История болезни

Ок. Вишенка на торте: что́ у меня?

Говорю, а на этот вопрос ответит участковый врач после приёма и обследования. Пришла она, понимаешь ли вечером субботы после двух месяцев болей узнать, что у неё". ___ В вышепредставленой истории, четко описано, что пациент не обследовался и не обращался, а сразу, то есть через несколько месяцев, обратился за медицинской помощью на подстанцию скорой помощи. Помощь, кстати, была оказана максимально быстро и максимально возможно на этапе СМП. Поймите уже наконец, что скорая обследованиями и прочими скринингами не занимается. В том, что поликлиники работают плохо из-за оптимизации - скорая не виновата.

Ещё один крик души. Раннее утро, близок конец смены (хочется уйти вовремя, да))

Ж, 40+, повод «АД внезапно повысилось до 180 мм без жалоб». Есть такая смешная формулировка в компе у диспетчеров.

Ок, приезжаем. Помню, что была, и даже не раз, хата знакомая. Не помню, что было. Ж, 40+, кстати, по приезде встречала в проулке. Хорошо, ибо мы бы долго искали вход. Но в целом человек, терпеливо стоящий и ожидающий скорую, а затем бодро топающий в помещение едва ли не спортивной ходьбой отнюдь не производит впечатление больного😁

Жалобы на головную боль. Заболела в час ночи. Приняла Спазмалгон — не прошла. В шесть утра померила давление — 180/90, приняла 50 Каптоприла. Боль не прошла. В семь вызвала.

Смотрю: АД 130/80, сатурация, пульс, ЭКГ — всё в норме.

Уточняю анамнез (помню же, что были уже здесь): гипертонией болеете? Да. Что принимаете постоянно? Фезам. (???што б..я? Бабушковые таблетки от склероза, не имеющие никакого отношения к гипертонии). А от давления что? Ну каптоприл иногда.

Хочется донести до каждого: гипертония лечится ежедневным приёмом таблеток и коррекцией образа жизни. Каждой бабушке вещаю, что так же, как она ест регулярно, чтобы не умереть от голода, так же регулярно она должна принимать таблетки от давления, ибо если есть диагноз гипертония, само оно уже не будет нормальным, и принимать таблетки надо, чтобы жить. Чтобы не хватил кондратий, чтобы инфаркт не случился.

Так вот. Вернёмся к нашим.. нашей))) даме.

Регулярно не принимает ничего. У врача была. Но не по месту жительства, а подруга водила в центре города в поликлинику «к какому-то врачу, ну я не знаю, что это за врач и как его фамилия». Я просто хотела уточнить, фельдшер это был или терапевт, а то может и вовсе невролог. Неизвестно. А что врач назначил? Я, говорит, не знаю, записи у подруги. Которая живёт в центре и ей неудобно звонить в 1:00-7:00.

Уточняю: я правильно поняла вас, что болеете вы, плохо вам, но при этом вы не знаете, что вам назначили и не выполняете рекомендации врача (неизвестного, к которому за ручку водила подруга)

Блин, вот все сутки нормальные бабушки, алкашики, но попадутся парочка вот таких — у меня даже слова нет,чтоб назвать — и я думаю, что за клоунада.

И кто тут клоун?

Похоже я🤣 источник

- Ничего не болит! Зачем мне теперь жить?

- Сейчас постарайтесь спокойно посидеть, давление надо измерить.

Давление оказалось 130 на 90, ЧСС - 120, ЧДД - 22. Живот мягкий, болезненный при пальпации во всех областях. С-мы раздражения брюшины отрицательные.

Отёков нет.

Неврологически в пределах возрастной нормы.

За время осмотра у больного вновь появились рвотные позывы, после которых он снова начинал хныкать.

- Они её убили...

- Кто убил? - спросил я.

- Я их не знаю... Они её убили, а тело в канализационный колодец бросили...

