличные особы носят юбки. Незнакомка не возражала против такого обхождения - напротив, нежно гладила путника по груди, расшнуровывая рубаху, обещая продолжение случайного знакомства.

Одурманенный близостью женского тела, Бур далеко не сразу почувствовал боль. Сперва он ощутил солоноватый привкус крови во рту, а затем... затем он увидел собственное сердце, все еще живое, все еще бьющееся. Трепещущее, прощающееся с каждым ударом с жизнью сердце, бабенка сжимала в окровавленной пятерне.

- Злак кудра бадрык, - улыбнулась ведьма, слизывая красноту с собственных губ.

Выпустив оруженосца из объятий, Яга легонько толкнула умирающее тело и парень грохнулся в редкую траву, тянущуюся к солнцу сквозь камни.

Первый готов! А это было проще, чем казалось вначале! Правда, колдунья почти не получила удовольствия - нужно было растянуть убийство, поиграть с жертвой. Возможно, даже дать ему насытиться собой перед смертью...

Отшвырнув остановившееся сердце, девушка с жадностью слизала кровь с руки. Все же, свежая, теплая человеческая кровь гораздо вкуснее, чем кровь барсуков, белок и горных козлов. Из-за осторожности, боясь быть обнаруженной охотниками на ведьм, чародейка отказывала себе в таком лакомстве, лишь изредка позволяя себе испить какого-нибудь заблудшего странника или одинокого охотника. Не слишком часто - раз в сотню-другую лет.

Усевшись сверху на покойника, ведунья разжала его челюсти и рванула язык, выдирая его из гортани. Теперь - черед за своим, чтобы молвить речью людей. Уцепившись за собственный язык, Яга потянула... и сразу завопила от боли!

Как же это больно - расчленять себя впервые, пока все суставы, кости и жилы еще целые! Из глаз брызнули слезы и девушка перестала истязать себя. Нет! Это тело слишком молодое, красивое, целое. Слишком новое. Улучшить себя она всегда успеет, а вернуть прежнюю стать можно исключительно через смерть.

Раздев покойника, колдунья свистнула двух бобров и отправила их отстирывать от крови одежду в ближайшем ручье. Единственное, что осталось незапачканным - сапоги, которые чародейка отставила в сторонку.

Развязав мешок, ведунья высыпала содержимое на тропинку. Еда, вода... хоть бы вином запася в дорогу! Вина ведьма тоже не пила достаточно давно. Самое полезное - кошель с медяками и кинжал, прочее - хлам.

Облачившись в чистые, но все еще мокрые вещи, Яга заткнула кинжал за пояс, собрала нехитрый скарб в котомку, и, закинув мешок на плечи, отправилась по тропинке туда, откуда шел Бур - в Кагдархейм, твердыню гномов. Туда, где чародейка надеялась разжиться парой запасных сердец и, чем Темнейший не шутит, свершить месть над обидчиками.

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Четверка оборванцев пересекла Каменный мост как раз к утренней смене стражи. Гном с всколченной бородой, в изодранном килте, открывающем больше, чем должен показывать килт. За ним - грязная, лохматая девка. Следом - два крестьянина, причем один позволял заподозрить в себе разбойника. Его лохмотья, которые некогда были богато украшенной одеждой, он вне всяких сомнений снял с состоятельного путника. А сапоги и сейчас можно было б выгодно обменять в кабаке на кружку-другую эля.

- Стой, - простер вперед ладонь стражник. - В Кагдархейме не место попрошайкам!

- Разуй глаза, - прорычал карлик. - Я - Трапезунислатбарад, купец золотой нити!

- Ну да, - хохотнул воин. - А я тогда - король Торвальд!

- Позвольте, Ваше Величество, - вмешалась оборванка. - Я - баронесса лю Ленх, посланница особых поручений Триумвиров! - Подтверждая свои слова она продемонстрировала медный жетон.

- Э... - поскреб затылок охранник, надвинув шлем на лоб. - А эти крестьяне?..

- Герцог Дальдест с оруженосцем, - представился Иверий.

- Проходите, наверное... - пожал плечами бородач.

Стражник посторонился, пропуская странную процессию, но еще долго смотрел им в след с большим подозрением.

Миновав подъемный мост, скрипящий натянутыми цепями, отряд вошел в цитадель. Четверо. Их тех, кто принял вызов старой ведьмы, осталось всего четверо. Ровно половина. Остальные лежали там, в Ротаргардских горах, так и не упокоенные должным образом. Скорее всего, уже и тел никаких нет - одни кости, обглоданные кобольдами и хищниками.

По улице, прорубленной в скале трудолюбивыми гномами, освещенной факелами, сновали коренастые карлики. Ювелир в пурпурном камзоле, кузнец в кожаном фартуке, водонос с телегой, груженой бочками. И все - все, без исключения сторонились компании в лохмотьях. Даже гоблин-дворник в рабском ошейнике недовольно поморщился, заметив принесенные комья грязи и поспешил смести их в темный угол.

- Я б сейчас пожрал и промочил глотку, - заявил Трап. - Приглашаю всех за свой...

Осекшись, бородач похлопал себя по поясу, но искомый кошель так и не зазвенел золотом.

- Я угощаю, - хлопнула купца по плечу Талагия. - Могу поклясться Темнейшим, что Триумвиров завалялась пара лишних монет, чтобы оплатить четыре корочки хлеба и четыре кружки воды.

Следуя за гномом, который знал Кагдархейм как свои пять пальцев, особенно - ту его часть, что касалось кабаков, путники зашли в заведение со звучным названием "Каменный орел". Хозяин, протиравший пустующие в столь ранний час столики, смерил компанию презрительным взглядом, и изрек:

- Мест нет!

- Клянусь Всеотцом, - прорычал купец, поглаживая секиру. - Сейчас я...

Баронесса опередила спутника, звякнув полным кошелем. Места сразу нашлись, пусть и в самом далеком и темном закутке. Все еще морща нос, трактирщик принес по кружке эля и, приняв заказ, посмешил на кухню.

- Я б сейчас коня съел, - прошептал Бур, вслушиваясь в звон кастрюль.

- Тебе лишь бы брюхо набить, бестолочь, - хохотнул одноглазый.

Впрочем, и его желудок издавал рычащие звуки, намекая, что пора бы и подкрепиться. Сдув с эля пенную шапку, герцог с наслаждением припал к кружке.

- За победу, - произнесла тост воительница. - Наверное...

- Еще б одна такая победа - и нас бы вовсе не осталось, - заметил Трап.

Путники не успели насладиться заслуженным завтраком. Дверь "Каменного орла" распахнулась от сильного удара и в таверну вломились три квада гвардейцев, вооруженных топорами, с щитами, закрывающими тела стражников от носков сапок и до самого носа. Возглавлял отряд капитан в золоченой броне. Самый низкий из всех, хотя недостаток роста с лихвой компенсировался высотой гребня на шлеме с узкими прорезями для глаз, из-под которого торчала борода, заплетенная в косы.

- Трапезунислатбарад, - гаркнул командир. - Тебя и спутников приказано взять под арест и доставить к королю Храданиталптархсандилидарукадраду!

