Серия «Грогнар Служба Поддержки: Перезагрузите свой череп»

Громыхало ударил ключом о ладонь, звук эхом разнёсся в сгущённом воздухе.

— Чёрт с ним, с Разломом! — рявкнул он. — Мы не для того сюда тащились, чтобы ты себя угробила, Миральда. Найдём другой способ!

Тарин положил руку на плечо Громыхало, его медальон слабо светился, отражая свет Разлома.

— Она знает, Гром. Но это её Песнь. Мы можем только поддержать её. — Он повернулся к Миральде, его взгляд был полон веры. — Что ты чувствуешь, Певец? Что говорит твой Ритм?

Миральда закрыла глаза, позволяя Ритму в её груди зазвучать громче. Она чувствовала отголоски миров — их надежду, их боль, их борьбу. Разлом был не просто трещиной; он был связующим звеном, но и раной, которая угрожала разорвать всё сущее. Хранитель Пустоты был лишь стражем, но истинная суть Разлома была глубже, древнее, и она звала её. Её Песнь могла исцелить его, но Вельветто был прав — цена могла быть слишком высока.

— Я не хочу выбирать между мирами или собой, — наконец сказала она, её голос был тихим, но твёрдым. — Но если я не спою, Разлом поглотит всё. Я чувствую это. Он не просто ждёт выбора — он ждёт завершения.

Кайра шагнула ближе, её лицо было напряжённым.

— Тогда пой вместе с нами. Мы не позволим тебе сделать это одной.

Миральда посмотрела на неё, затем на остальных. Громыхало, с его несгибаемой силой; Тарин, с его непоколебимой верой; Тик-Так, с его холодной логикой; и Вельветто, чья хрупкость скрывала древнюю мудрость. Они были её Ритмом, её опорой. Она кивнула.

— Хорошо. Но я начну. Вы присоединитесь, когда почувствуете.

Она шагнула к свету, её руки дрожали, но Ритм в её груди начал набирать силу. Она открыла рот, и Песнь вырвалась наружу — не буря, как прежде, а мягкая, но глубокая мелодия, словно колыбельная для умирающих миров. Она вплетала в неё всё: свои воспоминания, свои страхи, свою любовь к команде, свою надежду на спасение. Свет в центре воронки задрожал, начал расширяться, поглощая её голос.

Команда почувствовала, как Песнь Миральды касается их. Кайра первой шагнула вперёд, её кинжалы засветились, словно отражая её собственный внутренний ритм — резкий, яростный, но полный жизни. Она не пела, но её движения, быстрые и точные, стали частью мелодии, отрезая тени, которые снова начали вырываться из стен Разлома.

Громыхало ударил ключом по земле, и звук его удара слился с Песнью, добавляя ей тяжёлую, ритмичную основу, как биение сердца. Тарин поднял медальон, и его свет стал ярче, вплетая в мелодию ноты надежды и тепла. Тик-Так, чьи сенсоры теперь мигали зелёным, выпустил серию импульсов, которые синхронизировались с Песнью, создавая математически точный контрапункт. Даже Вельветто, паря над Миральдой, добавил свой гул, усиливающий её голос, как эхо древних времён.

Разлом задрожал сильнее. Свет в его центре стал ярче, но не ослепляющим — он был тёплым, живым. Отражения миров на стенах начали сливаться, их трещины затягивались, как раны. Но Миральда чувствовала, как её силы уходят. Её Ритм был мощным, но он вытягивал её жизнь, её суть. Она начала растворяться, её тело становилось прозрачным, словно она сама превращалась в свет.

— Нет! — крикнула Кайра, заметив это. Она бросилась к Миральде, схватив её за руку. — Держись! Мы здесь!

Миральда улыбнулась, её голос не прерывался, но стал тише.

— Я знаю. Но Разлом… он требует завершения. Я должна стать его частью.

Тарин шагнул ближе, его медальон теперь пылал, как маленькое солнце.

— Тогда мы все станем. Ты не одна, Миральда.

Громыхало и Тик-Так кивнули, их решимость была непреклонной. Вельветто завис над её плечом, его гул стал почти нежным.

— Певец, ты не исчезнешь. Мы споём тебя обратно.

Миральда почувствовала, как их Ритмы сливаются с её Песнью, удерживая её, не давая раствориться. Она закрыла глаза и дала Песни вырваться с новой силой. Свет Разлома вспыхнул, поглощая всё вокруг. Тени исчезли, стены воронки растворились, и на мгновение команда оказалась в пустоте — но не пугающей, а тёплой, полной жизни.