Что-то в этой истории мне показалось странным, но, учитывая вновь обострившийся панкреатит у больного, а также случившееся страшное горе, выяснять обстоятельства гибели внучки я не стал, пока дед не сказал:

- Я видел, как её убивали. В коридоре прямо...

- В каком коридоре?

- В больнице.

- ???... Когда?

- Вот, неделю назад, когда я в больнице лежал...

Так. Стоп. Что-то я не припомню, чтоб неделю назад кого-то в больнице убили.

- А сколько ей лет?

- 38.

- А как её звали?

- Аня. Мне даже телефон не дали, чтоб в полицию позвонить ...

Тут, как говорится, все стало вставать на свои места. У деда на фоне панкреатита и возраста, ещё и старческое слабоумие, выражающееся в не то в галлюцинациях, не то в бредовых идеях.А может сахар крови понизился? Но глюкометр показал 8,1 ммоль/л. А может обезвоживание на фоне рвоты и, как следствие, галлюцинации?

- Вы сейчас где находитесь?

- Дома.

- А число какое сегодня?

- Первое.

- А я кто?

- Доктор.

"Хм-м... В остальном ориентирован. Странно. Подключу-ка я ему капельницу с солью какой-нибудь".

С обострением хронического панкреатита больной доставлен в хирургию. Госпитализирован. Дальнейшая судьба пока неизвестна.

Вот такие моменты иногда бывают в работе. Будьте внимательны. источник

Лекции по психиатрии нам читала психиатр поликлиники. В чистом виде психиатрического отделения в нашей ЦРБ не было. Единичным острым психиатрическим состояниям, таким как делирий или психоз, помощь оказывалась либо в реанимации, либо в терапии. Затем, при необходимости дальнейшего лечения больного направляли в филиал областной психиатрической больницы, которая находилась, да и по сей день находится, в одном из посёлков соседнего района. Вот так мы и проходили психиатрию – по лекциям, клиническим задачам и историям, которые нам рассказывала преподаватель. А когда мы пришли на практические занятия к ней в поликлинику, то выяснилось, что её работа, в основном, состоит из ведения диспансерных больных и выписывания им рецептов для получения лекарств в аптеке. Причём в большинстве случаев за рецептами приходили родственники больных.

- Очень жаль, конечно, что вы не можете посетить отделение, - сказала нам психиатр на одном из семинаров. - Раньше вот, медучилище организовывало поездки, а сейчас денег нет...

«Как это так? - думал я. - Как изучать психиатрию, не видя больных?»

Надо было что-то предпринимать.

- Какой-нибудь вариант существует, чтоб туда съездить? - спросил я.

- Не знаю, надо же автобус нанять, чтоб всю группу разом отвезти.

...

- Что-то ты задумчивый сегодня какой-то? - спросила меня тетя Люда, когда я вернулся домой после занятий. - Что-то случилось?

- Психиатрию проходим, - ответил я. - Жуть, как интересно, а психбольница в Старокаменске находится. Хочется съездить, посмотреть, что такое психиатрическое отделение, больных посмотреть, истории болезни почитать реальные. А никак. Автобус надо нанимать, чтоб всей группой поехать.

- У меня брат двоюродный в автоколонне работает, - сказала тетя Люда. - Надо спросить, сколько это стоит.

...

На следующий день, посоветовавшись с преподавателем, я заявил перед началом пары:

- В общем, так, группа! Кто хочет в "психушку"?

- Ха-а! - засмеялись некоторые. - Думаешь, что уже пора?

- Я серьёзно, - продолжил я. - Есть реальный шанс съездить в психбольницу, только надо будет скинуться.

Из группы в почти тридцать человек согласились двенадцать. Наняли «Газель». Поехали.

Как вы себе представляете психбольницу? Наверное, что-то типа как минимум двух-трёхэтажного здания, с решетками на окнах. Глухой забор, по верху которого натянута «проволока винтом». Или, как в фильме Гайдая «Кавказская пленница».