Лоб баронессы с глухим стуком встретился со столешницей. Она, конечно, понимала гордость гномов своими именами, которые с возрастом становятся лишь длиннее, ведь каждая буква в имени означала какой-либо подвиг, совершенный карликом. Но все хорошо в меру. Король горного народа меры точно не знал. Во всяком случае - в подвигах, что нашло в отражении его, несомненно, заслуженного имени.

- Ну... - развел руками Трап. - Раз король требует...

- Во вчерашнего утра не жрамши, - заныл Бур.

- Ничего-ничего, - успокоил офицер. - В темнице скоро завтрак подают. Превосходная каша с плесенью!

Гвардейцы громко заржали, довольные шуткой командира.

- Тогда нужно поторопиться, пока крысы все не сожрали, - забеспокоился купец.

Бородачи отняли все оружие, что смогли найти у путешественников - секиру карлика, кинжалы Талагии, Дальдеста и слуги. Под бдительным конвоем их провели по галереям в самый верх Громовой горы, где располагался тронный зал. Случайные прохожие все так же сторонились странную процессию, но теперь в их взглядах читалась не брезгливость, а настороженность и любопытство.

Свет утреннего солнца, пробиваясь через мозаичные окна, играл разноцветными бликами на гранитном полу зала, устланного каротостанскими коврами, и зеленых колоннах. Сам король восседал на троне, высеченном из цельного куска малахита, и откровенно скучал, расчесывая бороду всей пятерней, глубоко запуская пальцы в волосы. Корона, сплошь усыпанная алмазами, изумрудами и шпинелью, небрежно висела на подлокотнике.

Кроме короля, стражи и Трапа в помещении находился еще один гном. Широкий, приземистый. Словно, когда его вытесывали из камня, глыба упала набок, да так и осталась, а мастеру было лень воротить скалу, вот он и изваял карлика более широкого, чем высокого. Видно, что незнакомец недавно перенес нешуточную хворь - все еще бледный, он устало опирался на стальную клюку.

- Друмкадаристеркин, клянусь своей бородой! - прошипел купец. - И живой!

- Он! - завопил карлик, указывая на Трапезунислатбарада. - Это он меня отравил!

- Вранье! - решительно заявил гном. - Как бы я тебя отравил, если ты живой до сиз пор?

- Я, - прозвучал голос. - Я его вылечил.

Все гномы, кроме короля, герцог и оруженосец закрутили головами в поисках его источника, Талагия же глубоко вздохнула, спрятав глаза в пол. Она знала этот голос. И знала, что искать его бесполезно, пока он сам не захочет показаться.

Пустота по правую руку от трона рухнула, подобно портьере, лишенной гардины, оставив иней на камнях и перед публикой предстал высокий старик с белой бородой, длиной до самых сапог, в плаще и широкополой остроконечной шляпе. Бур вскрикнул от неожиданности, Иверий, снова забыв, что меч потерян, дернул рукой к поясу. Колдун же широко улыбался, довольный произведенным эффектом. Еще одним пассом он стряхнул мантию пустоты, являя толстую книгу в кожаном переплете, изрядно потрепанным временем.

- Магистр Рейстандиус, - поклонилась баронесса.

- Легат, - ответил легким кивком волшебник. - И вы в этом принимали участие?

- Нет-нет, - замотал головой купец. - Она была в плену у Яги.

- Подтверждаю, - добавил Дальдест.

- И то хорошо, - улыбнулся колдун. - Я уж думал, что вы потеряли не только коня и меч, но и совесть! Постойте... - нахмурился он. - У какой Яги? У этой Яги? - уточнил маг, указав на книгу.

- У той самой, - подтвердила лю Ленх.

- Где она? - забеспокоился чародей.

- Мертва, - коротко констатировала посланница. - Я перегрызла ей горло.

- Невероятно, - прошептал Рейстандиус. - Ладно, легат, с вами позже разберемся. Что касается вас, Трапезунислатбарад, то одного владения гримуаром Орисдейстуса достаточно, чтобы приговорить вас к смерти. Согласно циркуляра Магистерия от тысяча сто пятьдесят четвертого года все колдовские, магические, чародейские, волшебные, знахарские, шаманские... ничего не забыл?

- Ведьмовские, - подсказала Талагия.

- Да, ведьмовские книги, - продолжил старик. - Подлежат в случае обнаружения немедленной сдачи в Магистерий. При невозможности сдачи в Магистерий таковые книги подлежат сожжению. Неповиновение карается... чем?

- Смертью, - подсказал Храданиталптархсандилидарукадрад, беспокойно ерзая на троне. - Теперь-то я могу идти?

- Еще несколько мгновений, Ваше Величество, - отмахнулся Рейстандиус. - Но - да, вы правы! Неисполнение предписаний циркуляра карается смертью! И это - даже без учета приготовленного вами, почтенный Трапезунислатбарад, яда! Применение черной магии - само по себе карается смертью!

- А я? - осторожно осведомился одноглазый. - Я не владел гримуаром, не ворожил. Что со мной?

- Соучастие в покушении на убийство, - ответил за колдуна король, широко зевнув. - Тоже мало приятного. Скорее всего, тебе Иверий Бесславный, просто отрубят голову, а не сожгут на костре.

- Согласен, - побледнел герцог. - Приятного мало.

- Помилуйте, Ваша Темность, - завопил Бур, упав на колени. - Я нигде не участвовал! Я лишь исполнял указания своего господина!

Чародей с правителем гномов переглянулись и расхохотались.

- Еще мы слугам-то головы не рубили, - выговорил Рейстандиус, смахивая проступившие от смеха слезы. - Вали на все четыре стороны! Но лучше на глаза мне больше не попадайся!

Гвардейцы, взяв арестантов под руки, повели их к выходу из зала. Оруженосец так и остался на коленях, осмысливая неожиданное счастье. Лю ленх посторонилась, пропуская процессию. И, кода с ней поравнялся Дальдест, не смогла удержаться.

- До встречи, милорд, - шепнула Талагия.

- Скорее, прощай, дочка...

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Яга начала подозревать, что ее настигло какое-то проклятье. Насекомые вообще не смогли убить кого-либо из путников, смертные оказались слишком находчивыми. Еще дождь помешал. Хотя бы атака гнуса еще больше задержала компанию. Теперь они точно не дойдут до Громовой горы до заката. И то хорошо!

Ведьма покачала головой, пожевывая сушеный гриб, подкрепляясь перед решающим боем. Нет, эти смертные совсем от рук отбились! Страх потеряли! Да каких-то двадцать тысяч лет назад они б сами, по первому зову, приволокли оборотня, закованного в цепи! Еще бы радовались, что живы остались! А эти - убегают, мечами машут и из арбалета стреляют! Темнейшего на них нет!

Закинув в рот горсть ягод, колдунья выглянула в окно. Солнце садилось. Пора собираться. Одев крылья, старуха достала из укромного места свое самое ценное сокровище - резную шкатулку. Бережно открыв крышку, карга залюбовалась ярким свечением, исходящим из ларца. Сердце феникса! Ключ к бессмертию.