Когда свет угас, они стояли на твёрдой земле. Разлом исчез. Вокруг простирался странный, но живой мир — смесь всех отражений, которые они видели. Небо было усыпано звёздами, а воздух дрожал от эха их Песни. Миральда лежала на земле, её тело было слабым, но она была жива. Кайра поддерживала её, её лицо было мокрым от слёз, но она улыбалась.

— Ты сделала это, — прошептала она. — Мы сделали это.

Тик-Так просканировал местность.

— Анализ: Разлом закрыт. Энергетическая сигнатура стабильна. Но… — он замялся, — следы Песни остались. Она изменила этот мир.

Миральда медленно поднялась, опираясь на Кайру и Тарина. Она чувствовала, что её Ритм всё ещё жив, но теперь он был частью чего-то большего — мира, который они спасли. Вельветто опустился на её плечо, его гул был спокойным.

— Певец, — сказал он, — ты спела не только для Разлома. Ты спела для всех нас.

Громыхало хмыкнул, но в его глазах была гордость.

— Ну, теперь-то можно найти нормальную таверну? Я заслужил выпивку.

Команда рассмеялась, и даже Миральда, ослабевшая, но живая, присоединилась к ним. Они стояли в новом мире, созданном их Песнью, и хотя путь был тяжёлым, они знали, что их Ритм будет звучать дальше.

Но где-то в глубине нового мира, в самом сердце звёздного неба, едва слышимый отголосок крика Хранителя Пустоты всё ещё дрожал, словно напоминая: не все раны закрываются навсегда.

— Лира, — сказал Боб, и его голос звучал, как будто кто-то уронил библиотеку в пропасть, — я готов. Судьба обещала мне место за столом на "Завтраке Реальностей". Но я не хочу просто есть. Я хочу готовить.

Судьба, сидя за столиком в углу, отхлебнула кофе, который пах, как утро, которое никогда не наступит. Её маска на этот раз отражала лицо Боба — но не того, что стоял перед ней, а того, кем он мог бы стать, если бы однажды не пролил тот самый кофе. Она кивнула, и её плащ из квитанций зашуршал, как осенние листья в несуществующем лесу.

— Боб, — сказала она, — твоё предназначение — не просто булочка. Это чизкейк. Чизкейк Неопровержимого Предназначения. Один кусочек — и реальность примет форму, которую ты выберешь. Но учти: выбор вечен. И он будет преследовать тебя, как запах горелого тоста.

Лира хлопнула в ладоши, и миксер завибрировал, создавая вихрь из снов, вероятностей и крошек вчерашнего круассана. Она бросила в миску ингредиенты: сгущённое время, сыр из параллельных сожалений, крошку из несбывшихся планов и щепотку смелости, которую Боб, похоже, нашёл в кармане своих джинс. Тесто для чизкейка начало светиться, как будто внутри него зарождалась новая галактика.

— Боб, — сказала Лира, передавая ему миску, — это не просто выпечка. Это твоя реальность. Меси, пока не поймёшь, кто ты.

Боб закатал рукава. Его движения были неловкими, но в каждом повороте ложки чувствовалась странная уверенность, как будто он всегда знал, что его место — здесь, среди метафор и муки. Зонтик, выдав тост с надписью "Бытие — это выбор", подмигнул. Мира нарисовала в воздухе знак бесконечности и прошептала:

— А что, если чизкейк — это бог, который просто хочет, чтобы его съели?

Грогнар мигнул ярче и проворчал:

— Если это бог, то я требую права на атеизм.

Когда чизкейк был готов, он не просто лежал на подносе — он пульсировал, как сердце Вселенной, которая только что вспомнила своё имя. Боб разрезал его на куски, и каждый кусочек светился, отражая разные версии реальности: в одной Боб был героем, в другой — просто парнем, который пролил кофе, в третьей — поваром, который изменил правила бытия.

Судьба взяла кусочек. Она откусила, и на мгновение всё замерло. Стены пекарни перестали пульсировать, люстра из мгновений погасла, а Зонтик замолчал, даже не процитировав Канта. Реальность сжалась до точки — и развернулась снова, но уже другой. Более настоящей.

— Боб, — сказала Судьба, снимая маску, которая теперь была просто её лицом, — ты не просто пекарь. Ты — Повар Реальности. Твой чизкейк — это правило. И правило гласит: каждый выбор — это начало новой булочки.

