
Завхоз Петрович
14 постов
14 постов
28 постов
6 постов
5 постов
11 постов
Приходит ко мне один знакомый, начинает издалека:
- Салли, вот ты все время людям помогаешь…
- Я никому не помогаю! – отвечаю испуганно. – Этого не хватало!
- Как не помогаешь? К тебе все время ходят за советами!
- Но совет – это не помощь. Это просто слова, которые можно принять к сведению, а можно нет. А помощь – это дело серьезное.
- Вот нафиг ты все усложняешь? В общем… Я тут помог одной девушке, а она теперь меня преследует…
Есть у этого знакомого сестра, а у той – лучшая подруга. И та подруга как-то неудачно вышла замуж. Муж пьет, бьет и вообще неприятный. Как говорится «ваш хлеб с плесенью, на вкус тоже испорчен». Знакомый спросил сестру: а почему твоя подруга от мужа не уйдет, нафиг он такой нужен? Сестра пояснила, что тот злобный муж не отдает личные вещи, не может же женщина уйти совсем голая и босая.
Наслушавшись страшных историй про мрачный неустроенный брак той подруги, знакомый решил помочь. Сказал, что в случае конфликта поможет чем может.
Прошла неделя или, может, две, и тут звонок сестры:
- Он ее опять избил, помоги отвезти ее к врачу!
Сел этот Иван-дурак на коня-дебила и поскакал. Забрал, отвез к травматологу. Подозрение на сотряс не подтвердилось. Ехать в полицию женщина отказалась. В травмпункте сказала, что неудачно упала с лестницы. Один раз, а потом десять раз на посошок. В машине она плакала и говорила, что ушла бы от мужа сию минуту, если бы кто-то помог ей забрать вещи.
- Не вопрос! - ответил знакомый.
Поехали к ней. Мужа нет, и она начала собирать вещи – одежду, кофеварку, утюг… Упаковала и сидит. Знакомый ей: «Что, грузить в машину?» Она: «Подожди». Ходит по квартире, вроде как еще что-то ищет. И тут прибегает тот самый муж…
- Я думал, там амбал здоровый, а он мне реально по плечо, - рассказал мой знакомый. – Орет: «Ты что, сдурела?» Она ему: «Оставь меня в покое!» Он ее начал хватать за плечи, тут я к нему подошел, от нее оторвал и спокойно так говорю: «Еще раз к ней подойдешь – я тебе морду начищу».
Муж в конфликт с посторонним здоровым мужиком вступать не стал, только велел покинуть его квартиру немедленно. Рыцарь, радуясь, что обошлось без битвы за утюг, беспрепятственно погрузил вещи в машину и спросил спасаемую даму: «Куда ехать?» А она отвечает: «Видимо, к тебе!»
Тут-то он и офигел. Оказывается, барышня не планировала уходить от мужа. Спойлер: когда она стала вещи собирать, отправила мужу смс, что они расстаются, и что ее друг сейчас ей помогает от него уходить. И ждала, пока муж прибежит, он работает недалеко. Но все пошло не по плану, знакомый слишком резво стал за нее заступаться, поэтому пришлось довести дело до конца – реально выйти на улицу с вещами. Муж за ней не побежал. И вот они сидят в машине, ехать ей некуда.
- А зачем ты тогда меня просила помочь тебе вещи вывезти?!
- Дак чтобы его напугать!
- И у тебя нет знакомых и родственников, где можно пожить?
- Нет!
…- И что ты после этого сделал? – спросила я с интересом.
- Она попросила подождать минут пятнадцать, вдруг он все-таки выйдет. А я выгрузил обратно ее вещи и уехал! – огрызнулся он. – И теперь она везде в соцсетях пишет, что я испортил ее жизнь, вмешался в ее семейное счастье, бросил ее больную и бездомную. Муж ее обратно пускать не хочет, своего жилья у нее нет, денег на съем тоже нет.
- А от меня ты чего хочешь?
- У тебя никто из знакомых не сдает жилье по дешевке?
- А сейчас она где живет?
- У сестры моей! Сестра мне весь мозг проела, что я в ответе за тех, за кого заступился.
Наш завхоз Петрович и юрист Федор Михайлович вернулись из полиции в глубокой задумчивости. Нашелся пропавший водитель.
Дело было так. Один из наших водителей, Николай, которого Петрович всячески нахваливал за аккуратность и умение правильно заполнять документацию, а пуще всего – за отсутствие вредных привычек, вдруг в понедельник не вышел на работу, а оба телефона его – и рабочий, и личный – оказались выключены. Петрович как мастер нестандартных вопросов пришел ко мне: нет ли у меня случайно телефона жены Николая? А у меня не случайно, а совершенно закономерно нет телефона жены Николая. Зачем бы он мне был нужен, на минуточку? Петрович ответить не смог, но остался недоволен, потому что как-то привык, что я тот самый ясень, который знает, кто убил Кеннеди, камо грядеши и зачем Володька сбрил усы.
Завхоз ходил по коридорам мрачный и бормотал: «Темное дело, темное дело…» Вскоре на рабочий телефон позвонила взволнованная дама, стала требовать Римского Николая, ей посоветовали позвонить к жене его, на что трубка, зарыдав, ответила, что она и есть жена и что Римского Николая нигде нет (с). Оказалось, что жена водителя с двумя детьми сейчас на море, и он все выходные не отвечал ей. А теща, как назло, уехала на дачу на электричке и провести разведку на месте никак не могла.