Давненько ей не попадался такой клад! Да и это сердце карга получила в оплату лечебного зелья для прокаженного гнома. После приготовления зелья племянник Друмкадаристеркина обещал еще два таких же.

Признаться, и фениксы последнюю тысячу лет встречались исключительно редко. Мастера, кто мог правильно изъять сердце - еще реже. Вся хитрость заключалась в том, чтобы вырезать еще бьющееся сердце из еще живой птицы. Если феникс помрет в процессе - тут же рассыплется в пепел, чтобы восстать вновь.

Раздвинув ребра, Яга достала из груди свое старое, блеклое, потемневшее от времени и черной магии сердце, судорожно сокращающееся в руке, и заменила его на другое - жаркое сердце волшебной птицы. Вздрогнув, ведьма довольно замурлыкала, ощутив прилив сил.

Выбравшись на волю, старуха завыла на полную луну, подражая оборотню, вытянув змеиную шею. Закашлялась, осознав, что прочие части тела не столь свежи, как новое сердце. И, оттолкнувшись от земли, взмахнула крыльями.

- Слышали? - остановился Трап, положив ладонь на древко секиры. - Волк?

- Нет, - покачал головой Дальдест. - Это что-то другое... дочка, не твои сородичи?

- Вряд ли, - возразила Талагия. - Оборотня я б узнала.

Отряд взобрался на пригорок. Там, на юго-западе, уже виднелась Громовая гора, угадывались очертания башен Кагдархейма и чудился факельный свет в окнах цитадели. Хотя свет, скорее, лишь чудился. Разглядеть не то что факелы, но и сами окна с такого расстояния не представлялось возможным.

- Всего ничего осталось! - воскликнул Брок. - Ускоримся!

- Куда там ускоримся? - пропыхтел герцог. - У меня сейчас ноги отвалятся!

Разговор прервал скрежет когтей по камням. Все, как один, повернулись, чтобы увидеть тот кошмар, в который превратила себя колдунья. Щелкнув клыками, Яга зашипела, подняв жало над головой.

- Все, - устало произнес Иверий. - Лучше я погибну в бою, чем сделаю еще хоть шаг!

Достав меч, милорд отбросил ножны и широко расставил ноги, приготовившись отразить атаку. Яга, пристально уставившись на волчицу, вытянула шею, подобно гусю, пытающемуся щипнуть обидчика, ринулась на Тагалию, игнорируя одноглазого. Все тело карги колыхалось в такт шагам, скорпионье жало раскачивалось из стороны в сторону, но голова оставалась неподвижной, словно соединенная с землей и небом невидимыми цепями.

Оба гнома, обнажив оружие, сомкнули шеренгу, загораживая собой баронессу. Когда ведьма промчалась мимо герцога, тот сделал выпад, целясь острием меча под крыло, но колдунья, даже не поворачиваясь, отбросила седого воина ударом хвоста. Пролетев саженей пять, мужчина тяжело грохнулся на камни, прогремев доспехами, что колоколом.

- Беги, - бросил Трап Талагии. - Мы ее задержим.

- Нет, - возразила легат, поднимая клинок.

- Мы ей не нужны! - напомнил карлик.

Девушка не шелохнулась.

Яга налетела на бородачей, действуя головой, как тараном, разметав защитников, и потянулась к баронессе, но девушка успела отпрыгнуть и сразу пригнуться, уклоняясь от просвистевшего над ней хвоста. Ведьма затормозила, высекая когтями искры о камень, развернулась... теперь в атаку пошла лю Ленх. Меч воительницы со свистом разрезал воздух, разбивая редкие капли угасающего дождя, мелькая в опасной близости от лица колдуньи.

Старуха тоже обладала опытом рукопашных схваток. Вытягивая шею, делая очередной выпад, она простирала вперед крылья, защищая уязвимые места перепончатой броней гаргульи.

Оба гнома, придя в чувства, встали по сторонам от Талагии, защищая посланницу от боковых атак. Тяжелая мохнатая лапа ведьмы гремела о щит Брока, а коготь скорпиона звенел, встречаясь с секирой Трапа.

- Эк меня приложило, - тряхнул головой милорд, поднимаясь на ноги.

Он скинул помятый ударом нагрудник, висевший на одной пряжке, представляющий уже большую помеху, нежели защиту, и оглянулся в поисках меча. Клинок канул в небытие. Может, он лежал где-то близко, всего в аршине от хозяина, сливаясь металлическим блеском с отражением луны в мокрых камнях. Поиски лишь отняли б бесценное время.

Выдернув кинжал, Дальдест попытался зайти с фланга, но тут же был свален наземь ударом крыла.

Решив сменить тактику, Яга распростерла крылья и попыталась подняться к облакам, чтобы напасть сверху, оставаясь недостижимой для оружия смертных.

- Не спеши, орчья дочь! - завопил Брок.

Отбросив цеп и щит, он вцепился в хвост ведьмы, не давая той оторваться от земли. Яга прыгала, пытаясь стряхнуть лишний груз, барахтающий ногами в грязи, утяжеленный доспехами, но карлик держался мертвой хваткой. Проще было б выдернуть горы и, перевернув, вколотить их пиками в землю, чем вырвать хвост из ладоней гнома.

Воспользовавшись моментом, воспользовавшись тем, что старуха, занявшись Броком, отвлеклась и открылась, лю Ленх, припав на колено, ткнула жалом меча в самое пузо ведуньи. Клинок, жалобно пропев свою последнюю песнь, рассыпался на осколки, встретившись с чешуей василиска.

- Да что же ты такое! - выкрикнул в сердцах Трап.

Купец с ужасом представил давние времена, когда таких чудовищ в Ротаргардских горах было больше. Гораздо больше! Непонятно - как что-то живое дошло до нынешних дней!

Баронесса думала примерно о том же. Она думала о том, что если бессильна сталь - то нужна магия.

Карга завертелась волчком, чтобы сбросить прилипшего гнома. И Брок начал соскальзывать по окропленному дождем хвосту, скрипя зубами, медленно, но верно приближаясь к жалу. Сколь бы не велика была решимость гнома - она не была бесконечной. Как и сам хвост. Жало, процарапав нагрудник, скрылось в бороде карлика. Еще немного - и держаться стало не за что. Брок отлетел, пропоров носом обломки скальной породы, оставляя за собой глубокую борозду. Встать маленький воин уже не успел. Ядовитый шип пригвоздил гнома к скалам, пробив насквозь и кирасу, и кольчугу, и тело карлика.

Яга вновь повернулась к совей заветной цели - к Тагалии. Волчица уже стояла на четырех лапах, царапая когтями землю. Сбив с ног Трапа, запустив в него телом покойного соратника, ведьма двинулась на девушку. Теперь нужно осторожно, аккуратно. Чтобы не убить. А, если ранить - то легко, чтобы остатков крови хватило на зелье.

Старуха сделала ложный выпад слева, притворившись, будто собирается боднуть легата рогами. На деле - ударила крылом справа. Затем сделала ложный выпад справа, и, стоило посланнице метнуться влево - схватила волчицу за горло белой рукой.