Вот и я, пока ехал в Старокаменск, думал, что увижу нечто подобное. «Газель» привезла нас к какой-то территории, огороженной ржавой сеткой Рабица. В некоторых пролётах, сетка отсутствовала вообще. За этим подобием забора находились одноэтажные деревянные бараки, построенные примерно в тридцатых годах двадцатого века. Штукатурка, нанесённая на дранку, местами обвалилась, обнажив тёмно-коричневые бревна срубов. На фоне хмурых осенних красок картина выглядела вообще удручающе.

Двигатель «Газели» заглох.

- Приехали! - сказал водитель.

- Приехали?! - спросил кто-то из ребят, посчитав, что водитель пошутил.

- Да, приехали, - подтвердила преподаватель. - Выходим. У нас два часа.

Мы вышли из автобуса и непонимающе уставились на увиденное. На "огороженной" территории было штук пять однотипных покосившихся бараков, виднелось здание относительно "свежей постройки" из кирпича, несколько небольших хозяйственных помещений. За территорией простиралась небольшая березовая рощица, позади которой виднелось несколько труб ТЭЦ.

Увидев наше замешательство, преподаватель стала рассказывать:

- Раньше в нашей области не было никакой психиатрической службы. Только в тридцатых годах появилась первая психиатрическая лечебница, но не здесь. Здесь в тридцатых годах была не то колония для преступников, не то пересылочный пункт. Во время войны здесь содержались военнопленные. После войны некоторое время здесь была туберкулезная больница-изолятор. И только, примерно, в шестидесятых годах здесь открыли филиал областной психиатрической больницы... Ну а теперь, сами видите, время какое. Закрыть больницу не могут, потому что психических больных меньше не становится, но и средств,для поддержания работы, толком не выделяется...

- А-аа.. Теперь более или менее понятно, - протянул я. - После психбольницы тут медучилище откроют...

От увиденного и услышанного нам ещё больше стало не по себе. Мы прошли на территорию. Возле первого же барака мы услышали звуки гармошки. На довольно широком крыльце барака находилось примерно 10-12 человек. На скамейке сидел гармонист, кто-то пел матерные частушки, кто-то пытался неуклюже плясать. В стороне стоял человек в темно-синем халате, наблюдал за всеми кто был на крыльце и молча курил.

- Что это там происходит? - спросили мы у преподавателя.

- В этом отделении алкоголиков лечат, - ответила она. - Скорее всего, родственники пришли кого-то навестить. Или, может быть, день рождения у кого-то из больных...

Не зная, как мне реагировать, я только хмыкнул.

- А это санитар стоит, - указала она на молча курящего человека, - следит, чтоб не напились. Узнаем, если есть делирий или алкогольный психоз, то зайдем в это отделение, посмотрим. А сейчас, пройдёмте дальше, где «истинные» психбольные находятся.

- Как на нашей деревенской дискотеке, - сказал я, глядя на пляшущих. - Только у нас без санитара и с "бухлом". А если и был бы санитар, то он на гармошке бы играл.

Мы подошли к третьему бараку. Дверь была закрыта. Постучались. Дверь открыл огромного роста человек в темно-синем хлопчатобумажном халате. Окинул нас нелюдимым взглядом. У всех нас остановилось дыхание.

«Санитар!» - подумал я.

Увидев нашего преподавателя, лицо санитара расплылось в улыбке так, как будто в лужу кирпич кинули, и теперь круги на воде расходятся по всей поверхности.

- Наталья Петровна! Боже мой!!! - радостно воскликнул он. - Да ещё и со студентами! Сколько лет, сколько зим!

- Здравствуй, Рудик! - сказала Наталья Петровна. - Мы к вам на практику.

- Проходите, конечно! - ответил он и распахнул дверь.

