Серия «Опричник Андрей»

Привратники преградили было дорогу молодому вельможе в причудливом костюме, но тот небрежным жестом развязал туго набитый кошель и выудил из него новенький целковый, гипнотически блеснувший в лучах солнца, а затем задумчиво подбросил его в руке.

- Джаффар, - обратился он, по всей видимости, к своему слуге. - Подай им монету и вели проводить меня к Совету, а будут перечить - руби головы. Штраф я оплачу...

Замотанный в тюрбан бородатый воин с шамширом с поклоном принял денньгу и ловко кинул её в грудь стоящего ближе стражника, положив руку на рукоять клинка и чуть развернув корпус, как будто изготовившись к бою. Привратник выпустил из рук оружие и схватил монету:

- Не извольте волноваться, Ваше купейшество, я Вас зараз проведу, куда изволите хотеть! - затараторил стремительно разбогатевший служитель порядка. - За мной, за мной...

Он бодро засеменил вперёд, оставив своего напарника страдать от зависти. «Джаффар» осуждающе поцокал языком и покачал головой, а потом подхватил оставленный нерадивым ратником бердыш и зашагал за тронувшим поводья Буцефала юношей. Когда процессия поравнялась с невольничьим рынком, молодой купец остановился:

- Джаффар, мне нужны работники, чтобы принести подарки почтенному Совету - пара десятков крепких мужчин, чтобы нести сундуки, и столько же женщин - нести корзины лепестками роз и бросать их по пути. Займись... - С этими словами он отстегнул кошель от пояса и бросил мужчине в тюрбане.

- Никак нельзя. Ваш благородь, - испуганно отозвался привратник. - Они тут ждут богатых покупателей из чужих земель, их три месяца набирали и...

- Джаффар, руби голову!

- Ахмилля, тулль шим-шилля! Шмель-мышь! - Отозвался воин и радостно улыбаясь потащил шамшир из ножен.

- С другой стороны, - резко передумал их провожатый, покосившись на воина в тюрбане. - Я могу сказать распорядителю, что всех ра... Кхм! Что всех людей надобно на пару часов на работы отрядить -только бесплатно не получится...

Юноша кивнул своему слуге и тот, не глядя, сыпанул горсть монет в трясущиеся от жадности руки их гида. Тот явно получил больше, чем мог вообразить в своих самых смелых мечтах, а потому утратил последние остатки критического мышления. Юный купец и воин прождали с четверть часа - их провожатый явно забежал куда-то, чтобы перепрятать часть свалившегося на голову богатства, прежде чем идти договариваться, а уж после привёл людей.

- Это все? - Надменно спросил юноша, оглядывая толпу голодных и испуганных людей.

- Да, Ваше купечество! - Заискивающе улыбнулся привратник. - Десять мужчин, одиннадцать женщин и четыре ребёнка - но они крепкие! Смогут нести сундук вместе...

- Мало, - подумав, отозвался молодой купец. - Джаффар, руби...

- Нет-нет, о ясновельможный! - Вскинул руки стражник. - Они Ваши до вечера, смогут принести все подарки за несколько ходок. Больше нет - это все люди, которые есть! Клянусь!

- Хорошо, - выдержав вескую паузу, ответил юный купец. - Джаффар, расскажи им, что надо делать, пока наш новый друг покажет мне крепость...

- Но я не уверен, что могу... - Заикнулся было привратник, однако получив новую монету, успокоился и послушно повёл скучающего богатея шататься по двору.

- Кстати, а как тут у вас охрана ходит и где? А то подарков будет много, это может привлечь пиратов или разбойников. Волнительно мне!

- Не беспокойтесь. Ваше купечество, у нас тут патрули и лучники на башнях... - Голоса затихли за очередным поворотом, а «Джаффар», убедившись, что поблизости никого нет, обратился к покорно застывшей толпе:

- Кто Мирославе родичами приходится?