Петрович снарядил спасательную операцию. Для начала с дачи вывезли тещу Николая, имевшую запасной ключ от квартиры. Своим ходом она выезжать отказывалась, поскольку нагрузила четыре мешка урожая и рассчитывала, что Николай ее со всем добром заберет вечером в понедельник, после работы. Сидя в машине между двух мешков (еще два еле уместились в багажнике), она предсказывала:
- Запил. Точно запил.
- Он же не пьет совсем, - возражал Петрович, защищая своего любимца.
- Вот именно! Даже на свадьбе шампанского только пригубил, - не сдавалась теща. – Редко когда кружку пива после бани выпивал. Так и умом тронуться недолго. Точно запил.
Когда поднялись в квартиру Николая, загадок стало еще больше. Оба телефона лежали с вытащенными аккумуляторами на столе, рядышком – ключи от двух машин, служебной и личной, и аккуратно сложенные документы на них. Обе машины стояли у дома. Петрович их открыл, проверил салон и багажник – ничего подозрительного. Как ни принюхивалась теща, как ни копалась в мусорном ведре, но следы пьянки обнаружить не смогла.
- В гараже пьет! – сделала вывод. Но поискала в квартире и нашла ключи от гаража. Для очистки совести поехали все же и туда, открыли, долго светили фонариком в поисках бездыханного тела – ничего не нашли, только урожай загрузили в кессон.
- Где же он так пьет? – удивлялась теща.
- В полицию надо, - мрачно констатировал Петрович, пыхтя и отдуваясь после мешков с картошкой.
В полицию поехали втроем. Петрович как главный сочувствующий, теща как ближайший родственник и юрист Федор Михайлович – как официальное лицо, всячески показывающее, что его сюда ведут силой и он не уверен, что у организации есть полномочия таким образом искать сотрудников. Участковый немного послушал, как препираются Петрович и теща Николая насчет того, пьет он сейчас где-то или подвергается нападению злоумышленников, а потом спросил:
- А вы ему на телефон когда последний раз звонили?
- Его телефон лежит дома разобранный, а его самого нет, - напомнил Петрович.
- Понятно, - сказал участковый и стал набирать номер Николая.
- Слушаю, - ответил Николай после второго же гудка.
Петрович охнул. Теща удивленно сказала: «Вроде не пьяный». Федор Михайлович обменялся с участковым закатыванием глаз.
Николай на вопросы ответил четко и внятно: он сейчас находится дома, по состоянию здоровья сегодня не может выйти на работу, жалоб на жизнь не имеет, спасать его не надо.
- Что же он такое пьет, что разговаривает как трезвый? – задумчиво спросила теща.
Но ни на следующий день, ни через два дня Николай на работу не вышел. Появился только в следующий понедельник, как ни в чем не бывало.
- Что с тобой было? – спросил хмурый Петрович.
- Ничего, все в порядке, - ответил Николай.
Петрович разозлился не на шутку. Он был таким бешеным фанатом непьющего и работящего Николая, а тот ему фигвамы рисует. Директору Николай по поводу недельного отсутствия тоже ничего пояснить не смог, от объяснения причин прогула отказался, и ему предложили увольнение по собственному – в качестве льготы за то, что он пять лет отработал без единого замечания.
И тут другие сотрудники начали вспоминать, что Николай в последние недели вел себя странно. Ничего криминального, но вдруг перестал здороваться, а через несколько часов приходил и пожимал руку, будто впервые за день видит коллег, в поездках мог остановить машину на обочине, выйти, постоять, уставясь в небо, а затем как ни в чем не бывало снова сесть за руль.
Окончательно эти странности прояснились, когда Николай повез жену, детей и тещу на дачу, а там, дождавшись ночи, отъехал на картофельное поле и там начал копать большую яму. Выкопал не сильно много, но заехал туда на машине на полкузова и принялся сверху закидывать землей. Утром жена просыпается – а муж спит рядом прямо в одежде, чумазый и усталый. Только что вернулся. Сказал: физические передвижения в пространстве с помощью техники блокируют возможности духовных путешествий.
На лечение его определили с большим трудом, но он вскоре оттуда сбежал.
Через некоторое время Петровичу позвонили из другой организации, куда Николай пришел наниматься водителем (почему у него права не отобрали, я не в курсе).
- Почему у вас такой-то уволился?
- Эээ… - Петрович сначала затруднился, но до него дошло, что Николай сейчас выедет на дороги общего пользования, и он честно признался: у сотрудника внезапно поехала крыша.
- А бензин он не сливал? – деловито спросил потенциальный работодатель.
- Нет, человек честный, ответственный. Но… подождите, он же не может работать! Вы ему доверите машину?
- Он на своей будет работать! – ответили Петровичу.
Администрация «Пикабу» порадовала: некоторые авторы теперь смогут отправлять в бан особо ретивых комментаторов на своей странице. Поздравила меня с участием в эксперименте, но предупредила: злоупотреблять могуществом не надо, а то отберут.