Лю Ленх слишком поздно сообразила, что попалась в ловушку. Ведьма крепко сжимала кулак, не давая разомкнуть челюсти, отнеся баронессу подальше, дабы та не могла дотянуться до тела когтями. Воительнице осталось лишь скулить и бить хвостом, вздыбливая комья грязи.

Ведунья ликовала. Опыт тысячелетий не прошел даром. Она победила! Оскалившись, колдунья пристально посмотрела в глаза волчицы, в которых угасала жизнь.

- Я спасу вас, миледи! - прозвучал неожиданный крик.

Бур, подоспевший к месту битвы, запрыгнул на спину Яги и принялся кромсать кинжалом шею и крылья карги, нанося беспорядочные удары. Чудовище вздрогнуло. Не от страха или от боли, а от неожиданности. Отвлеклось, ослабив хватку на долю секунды.

И этой доли секунды Талагии хватило, чтобы извернуться, ускользая из хватки, и вцепиться в глотку старухи. Девушка подпрыгнула так высоко, как только могла, чтобы запустить клыки под самым подбородком ведьмы.

Колдунья, заверещав, уже от обиды и боли, затрясла головой. Схватив волчицу за задние лапы попыталась оторвать ее от шеи, но тут же выпустила. Так становилось только хуже, еще больнее.

Прожив тысячи лет, Яга неоднократно умирала. И сейчас карга поняла - она умрет.

Лю Ленх с остервенением мотала головой, крепче и крепче сжимая клыки, ощущая, как продавливается податливая змеиная плоть. Рычала, чувствуя на языке соленый привкус крови. И продолжала сжимать зубы даже тогда, когда старуха перестала трепыхаться.

- Хватит, дочка, - погладил Дальдест шерсть волчицы. - Она уже мертва.

Встретившись взглядом с оборотнем, герцог поспешно отпрыгнул, нащупывая на поясе рукоять потерянного меча. Талагия, все еще пребывавшая в запале боя, зарычала, приготовившись наброситься на друга семьи, но вовремя опомнилась.

Рубанув напоследок лапой по уродливой роже ведьмы, оставив пять глубоких царапан, посланница Триумвиров свернулась калачиком и начала обратное превращение. Не прошло и минуты, как в луже черной крови лежала красивая, обнаженная девушка с темными синяками на светлой коже.

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Путешественники долго спорили, как поступить с телами. Понятно, что если оставить как есть - они станут пищей кобольдов. Чтобы закопать погибших - не было лопат. Да и прожорливые шакалы все равно доберутся до трупов. А чтобы сжечь - не было времени, дабы натаскать хворост. И сил тоже не было.

В возможность добраться до Кагдархейма за день уже никто не верил. Странники сомневались и в том, смогут ли они пережить еще одну встречу с Ягой, если задержатся в горах лишнюю ночь.

После недолгих пререканий решили оставить павших как есть. Все равно нет возможности провести погребальные обряды. Здесь же, после короткого совещания, решили продолжить путь ночью. Надежда достичь цитадели, хоть и призрачная, но оставалась.

Весьма и весьма призрачная надежда. Каждый отдавал себе отчет в том, что обманывает себя точно так, как милорд обманывал Тома, обещая оруженосцу, что тот еще спляшет на свадьбе сестры.

Наспех перекусив, отряд продолжил поход к гномьей твердыне.

Вскоре горизонт по левую руку окрасился багровым. Солнце пробуждалось, рисуя длинные тени. С пиков натекал туман, клубясь в низинах высокогорной долины.

- Будет дождь, - заметила Талагия, принюхавшись.

- Вряд ли, -возразил Трап. - Хотя... кто его знает?

Баронесса удивилась мудрости командира. Он и указал на ее неправоту, но, вместе с тем, допустил возможность дождя, оставив последнее слово за собой.

К полудню, когда отряд остановился на привал, воздух пропитался душной влагой. На западе клубились темные тучи. Нет, это не тот ураган, что вынудил легата искать укрытия в Йерйерхейме. Скорее - средний дождь, если облака не растеряют всю влагу по пути. А средний дождь - это именно то, чего все так жаждали, то, по чему все так соскучились.

- Все, - резюмировал герцог, постучав по дню фляги. - Вода кончилась.

- Там, - указал кивком Трап. - Ручей. Можно набрать.

- Я пойду, милорд? - спросил Бур, собирая фляги.

- Валяй, - дозволил хозяин. - Только осторожней. Ежели чего - кричи.

- О, милорд, - расплылся в улыбке слуга. - Ежели чего - я так крикну... так крикну!

- Заткнись и проваливай! - рявкнул Дальдест.

- Да, милорд. Конечно, милорд. Но, если я начну кричать, милорд...

- Бур, орчий ты сын!

Собрав меха, бурдюки и фляги, парень отправился к ручью. Оставшиеся, разделив скудные остатки провианта, не забыв выделить долю оруженосца, пообедали. Оно и лучше, что пищи больше не осталось, от еды тянет в сон, а спать путешественники не собирались до самой цитадели.

- Копье забыл, бездарь, - проворчал Иверий, пнув древко.

- Не хотела говорить, - произнесла посланница, шлепнув себя по шее. - Но Том сильно на тебя похож. Был похож...

- Всякое бывало... - ответил герцог, отмахиваясь от насекомых. - У меня была бурная молодость! Право первой ночи - сама знаешь... эх, дочка, видела бы ты меня двадцать лет назад!

- Ты и сейчас нчего, - хихикнула Талагия, отгоняя назойливую муху.

- Вот орчьи дети! - выругался Трап, хлопая себя по открытым участкам кожи.

- Дерьмо драконье! - согласился Брок, разгоняя гнус. - Злые, как собаки дикие!

- Постойте... - нахмурилась лю Ленх.

Воздух сгущался, наполняясь крылатыми паразитами. Пока они больше раздражали, чем причиняя какие-то ощутимые травмы, но баронесса уже знала, что в Ротаргадских горах не все насекомые безобидны. Встречаются и самые настоящие звери, как шершень, цапнувший воительницу несколько дней назад.

- Думаешь, снова Яга? - подозрительно сощурился командир.

- Гаргулья бешеная! - завопил милорд, подскакивая от укуса осы. - Чтоб ты сдохла, гнида!

- Бренди! - дернула легат за рукав карлика, намереваясь повторить огненный смерч Парса. - Где бренди?

- Все давно вышло, - прорычал Трапезунислатбарад, отбиваясь от мошкары.

- Ручей! - воскликнула девушка. - Все в ручей!

Подавая пример, она первая вскочила на ноги и устремилась в ту сторону, куда ушел Бур. Как раз вовремя - злобно жужжа к месту привала приближалась тяжелая конница - полосатые, злобные шершни.

Талагия неслась первой, за ней гремел доспехами Дальдест, замыкали цепочку гномы, чьи короткие ноги были хороши под низкими сводами шахт, но совершенно не приспособлены к бегу. Мошкара, пусть и вообще не использующая ноги в погоне, все равно уверенно опережала путешественников, пытаясь залепить глаза, залезть в нос, рот и уши.