Двое людей, один измождённый тяжёлым трудом, но ещё крепкий мужчина, и второй, юный и с горящими еле сдерживаемой яростью глазами, вздрогнули и подобрались.

- Откуда тебе то имя ведомо, басурманин? - Дерзко спросил юноша. - И разве ты не прислужник купца иноземного, нас для работ у местных кровопийц одолжившего?

- Опричник Андрей, Тайный Приказ Государя-батюшки, - отозвался воин, вызвав радостные шепотки и приглушённые вздохи облегчения в толпе. - Девочка рассказала, что вас тут супротив законов княжеских и человеческих держат. Так что сейчас сделали обратно все грустные лица и за мной - в колонну по двое. Выведу я вас!

- Ай да Мирка! - Хлопнул себя по коленям отец девочки. - Вот это характер! Чисто сталь булатная...

- Это да, - серьёзно кивнул опричник. - А теперь - двинулись, пока местные не прочухались...

Андрей довёл людей до выхода из крепостного двора, кивнув оставшемуся в одиночестве привратнику, как старому знакомому.

- Стойте! Куда? - Насуплено спросил тот, всё ещё переживая финансовую несправедливость и явно завидуя более удачливому напарнику.

- Кирабуль! - Отозвался опричник, показывая руками волнообразные движения. - Бакшишь! Много бакшишь! Носит бакшиш: кирабуль - тут. Да! А то башка - сякыр! Якши?

Свои простые, но в то же время великие слова Андрей подкрепил ещё одной монетой, что помогло окончательно разрушить культурный барьер. Стражник приветливо махнул рукой и пропустил процессию, лишь в конце спохватившись:

- А надолго ль отпустили?

- Вэчур! - Уверенно отозвался опричник, тряхнув чалмой. - Кирабуль много бакшиш...

Выведя людей за ворота и дойдя до укромного места, Андрей провёл краткий инструктаж:

- А сейчас - все бегом по домам! Семьи, на всякий случай, уводите за город, соседей тоже предупредите. Местных стражников избегать всячески — они тут крамолу учинили, с Советом в сговор вступив. Княжьего человек порешили, по всей видимости... Письмецо в столицу я написал, ждите дружину новую да обскажите всё обстоятельно, как тут всё случилось.

- А ты, заступник? - Обратилась к нему одна из женщин. - Неужто, нас одних оставишь?

- Не оставлю, - отозвался Андрей. - Дело у меня до вашего Совета осталось. Ежели справлю его - то вам ждать спокойно будет, а не осилю - так всё равно страже не до вас станется...

И с этими словами опричник поправил тюрбан и пошёл обратно, к Аркашке и Буцефалу, оставшимся в крепости: предстоял бой, каких ещё Холмы не видели.

Источник 1 (книга)

Источник 2 (главы на канале)

Первое впечатление оказалось верным - в городе было много бедняков. Безденежье вообще может быть разным: у кого-то, например, только один кафтан и куча заплаток, а кого-то - куча кафтанов, да один прохудился, но оба скажут, что живут не богато. Здесь же на каждом втором окромя каких-то обносков могло и вовсе ничего не быть, что было форменным непорядком и крамолой полнейшей. Нормальный десятник, встретив такого, спросил бы, не ограбил ли кто бедолагу, а после повёл бы подхарчеваться да работой малой расплатиться в трактир ближайший. Однако ж, ехали мы с писарем в немом изумлении, покуда и вовсе не встретили кое-что, для нас непонятное и дикое: навстречу нам с заплаканным лицом, но уверенной походкой шла совсем ещё девчонка в сопровождении двух богато одетых и хорошо вооружённых крепышей, один из которых иногда пощёлкивал пастушьим хлыстом для острастки, заставляя вжимать дитё голову в плечи и ускорять шаг.

- На месте - стой! Раз, два... - Скомандовал я, преграждая всей троице путь. - Кто такие, куда путь держите, чего деву, аки татя ночного, в плен взятого, ведёте?