Пока, боюсь, единственным моим способом реакции остается обычный игнор. Не пикабушный, а человеческий. Пикабушный не сильно помогает, а человеческий раньше никогда не подводил. Более того – это, кажется, единственный доступный мне способ общения с немотивированно агрессивным миром, что в интернете, что в реале.
Помню, отдыхали с друзьями-ролевиками на море в бытность вчерашними бедными студентами. Приехали на пляж, а там место отдыха довольно сильно загажено. Где другие люди загорают, вполне чисто, а на одном участке, незанятом, просто жуть. Бутылки, фантики, пакеты из-под чипсов и сухариков. Мы убрали мусор и расположились. Потом друзья ушли купаться, а я осталась у вещичек с журнальчиком. Через час заявляется какая-то компания, два парня и две девушки, и предъявляет мне: какого я тут сижу, если это их место, и они только на минутку отошли. И вообще, у них тут была бутылка пива недопитая, так что гони бабки. Иллюзорность представлений этой компании о частной собственности и допустимом поведении в общественных местах глубоко поразила меня, и кикимор я не понимаю я не нашлась что ответить. Поэтому только молча смотрела на предъявителей. Ясно было, что любой мой аргумент окажется бессилен.
- Девушка, ты глухая? К тебе обращаюсь?! – вопила самая активная барышня из компании, тряся грудями. – Пошла нахер отсюда! И бабки верни за продукты!
Остальные молчат. Видимо, ждут, пока их альфа-самка все разрулит.
А мне вроде бы и хочется что-то сказать – но я не понимаю, что именно. Когда собака лает – что ей отвечать? И на каком языке? И еще очень страшно, что сейчас эта гоп-компания начнет меня немножко кусать убивать.
И вот сижу и думаю: наиболее разумным вариантом для меня было бы просто уйти, но здесь вещи моих друзей, их довольно много, все я не смогу забрать. Вот, например, тяжелая сумка с ролевым оружием. Его мы утром купили у местного умельца и не успели занести в домик, который снимали. Я еще ворчала, что на пляж с такой поклажей не ходят. А теперь, получается, мне надо вскочить, схватить двуручный меч и пискнуть: «Чудище поганое, выходи на смертный бой!»?
В момент, когда барышня начала пинать песок, чтобы он летел в мою сторону, мои друзья, привлеченные шумом, вылезли из воды и подошли разбираться. Вокруг сразу же скопились другие отдыхающие, которые радостно сообщили, что эта компания их сильно утомила своим бескультурьем, громкой музыкой, мусором и прочим. Мои спутники предложили живительные оплеухи агрессивным товарищам голосистой барышни, и сии последние, оценив физическую подготовку и численное превосходство противников (трое на двое), решили удалиться, хотя барышня им кричала «Да вы не мужики, что ли?! Врежьте им!».
- А почему у вас эта девушка ничего не говорит? – тихо спросил одного из моих друзей курортник в панамке. – Немая, что ли?
- Да скажешь тоже – немая! – одернула его женщина, видимо, супруга. – Просто бывает, что у человека маленький словарный запас.
В общем, это все, что мне есть сказать про бан. Потому что у меня маленький словарный запас.
Директор Сергей – такой же человек, как и другие, но он об этом пока не догадывается. Поэтому когда я после отпуска раздавала коллегам конфеты с надписью «счастье», одна была припасена и для него. И он с подозрением спросил:
- Почему «счастье» - именно мне?
- На всех написано «счастье», - отчиталась я. Возможно, он решил, что я открыла ящик Пандоры и принесла гражданам все подряд – «горе», «стресс», «тревогу», «спокойствие», «радость», «оргазм», «удивление», «отчаяние» и прочий глад и мор. Он всегда преувеличивает мои способности.
- А я думал, это сарказм, и ты уже знаешь, - ответил он задумчиво.
Таким тоном никогда не предлагают руку и сердце или повышение зарплаты. Я не напряглась только потому, что из отпуска со мной не все нервы приехали. А зря. Выяснилось, что один, как обычно, страшно уважаемый человек дико любит свою маму и хочет сделать ей приятное. А без меня эта идея обречена. Мама не хочет мультиварку со встроенным голосом Стаса Михайлова. Не хочет позолоченные палки для скандинавской ходьбы. Санаторий с двадцатилетним загорелым барменом не хочет. Она хочет сборник стихов, ибо творит уже давно и плодотворно.
Теоретически тут ничего сложного: исправить ошибки (это не моя функция), красиво сдизайнить (тоже не моя) и потом не блевануть в свежий тираж (это уже моя функция). Но тут выяснилось, что уважаемый сын уважаемой мамы смутно догадывается, что мамино творчество требует некоторой доработки. Вот доработку я и должна сделать. Из трех букв составить слово «вечность».
Открываю первый текст, примерно двадцатилетней давности:
Автобус едет по земле,
Не ведая преград.
А я все думаю о тебе,
Пытаюсь забыть тебя.
Горят красиво фонари,
Уносится вдаль земля,
А я задыхаюсь без любви,
Раз ты не любишь меня…
и так далее.
Поплевав через левое плечо, сажусь слегка облагораживать. Понимаю, что от этого ничто из написанного стихами не станет, но хотя бы появятся формальные признаки стихосложения: размер, рифма, образы какие-то по мелочи... Кропаю:
Автобус едет по земле,
И я в него сажусь.