Пекарня вздохнула, как будто реальность наконец-то расслабилась. Лира улыбнулась, Зонтик выпустил тост с надписью "Всё возможно", Мира нарисовала в воздухе звезду, а Грогнар, наконец-то перестав быть лампой, превратился в человека и сказал:

— Ну ладно, я согласен. Но если я снова стану скрепкой, я скреплю эту Вселенную к здравому смыслу.

На доске в углу пекарни мел сам собой написал: 

Финал: Булочка, которая выбрала себя. И кофе, который всегда будет горячим.

— Это не просто другой мир, — сказал Тарин, его глаза не отрывались от горизонта. — Это один из тех, что я видел. Один из путей.

Миральда чувствовала, как Ритм в её груди отзывается на этот мир. Он был другим — не таким хаотичным, как в Разломе, но всё ещё мощным, словно мелодия, которую она ещё не научилась понимать. Она сделала шаг вперёд, и трава под её ногами слегка засветилась, отзываясь на её присутствие.

— Тик-Так, что говорят твои сенсоры? — спросила она.

Робот повернул голову, его голос был слегка искажён, словно он боролся с помехами. 

— Энергетическая сигнатура этого мира… сложная. Стабильность пространства — 89%, но есть флуктуации. Источник энергии находится в городе. Вероятность контакта с разумными формами жизни — 74%. Но их природа неизвестна.

Кайра нахмурилась, её пальцы сжали кинжал сильнее. 

— Если это ловушка, она чертовски красивая. Но я не доверяю этому месту. Что-то подсказывает мне, что мы здесь не гости.

Вельветто закружился, его голос был мягким, но настойчивым: 

— Песнь этого мира поёт в гармонии с твоим Ритмом, Миральда. Но в ней есть диссонанс. Что-то наблюдает.

Миральда кивнула, её взгляд был прикован к городу. Она чувствовала это — лёгкое давление, как будто кто-то смотрел на неё издалека. Не угроза, но и не дружелюбный взгляд. Она повернулась к команде. 

— Мы идём в город. Если это мост, который выбрал Разлом, мы должны понять, что он соединяет. И зачем.

Громыхало ухмыльнулся, похлопывая гаечным ключом по ладони. 

— Ну, если там есть что ломать, я готов. Веди, Миральда.

Они двинулись вниз по холму, трава мягко шуршала под ногами. По мере приближения к городу Миральда замечала странности. Деревья, мимо которых они проходили, не были деревьями — их стволы казались сотканными из света, а листья дрожали, как голограммы. Ветер приносил звуки, похожие на далёкий хор, но слов разобрать было невозможно.

Тарин вдруг остановился, его медальон вспыхнул ярче. 

— Они идут, — прошептал он.

Кайра тут же заняла боевую стойку. 

— Кто? Тени?

— Не Тени, — ответил Тарин, его голос дрожал. — Но что-то.

Из-за ближайшего холма появились фигуры. Их было трое — высокие, стройные, с кожей, переливающейся, как жидкий металл. Их глаза сияли мягким голубым светом, а движения были плавными, почти неестественными. Они не держали оружия, но их присутствие заставило Ритм Миральды дрогнуть.

— Приветствуем, Певцы Разлома, — сказал один из них, его голос был мелодичным, но холодным, как звон хрусталя. — Мы ждали вас.

Миральда шагнула вперёд, её рука невольно коснулась груди, где пульсировал Ритм. 

— Кто вы? И почему вы ждали нас?

Фигура в центре склонила голову, её глаза сузились. 

— Мы — Хранители Мостов. Этот мир — один из узлов, связывающих реальности. Ваш Ритм он открыл путь. Но вы принесли с собой эхо Тени. И это опасно.

Кайра фыркнула, её кинжал блеснул в свете. 

— Если вы такие дружелюбные, почему я чувствую, что вы готовы нас прикончить?

Хранитель повернулся к ней, его взгляд был спокойным, но в нём чувствовалась сила. 

— Мы не враги. Но мы охраняем равновесие. Ваш Ритм, Певец, — он посмотрел на Миральду, — может разрушить его. Или восстановить. Выбор за вами.

Тик-Так выдал поток данных: 

— Энергетическая сигнатура этих существ не биологическая. Вероятность искусственного происхождения — 92%. Они связаны с этим миром, как часть его системы.

Громыхало хмыкнул, но его рука крепче сжала гаечный ключ. 

— Значит, они вроде Тик-Така? Роботы с гонором?

— Не совсем, — ответил Тик-Так. — Их структура сложнее. Они как мосты сами по себе.