Внутри было всё также удручающе, как и снаружи. Темно-зелёный истоптанный линолеум, наполовину окрашенные стены с облупившейся местами краской. Неровно оштукатуренный потолок с электропроводкой на керамических роликах. В нос ударил запах человеческого пота, мочи и стирального порошка. Следов какого-то свежего ремонта не было видно вообще. Палаты были пяти-восьмиместными, из мебели в них были только панцирные кровати. На окнах были решетки из арматуры, двери в палатах отсутствовали. В коридоре барака-отделения находилось пять-семь человек больных. В основном, это были люди пожилого возраста. Мужчины. Кто-то медленно, шаркающей походкой, держась за стенку шел в сторону палаты, кто-то просто стоял. Один больной подошел к нам и быстро проговорил несколько раз:

- Кто это такие? Кто это такие? Кто это такие?

Каждый раз, задавая вопрос о том, кто всё же мы такие, он поднимал руку и указывал на нас пальцем. В это же самое время он вертел головой так, как будто у него шея затекла. Всё его поведение походило на поведение воробья, которого подкармливают семечками - такой же резкий, любопытный, чирикающий.

- Шурик! - одёрнул его санитар - Отойди!

- Не, ну а кто это такие? Кто это такие? - не унимался он.

- Это студенты.

- Кто такие? - снова "зачирикал" Шурик и стал обходить нас стороной.

- Давайте я позову медсестру, - сказал санитар и резко и громко крикнул:

- Анна Борисовна!

Было это так неожиданно, да еще и на фоне всего увиденного и услышанного, что кто-то из девчонок-однокурсниц вскрикнул. Шурика тут же как ветром сдуло.

- Я здесь!

Голос донёсся из-за закрытой двери, на которой была надпись "Процедурный кабинет".

- Открывайте! Студенты приехали на практику.

Щёлкнул замок, дверь открылась. Медсестрой оказалась женщина примерно пятидесяти лет. Маленького роста, довольно живая, проворная. - Вот такой у нас процедурный кабинет, - рассказывала она показывая полки с лекарственными препаратами и изделиями медицинского назначения. - Тут мы делаем плановые назначения, перевязки.

- Больные сами приходят на уколы? - спросил я.

- В основном, Рудик помогает, - ответила она, имя ввиду санитара, встретившего нас.

- Ну да, - резюмировал я, - попробуй такому слово поперёк скажи.

- Напрасно вы так думаете, - у нас буйных почти не бывает. Сами посмотрите, кто тут у нас находится? Старики в деменции или после инсультов, бомжи, алкаши. Своего рода у нас не психбольница, а психоневрологический интернат.

На полке с лекарствами, среди специфических препаратов, применяемых в психиатрии, я увидел антибактериальный препарат.

- У вас даже антибиотики применяются? - спросил я. - А с какой целью?

- Так ведь не только психические болезни лечить приходится. У нас и туберкулезное отделение даже есть.

- Много туббольных?

- На сегодняшний день семнадцать.

- А сколько всего койко-мест?

- В этом корпусе тридцать три, а всего у нас 150 коек. Все заняты...

В холле барака-отделения была столовая. Стояли обычные деревянные столы из сколоченных досок. Вместо скатертей или клеёнок, на них была обыкновенная полиэтиленовая плёнка. Такие столы я помню из своего детства. Они были в полевом стане, где рабочих кормили обедом.

- Дальше по коридору у нас санпропускник и туберкулезное отделение.

- Фиксированные есть? - спросила Наталья Петровна.

- На сегодняшний день, нет.

Всюду туда-сюда сновали разные больные. Некоторые смотрели на нас с любопытством, некоторые пустым равнодушным взглядом. Вдруг в коридоре появился Шурик. Тот самый больной, который интересовался кто мы такие. В руках держал гитару без струн и внимательно её изучал.

- Рудольф! - крикнула Анна Борисовна. - Шурик опять с гитарой!

Подошёл санитар.