Оруженосец, набирающий флягу, стоя с закатанными штанами по колено в воде, разинул рот от удивления, завидев стремительный бег спутников, ломящихся сквозь кусты, и тут же захрипел, проглотив комара.

- Ныряй! - крикнула ему лю Ленх. - Ныряй, дурень!

Подняв сноп брызг, баронесса вбежала в ручей и, вытянув вперед руки, сиганула под воду. Рядом с громким всплеском приземлился милорд, а чуть погодя - оба гнома. Последним нырнул Бур, получив пару ощутимых укусов. Над правым глазом парня и на левой скуле разрастались огромные волдыри.

Ручей оказался достаточно глубоким, чтобы скрыть с головой путешественников, усевшихся на дно. Всех, кроме слуги, надежно удерживал под водой вес доспехов. Бур, несмотря на худобу, постоянно всплывал и гномам пришлось взять парня за руки, утянув на дно.

Люди, как известно, не рыбы. Да и гномы - не рыбы. И тем, и другим приходится дышать. Ситуация требовала не просто скорейшего, а немедленного решения. Заложники гнуса поочередно выныривали, хватая ртом воздух, и вновь скрывались под водой, смывая налипших на головы насекомых.

Выход нашла посланница. Отыскав почти вслепую стебли тростника, она рубанула кинжалом снизу и укоротила их сверху, превращая в трубки, пригодные для дыхания. Как бы сейчас пригодился любой, самый захудалый маг, чтобы спалить всю эту крылатую братию одним движением пальца! Наслать на них гром, молнию и каплю огня! Воительница недолюбливала колдунов, но, порой, осознавала их полезность.

Пятеро странников, вооружившись тростинками, розданными путешественницей, сидели на дне, как раки, глядя на солнце сквозь водную рябь. Мелкий гнус все равно пробирался через трубки, залезая в рот - приходилось отрываться от тростника и отплевываться, но шершни были слишком крупными, чтобы пробраться в столь узкий лаз. И на том спасибо.

Трап делал отчаянные знаки, но, видя, что его никто не понимает, махнул рукой и, перебирая ногами по дну, поднимая облака ила, направился вниз по течению, следуя изгибам русла. За время короткого знакомства купец заслужил полного доверия Талагии и баронесса последовала за ним. За легатом - все остальные.

Казалось, отряд находится под водой уже вечность и пройдена не одна тысяча лиг, хотя на деле странники преодолели не больше полутора сотен саженей. Дно начало уходить по уклон, течение ощутимо ускорялось. Рокот, распространяющийся под водой, давил на уши, постоянно усиливаясь.

Внезапно возглавляющий колонну Трап вынырнул, глотнув воздуха, и пропал с глаз. Через несколько шагов баронесса обнаружила отсутствие дна. Водопад! Тоже вынырнув, набрав полные легкие воздуха, легат сиганула с кручи. Пролетев с полторы дюжины саженей, легат плюхнулась в воду, достав задним местом до дна. К счастью, и дно, и заднее место были достаточно мягкими, чтобы обойтись без переломов.

Отфыркиваясь, девушка поспешно отплыла в сторону, чтобы не попасть под град падающих тел. Протерев глаза, посланница разглядела гнома, уже выбирающегося на берег. Берег озерца в том самом ущелье, где воительницу цапнул шершень!

Это насколько же далеко ведьма утащила Талагию! И сколько времени она пролежала в бессознательном состоянии в избушке Яги! Лю Ленх попыталась посчитать дни по фазам луны, но отбросила эту затею. Пока не было полнолуния, волчица не обращала внимание на ночное светило.

Один за другим раздались еще три всплеска и трое последних членов отряда вынырнули из воды.

- Кажется, оторвались, - пробормотал гном, выжимая бороду.

- Надолго ли? - покачал головой герцог.

- Думаю, можно не волноваться, - ответил купец, указывая на небо. - Сейчас ливанет!

Густые дождевые облака укутали горные пики. По всем признакам дождь неминуем и начнется он в считанные минуты.

- Прекрасно, - пробормотал Брок, вытряхивая из рога комья пороха. - Порох отсырел, арбалета нет.

- Я копье потерял, - заметил Бур.

- Не потерял, а забыл, бездарь, - цыкнул милорд.

- И, кажется, вывихнул ногу!

- Да как ты так умудрился, недотепа! - выругался Дальдест.

Иверий так же остался без шлема и щита, или оставленных в месте последнего привала, или утопленных в водопаде. Баронесса похлопала себя по бокам, проверяя оружие. Меч и оба кинжала были при ней. Плохо, что все фляги лежали на берегу ручья, там, где слуга наполнял их водой.

С неба посыпались крупные капли. В прошлый раз, когда Талагия остановилась в этом ущелье, она молила о дожде, но на сегодня купаний ей было достаточным. Воительница поспешила спрятаться под сенью дубов. Заметив окончательно высохший кусок пряника, легат подцепила его носком сапога и с ненавистью отправила куда подальше.

- Пора идти, - напомнил купец. - Дождь - это наше спасение. Пока льет, гнус не сунется.

- А как же Бур? - дернула головой баронесса. - Он вряд ли сможет идти.

Оруженосец, сняв сапог, растирал опухшую ногу. Раненый член отряда будет тормозить всю компанию, лишая последних шансов достичь Кагдархейма до заката.

- Идите, милорд, - решительно заявил слуга. - Идите без меня.

- Она ж тебя на куски порвет! - печально проговорил одноглазый.

- Зачем он ей? - пожал плечами Брок. - Ведьме нужна миледи. Вряд ли она будет тратить время на оруженосца.

- Да, - поддержал соплеменника Трап. - Ночи все еще короткие...

- Постой-ка, парень, - прищурился Брокадинастер. - Примерь-ка...

Бородач протянул Буру аркебузу, как раз подошедшую по размеру, чтобы слуга использовал ее, как костыль.

- Идеально, - оскалился карлик. - Мне она все равно без толку - порох насквозь промок.

- Держи еще, - лю Ленх вручила молодому человеку один из своих кинжалов. - На всякий случай...

- Спасибо, миледи, - засиял оруженосец. - Идите, я вас догоню!

- Тогда не прощаемся, балбес, - хлопнул его по плечу одноглазый. - Встретимся в Кагдархейме!

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Спешить некуда. Гномы ни за что не успеют в Кагдархейм до заката второго дня. Значит, у колдуньи в запасе часть ночи, день и еще одна ночь. Времени предостаточно!

Перекусив прибежавшим на зов енотом, даже не утруждая себя тем, чтобы сварить его - лишь содрав шкуру, Яга начала сборы.