- Уйди, юродивый, - небрежно отмахнулся тот, что был с хлыстом. - А то зашибу ненароком...

Я достал арбалет и всадил болт в землю между ног говоруна. Тот побледнел и отшатнулся, заворожено уставившись на оружие.

- За оскорбление опричника Князя-батюшки из града стольного, что при исполнении своих обязанностей находится, что положено? - Спросил я Аркашку, чуть повернув голову, но не сводя глаз с собеседника.

- В острог на седьмицу, батогами бить и чтоб прилюдно извинился, а ещё денег в казну уплатить надобно за хлопоты, с вершением суда связанные, - отозвался писарь, почти без запинки оттараторив текст. - Как минимум, два целковых, учитывая людность места, статус лиходея и глубину неуважения, к власти проявленного.

- А битиё батогами заменить на рубку шамширом возможно ли? - Задумчиво спросил я, как бы невзначай прикоснувшись к рукояти клинка.

- Токмо ежели сопротивляться удумает супостат аль и вовсе нападёт, - ответил Аркашка, пожав плечами. - Тогда уж сразу можно, без ентих... суньтиментов, во!

- Тогда, для начала, попробуем ещё разок! - Улыбнулся я так, что на почти пустой улице и вовсе последние ставни захлопнулись, а на солнце тучки набежали. - Куда. Путь. Держите?

- К достопочтенным купцам из Совета идём, ведём жительницу, что отца выкупать собирается, - подал голос второй.

Я посмотрел на него как на местного сумасшедшего и уточнил:

- А я вот кошеля у неё при себе не вижу - она его тебе, что ли, на хранение передала?

Верзила отвёл глаза и что-то пробурчал себе под нос.

- Громче! - Потребовал я. - Воюю часто, понимаешь ли, слух подсел от криков и мольб о пощаде вражьих!

- Говорю, заместо батюшки своего в плену останется в услужении.

- Так не сильна она ввиду лет малых, и ростом невелика... - Включил я дурачка. - Как же она за мужчину работать будет?

- Её не для работы берут, - выдавил из себя второй, у которого из рук от волнения уже выпал хлыст, а губы начали мелко и противно трястись.

- А для чего!? - Мой голос, казалось, подобно рёву урагана вот-вот начнёт поднимать столпы пыли и опрокидывать навзничь мелкую утварь, оставленную горожанами на улице.

Оба детины бухнулись на колени, закрыв уши руками, Аркашка отшатнулся, в изумлении посмотрев на меня, словно привидение увидал, а девчонка отбежала немного, но осталась стоять, глядя на происходящее расширившимися от удивления глазами.

- ДЛЯ ЧЕГО?!! - В голосе уже осталось мало чего, похожего на людскую речь - скорее это напоминало какой-то ансамбль звуков, в котором сплелись воедино волчий рык, порывы северного ветра и лязг железа об железо.

- Для нужд... Мужских... - Просипел, серея лицом, первый. Второй вздрогнул и опустил плечи, словно сдался.

- За то, что насилию над дитём потакали, - внезапно сухо и тихо прошелестел мой голос, заставляя обоих детин ловить каждое слово и вытягивать шеи. - За то, что законы княжеские и человеческие попрали, и за то, что жизни человека служивого, то бишь мне, угрожали...

- Не губи! - Взвизгнул тот, у которого изначально был хлыст. - Всё сделаем, что скажешь!

- Всё сделаем!.. - Поддакнул второй, подползая на коленях ближе. - Яви милость свою!

Я задумался, глядя сквозь них и успокаивая разгорающийся жар в груди. Что мне в их жизнях, но и на что мне их смерти?

- Идём в Совет, - решил я. - Всё, что при вас, по дороге распродаёте, кроме исподнего. Отца её (я кивнул на девочку) выкупаем, остальное её семье достанется, а вы из города до заката исчезаете. Узнаю, что надумали вернуться и обидеть кого - найду и сделаю так, что ни один кошмар, который вы когда-либо в своей жизни видели, не покажется вам достаточно страшным по сравнению с тем, что вас будет ждать.