- Саша, - спокойно обратился он к больному, - на ней струн не хватает. Дай её мне. Я её настрою...

- Сыграй! - резко сказал Шурик. - Сыграй! Сыграй!!!

- Хорошо, отдай мне гитару.

Больной отдал гитару и ушел следом за санитаром.

- Какой у него диагноз? - спросили у преподавателя.

- Органик какой-то... - стала говорить она.

- Он раньше на машдворе работал. - сказала медсестра. - Пил беспощадно и на гитаре играл. Вот они там с мужиками и отравились какой-то не то "тормозухой", не то стеклоочистителем. Его собутыльники-то померли почти сразу, а он вот выжил, но у него инфаркт мозга развился. Теперь вот у нас лечится. Постоянно ...

Вся обстановка в этом заведении, была настолько гнетущей, тяжёлой, что не было никакого желания ни опрашивать больных, ни изучать истории болезни. Больные, находящиеся здесь на лечении были глубоко несчастными людьми, а самое страшное было то, что они этого даже не понимали. Когда мы ехали обратно, то я сделал вывод, что не на практику я съездил, а на экскурсию.

...

- Ты ещё более задумчивый приехал, - сказала тетя Люда. - Плохо, да?

- Плохо, - ответил я. - Безнадёга какая-то. Психиатра из меня не получится... источник

Ну как бы, если его не было, то откуда такая нервная 😆

Ладно. На нет и суда нет. Мы сделали, что могли. Отзвонились, вернулись на подстанцию.

Не прошло и получаса, повтор. Наш дед в крови сидит на том же районе, но кварталом дальше, за детским садом на пустыре, заезжать от автомойки, там встретят.

Ок. Матернулись, поехали. Хорошо, что встретили, ибо сами мы не нашли бы. Мужик встречающий оказался вообще левый, а не те, кто таскал деда по району. Мужик гулял с женой и собакой и в траве на пустыре обнаружили они этого деда с травмой башки. Говорят, в лицо его знают: живёт на дачах, недавно похоронил жену, после чего покатился по наклонной. Пьёт.

Дед совершенно мирный, спокойный, адекватный. Да, пьяный. Да, грязный. Но даже паспорт есть с собой. В котором, кстати, прописка в той квартире, которую якобы два года назад продал.

Вот вам история для неравнодушных. И деда жалко. И злость берёт на уродов, которые вызвали и не в состоянии дождаться на месте. Классика жанра: а если во время этих разъездов-поисков кому-то нужнее, а бригады нет?

Вторая история.

Утро, конец смены. Надо всё дописать, сдать чистую машину и оборудование, вовремя уйти на вторую работу. За полтора часа до конца смены вызов. Повод — температура у взрослого, М, 64. Гостиница.

Тут не надо быть Вангой. Командированный, градусника нет, таблеток нет. Так и оказалось. Ночью заболел: сопли ручьём, головная боль, в озноб. Сейчас, конечно, полегче уже. Температуру не измерял, градусника нет. От температуры/головной боли не принимал — таблеток нет.

Просто из интереса спрашиваю, давно ли приехал и сколько планирует тут быть ещё. Приехал три дня назад, уезжает в конце недели. Ах, вспомнил, что перед отъездом жена была с насморком — навер, она заразила.

На мой вопрос, а почему не брал с собой минимальную аптечку, ответил, что кое-что взял. Таблетки от поноса.

То есть, с ночи до утра ты дожил и тебе даже легче сейчас, чем было ночью. Бодро ходит,не умирает, не задыхается. Больничный не нужен. При этом сходить в аптеку и купить градусник и жаропонижающее взрослый дееспособный мужик не в состоянии.

Ок. Укололи, насоветовали, уехали. Ещё один вызов. До конца смены двадцать минут. Повод — М, 39, травма грудной клетки от вчера. Вызывает знакомый.