Скинув с себя пестрое от заплат платье, ведьма сняла и свою сморщенную кожу, аккуратно свернув ее и уложив на топчан. Достав из сундука шкуру василиска, старуха натянула ее на себя, словно сарафан, придирчиво разгладив складки, подобно столичной моднице, примеряющей праздничный наряд. Вырвав из суставов ноги, карга заменила их на когтистые лапы гарпии. Выплюнув в ладонь зубы, Яга, устроившись перед зеркалом, долго старалась, вставляя львиные клыки. Свернутая кольцом шея виверны нашлась на дне все того же ларя. Старуха сняла голову и, примостив к туловищу длинную шею болотного дракона, вернула свой седой, залатанный беличьим мехом кочан на место. Теперь, снова одев платье, колдунья вкрутила в череп рога минотавра. Рогов в закромах завалялось целых пять и ведьма, не скупясь, поставила все пять. Довершил туалет хвост мантикоры, жало на конце которого ведунья основательно подправила точильным камнем. Попробовав пальцем, удовлетворившись остротой шипа, Яга задрала подол и воткнула в копчик хвост.

Осмотревшись в зеркало, колдунья осталась довольной. Сняв со стены крылья, она вышла из избы и устремилась в облака, туда, где сияла полная луна.

К утесу, где брала начало гномья тропа, а если смотреть снизу - напротив, где дорога заканчивалась, ведьма прибыла к самому разгару схватки путешественников с кобольдами. С первого взгляда было очевидно, что сражение складывается не в пользу последних. Шакалы уже потеряли не менее полусотни убитыми, а из обороняющихся получил ранение единственный оруженосец.

Бесшумно взмахивая крыльями, Яга кружила в ночном небе, высматривая цель. Конечно, хотелось сразу схватить волчицу, да та слишком быстро металась по полю брани, к тому же была у всех на виду.

А вот оруженосец... подволакивая прокушенную ногу, он осторожно отходил в тыл. Его-то и выбрала ведьма.

Спикировав на парня, колдунья вцепилась в его плечи когтями гарпии и взмыла обратно быстрее, чем тот успел пискнуть. Жертва трепыхалась, силясь вырваться, пришлось слегка придушить добычу.

Унеся человека на безопасное расстояние, карга приземлилась, ослабив хватку. Оруженосец, онемев от страха, вращая округлившимися от ужаса глазами, которые, казалось, вот-вот выскочат из черепа, попытался сбежать, но тут же был оглушен ударом тяжелой лапы, покрытой белой шерстью. Яга сама уже не помнила, откуда у нее взялась эта лапа, но приобретение оказалось весьма приятным и полезным в хозяйстве. Лапа отличалась не только необычайной силой, но и была абсолютно нечувствительной к холоду, что особенно кстати зимней рыбалкой, когда старуха вынимала карпов из проруби.

Свернув добыче челюсть, ведьма поудобнее уцепилась за язык и с силой дернула за него. Нет, у нее где-то валялся человеческий язык. Как и гномий, и орчий, и эльфийский. Но ведунья так давно не пользовалась ими, что забыла, куда засунула. Может, и вовсе успела слопать одной из лютых зим, которых за последнюю тысячу лет с десяток-то наберется.

Бережно прибрав собственный язык в карман передника, карга устроила во рту свежеприобретенный.

Компаньоны как раз хватились пропажи.

- Том! - разносилось по горам. - Том, ау! Том, где ты!

- Я не видел его с самого начала боя, - проговорил Трап. - Не могли ли его...

- Нет, - решительно покачал головой герцог. - Среди трупов его точно не было.

- Том, орчий сын! - вновь завопил Бур. - Отзовись!

Том не отозвался, но появился. Оруженосец рухнул с небес, ломая сухие сучья и тонкие ветви.

- Том?! - воскликнул удивленный Дальдест, бросаясь к своему верному слуге.

- Я бы сейчас не о Томе беспокоился, - произнес командир гномов, указывая секирой на спустившееся на землю крылатое нечто с длинной, гибкой шеей и скорпионьим хвостом.

- Это еще что за чучело? - прошептал изумленный Брок.

- А платье не узнаешь? - качнул головой Парс. - Это - она, Яга!

Чудовище вышло из тени деревьев, являя себя во всей красе, гордо расправив крылья, позволяя лунному свету переливаться на чешуе василиска.

- Сейчас-то я тебя прикончу, - прохрипел Бур, вкладывая в самострел стрелу.

- Стойте! - крикнула ведьма. - Не торопитесь умирать!

Говорила она ко всеобщему удивлению голосом Тома.

- Мы знаем, что тебе нужно, - достал меч Иверий. - Ты не получишь миледи!

- Когда ж это вы, чел... человеки...

Слово "человеки" колдунья вычихнула с таким омерзением и такой брезгливостью, будто навозную муху, случайно залетевшую в рот.

- Когда ж это вы, человеки, рабы, сотворенные Темнейшим, стали столь смелы и самостоятельны? Я помню, из чего он вас состряпал! - усмехнулась старуха.

Путешественники осторожно обходили Ягу, пытаясь взять противника в полукольцо. Бур поднял взведенный арбалет, но стоило ему прицелиться - тетива лопнула с натяжным писком и стрела выпала из ложи.

- Предлагаю вам последний раз. Отдайте волчицу - станете сказочно богаты, - карга метнула под ноги Парсу горсть камней. - Не отдадите - умрете раньше, чем достигнете Громовой горы!

Проговорив это ведьма взвилась в небеса с той же скоростью, что и камень, выпущенный катапультой.

- Самоцветы! - завопил Парскибуркадрак. - Клянусь Всеотцом, отсохни моя борода! В жизни не видел таких огромных алмазов!

Хихикая, как сумасшедший, гном хватал рассыпанные по земле камни, глядел сквозь них на лунный свет и поспешно рассовывал по карманам.

- Успокойся, Парс! - прикрикнул купец. - Это всего лишь галька!

- Галька? - злобно буркнул карлик, бережно поднимая ком земли. - Это - галька? Или это, по-твоему, галька? Это для вас, богатеев, самоцвет меньше кулака - грязь и мусор!

- Он зачарован, - догадалась Талагия. - Ты его сейчас не переубедишь.

- Слышал, Парс? - громко сказал Трапезунислатбарад. - Нет никаких самоцветов! Это - колдовство!

Баронесса вздохнула, махнув рукой. Бесполезно. Она-то магии довольно повидала. Пока жива ведьма, или пока она не соблаговолит снять заклятье, ничего не поможет.

- Миледи эта твоя - вот колдовство! - прорычал бородач, снимая с ремня клевец. - Отдадим ее ведьме! Я давно предлагал!

- Нет, Парс, - мотнул головой Трап, хватаясь за секиру. - Никого никому мы отдавать не будем.

- Я не собираюсь умирать за твою баронскую корону! - процедил сквозь зубы карлик, надвигаясь на командира.

- Не стоит, Ив! - крикнул гном, заметив, что одноглазый, который еще не успел вложить меч в ножны, подбирается к Парсу. - Я сам! Послушай, друг мой, - продолжил он, обращаясь уже к бунтовщику. - Дело уже не в короне! Из-за нее погиб Луртансалх. Лурт, которого мы оба знали с детства! Темнейший с ней, с короной. Я не хочу, чтобы его смерть была напрасной. И я не хочу, чтобы эта старая карга, это зло неимоверных времен, топтало мои... наши Ротаргардские горы!