А мысли только о тебе,
Любовь моя и грусть.
Горят красиво фонари,
Струится лентой путь.
А я без той большой любви
С трудом могу вздохнуть.
Когда таким манером изменился первый десяток текстов, заказчик поделился опасением: мама у него очень обидчивая, вдруг она воспримет коррективы как указание на ее недостаточный талант? Конечно, он уверен, что мама страшно талантливая, просто немного не разбирается в рифмах, размере, построении образов и поэзии в целом, но хотелось бы, чтобы она не подумала, что мы ей сейчас плюем в душу. «Давайте тогда не будем ничего переделывать», - предложила я с облегчением. «Нет, получается-то хорошо, - не согласился заказчик. - Думаю, что смогу ее убедить». Ладно, работаем дальше.
Когда концентрация поэзии достигла критической массы, я подумала, что те зловещие птицы, которые клюют мой мозг, как-то плохо стараются, потому что я еще что-то соображаю. Но мне уже перестали казаться бредом фразы «Мы обнимаем мир своею всеобъемлющей поддержкой» или «Люблю своих детей – в них смысл моих идей». То есть кукушечка уже купила билет в автобус, идущий в бездну:
Автобус мчится прямо в ад,
Спасибо всем сердечно.
Пускай я села наугад,
Доеду до конечной.
Мигают красным фонари,
Как очи вурдалака.
Меня с собою забери,
Никто не будет плакать.
Когда книжка была подготовлена в печать, я настоятельно попросила заказчика сначала показать макет маме. Чтобы она потом не скончалась от внезапного счастья. У мамы случился припадок. Мама сказала, что только очень бездушный сын может так искалечить труд всей ее жизни. Заказчик распорядился вернуть как было. Мы вернули.
Мама посмотрела макет без правок и сказала, что только очень бездушный сын не может нанять редактора, чтобы слегка «почистил» текст, потому что она же недостаточно знаменитый поэт и нуждается в некотором руководстве. Тогда мы поставили рядом ее стих в первозданном виде и текст после правки, чтобы она сама выбирала, на какие правки соглашаться, на какие нет. Она согласилась примерно на треть правок. Через неделю уже была согласна на половину. А за полчаса до того, как макет должен был отправиться в печать, вдруг заявила, что согласна на все.
Наконец, маленький тираж отгрузили бездушному сыну и уважаемой маме. Мама открыла книжку – и вот что ты будешь делать, опять припадок! Она сообразила, что мы обманом и с явным злым умыслом вынудили ее согласиться на первый вариант рукописи, который она сразу категорически отвергла, потому что не увидела в нем своей души.
Заказчик прибежал ругаться. Сказал, что я должна была действовать аккуратнее, тоньше, а не (дословная цитата) «закатывать маму в асфальт своей образованностью». Сказал, что я должна была подготовить три варианта правок – лайт, медиум и стронг. А у меня был сразу стронг, ага. Потому что я не гондонами торгую, а делаю свою работу как умею. Как исправить размер стихотворения «на полшишечки» - вообще не представляю. Он либо соблюден, либо нет.
В общем, заказчик напихал мне в панамку рифм «непрофессионализм – некорректность» и ушел утешать маму. Мама, кстати, через пару дней успокоилась, потому что знакомые, которым она раздарила книжки, сказали, что не подозревали в ней такого таланта. Тут до нее дошло, что без ее исходников я не написала бы ни строчки. И она набросала мне электронное письмецо со сдержанной благодарностью за помощь. «Обращусь, когда будет готов новый сборник», - пообещала снисходительно.
А конфеты «счастье» мне, кстати, не хватило.
Автобус лезет сквозь кусты,
Прокладывая путь.
А мне от этой хуеты
Ни пернуть, ни вздохнуть.
А как помру я, научи,
Бессмертный злобный тать,
Горячей кочергой в ночи
Поэтов щекотать.
Когда моя подруга Таня и ее муж Сережа приехали в деревню к его маме, они не знали, что жить спокойно им осталось минут двадцать.
- Сережа, у тебя же юбилей, 35 лет! – радостно сказала ему мама и вопросительно подняла бровь в Танину сторону.
- Мы сегодня накроем стол, - с довольной улыбкой сказала Таня.
Она прекрасно спланировала маленький семейный праздник, где, по ее подсчетам, собралось бы семь человек – свекровь, ее второй сын с женой и двумя сыновьями-подростками и они с мужем. Любовно подготовила провиант: немного нарезочек, рыбных, сырных и мясных, рулетики из скумбрии, запеченная курица, овощи, два вида салатов, тортик и пара бутылок алкоголя.
Откуда ей было знать, что в этой местности слово «юбилей» священно и окутано многочисленными ритуалами, в которых принимает участие все дееспособное население округи? Тридцать четыре сережиных года никому нафиг не уперлись, но тридцать пять требовали массовых мероприятий с участием слонов, цыган с медведем, тамады с баяном и тратой полугодовых продуктовых запасов. А если именинник сопротивлялся этим почестям, то ему быстро объясняли, что не надо портить людям праздник.
- Таня, ты что, не понимаешь – у Сережи юбилей! – свекровь горестно прижала руки к щекам. – Как я людям буду в глаза смотреть?