Миральда посмотрела на Хранителей, чувствуя, как Ритм в её груди отзывается на их слова. Она знала, что они правы — эхо Тени всё ещё жило в ней, в её видениях, в её страхах. Но она также чувствовала, что этот мир — не конец пути, а лишь начало.

— Что вы хотите от нас? — спросила она.

Хранитель указал на город, чьи шпили теперь сияли ярче. 

— Пойдёмте. Город споёт вам свою Песнь. Но будьте осторожны — не все мелодии этого мира добры.

Команда переглянулась. Кайра пожала плечами, но её взгляд был полон решимости. Громыхало ухмыльнулся, готовый к приключению. Тарин кивнул, его медальон всё ещё пульсировал. Тик-Так молча последовал за Миральдой, а Вельветто закружился, шепча: 

— Песнь зовёт, Миральда. Но теперь ты выбираешь, как её петь.

Они двинулись к городу, ведомые Хранителями. Небо над ними дрогнуло, и на мгновение Миральда увидела тень — огромную, с алыми глазами, мелькнувшую среди облаков. Ритм в её груди запел громче, и она поняла, что этот мир — лишь первый шаг на пути, который изменит всё.

Грогнар, временно став антикварной лампой из-за неудачного спора с отражением, бурчал из абажура:

— Лира, если ты пригласишь Судьбу, я стану скрепкой. Навсегда. Клянусь.

И, словно по сигналу, воздух развернулся в узор, похожий на карту метро, где каждая станция была выбором, не сделанным вовремя. Из центра выпорхнула фигура — Судьба. Её плащ был сшит из квитанций, писем, писем-сожалений и заметок на холодильнике. Лицо Судьбы скрывалось за маской, которая постоянно менялась, отражая взгляды тех, кто на неё смотрел.

— Лира, — сказала Судьба, и каждое слово отзывалось эхом в том, чего ты так и не сделал, — я пришла за булочкой. И... возможно, за новым сценарием Вселенной. Этот уже запачкан крошками.

Лира, не моргнув, достала круассан, в котором время внутри закручивалось в спираль, а снаружи — таяло с нотками тоски по будущему, которое не наступит.

— Вот. "Круассан Вечного Момента". Один укус — и ты застрянешь в идеальном сейчас. Ни сожалений. Ни ожиданий. Только булочка. Только ты.

Судьба откусила. На мгновение всё исчезло. Всё. Даже рассказы о том, что было. Осталась только тёплая булочка и ощущение, что всё в порядке, хотя ты не можешь объяснить почему.

Когда реальность вернулась, стены пекарни стали пульсировать, как сердцебиение необъяснимого. На потолке появились рецепты с названиями вроде "Маффин Экзистенциального Переосмысления" и "Шарлотка, которая вспомнила, что была яблоком".

Судьба улыбнулась — или, может, это сделала её маска — и сказала:

— Лира, мне нужен контракт. Ты пекарь невозможного. Давай устроим "Завтрак Реальностей". Победитель получит право написать следующее правило бытия. Ну, или скидку на выпечку.

Лира, уже обнимающая новый миксер, собранный из фрагментов снов и двигателей вероятности, только кивнула.

— Только если будет кофе из параллельной утренности и рогалики, которые сами выбирают начинку.

Грогнар вздохнул. Мира взвизгнула от восторга. Зонтик выпустил салют из метафор.

А в углу пекарни, на доске, мелом, который сам писал, появилась надпись:

"Следующая глава: Чизкейк Неопровержимого Предназначения, или как Боб стал Поваром Реальности."

Продолжение... снова? Или уже было? Кто знает. Главное — не забыть съесть сейчас.

— Лира, после того как ты уговорила Энтропию на кексы, я уже не знаю, чего ждать. Если ты вызовешь Время, я официально эмигрирую в реальность без выпечки. И без тебя.

Зонтик, чьи сенсоры теперь мигали в ритме пульсирующего теста Лиры, поднял манипулятор и выдал анализ:

— Состав теста: 35% мука, 25% временная аномалия, 20% вероятностная глазурь, 15% субстанция, которая нарушает второй закон термодинамики, 5% "я не уверен, но это поёт". Вероятность, что пончик изменит хронологию мультивселенной: 73%. Вероятность, что он будет вкусным: 120%. Ошибка: мои процессоры перегрелись от попытки предсказать его вкус.

Мира, потягивая чай, который на этот раз пах как "расплавленная временная петля с ноткой иронии", покачала головой:

— Лира, ты перешла от хаоса к прямому вызову законам мироздания. Время — это не Энтропия. Оно, знаешь, занятое. У него расписание, встречи, парадоксы. С чего ты взяла, что оно захочет твой пончик?