Парскибуркадрак оставался глух и к голосу разума, и к голосу своего соплеменника. Он метнулся вперед, рассекая воздух стальным клювом. Трап успел отскочить в сторону, повернувшись всем корпусом, уходя под левую руку противника. Парс выдернул кинжал из-за пояса и полоснул воздух, тут же замахнувшись клевцом. Купец вновь уклонился, но теперь набалдашник оружия просвистел, едва не коснувшись его бороды.

- Если ты не прекратишь - мне придется тебя убить, - спокойно произнес Трапезунислатбарад.

Парс ничего не ответил. Он молча продолжал наседать, поочередно нанося удары то клевцом, то кинжалом, вынуждая Трапа принять бой. Оба тяжело дышали. У обоих выдался нелегкий день. Да и чего греха таить - оба были далеко немолоды, даже для гномов.

У предводителя не осталось иного выхода, кроме как начать отвечать ударом на удар. Перехватив секиру обеими руками, карлик широко размахнулся, отгоняя от себя соперника. И еще раз. Все еще не желая смерти другу, Трапезунислатбарад, улучив момент, перевернул оружие и ударил Парса обухом по плечу, высекая искры из звеньев кольчуги. Тот зарычал от боли, выпуская кинжал из ладони.

- Последний раз говорю: остановись, Парс!

Противник, согнув зашибленную руку в локте, прижав ее к телу, не собирался останавливаться. Напротив - он замолотил клевцом с удвоенной силой, тесня Трапа. Гном едва успевал уклоняться, парируя часть выпадов древком.

Прочие странники наблюдали за поединком, затаив дыхание. Каждый хотел и каждый мог воткнуть клинок в спину Парскибуркадрака по самую рукоять, но командир велел не вмешиваться.

Сталь сверкала в лунном свете, вспыхивая искрами, встречаясь друг с другом. Впрочем, сверкала сталь все реже. Оба гнома выдыхались. И Парс, вооруженный более легким клевцом, несмотря на ранение, обладал преимуществом перед Трапом, который был вынужден все чаще парировать удары, все реже уклоняясь.

- Клянусь Всеотцом, Парс! - взревел предводитель. - Я пущу тебе кровь!

Бунтовщик за все время схватки не проронил ни единого слова. К тому же, видя усталость второго дуэлянта, он считал свою победу неизбежной.

Внезапно Трап оступился, потеряв равновесие, взмахнув руками, открывая брешь в защите. Противник с радостным воплем ринулся вперед, но бородач неожиданно развернулся на левом каблуке, придавая секире дополнительный импульс, и рубанул Парса по открывшейся шее.

Бой в самом деле очень вымотал карлика. Силы удара не хватило, чтобы полностью отсечь голову гнома, он только перерубил позвонки и голова Парса, вися на одной коже, упала на грудь. Брызнув фонтаном крови, бородач свалился в траву.

- Прости меня, старый друг, прости!

Выронив секиру, Трап упал на колени и закрыл лицо руками.

Лишь теперь, вложив меч в ножны, герцог бросился к Тому. Оруженосец, с вывернутыми от падения рукам и ногами, с переломанными ребрами, тихо булькал кровью. Не нужно быть лекарем, чтобы понимать, что слуге осталось от силы несколько минут.

- Как же тебя так угораздило, бестолочь, - натянуто улыбнулся Иверий. - Ничего, выкарабкаешься. Я и не такое видал!

- Правда, что ли, милорд? - изумленно выпалил Бур.

Баронесса, зажав парню рот ладонью, оттащила его подальше от умирающего.

- Помнишь, ты мечтал скопить денег и купить отцу рыбацкий ялик? - продолжал говорить одноглазый. - Вернемся в Дальдест - я сам куплю твоему отцу ялик!

Оруженосец булькнул в ответ.

- Да о чем ты говоришь, Том? - отмахнулся герцог. - Поплывешь вместе с ним! В море столько рыбы, что всем хватит! Еще подарю сто саженей сукна и ларец серебра, чтобы приданное сестре было!

Слуга вновь булькнул.

- На свадьбе у нее погуляешь! Я знаю - к ней Род ходил свататься. Тот, что ученик кузнеца. Рукастый парень! Лошадей подковывает - только шум стоит!

На этот раз Том ничего не ответил...

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Грх скосил глаз на копье. Тень уже почти дотянулось до острия, а ящерица все еще трепыхалась. Похоже, придется слопать ее сырой.

Внезапно глаза кобольда помутнели и он рухнул на бок в той же позе, что и сидел. Словно из живого существа из мяса и костей, превратился в изваяние, вытесанное из камня. Голос, возникший в голове из ниоткуда, нашептал вожаку, что гномьей тропой пробираются восьмеро. Четыре гнома и четыре человека. Их можно съесть. Всех, кроме девки. Девку есть нельзя. Девка нужна голосу живой и невредимой.

Шакал никогда не задумывался о том, что есть - голос. Добро это, или зло. И почему голос разговаривал с ним. Грх знал, что голос никогда не подводил. И считал голос даром, причитающимся ему, как вожаку племени.

Когда голос смолк, Грх обмяк, выронив палку с ящерицей. Еще немного полежал, осмысливая услышанное. И поднялся на ноги. Еда, конечно, успела сбежать, но ничего страшного. Там, на гномьей тропе, целая прорва еды! Четыре гнома, три человека. И девка, которая нужна голосу, которую нельзя есть.

Поднявшись на ноги, вождь пнул палку, подобрал копье и направился к пещере, где пережидало дневную жару остальное племя.

- Там... - прыгал по гроту Мрт. - Там, внизу, в долине, много еды! Пять осликов! И конь! Большой-большой конь, вкусный конь!

- Нет, - возразил Грх. - Мы пойдем на кручу. Гномьей тропой поднимаются гномы и люди! Там больше еды, чем много!

- Откуда ты знаешь? - усомнился Мрт. - Я видел осликов и коня своими собственными глазами! А ты за весь день с места не сдвинулся! Откуда ты можешь знать, кто идет гномьей тропой?

- Мне сказал голос, - с гордостью заявил вожак.

- Ха! - выдохнул шакал. - Голос! Кто когда слышал этот голос, кроме тебя? Почему мы должны верить, что ты слышишь то, что никто не слышит?

- Желаешь узреть голос? - поинтересовался Грх.

- Да! - заверещал Мрт. - Да! Я желаю узреть голос!

- Так подойди поближе, - кобольд поманил соплеменника. - И я покажу тебе голос!

Обрадовавшись, шакал подбежал к вождю, но вместо обещанного голоса получил удар копьем под ребро. Мрт, никак не ожидавший столь подлого предательства, ухватился за древко, с осуждением посмотрел округлившимися от боли глазами на командира и медленно осел на пол пещеры.

- Кто еще жаждет узреть голос? - громко спросил Грх.

Если раньше кому и было интересно, то теперь, глядя на то, как любопытство вытекает из соплеменника красной лужей, никто не решался признаться.

Погибшего шакала уложили в дальнем конце грота, где прохладнее, чтобы не протух. Чтобы сожрать потом. Каннибализм не был диковинкой у кобольдов. Мясо - оно и есть мясо. Особенно, в голодные времена.