- Спасибо...

- Благо тебе...

Оба громилы смиренно стали стягивать с себя дорогие одежды и перевязи с оружием, а девочка тихонько подошла к Аркадию и спросила громким шёпотом:

- А кто этот страшный дяденька?

- Это - защитник земли нашей от лихих людей, - подумав, отозвался писарь.

- А чего он жуткий такой?

- А это чтобы его даже самый страшный из злодеев боялся!

- А-а-а...

Я повернулся к шушукающимся и спросил у ребёнка;

- А тебя-то как звать-величать?

- Мирославою маменька с папенькой прозвали, - смутилась девчонка.

- Хорошее имя, - улыбнулся я. - Пошли, Мирослава, за папкой твоим!

- А можно... - Девочка запнулась на секунду. - А можно и брата моего старшего вызволить? Мы не так много должны были, эти двое в корчме на обеде больше потратили, чем вся моя семья должна. Я потом отработаю всё - честно! Готовить буду, полы мыть, одежду чинить!

Ох, нервы мои нервы! Вдох-выдох, вдох-выдох... За меч не хвататься, на людей не рычать...

- Конечно, вызволим, - я даже смог ей улыбнуться. - И ничего мне не надо. Совет этот ваш местный, видимо, совсем запутался - законы и порядки не знает... Но ничего, мы с Аркадием им обязательно поможем в себя прийти, а народу за неудобства и притеснения они ещё и компенсацию будут должны!

- Конь... Пень... - Попробовала повторить за мной Мирослава. - Сация!

- Да, почти, - согласно кивнул писарь. - Это значит, что они вам должны денег, а не вы им. Так что ваши долги как бы аннулируются.

Девочка, услышав очередное новое слово, призадумалась, а я зыркнул на Аркашку, мол, чего лясы точить и дитё путать, двигаться пора. Тот всё правильно понял - подхватил Мирославу на руки и посади в телегу, туда же мы закинули добро с двоих ухарей Совета и поехали через торговые ряды под изумлёнными взглядами редких прохожих да местных, попрятавшихся во время выяснения отношений. Там мы довольно быстро нашли желающего прикупить по дешёвке всё барахло, так что ударили по рукам почти сразу же, прибавив к сумме из кошелей мордоворотов хороший такой довесок.

В бодром темпе мы дотопали до здания, где располагался Совет - и я удивлённо присвистнул:

- Да это ж целая крепость! И откуда у людей такие деньжищи?..

Но тут, прокрутив в голове всё, что увидел в Холмах, я сразу нашёл ответ на свой вопрос: «достопочтенное купечество» подобно спруту опутало город и горожан долгами. Бедность и нищета процветали повсеместно, княжескую власть они тоже тихонько сковырнули, устранив человека из Белокаменной и подкупив городскую стражу из числа местных - да так ловко и тихо, что никто и не заметил. И простым изведением Совета под корень дело не обойдётся - нужно покончить с заведёнными тут порядками раз и навсегда. Посему вослед этим простым мыслям в моей голове созрел план:

- Аркашка, а костюм-то твой цел?

- Целёхонёк, Андрей Петрович! А что?

- А то, что быть тебе сегодня богатым купцом из земель дальних, за людьми приехавшим...

Источник:

Холмы встретили нас разительным контрастом архитектуры и уровня достатка разных слоёв населения: лачуги рабочего люда поражали бедностью, каменные же особняки и торговые дома купечества могли посоревноваться даже с белокаменной столицей в роскоши убранства и затейливости зодческих изысков. Поэтому ли, иль просто в силу профессионализма лютого, но стража на воротах, хоть и опознала в нас с писарем людей служивых, однако ж досмотр начала вести со всем возможным тщанием, особенно задержавшись на сундуке Аркашки. И если поначалу я отнёсся к этому философски и с пониманием, то на втором часу в душе поселились смутные сомнения: на князя ли работает стража на самом деле? Поводом послужил дешёвый медный перстенёк с неприятно знакомой эмблемой коронованной волчьей башки.