Лира, ухмыляясь, добавила в тесто щепотку "прах вчерашнего дня", который она нашла в углу кладовки рядом с банкой "возможностей, которые никто не заметил". Тесто тут же начало искрить, как фейерверк, и издавать звуки, похожие на звон будильника, который опоздал на тысячу лет.

— Мира, если Энтропия теперь мой спонсор, то Время точно не устоит перед пончиком, который меняет судьбу с каждым укусом. Это как кофе-брейк для вечности!

Звёздный Боб, чья корона из салфеток теперь светилась, как миниатюрная галактика, писал новую главу своих мемуаров под названием "Эпоха Пончиков и Хронологического Хаоса". Он поднял взгляд и пробормотал:

— Лира, если этот пончик перепишет мою биографию, я хочу, чтобы в ней было сказано, что я съел его первым. И, возможно, сделал селфи с ним для хроник мультивселенной.

Но как и ожидалось, мультивселенная не собиралась давать Лире спокойно закончить выпечку. За окном гигантская ложка внезапно замерла, а облака энергии сгустились в новый портал — золотисто-голубой, с искрами, которые выглядели как песочные часы, рассыпающиеся в пыль. Из портала доносились звуки, похожие на тиканье часов, смешанное с эхом несбывшихся событий. Зонтик тут же направил сенсоры на аномалию:

— Энергетический профиль: 60% хронологическая энергия, 25% парадоксы причинности, 15% раздражение от опозданий. Сущность идентифицирована как Аватар Времени. Уровень угрозы: 80%. Вероятность, что оно здесь из-за пончика Лиры: 94%.

Грогнар вскочил, сжимая мультитул, который теперь издавал звук, похожий на сигнал тревоги из машины времени:

— Лира, я предупреждал! Сначала Энтропия, теперь Время! Твоя пекарня — это межпространственный магнит для катастроф!

Лира, не теряя энтузиазма, открыла духовку, из которой вырвался аромат, от которого звёзды за окном начали мигать вразнобой, как будто забыв, в каком веке находятся. Она вытащила пончик, который выглядел как сияющее кольцо, окружённое вихрем из миниатюрных часов, каждые из которых показывали разное время. Пончик слегка дрожал, словно не мог решить, в каком измерении ему существовать.

— Спокойно, Грог. Если это Время, я просто предложу ему пончик. Даже вечность любит перекусы, верно?

Дверь пекарни распахнулась с мягким звоном, похожим на звук песочных часов, падающих на пол. В помещение вошёл Аватар Времени — фигура, сотканная из золотистых нитей, которые постоянно перетекали из прошлого в будущее и обратно. Её глаза сияли, как два циферблата, отсчитывающих бесконечность. Голос Аватара звучал как эхо всех эпох, звучащих одновременно:

— Лира, Пекарь Хаоса, твой пончик нарушает хронологический порядок! Он создаёт временные петли, которые даже я не могу распутать. Уничтожь его, или я остановлю время в этой реальности... и, возможно, попрошу чай.

Лира, ни капли не смутившись, схватила пончик, который теперь слегка искрил и менял форму каждую секунду, как будто пытаясь уместить все возможные события в один укус. Она отломила кусок, который тут же завис в воздухе, вращаясь и издавая звук, похожий на шёпот забытых пророчеств.

— Уничтожить? Ну уж нет. Попробуй сначала, а потом решай, хочешь ли ты переписать хронологию или заказать коробку пончиков для следующего тысячелетия.

Аватар Времени замер, его циферблаты-глаза закружились быстрее. Он осторожно взял кусок пончика, который, к слову, издал звук, похожий на смех застрявшего таймера. После секундной паузы он откусил. Пекарня замерла: чашки задрожали, облака за окном начали вращаться в обратную сторону, а Зонтик издал звук "бзззт-хронологический-кризис-но-вкусно".

— Это...— Аватар кашлянул, пытаясь сохранить вид вселенской хронологии, — это... абсурдно. И великолепно. Как ты заставила время стать таким... хрустящим?

Лира пожала плечами, нарезая ещё один кусок:

— Просто добавила немного случайности, любви и того, что нашла в кладовке. Хочешь ещё? У меня есть и кексы!

Через час Аватар Времени сидел за столиком, доедая второй пончик и обсуждая с Лирой, как организовать "Фестиваль Хронологического Хаоса" с её выпечкой в качестве главного блюда. Грогнар, всё ещё сжимая мультитул, смотрел на это с выражением лица, которое кричало: "Я сдаюсь". Мира потягивала чай, хихикая, а Зонтик бормотал:

— Эффективность пончика: 99,9%. Вероятность, что Время станет соведущим фестиваля: 91%.