- Ну, мама… - обреченно попытался возразить юбилейный Сережа.
Но мама его уже не слушала. Через час она варила ведро картошки с тушенкой и резала тазик салата «оливье». У печки размораживалось еще две курицы, на столе стояла батарея вынутых из подполья банок с заготовками, внуки были отправлены в магазин в соседнюю деревню с длинным списком продуктов, а вторая невестка, Марина, взялась перемыть и перетереть стопку тарелок высотой с поленницу дров. Таня с изумлением обнаружила себя за приготовлением бутербродов со шпротами и оторопело наблюдала, как мимо нее пронесли палку колбасы с картины «Ленин на субботнике». Когда незнакомые мужики привезли ящик водки, и муж стал за нее рассчитываться, она тревожно спросила свекровь, сколько гостей ожидается.
- Откуда я знаю? – пожала та плечами, не переставая быстро-быстро резать четвертую буханку хлеба. – Дом большой, поместимся! Дома-то лучше, чем в кафе. У Алевтины Семеновны юбилей был в кафе, так мы все переплевались от той еды. И денег куча, и есть нечего! Правда, концерт был душевный, один мужчина под гармонь так хорошо пел!
- Хорошо, что у нас все наоборот – еды куча и без гармони, - пробормотала Таня.
Свекровь оскорбленно выпрямилась.
- Будет гармонь! Я Васю попросила.
Таня бросила украшать бутерброды укропом и побежала к мужу, который задумчиво собирал в гостиной большой стол.
- Сережа, кто такой Вася с гармонью?
- Откуда я знаю, - меланхолично отозвался он.
Через три часа свекровь бегала вокруг огромного стола и причитала:
- Ох, все не влезем! Ой, еды не хватит!
- Сюда рота солдат может сесть и есть спокойно, - запальчиво огрызалась Таня. – Или вы позвали две роты?
Через три часа и пять минут стало ясно: гости влезут. Правда, Васе с баяном пришлось придвинуть отдельное кресло, а так – плотненько, но утрамбовались. Соседи, родственники из трех соседних деревень, подруги свекрови, случайно оказавшиеся здесь проездом и россыпь малозаметных в общем пейзаже детей. Густо зацелованный именинник сидел во главе стола, а свекровь, наряженная, как Филипп Киркоров, водрузилась рядом. Таня тихонько присела с краю.
Сначала она молилась, чтобы это продолжалось не очень долго.
Потом она молилась, чтобы Вася перестал петь.
Потом – чтобы Сережа перестал пить.
Потом – чтобы Вася продолжал петь, потому что без этого свекровь сразу начинала рассказывать, как хочет, чтобы Сережа и Танечка скорее подарили ей внуков.
Потом один из гостей сказал ей на ухо, что только домашнее вино поможет пережить этот инфернальный праздник, а мартини лишь продлит агонию. Вернее, он сказал «вылей ты это пойло, я тебе налью как надо», но Таня поняла правильно и решила попробовать. Что она теряет, в конце концов?
Дальше она лучше всех подпевала баянисту и показывала оказавшимся поблизости детям татуировку на предплечье. Когда мужчины дружно, не хуже роты солдат, поднялись, чтобы пойти покурить, а женщины начали помогать хозяйке прибирать со стола, Таня вдруг поняла, что ноги ее не слушаются, а этот мир настолько враждебен, что оставаться в нем нет никакой возможности. Улучив момент, когда в комнате почти никого не было, она позвонила своему бывшему и шепотом, плача, попросила ее отсюда забрать. Муж застал ее спящую справа от рулетиков со скумбрией и на руках отнес в ближайшую спальню, шатаясь, но превозмогая.
А через пару часов приехал Танин бывший. Он ожидал, что Таня ждет его под какой-нибудь березкой со скромным узелком, быстро запрыгнет в машину, и начнутся титры. Но его встретил Танин Сережа в окружении других нетрезвых мужчин. Чуйка им подсказывала, что сейчас будет кульминационная часть мероприятия, и каждый хотел проявить себя.
- А Таня дома? – жалобно спросил бывший.
- Она спит, - басом ответил Сережа, который Таниного бывшего видел один раз и уже успел забыть. – А ты кто такой?
- А я… - тот помялся. – Да просто мимо проезжал. Ну, до свидания.
Придавленный тяжестью Таниного вероломства, он уехал. Мужики разочарованно смотрели ему вслед.
А Таня проснулась на следующее утро с дикой головной болью и странными смс от бывшего. Он писал, что едет к ней, что ждет ее, а потом - что она стерва и динамо… «Совсем рехнулся, - подумала устало. – Хорошо, что не доехал». Рядом храпел ее любимый Сережа, у которого теперь, слава Одину, еще долго не будет юбилея.
Перед отпуском всегда пытаюсь подшабашить и беру рукописи на редактуру. Начинающие авторы не могут приткнуться к приличному человеку, который посмотрит на них добрыми глазами, широко раскроет объятия, поцелует в макушку и скажет: «Сожги эту дрянь, письменность придумана не для тебя». Поэтому попадают ко мне.