- Скажи, друже, что на дорогах делается? Много ли люда лихого, не обижают ли путников да каликов перехожих? - Закинул я стандартную удочку: по стандарту сейчас должен был начаться рассказ, сдобренный матом-перематом, живописующий все тяготы и лишения служивого человека, да с перечислением неудачных поворотов судьбы и удачных стечений обстоятельств, особливо при общении с прекрасным полом. Однако...

- Мне почём знать? - Буркнул старшой. - Не мешай работу работать, опричник! Али зубы мне заговариваешь? Может, везёшь что-то нехорошее, местными правилами запрещённое?

- А что толку заговаривать то, что сейчас может вылететь за слова дерзки да поведение недостойное? - Повысил я голос. - Не перепутал ли ты чего, десятник? Кто вами командует?!

- Совет из достойнейших жителей города, - нехорошо ухмыльнувшись, ответил тот. - Они же и жалованье платят.

- А Воеводы человек где?

- А нету, - фиглярски развёл руками так и не назвавшийся старший смены. - Проснулся однажды, видимо, посмотрел на небо чистое да воды быстрые - и ушёл смысл жития своего искать. Тоже, кстати, вопросы любил задавать и нам указывать, как работу работать...

Старшой уставился на меня, елико возможно нагло выпучившись, однако и я не пацан зелёный был: такую явную и грубую провокацию грех было превращать в качественную потасовку, хотя даже у писаря уже глаз дёргался. Нас продолжали вести - и привели сюда, столкнув лбами со стражей - для чего? Чтобы запихать в острог? Тогда, если я прав, коли не получилось потасовки, нас ждёт подарок от местных.

- Старшой? - Внезапно крикнул один из стражников. - Тут это... Оно.

- Ага! - Обрадовался десятник. - Нарушаем-таки, столичные гости, законы наши торговые?

- А что «оно»-то? - Деликатно поинтересовался я. - Вы, ёлки-палки, даже не стараетесь! Хоть бы договорились для начала промеж собой, что нам тут втирать будете, артисты погорелого театра...

- Вещество запрещённое во фляге подозрительной! - Гордо ответил молодой стражник и обратился к десятнику. - Правильно сказал же, старшой?

Тот злобно прошипел что-то в ответ, отрицательно мотнув башкой и пряча от глаза.

- Так это настойка моя, от кашля, - вклинился в разговор Аркашка, почуяв мой настрой. - Иль у вас тут нужна лицензия на дела лекарские? Так у меня имеется...

- Нет, - обрубил старший. - Хмель енто - и его тут ни в каком виде нельзя!

- Так а и нету... - Развёл я руками. - Сам не пью и молодому сотруднику не предлагаю, пацан же совсем ишшо!

- Как нету?! - Возмутился проводящий досмотр стражник. - Мы же сами туда брагу наливали!

- А-а-а, так это ваша! - Включил я Иванушку-дурачка. - Так бы сразу и сказали, подарок гостям на добрую память о городе. Эй, люди добрые, честь и хвала вашей страже!..

- Тиш-ш-ше, - прошипел меняясь в лице десятник. - Ничего. Мы. Вам. Не дарили!

- Как не дарили! - Возмутился Аркашка. - Вон же, твой подручный уже второй час пыхтит, флягу из рукава в карман и обратно перекидывает! С минуту назад только придумал, куда пристроить её в сундуке-то...