Звёздный Боб, поправляя свою сияющую корону, поднял взгляд от новой главы:

— Лира, ты не просто пекарь. Ты — хрономастер с духовкой. Эта глава станет легендой.

Лира, подбрасывая кусок теста, который сформировал миниатюрную временную петлю в форме круассана, рассмеялась:

— Хрономастер? Нет, Боб. Я просто пеку случайности. И пока у меня есть духовка, мультивселенная будет в лёгком шоке... и с полным желудком!

За окном портал мигнул и исчез, но облака энергии начали формировать новый узор — на этот раз в виде гигантских песочных часов, которые, кажется, подмигивали. Пекарня сияла, а Лира уже придумывала новый рецепт: "Круассан Вечного Момента". Ведь если Время теперь фанат её пончиков, кто знает, кто придёт завтра? Может, сама Судьба захочет булочку?

Продолжение следует... или это просто ещё один виток времени?

— Лира, твой пирог вчера заставил Пустоту стать постоянным клиентом. Если ты теперь вызовешь Энтропию, я официально уйду в отпуск. В другую реальность. Без пирогов.

Зонтик, чьи сенсоры теперь синхронизировались с ритмом вращающейся вилки за окном, поднял манипулятор:

— Анализ теста: 40% мука, 30% хаотическая энергия, 20% парадоксальная глазурь, 10% субстанция, которую я не могу классифицировать, но она излучает желание спорить о смысле жизни. Вероятность, что кекс вызовет распад реальности: 68%. Вероятность, что он будет вкусным: 110%. Ошибка в расчётах: возможна, но я слишком впечатлён, чтобы её исправлять.

Мира, потягивая чай, который на этот раз пах как "расплавленная галактика с лёгким привкусом сарказма", покачала головой:

— Лира, я начинаю подозревать, что твоя пекарня — это не цирк, а центр управления хаосом. Ты уверена, что Энтропия захочет твой кекс? Она же... ну, Энтропия. Ей по вкусу беспорядок, а не выпечка.

Лира, ухмыляясь, добавила в тесто щепотку "эссенции спонтанного недоразумения", которую нашла в той же кладовке, где хранилась её коллекция "вещей, которые лучше не спрашивать, откуда взялись". Тесто тут же начало светиться мягким зелёным светом и издавать звуки, похожие на шёпот библиотеки, где все книги перепутаны местами.

— Мира, если Пустота теперь мой фанат, то Энтропия точно не устоит. Мой кекс будет таким хаотичным, что она сама захочет взять его на вечеринку распада реальности!

Звёздный Боб, который теперь носил целую корону из салфеток, украшенных звёздами из фольги, писал очередную главу своих мемуаров под названием "Эра Кексов и Космического Беспорядка". Он поднял взгляд и пробормотал:

— Лира, если этот кекс вызовет конец мультивселенной, я хочу, чтобы в моей книге было написано, что я съел хотя бы крошку. И, возможно, сфотографировал её для потомков.

Но, как обычно, мультивселенная не собиралась давать Лире спокойно довести дело до конца. За окном гигантская вилка внезапно задрожала, и облака энергии сгустились в новый портал — на этот раз серебристо-серый, с искрами, которые выглядели как разлетающиеся кубики Рубика. Из портала доносились звуки, похожие на симфонию, сыгранную на расстроенных калькуляторах. Зонтик тут же направил сенсоры на аномалию:

— Энергетический профиль: 70% энтропия, 20% случайные совпадения, 10% желание всё испортить. Сущность идентифицирована как Аватар Энтропии. Уровень угрозы: 85%. Вероятность, что она здесь из-за кекса Лиры: 92%.

Грогнар вскочил, сжимая мультитул, который теперь издавал звук, похожий на сирену космического корабля:

— Лира, я же говорил! Твои рецепты — это магниты для катастроф! Энтропия! ЭНТРОПИЯ!

Лира, не теряя ни капли энтузиазма, открыла духовку, из которой вырвался аромат, от которого звёзды за окном начали танцевать что-то среднее между танго и хаотичным брейк-дансом. Она вытащила кекс, который выглядел как миниатюрная чёрная дыра, окружённая кольцом из светящихся крошек, издающих звуки, похожие на спор двух философов о смысле существования.

— Спокойно, Грог. Если это Энтропия, я просто предложу ей кекс. Хаос любит хаос, верно?