Я никого не мучаю в вопросами о добре и зле. Читаю присланное по диагонали, потом убегаю в рощу, инфернально хохоча, поостыв, сажусь за редактуру и начинаю прилежно портить чужой труд. Нахожу дыры в сюжете, недоработанность образов, бедность диалогов и недостатки стиля. Предлагаю исправления. Нет, я не льщу себе сравнениями с докторами, которые могут пришить кому-то новую ножку. Я скорее патологоанатом, который пишет заключение, отчего скончался, не приходя в сознание, очередной самодельный рассказ или повесть. Патологоанатом не пишет «пить надо было меньше». И в моих выводах нет рекомендаций убиться об стену. Я трудолюбиво описываю, какой макияж улучшит внешний вид дорого покойника.
Так произошла моя очередная встреча с прекрасным. А поскольку я сначала пару лет жду, не получит ли рукопись Букера или хотя бы приз зрительских симпатий на фестивале в деревне Концы, то новые перлы будут позже, когда время нас рассудит, а пока – бережно сохраненная консерва прошлых лет. Жанр – повесть. Сюжет – служебный роман.
«Похолодело в нутре», - пишет тот начинающий автор предпенсионного возраста. Предлагаю поправить на «почувствовал холод внутри». Отказывается! Мол, есть прекрасное слово «нутро». Видимо, оно точно отражает то место, где в главного героя засунут термометр его богатых эмоций.
«Она впилась в нервы, струящиеся из его глаз». Уточняю: «Штоблять А что хотел сказать автор?» «Это она так внимательно на него посмотрела, а он был напряжен», - недоуменно отвечает автор. Типа, девушка, вам бы подучить биологию прежде, чем браться за чужой литературный труд, второй раз приходится объяснять простейшие вещи.
«Природа дала ему поджаристое телосложение». В третий раз уточнять не буду. Просто сразу дайте два, блин.
«…и черты его стухли». Посмотрела бы я на автора, если бы ему сначала жарили телосложение.
«Она бросала на него злостные взгляды». Так он в нее струячил нервами! (Сразу вспомнилось из не-моих находок: «Я дал кобыле шекелей, и она таки поскакала на врага»).
«Она обрабатывала крупную рыбу сладким голосом». Из серии «Украла этот рецепт у инопланетного шеф-повара и готовлю каждый день! Соседи вешаются!».
«Бумага на ее глазах бредила непонятными цифрами». А на моих – буквами. К слову сказать, там бумага бредила еще и жопами. В прямом, граждане, смысле: в кульминационной сцене герой и героиня совокупляются на принтере, который от этой страсти не разваливается, а начинает самопроизвольно работать и распечатывает задницу героини с характерной татуировкой. Этот лист потом нашла в принтере жена лиходея.
Редактуру я тогда, конечно, сделала. При мысли о новой у меня, как обычно, похолодело в нутре, но глаза боятся – а руки хотят на море.
Когда доработать до отпуска остаётся несколько часов, и ты одной ногой глубоко в болоте стресса, а другой - в пасти чемодана, непременно позвонит мама, которой ты нужна сию секунду со спасательной миссией. При этом мама постоянно забывает, что к спасению мной она совершенно не приспособлена. Я спасаю не так, не туда, против ветра и не с тем выражением лица.
- Помнишь тётю Агнессу из сорок пятой квартиры? - спрашивает она, когда узнаёт, что я очень занята и лучше переходить сразу к сути.
- Нет.
- А она умерла! - рубит мама так обвинительно, будто соседка скончалась от того, что я её забыла. - Квартиру внучке завещала.
- А я что должна сделать?
- Приезжай! У меня тут проблемы с этой внучкой, Инесса спать не даёт.
- Так она же умерла?
- Агнесса умерла! Ты меня слушаешь?
- Изо всех сил, мама.
- Приезжай, надо писать заявление в полицию.
- Да что случилось?!
История, конечно, чудесатая.
Инесса - местная кошатница. Но домой никого не тащит. Дома муж, он резко против. Поэтому женщина просто ведёт в тетрадке перепись окрестных кошаков: кто на какой территории обитает - подвальный ли, магазинный или неизвестного происхождения - и каким обладает нравом. Кормит их, пересчитывает. Охраняет периметр. Отдельно записывает, сколько корма купила и на какую сумму. Отмечает, кто хромает, у кого ухо было целое, а стало прокушенное. Чисто Росстат для котов.
Однажды в её упорядоченный животный мир ворвался хаос. В дом въехала внучка покойной Агнессы Лена и увидела на улице милого бесхозного молодого котика. Котик в одном «мяу» рассказал, как начал жить в трущобах городских и добрых слов не слыхал, и Лена забрала его домой. Свозила к ветеринару, сделала прививки и отрезала лишнее.
Совершенно живая Инесса кота, конечно, со временем хватилась. Он был почти не потрепанный и почти здоровый – персик среди прошлогодней картошки. Инесса даже вывесила объявление с его особыми приметами: потерялся, помогите найти, а если забрали – принесите назад! И номер телефона.
Лена позвонила и созналась: это я его забрала, но разве он не уличный?
- Уличный, из моих! - решительно заявила свои права Инесса.
- Тогда не беспокойтесь, у меня ему будет хорошо! - обрадовала её новая хозяйка.
И тут выяснилось, что хорошо котику было раньше, на свободе, и Инесса требует вернуть как было. Потому что кот приписан к её территории, и только одна женщина имеет право делать его счастливым.