Вокруг нас уже стала потихоньку собираться толпа. Десятник явно нервничал - похоже, всё шло не по плану. Он всё вертел головой, словно силясь кого-то высмотреть, но явно без особого на то успеха. Наконец, не выдержав пристального внимания с моей стороны и любопытных взглядов честного народа, десятник через губу сказал, как сплюнул:

- К вам в вещи СЛУЧАЙНО попал конфискованный товар, у бесчестного купца конфискованный. Извиняйте, гости дорогие, ошибка досадная вышла - молодёжь свою на крыло ставлю. Ещё всему учить и учить...

- Да, конечно-конечно, понимаю! - Отозвался я, елико возможно, добрым голосом. - Главное, учить хорошему, а уж плохому-то они и без нас научатся, да? Аркадий, пойдём...

Писарь сноровисто захлопнул крышку сундука на телеге, в процессе как бы случайно спихнув флягу на землю. Пробка вылетела от удара, и на землю пролилось на редкость неприятное по запаху варево. Мне даже показалось, что пара булыжников как-то подозрительно быстро потемнела и растрескалась.

Десятник с горестным воплем кинулся к стремительно опорожняющейся ёмкости, а мы скорым шагом пустили Буцефала по центральной улице, вскоре свернув за угол.

Вот молодец, Аркашка! Мой напарник, моя школа! Горжусь...

Источник:

https://author.today/work/394135

Аркашка, мужественно державшийся всю дорогу, всё же не выдержал: сначала издал одно трагическое покашливание, затем другое, а потом и вовсе расчихался, как как молодой муравьед на поле с одуванчиками.

- Ну чего тебе надобно, отрок? - Пробурчал я. - Видишь же, не в настроении к беседе - молчу, брови хмурю, на облака смотрю с прищуром!

- Так-то оно так, Андрей Петрович, да только дельце одно у нас с Вами - его бы, так сказать, обкашлять надоть...

- Так ты уже, я смотрю!

Писарь смутился, но ненадолго - только рукой махнул и выпалил на одном дыхании:

- Я тут покумекал и понял, что слишком много на нашем пути всяческих несчастий и приключений творится - прям, аномалия какая-то! Нет, я, конечно, свято уверен и ни капельки не сомневаюсь, что хлеб опричный горек и почётен, а служба ваша, будь она грамотно описана, украсила бы собой любые библиотеки мира, особливо те, где стеллажи и полочки с приключенческими вещицами имеются, но что-то прям перебор какой-то. Не находите?

- Нахожу - и ещё как! - Отозвался я. - Вот только что делать - ума не приложу...

При этом я сделал глаза страшные и, елико возможно, небрежно рукой у лица провёл, словно мошек отгоняя, на деле же Аркашке знак тайный подал, мол, "не болтай лишнего!". Однако тот, будучи увлечён идеей, моих жестикуляций не заметил или сделал вид, а лишь продолжил:

- Вот! - Торжествующе воскликнул парень и поднял руку, сжатую в кулак. - А я ум приложил и нашёл виновника!

Он раскрыл руку и продемонстрировал жука-ухана - мелкое и безвредное, в сущности, создание, в хитиновой головке которого были самой природой сделаны завитки и прорези, смахивающие на те, что в ушах имеются у человека или зверя.

- Я понял, что с самого начала нас вели - о чём, кстати, и мы не раз говорили, Андрей Петрович - помните? А потом стал думать, что же было с самого начала из вещиц. И...

- ...нашёл жучка на сундуке своём дорожном - подле петель, поди. Думаю, с той стороны, что поближе к нам. Выползал он на привалах, ближе к вечеру, а днём между досок ныкался. Так?

- Так... А откуда Вы?...

Жучок, не дожидаясь развязки, резко оттолкнулся лапками от раскрытой ладони и улетел восвояси по каким-то важным насекомьим делам, а я грустно вздохнул:

- Оттуда, друг мой ситный, что приметил его с первых дней - токмо тебе не говорил и лишнего не болтал, а информацию давал дозировано, стремясь у супостата ожидания да представления ложные сформировать...

Книга:

https://author.today/work/394135