Ретро фото

Созвездие волчьих ягод

1.

Мы проучились в одном классе много лет. Мы были приговорены друг к другу, прикованы такими строгими жаркими омпетианскими цепями, были пришиты друг к другу потайными нежными стежками, связаны кровавыми красными галстуками и сцеплены незримыми хрустальными хрящами, да сращены секретными прозрачными косточками. Мы обручились кольцами Олимпиады, хулахупами и кольцевым маршрутом троллейбуса, который останавливался возле нашей школы.

Мы ходили по школьным коридорам исключительно в обнимку или держась за руки.

Наши мальчики сияли волнительной рыцарской амальгамой и позолотой, смотрели по сторонам красивыми жадными к жизни глазами, наши мальчики разговаривали Маяковским и Стругацкими. Они всю зиму чинили велосипеды и потом велосипеды уносили их в летние каникулы, а когда велосипеды приносили их назад, они, возмужавшие, всё влюблялись и влюблялись, наши мальчики влюблялись в Алису, влюблялись в Алику, в практикантку Светлану Георгиевну, наши мальчики влюблялись в наших девочек и мальчика Бананана.

А сердца наших девочек терзал молодой и серебристый робот Вертер, наши девочки плакали подле скрипучих магнитофонов под кассеты с гипнотической пульсирующей музыкой. Наши девочки хоронили котят и играли в дочки-матери и иногда они становились медсёстрами, иногда звеньевыми, а иногда - цветами и травами - незабудкой, тимьяном, орхидеей, осокой, жимолостью и мать-и-мачехой, наши девочки говорили Цветаевой и Витухновской и писали в альбомах Бальмонтом и Цоем. Наши девочки рисовали на небе тучи и прихорашивались, смотрясь в радужные хротненские лужи.

Мы играли в шашки нардами и нардами в шахматы. Мы играли в любовь на выбывание.

И никто не проигрывал.

Мы обожали походы с ночевками, в них особо остро чувствовалось, что мы - одно особое родственное племя. Мы любили сидеть ночью - наше племя у пламени - и петь песни под печеную картошку с чаем из закопченного котелка.

Мы были честными, дерзкими, умными, верными друг другу и влюбленными.

А потом взорвалась атомная бомба.

В выпускном классе в самом конце всегда, как в дурном фильме дурной конец - каждый выпускной заканчивается Хиросимой.

Бабах!

Разметало, испепелило, измололо, перемолотило.

Выпускной - это твоя личная Хиросима.

По тому, как рассеяло по свету наш 9 ”б” можно было рассказывать последовательно всю историю человеческих миграций. Обломки, осколки, фрагменты, ошмётки нашего замечательного, нашего ошеломительного “мы”. Мы пытались - и кто-то весьма успешно, а кто-то тщетно - создать новые “мы” или стать частью чьих-то чужих “мы”.

Семьи, ОПГ, садовые товарищества, кланы, секты, любовные треугольники, союзы писателей, родительские чаты, клубы и партии. Тридевятые царства.

Не мы.

И вот прошло уже совсем много лет и как-то кто-то из наших предложил в интернете пойти в поход, как в старые добрые времена. Этакая выездная встреча выпускников. Чтобы все сделали усилие, поднапряглись, отпросились у жен и мужей и любовниц, взяли отпуск за свой счет и съехались.

Ещё в омпетианские, дохиросимовские времена у нас было в лесу за городом своё сокровенное место - заброшенное, поросшее ельником стрельбище общества ДОСААФ с высоким бруствером в форме гигантской буквы П. Недалеко была речушка с родниковой водой и мы бегали туда купаться и ловить рыбу для ухи. Сколько синих ночей взвилось кострами на этом стрельбище, сколько песен было спето, сколько загадочного и прекрасного случилось!

Мы решили встретиться там.

2.

- Ну что, на нашем месте?

- Да!

- Айда!

- А это какого февраля?

- Да, я еле билеты купила, надеюсь, не придётся менять.

- Так какого февраля?

- А у меня отпуск, мне пофиг.

- Блин, я вас лет тридцать вживую никого не видел!

- А точно февраль?

- Ты меня стопудово не узнаешь, меня собственные дети не узнают уже.

- Это первая суббота февраля, как обычно.

- Уфф!

- Ой, ребята, холодно же будет!

- Да ладно, впервой что ли! :-)))

- А это високосный год?

- Зимний поход, с моими-то суставами…

- А я снег десять лет уже как не видел, чо.

- Я возьму свою палатку, у нас тут в Норвегии отличные палатки, у них термослои и всё такое. Не замерзнем!

- А я возьму штормовые спички!

- А я и Зина - мы привезем вам местные одеяла из шерсти альпаки. У нас тут такие все имеют.

- А у меня хороший термос, на много литров, я приготовлю грога на всех!

- А у тебя только один термос?

-

- Так, помните, алкоголь - яд. Давайте без фанатизма.

- Ленка, узнаю твои замашки старосты.

- ))))

- А помните, как Лёрочка Уле в спальник наблевала?

- Я не наблевала, а пролила тушёнку!

- А, кстати, что с едой, каждый берет своё?

- Да, берите на себя с запасом для других. У меня балычок домашний!

- Владик, ты всё ещё веган?

- Владик - веганша ))))

- Владик в инстаграме замечен за поеданием сосисок с гриля.

- Каюсь! Друзья, я уже десять лет как ем мясо.

- Так, а прикиньте, мне чтобы приехать нужна виза, ну и ну!