Узнав, что на улице ему теперь будет неинтересно, она орала так, будто бубенцы отрезали им с мужем. Причём без наркоза и тупым серпом.
Лена решила беседу не продолжать и трубку больше не брала.
По зову Инессы приходил участковый. Лена показала ему ветпаспорт и сытого и мытого кота, офигевшего от такого внимания. Ветпаспорт выиграл кота у тетрадки.
Но Инесса не сдалась. Она теперь ходит к девушке и требует вернуть животное, раз «закон продался с потрохами».
... - Мама, я всё ещё не вижу, где мне вступать, - сказала я, дослушав.
- Инесса приходит к Лене вечерами и долбится ей в квартиру. А потом идёт ко мне - требует, чтобы я ей помогала, я же председатель ТСЖ! Я от неё устала невероятно, у меня уже нервный тик, - объяснила мама для особо тупых своих детей. - Только приляжешь телевизор посмотреть – тут она приходит и меня дергает. Я после этого уснуть не могу по полночи, сердце колотится.
- А от меня ты чего хочешь?
- Сходи к участковому, скажи, что она шумит и мешает! И разводит антисанитарию. И вымогает кота. И… не знаю, сформулируй как-нибудь, чтобы выглядело пострашнее, ты же можешь!
- Но я в вашем доме не живу!
- А ты скажи, что живёшь! Снимаешь тут. Как раз из сороковой уехали на лето на дачу.
- Да пусть эта Лена сама жалуется участковому!
- Она не хочет! Говорит, что ей всё равно.
- Тогда сходи ты сама. А я с тобой схожу.
- Ты в уме?! Она мне жизни никакой после этого не даст! Еще начнет кошачьими какашками мазать коврик у дверей…
- За ней что, и такое водится?
- Пока нет, но вдруг… От таких всего можно ожидать.
- И все равно я не буду подставной соседкой!
- Тогда придумай что-нибудь, спаси меня от этой мегеры! Только когда придумаешь – ты сделай вид, что мы с тобой незнакомы, ладно?
- А можно я уже сейчас сделаю такой вид, а?
Если ты кого-то называешь мамой, это что-то вроде публичной оферты. Обязывает к совершению перечня разных действий. Иногда нежелательных и несвоевременных.
И вот я сижу посреди работы и думаю: надо оставить дизайнерам вот эти исчерпывающие инструкции на шести листах, купить в дорогу по вот этому списку на шести листах и что-то придумать на шести листах для мамы, которой предстоит неравный бой с Инессой. Тяжело биться доводами разума с человеком, у которого мозг в стадии котлована.
И тяжело остановить собственный помёт мысли, если тебе некогда делить задачи на важные и неважные, и ты автоматически обрабатываешь их все подряд. Если бы не эта дикая запарка, я бы сказала себе: моей маме ничто не угрожает, раз в день поговорить с соседкой в невменозе – не самое плохое. Я же говорю ежедневно с не всегда адекватными людьми и кроме дергающегося глаза, социофобии, бессонницы и желания убивать у меня совершенно никаких побочных эффектов.
Но мозг тем временем оправдывает возложенные на него надежды и выдает что-то вроде:
- прийти к Инессе, прикинуться, что я какой-нибудь кошачий патруль «Добрый хвост» и предлагаю стихийным кошатникам премии за пристройство котиков…
- инсценировать убийство кота, замаскировав под несчастный случай… Нет тела – нет дела;
- вылечить Инессу от собственнического инстинкта наложением рук ей на шею;
- попросить Лену съехать в другой район;
- перевезти маму в другой район;
- самой уехать куда-нибудь и не оставить адреса, потому что это невозможно уже…
Пока я доделывала все дела на работе, мама позвонила раза четыре. Хотела знать, каким именно образом я планирую ее спасать от Инессы, чтобы внести свои конструктивные предложения и высказать замечания относительно малой эффективности моих мыслительных процессов. Я уже просто скидывала звонки, понимая, что закипеть мне никак нельзя, а то до отпуска просто не доживу. Зайду в море – а оно будет шипеть и испаряться.
Ехала в сторону мамы с твердым решением просто поговорить с Инессой. Что моя мама мне, конечно, совершенно незнакома, вижу ее первый раз, но она уже пожилой человек, и она не должна принимать участие в разборках посторонних людей по поводу постороннего кота, как бы ценен сей последний ни был. Что Инесса еще встретит своего кота и будет с ним счастлива, ибо бездомные животные в нашей жизни – неисчерпаемый ресурс. А если не поймет – то намекнуть, что в игру «достань соседа» могут играть двое… И у меня даже есть план, строго между нами говоря.
Приезжаю уже в девятом часу вечера и обреченно спрашиваю:
- Мама, где найти эту Инессу? Я схожу к ней и поговорю.
- А не надо уже! – радостно отвечает мама. – Ее увезли на скорой!
- И кого ты привлекла для этого, интересно?
Оказывается, когда два часа назад Лена вернулась с работы, Инесса караулила ее и попыталась прорваться в квартиру. Пока дамы обменивались плохими словами и отпихивали друг друга от двери, кот прошмыгнул мимо них и побежал по лестнице вниз. Инесса ринулась за ним в погоню, и один из ее не по возрасту мощных и резвых прыжков оказался роковым. Она прыгнула мимо ступеньки, и у нее в ноге что-то хрустнуло. Сильно, уточнила мама с лицемерным сочувствием. Лена поймала кота, унесла в квартиру и вызвала врагине скорую.