От вчера, Карл. Значит, либо пьяный падал, либо подрался, а сейчас прижало. Или кому-то поныл, на жалость надавил и ему вызвали. Вообще по тому, кто и как вызывает, куда и какой повод, можно очень много понять про то, что тебя ждёт там. Я редко ошибаюсь, и в этом случае не ошиблась.

Тоже долго слушаем домофон. Раз, другой, третий. На четвёртый отвечают и открывают. Поднимаемся. Пьяный мужик, не задыхается, не корчится от боли, ходит прямо — то есть, вы поняли? С порога уже видно, что человек в состоянии добраться до больницы сам, как это делают в загнивающей Европе и Америке. В квартире гадюшник и вонюшник.

На вопрос, что беспокоит прямо сейчас, отвечает с усмешкой: да рёбра побаливают. Когда заболели? Да ночью. Спал-спал и заболели?

В ответ ухмыляется. Спрашиваем, а вообще скорая-то нужна? Нет, говорит, я не вызывал, я сам прекрасно знаю, что с рёбрами делать.

Ок. Молча разворачиваемся на выход. Уговаривать детский сад уже не то что желания нет, а есть желание, наоборот, навернуть ещё сверху, чтоб перевернуло и шлёпнуло, чтобы сразу понял, что такое боль. Но держимся без замечаний.

И тут это мурло с усмешкой спрашивает: может посмотрите? И делает движение поднять футболку.

Нет, отвечаем, рентген в травмпункте посмотрит. Такси и вперёд.

Да, у него могут быть сломаны рёбра. Гематомы могут быть. Но <безразлично>.

И не говорите мне тут про деформации и сострадание🤣 к таким у меня его нет.

Это потребители источник

- Марина..., - немного опешив от моего поведения, ответила она. - Марина Владимировна Маслова.

- Маслова Марина Владимировна, - быстро записал я в тетрадь. - На что жалуетесь Марина Владимировна?

- Диабет у меня выявили...

- Ну вот и пообщались, - обескураженно сказал я. - Это должен был сказать вам я, а не вы мне. Ну, да ладно. Давайте так, как будто вы ещё не знаете, что у вас диабет. Что вас беспокоит?

Женщина, видимо, поняла свою роль в моем обучении:

- Жажда, - ответила она и кивнула на бутылку с водой. - Сегодня уже третью начала пить...

Я посмотрел на часы. Было почти десять часов утра. То есть, сегодня, за несколько часов, она выпила уже четыре литра воды.

- Давно вас жажда беспокоит?

- Примерно два года назад началась, - стала рассказывать она. - Я ведь санитаркой в детском отделении работаю. Сначала, я подумала, что жажда у меня появилась из-за "хлорки", которой полы моем, да постоянно разводить приходится, всё я думала, что в горле из-за неё пересыхает...

Она замолчала, взяла стакан с тумбочки и посмотрела на меня, ожидая вопроса.

- Вы очень хорошо начали рассказывать, - сказал я ей. - Продолжайте, пожалуйста. Что ещё необычного заметили вы тогда?

Женщина сделала глоток воды.

- Ну, потом, я заметила, что кожа на руках стала сохнуть, чесаться стала. Я решила, что точно хлорка виновата. К нашему доктору подошла, сказала, что так, мол, и так, чешусь вся от хлорки. Он мне на пищеблок предложил пойти, "раздатчицей" пищи.

- Зуд, конечно же, не прошёл? - спросил я.

- Какой там! Ещё хуже стало..., - женщина смутилась, - даже..., как бы это сказать... Ой, правда, а как это сказать-то поприличнее?

Она вопросительно посмотрела на меня. Я понял, что она имела ввиду - теоретический курс у нас уже прошёл, симптомы сахарного диабета я знал.

- У вас появился зуд наружных половых органов, - подсказал я ей, с абсолютно серьезным и невозмутимым видом.

- Да, - с облегчением согласилась она. - Вот тогда-то я не на шутку перепугалась. - Думала, что заразу подхватила, под старую <задницу>!