Вооружившись копьями с каменными наконечниками, дубинками, пращами и обсидиановыми ножами, племя выступило в поход. На север - туда, где гномья тропа выходила на плато. Шествие полутора сотен кобольдов отличалось такими писками и воплями, что все живое успевало спрятаться задолго до их приближения. А то из живого, что было глухо, попряталось, учуяв вонь шакалов, не утруждавших себя мытьем даже во время дождя и не брезговавшего падалью.

Племя передвигалось хотя и шумно, но очень быстро. Всего через пару часов они вышли к развалинам сторожевой башни, венчавшей гномью тропу. Только обещанные гномы не спешили появляться.

- Где еда? - заверещал Трл. - Где еда, Грх? Ты обещал еду!

- Да! - поддержали бунтовщика еще несколько голосов. - Где? Где еда? Мы хотим есть!

- Терпение! - поднял копье вожак. - Терпение! Все будет!

Подойдя к краю обрыва, кобольд высунул нос и жадно втянул воздух. Чуткий нюх шакала уловил запах гномов. Пусть и слабый, но запах ощущался. Голос никогда не обманывал, не обманул и в этот раз.

- Идут! - оповестил соратников Грх. - Прячься!

Прожорливые твари рассыпались по поляне и прилеску. Через считанные мгновения о ста пятидесяти кобольдах напоминала только примятая трава, постепенно разгибающаяся под действием той неведомой живительной силы, что есть в каждом растении.

На поляне воцарилась тишина, нарушаемая редким шепотом:

- Где еда?

- Еда!

- Еда где?

Прошло немало времени. Смеркалось. Шакалы все больше и больше теряли терпение, переругиваясь все чаще и чаще. Вдруг ветер донес грохот гномьих самострелов. Нет, не обманул голос! Еда идет! И еда близко!

Плохо, что медленно идет. Могла б и поторопиться! Журчание в пустых желудках кобольдов уже звучало громче, чем их злобный лай.

И вот, когда поляну и руины башни залил свет полной луны, над краем утеса показался шлем первого гнома. Карлик, тяжело дыша, поднялся на плато и рухнул на колени. За ним вышли еще двое гномов... этих можно есть. Три человека - мужчины, этих тоже можно есть. И девка - ее есть нельзя.

Шакалы ждали еще одного. Голос обещал четверых гномов, но пришли пока всего трое. Голос обманул? Не может быть! Голос никогда не обманывал!

Талагия потянула воздух носом и потянула ремни доспехов, высвобождая их от пряжек.

- Что ты делаешь, дочка? - насторожился герцог.

- Я этот запах где угодно узнаю, - прошептала баронесса. - Кобольды!

От этого слова у всех усталость как рукой сняло. Дальдест выдернул меч из ножен, оруженосцы засуетились, заряжая арбалеты. Гномы скинули поклажу, облегчаясь перед битвой.

- Еда! - издал боевой клич Грх, догадавшись, что засада раскрыта.

Сей же момент в его распахнутую пасть влетел болт, пробив основание черепа и высунувшись со стороны затылка.

- Еда! - подхватили вопль остальные шакалы. - Еда!

Со всех сторон на плато высыпали голодные кобольды.

- Еда! - визжал Трл, захлебываясь слюной и трясясь в предвкушении. - Еда!

Его череп, как самого громкого, разлетелся на мелкие кусочки от попадания заряда картечи, заляпав мозгами беснующихся рядом сородичей.

Посланница уже полностью обернулась и прыгнула в самую гущу серо-голубой своры, щелкающей зубами. Волчица с легкостью разрывала клыками глотки тщедушным созданиям, выплевывая комки мокрой от крови шерсти. И так же, играючи, ударами когтей вспарывала животы кобольдам, усеивая траву внутренностями.

Трапезунислатбарад взмахами секиры разрубал противников пополам, отбиваясь от особо ретивых ударами тяжелых, подбитых железом сапог. Брок сокрушал черепа, обрушивая на неприятеля кистень цепа. Парс дробил кости, перемалывая их боевым клевцом.

- Орчий сын! - пискнул Том, в ногу которого вцепился зубами один из шакалов. - Больно же!

Бур пригвоздил кобольда, напавшего на собрата, копьем и тряхнул оружием, избавляясь от нанизанного тела.

Оба оруженосца, как и всегда, стояли по бокам от милорда, размахивающего мечом, как мельница лопастями в ветреный день, сражая врага за врагом. Удары шакалов, вооруженных самым простым, самым примитивным оружием, вообще не причиняли одноглазому никакого вреда, будучи не в силах пробить стальной доспех.

Схватка была недолгой, но кровавой. Вскоре весь утес был усыпан телами нападавших, а путешественники с трудом держались на ногах, скользя в крови.

Атака захлебнулась. Кобольды рассеялись, не желая более погибать. Даже волчица не могла догнать мелких поганцев, настолько быстро они удирали.

- Пощады! - взмолился Хмр, бросая под ноги нож. - Пощады!

- Пощады! - завизжали остальные шакалы.

Иверий воткнул меч в ближайшего противника, лишившегося обоих ног, проявляя милосердие, и пнул от себя тушку.

- Хватит? - грозно спросил он.

- Хватит-хватит! - заверили кобольды.

- Хватит - так хватит, - согласился Трап, тяжело дыша и опираясь на секиру.

Битва закончилась очень вовремя. Не будь шакалы столь трусливы, или будь их раза в два больше - задавили бы путешественников массой. Те уже начали уставать. Все, кроме баронессы, которой ненависть к кобольдам, свойственная всем оборотням, придавала дополнительных сил.

Перекусив еще пару хребтов - уже больше для удовольствия, лю Ленх прыгнула за спины защитников и обернулась обратно, в человека. Под их прикрытием она оделась, обулась и затянула ремни доспехов.

Шакалы, не теряя времени даром, занялись падшими сородичами. Разрывая когтями шкуры, они вгрызались в еще теплое мясо, набивая желудки, обращая мало внимания на путешественников.

- Пойдем отсюда, - шепнул Парс. - Не то меня сейчас вырвет.

- Да, - кивнул Трап, не скрывая брезгливости на лице. - Пусть пируют, не будем мешать.

Собрав пожитки, оставшиеся после восхождения по гномьей тропе, не спеша убирать оружие, углубилась в лес. Еще долго позади звучало отвратительное чавканье и мерзкий смех кобольдов. Что же... теперь племени жрачки надолго хватит.

Компания остановилась, пройдя полторы-две лиги. Здесь, почувствовав себя в относительной безопасности, одноглазый устало сел на землю и, выдернув пучок травы, принялся оттирать кровь с клинка.

- Староват я становлюсь, - покачал головой Дальдест.

- Позвольте! - опомнилась лю Ленх. - Нас - шестеро!

- Да? - озабоченно нахмурился Трапезунислатбарад. - И правда - шестеро! Кого-то не хватает!

- Трап, Парс, Брок, я, Талагия, - начал пересчитывать Иверий. - Бук, Том... а где, собственно, Том? Тома не хватает!

- Том! - заорал оставшийся оруженосец. - Том, ау! Том, где ты!

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