- Ты буржуйка заграничная! Привези мне американскую настоящую жвачку и свежий номер New Yorker.

- Обязательно!

- А кто у нас отвечает за костёр, только чтобы не Димка, а то помните как в тот раз?

- Ой, вот не начинай снова!

- А норвежские палатки сгораемые?

- Не нервируй меня.

- А гитару брать?

- Снежана, а ты меня ещё любишь?

- Какая гитара на морозе!

- Люблю, но странною любовью )))))

- Бери! Отогреем!

- Всё, короче, у меня тут уже полночь, я спать. До встречи на нашем месте!

- А у меня утро! Пора на работу.

- Пока!

- До скорого!

3.

И кого, кого же там принесло в наш лес в расписных посудинах человеков?

Кто же, кто же такой нарядный и предвкушающий встречу бесстрашно топает по хрипучим кусачим сугробам?

И кто, кто же сидит растерянный в седых сугробах и мечтает и остывает и ждёт встречи?

Кто пришёл в наш студёный пейзаж? Кто к нам пожаловал? Чьим душам нынче трепетно?

Это вы, мои снежные волхвы, мои песочные беспокойные человеки, мои павшие оловянные солдатки и солдатики, плюшевые гусары и гусарихи, ваньки-невстаньки, вы, друзья мои, друзья доброй воли, что были рассеяны по земле и подземьям, вы, мои соголовастики из мутной лужи омпетианского образования, мои согуппи, созолотые сорыбки, соснегурочки и соподснежники, путники, ходившие по далёким дорогам, звездочёты, беззастенчиво глядевшие в далёкие небы, вы, вышедшие из леса миллионы лет назад, снова в него вернулись. Вы, те что убивали и воскрешали и убивали и воскрешали и убивали и воскрешали своего внутреннего ребёнка, а когда он, наконец, перестал воскресать, вы положили его в свои аккуратные глянцевые фотоальбомы-мавзолеи и забыли о нём.

Это вы, 9 ”б” - цифра и буква и обе - как петля, как лассо схватили непричастных, случайных, неприкаянных человечков, прижали к друг другу, придушили.

Это всё вы.

А я - февраль.

4.

Вот Зина и Зоя, мы называли их “большая восьмерка”, они срослись заглавными буквами своих имён, они лежат теперь багровые на снегу, обнявшись напоследок, они влюбились друг в друга ещё в школе,станцевали тогда на выпускном своё знаменитое смелое танго в венках из олеандра, целовались на глазах у всей школы и потом долгие годы прожили вместе и даже поженились в своём зарубежье, милые, добрые подруги, ставшие бесконечностью, укрытой пледом из шерсти заморской альпаки.

Вот Уля Улыбкина, девочка, которая познавала жизнь через свою улыбку, это была улыбка-орган, у неё был миллион оттенков и градаций, Уле, наверное и не стоило учиться говорить, ей хватало улыбки для всего и многие потом задумывались - почему так вышло - то ли фамилия обязывала, то ли просто потому, что Уля была светлым, хорошим человеком. И она сидит, прислонившись к березовому пеньку и смотрит в пламя очередной угасающей штормовой спички и улыбается, улыбается, а как же иначе.

Вот Андрей по кличке Белый, самый хитрый бизнесмен, ещё в первом классе он продавал наклейки и переводные картинки, потом в старших классах - порнографические карты и самогон, затем, после развала Омпетиании стал бандитом, убежал от других бандитов за границу, а когда других бандитов не стало, завёл компанию, стал респектабельным, мелькал на ТВ, где он рассказывал про экономику и менталитет. Андрей сидит один-одинёшенек в прекрасной норвежской палатке, Андрей белый и глаза у Андрея стали цвета омпетианского пломбира.

Вот Снежана, которая всё время ненавидела своё снежное имя и когда выросла представлялась всем не иначе как Жанна, но и это имя она не любила, она проснулась от своего летаргического брака через год после свадьбы, стала матерью одиночкой и одевала своих детей только в чорное, а затем уехала жить туда, где никогда не бывает снега. Теперь она вернулась к своему имени и к снегу и снег и имя возобладали.

Вот Дина, прекрасная смешливая татарка, в которую были влюблены все мальчишки в школе, она писала стихи по-белорусски, но арабской вязью и никто, кроме неё не мог их прочесть и все думали, что она обманывает и это никакие не стихи, а так, закорючки, а когда она читает вслух, то она сразу же эти стихи и придумывает. И теперь Дина лежит на белой странице своего последнего китаба и под веками у нее проступает страшный пурпур, она пишет замерзшими пальцами на снегу одно единственное слово и никто, кроме неё не узнает, что это за слово.

Вот наш любознательный отличник Димка, ему всегда было интересно узнать побольше, узнать всё, что можно, отправиться к заветным горизонтам - и Димка стрижёт ногами под кустом орешника и его трясёт - от холода и от предвосхищения - сейчас, сейчас (ich sterbe, ich sterbe!) будет ответ на самый главный вопрос: что дальше, что же там дальше,после смерти, скорее бы уже!

Вот и остальные мы.

А вот февраль.

5.

И каждый из нас успевает ещё насмотреться на ночное февральское небо.

Там - созвездие ежевики и созвездие малого листа, созвездие зимующего муравейника и созвездие можжевельника, созвездие серого талого льда, созвездие волчьих ягод.

Случайные далекие звезды связанные воображаемыми линиями.