Откровенность пациентки стала мне нравиться. Именно тогда я впервые заметил, что откровенность, открытость пациента, значительно облегчает сбор анамнеза. Правда, уже позже, я стал замечать, что иногда пациенты, страдая избыточной разговорчивостью, зачастую уводят тему разговора в сторону, не имеющую отношения к их болезни. Начинают рассказывать про родственников, внуков, соседей, домашних животных, вспоминают какие-либо события и тому подобное.

- Ну и что вы сделали, когда зуд начался уже везде?

- Так совпало, что я пошла в отпуск тогда, - ответила больная. - Пока была в отпуске, вроде как, всё прошло. И жажда и зуд уменьшились. Тогда я решила, что всё это от нервов, а как из отпуска вышла, так всё постепенно и началось по-новой.

- К врачу вы, естественно, не обращались?

- Ну, как не обращалась..., - задумалась она. - Я же решила, что у меня от нервов это всё, да и возраст такой, сами понимаете, климакс... Спросила я тогда у нашего заведующего, что попить от нервов, он посоветовал глицин, валерьянку. Вроде снова полегче стало, а может, я сама себе внушила, что полегче.

- И как вы всё-таки поняли, что это не нервы?

- Не поняла. Так и думала, что "психованной" становлюсь. Мне медсестра из нашего отделения подсказала. Она заметила, что я воды пью много очень. У тебя, говорит, диабет, наверное, сходи-ка, "сахар сдай"? А я ведь, примерно ведро воды в день выпиваю, представляете? Вот так я и пришла к эндокринологу нашему. Три раза на голодный желудок "сахар сдавала" - высокий. Вот и положили в больницу. Сказали, инсулин будут колоть...

Женщина заплакала:

- Сразу вот так и на инсулин меня посадить решили...

- Не сразу! - Я попытался одновременно и успокоить женщину и оправдать действия врачей. - Вы два года мучились! Два года вас изнурял диабет, про который вы даже и подумать не могли! Поэтому не надо тут раньше времени на себе крест ставить.

- Ну как же не ставить? - продолжила хныкать женщина. - Теперь до конца жизни инсулин этот колоть надо будет!

- Ну и что же теперь? - сказал я. - Сейчас вас прокапают, дозу инсулина подберут, да будете дальше жить и радоваться. Живут люди и на инсулине долго и счастливо! Давайте, я вас осмотрю, послушаю, давление измерю?

- Давайте... - женщина вытерла слезы и разделась.

Кожа больной действительно была сухой, со сниженным тургором (тургор - это упругость, эластичность), язык был обложен белым налетом, запах ацетона изо рта. Артериальное давление было в пределах нормы, тоны сердца ясные, ритмичные, в лёгких дыхание было жёстким, прослушивалось по всем полям. На ногах была пастозность (отёчность) в области голеностопных суставов.

Учитывая вышеизложенное, а именно жалобы, анамнез и объективные данные, вполне можно было предположить диагноз "Сахарный диабет второго типа".

- Знаете, как раньше называли сахарный диабет? - спросил я женщину, когда закончил осмотр.

- Как?

- Сахарное мочеизнурение.

- Красиво звучит, - улыбнулась она.

- Не стоит переживать особо, - сказал я. - Главное, что болезнь ваша известна, и она, в принципе, лечится. Только не запускать, и всё будет хорошо.

...

Больной необходимо было провести тщательное дообследование в условиях стационара и подобрать необходимую терапию, заключающуюся в постоянном приеме инсулина, соблюдении диеты и режима труда и отдыха.

Придя через несколько дней в отделение, я узнал, что диагноз женщины подтвердился, ей выставили сахарный диабет второго типа.

...

Эндокринология - это, своими словами, наука о работе желёз внутренней секреции. Сейчас, прочитав это определение, многие из вас, в лучшем случае пожали плечами. Но только не студент-медик. Студент-медик должен знать всё и точка!