Дверь пекарни с грохотом распахнулась, и в помещение вошёл Аватар Энтропии — фигура, сотканная из серого тумана, с глазами, которые казались бесконечным калейдоскопом распадающихся узоров. Её голос звучал как шёпот миллиона случайных событий, происходящих одновременно:

— Лира, Пекарь Хаоса, твой кекс угрожает даже моему порядку беспорядка! Он слишком... непредсказуем. Уничтожь его, или я превращу эту реальность в суп из случайностей... и, возможно, попрошу кофе.

Лира, нисколько не смутившись, схватила кекс, который слегка пульсировал и излучал ауру "я сделаю всё ещё хуже, но весело". Она отломила кусок, который тут же начал медленно вращаться в воздухе, как миниатюрная планета.

— Уничтожить? Ну уж нет. Попробуй сначала, а потом решай, хочешь ли ты разрушать реальность или заказать партию кексов для своей следующей вечеринки.

Аватар Энтропии замерла, её глаза-калейдоскопы закружились быстрее. Она осторожно взяла кусок кекса, который, к слову, издал звук, похожий на хихиканье сбежавшего уравнения. После секундной паузы она откусила. В пекарне всё замерло: чашки зависли, облака за окном остановились, а Зонтик издал звук "бзззт-ошибка-слишком-вкусно".

— Это...— Аватар кашлянула, пытаясь сохранить вид вселенского хаоса, — это... возмутительно. И гениально. Как ты заставила хаос стать таким... съедобным?

Лира пожала плечами, нарезая ещё один кусок:

— Просто добавила немного любви, абсурда и того, что нашла в кладовке. Хочешь ещё? У меня есть и булочки!

Через час Аватар Энтропии сидела за столиком, доедая второй кекс и обсуждая с Лирой, как организовать "Фестиваль Космического Беспорядка" с её выпечкой в качестве главного аттракциона. Грогнар, всё ещё сжимая мультитул, смотрел на это с выражением лица, которое кричало: "Я больше не удивляюсь". Мира потягивала чай, хихикая, а Зонтик бормотал:

— Эффективность кекса: 99,8%. Вероятность, что Энтропия станет спонсором фестиваля: 89%.

Звёздный Боб, поправляя свою корону из салфеток, поднял взгляд от новой главы:

— Лира, ты не просто пекарь. Ты — архитектор хаоса с духовкой. И это будет лучшая глава в моей книге.

Лира, подбрасывая кусок теста, который сформировал миниатюрную галактику в форме булочки, рассмеялась:

— Архитектор? Нет, Боб. Я просто пеку недоразумения. И пока у меня есть духовка, мультивселенная будет в лёгком шоке...и с полным желудком!

За окном портал мигнул и исчез, но облака энергии начали формировать новый узор — на этот раз в виде гигантской ложки, которая, кажется, подмигивала. Пекарня сияла, а Лира уже придумывала новый рецепт: "Пончик Абсолютного Случая". Ведь если Энтропия теперь фанат её кексов, кто знает, кто придёт завтра? Может, само Время захочет круассан?

Продолжение следует... или это просто ещё одна порция хаоса?

Зонтик, чьи сенсоры теперь мигали в ритме межзвёздного диско, поднял манипулятор. 

— Анализ теста: 60% мука, 20% звёздная пыль, 15% чистый абсурд, 5%... неизвестная субстанция, предположительно из реальности, где всё состоит из анекдотов. Вероятность, что пирог вызовет межгалактический инцидент: 73%. Вероятность, что он будет вкусным: 100%. 

Мира, потягивая чай, который на этот раз пах как "спиральная галактика с привкусом иронии", покачала головой. 

— Лира, я начинаю думать, что твоя пекарня — это не просто пекарня, а какой-то межпространственный цирк. Ты уверена, что хочешь выпекать это? 

Лира, ухмыляясь, добавила в тесто щепотку чего-то, что выглядело как светящиеся конфетти, но на деле было "эссенцией чистого недоразумения", которую она случайно нашла в кладовке. 

— Мира, цирк — это комплимент! А этот пирог? Он станет моим шедевром. Представь: кусочек, который заставит саму Пустоту прийти и попросить рецепт! 

Звёздный Боб, теперь освоивший не только вилку, но и концепцию салфеток (хотя он всё ещё использовал их как головные уборы), писал на очередной салфетке главу своих мемуаров под названием "Эпоха Пирогов и Абсурда". 

— Лира, — пробормотал он, поправляя салфетку-шляпу, — если этот пирог вызовет конец света, я хочу, чтобы в моей книге было написано, что я был здесь и ел кекс. 