В данном случае слово "секреция" это не тайна какая-нибудь, а выработка жидкости той или иной железы нашего с вами организма. Бывают железы внешней (экзокринной) секреции: слюнные железы, потовые, сальные, слёзные, желудочные и т.д., когда секрет выделяется наружу организма, либо в полость органа (желудочный сок - в полость желудка, слюна в ротовую полость, а потеет человек кожей), и внутренней (эндокринной) секреции. К ним относятся эпифиз, гипофиз, щитовидная железа, вилочковая железа поджелудочная железа, надпочечники, яичники у женщин, яички у мужчин. Секреты этих желёз являются специфическими гормонами и выделяются непосредственно в кровь, либо в ткани организма, активируя те или иные механизмы организма.

...

- Билет номер восемь, - сказал я преподавателю на экзамене по терапии. - Первый вопрос: Сахарный диабет. Клиника, лечение, осложнения.

- Отвечайте, - сказала преподаватель.

Я взял свой листок-черновик, на котором сделал наброски своих ответов и начал отвечать так, както было описано в учебнике:

- Сахарный диабет - это эндокринное заболевание, при котором нарушается углеводный обмен...

- Дима, - прервала меня преподаватель, - я знаю, что ты прочитал учебник и запомнил, что в нем написано. Расскажи мне своими словами про диабет?

- Своими словами?

- Да!

- Ну тогда так, - стал говорить я. - Поджелудочная железа вырабатывает гормон инсулин, необходимый для углеводного обмена. Основная его функция, это содействие проникновению глюкозы в клетку. При отсутствии инсулина, глюкоза не может попасть в клетку, клетка "голодает", подаёт сигналы в мозг, что она голодна. Человек снова употребляет пищу, количество глюкозы в крови растёт, но при отсутствии инсулина, она так и остаётся бесполезным балластом в сосудистом и межтканевом русле. Из-за этого кровь густеет, как сироп. Поэтому, чтоб хоть как-то её разжижить, появляется жуткая жажда, которая не приносит облегчения. Неизрасходованная глюкоза выводится с мочой, поэтому-то и возникает зуд наружных половых органов. В это же время, печень, из-за голодания мышечных клеток производит кетоновые тела, которые и дают запах ацетона в выдыхаемом воздухе. При сахарном диабете первого типа, организм не вырабатывает собственный инсулин. Обычно, сахарный диабет первого типа возникает у молодых людей в возрасте до сорока лет. В таком случае сразу же назначается инсулин, который надо будет принимать всю жизнь. Диабет второго типа характерен для людей старше сорока лет. Обусловлен он снижением количества вырабатываемого инсулина, поэтому в таком случае, возможно применение таблетированных сахароснижающих препаратов...

- Достаточно, - прервала мои рассуждения преподаватель, - я вижу, что вы усвоили тему сахарного диабета. Переходите ко второму вопросу.

...

Экзамен по терапии закончился, а вместе с ним и учебный год второго курса. Впереди было два месяца каникул и третий курс.

(Фамилия, имя и отчество больной изменены). источник

"Так можно сказать про любую профессию, а не только про медицину, только медики особо циничны", - скажете вы. Соглашусь отчасти. Потому что цинизм медицинского работника, я готов рассматривать как некий психологический адаптационный или защитный механизм, необходимый для качественного выполнения своих обязанностей, а то и просто, чтоб с ума не сойти. Важно только, чтоб цинизм не привел к эмоциональному выгоранию, но это уже, скорее всего, действительно, результат воздействия профвредностей в виде бесконечной писанины, отчётов, никому не нужных аккредитаций, конференций и прочих дистанционных "симулякров, симуляций и агграваций", присущих современной отрасли здравоохранения. А ещё к профессиональному выгоранию, очень быстро приводит отсутствие чувства защищённости законом. источник