Но, как это часто случалось в пекарне Лиры, мультивселенная не собиралась сидеть сложа руки. За окном облака энергии внезапно сгустились в гигантский вихрь, который выглядел как помесь чёрной дыры и очень рассерженного пончика. Портал, открывшийся на этот раз, был не багровым, а кислотно-зелёным, с фиолетовыми искрами, и из него доносились звуки, похожие на оркестр, играющий на расстроенных ложках. Зонтик тут же направил сенсоры на аномалию. 

— Сканирование завершено. Энергетический профиль: 50% хаос, 30% Пустота, 20%... желание устроить вечеринку? Сущность идентифицирована как Посланник Пустоты, уровень угрозы: 80%. Вероятность, что он здесь из-за пирога Лиры: 95%. 

Грогнар вскочил, сжимая мультитул, который теперь светился красным и издавал тревожный писк. 

— Посланник Пустоты?! Лира, я же говорил, что твои пироги — это оружие массового поражения! 

Лира, не теряя хладнокровия, открыла духовку, из которой вырвался аромат, от которого даже звёзды за окном начали мигать в ритме вальса. Она вытащила пирог, который выглядел как миниатюрная галактика, закрученная в спираль и усыпанная искрами, издающими звуки, похожие на смех. 

— Спокойно, Грог. Если это Пустота, я просто предложу ей кусочек. Никто не устоит перед моим пирогом, даже ничто! 

Дверь пекарни с треском распахнулась, и в помещение вошёл Посланник Пустоты — фигура, сотканная из тьмы, с глазами, похожими на две чёрные дыры, и голосом, который звучал как эхо пустого холодильника. В руках он держал нечто, напоминающее чёрный поднос, на котором лежали... пустые тарелки? 

— Лира, Пекарь Разлома, — прогремел Посланник, отчего булочки на стойке начали дрожать, — твой пирог угрожает самому понятию существования! Он слишком абсурден даже для Пустоты! Уничтожь его, или я поглощу эту реальность...и, возможно, попрошу чаю. 

Лира, ни капли не смутившись, схватила свой пирог и отрезала кусок, который тут же начал слегка левитировать над подносом. 

— Уничтожить? Да ты шутишь! Попробуй сначала, а потом решай, хочешь ли ты поглощать реальность или просто взять добавку. 

Посланник Пустоты замер, его глаза-чёрные дыры подозрительно прищурились. Он осторожно взял кусок пирога, который, к слову, издавал звук, похожий на хихиканье параллельной вселенной. После секундного колебания он откусил. Время в пекарне остановилось. Чашки замерли в воздухе, облака за окном перестали крутиться, а Зонтик издал звук, похожий на "бзззт". 

— Это... — Посланник кашлянул, пытаясь сохранить суровый вид, — это... нелепо. И восхитительно. Как ты заставила Пустоту почувствовать вкус?! 

Лира пожала плечами, нарезая ещё один кусок. 

— Просто добавила немного абсурда, любви и щепотку того, что я нашла в кладовке. Хочешь ещё? У меня есть и кексы! 

Через час Посланник Пустоты сидел за столиком, доедая третий кусок пирога и обсуждая с Лирой, как можно использовать её выпечку для создания "межгалактического фуршета Пустоты". Грогнар, всё ещё сжимая мультитул, смотрел на это с выражением лица, которое кричало: "Я сдаюсь". Мира потягивала чай, тихо хихикая, а Зонтик бормотал: 

— Эффективность пирога: 99,9%. Вероятность, что Пустота теперь станет постоянным клиентом: 87%. 

Звёздный Боб, надев ещё одну салфетку как корону, поднял взгляд от своей очередной главы. 

— Лира, ты не просто пекарь. Ты — межгалактический дипломат с духовкой. И я это запишу. 

Лира, подбрасывая в воздух кусок теста, который на этот раз сформировал миниатюрную галактику в форме пончика, рассмеялась. 

— Дипломат? Нет, Боб. Я просто пеку хаос. И пока у меня есть мука, мультивселенная будет сыта... или хотя бы в замешательстве! 

За окном портал мигнул и исчез, но облака энергии начали формировать новый узор — на этот раз в виде гигантской вилки. Пекарня сияла, а Лира уже придумывала новый рецепт: "Кекс абсолютного недоразумения". Ведь если Пустота теперь фанат её пирогов, кто знает, кто придёт завтра? Может, сама Энтропия захочет булочку?

Продолжение следует... или это просто ещё одна порция абсурда?