- Мама, у меня к тебе последний вопрос. Почему ты мне не сказала, что я могу к тебе не ехать?!!
- Так ты сначала скидывала, и я хотела смс написать, а потом подумала: придешь – хоть кабачки заберешь.
Моя племянница Катя родила вторую дочку. А поскольку радость, как и беда, в одиночку не ходит, одно счастливое событие быстро дополнило и второе – развод с мужем Витей по обоюдному согласию.
Все взаимные ругательства Катя с Витей друг другу уже сказали. Он разочаровался в ней как в чистой голубице, нуждающейся в сильном плече. Она разочаровалась в нем как в каменной стене, на которую можно повесить полочку, картину красивой жизни и дополнительные обязательства. Витя то уходил, то возвращался. Витину любовницу Катя мудохала. Нагадила, короче, голубица. Я мало что понимаю в разводах, но, кажется, вся предварительная процедура здесь была соблюдена.
Предыстория – эти десять постов и один секретный. Предупреждение о технике безопасности: желательно иметь вольфрамовый подгузник и обмотать голову пупырчатой пленкой.
А я сразу к делу.
Почему люди, имеющие полную взаимность, долго не разводились? Дело в том, что Катя крепко прикипела душой к Витиной добрачной квартире. Витя настаивал, чтобы Катя съезжала в однушку, которую он купил на закате брака. Но голубица только покрутила крылом у виска: однушка записана на свекровь, а это риск остаться вообще без жилья. Как только Витя начинал любимую песню «я мог бы тебе вообще никакого жилья не предлагать…», Катя, поглаживая живот, спокойно отвечала: «Хорошо. Доращу младшую до детского сада и обеих оставлю с тобой, а сама уеду к родителям в деревню». И Витя затыкался, потому что этот вариант ему тоже не нравился. Ему нравился вариант воскресного папы, а папа-неделька его вообще не привлекал. Походив месяцок грустным, Витя возвращался все к той же теме: «Почему ты не хочешь съезжать в однушку, почему я должен оставлять тебя жить в своей квартире…»
Когда пришло время вторых родов, тесть и теща попросили Витю не доставать Катю хотя бы пару месяцев. Витя согласился, тихо-мирно забрал жену с ребенком из роддома. Но долго он не вынес. Жилье уплывало на долгие годы, а он из своей однушки, куда его выселила бывшая, только грустно смотрел вслед. И Витя вытащил последний патрон - предложил Кате сделать тест ДНК.
Если он ожидал великих потрясений, то не ошибся. Когда стало ясно, что отчество «Викторовна» Катя дочке не с потолка взяла, ему было объявлено: отныне между ними война, и пусть он даже не надеется легко отделаться, и если у Кати будет возможность сделать Вите неприятно – это ей будет как здрасьте.
Сначала он не волновался, потому что приятно Катя ему и так давно не делала. И вот их развели, установили сумму алиментов на детей и Катю, пока младшая маленькая. А дальше началось веселье.
Например, утром субботы звонит Вите его мама и говорит: «Сынок, приезжай в гости, я пирогов напекла». Витя приезжает – пироги в наличии, а еще там его старшая дочь, которая кидается на шею и требует играть. Витя хотел на диване полежать, а мама качает головой: «С ребенком надо заниматься, ты отец. Поиграйте, а потом идите гулять. Потом я вас покормлю, ребенок поспит – и ты отдохнешь, а потом опять поиграете». Замуровали, демоны.
Когда это повторилось раза три в разных вариациях, Витя просто сбежал, оставив ребенка со своей мамой и слыша за спиной рев дочери. И тут он понял, что ему, действительно, стало так неприятно, как никогда раньше. С одной стороны – долг отца. С другой – чувство вины, что он не хочет проводить с ребенком много времени. Да еще ловят его, будто он таракан какой-то. И невозможность сказать «отстаньте», потому что он отец, он должен. А он устал и хочет отдохнуть морально и физически. А его все осуждают, даже мама.
Переговоры с Катей ни к чему не привели. Она считала, что Витя должен брать старшую дочь к себе на субботу и воскресенье, а с младшей видеться по возможности. Витя лепетал про «с 18 до 20 каждый четный вторник месяца».
И вот звонит мне Витя и заявляет:
- Я понял, почему у меня вся жизнь пошла через жопу! У меня от этого брака ничего не осталось, а у Кати и квартира, и дети, и деньги! Ваша Катя – ведьма. Я к одной бабке съездил, она мужику с работы спину вылечила, и она сказала, что я жену выбрал из темных сил.
- Ты бабке за это откровение денег дал, надеюсь? – спросила я. – Мы все тебе еще до свадьбы говорили примерно то же самое, даже Катин отец. Бесплатно говорили, от души!
- Бабка сказала, что надо Кате дать что она хочет – и тогда моя жизнь улучшится, вернусь жить в свою квартиру.
- А что она теперь хочет?
- Раньше хотела двухкомнатную.
- А ты можешь купить?
- Ну, если поднапрячься… Продать ту, которая на мать записана, продать мою вторую машину…
- Так купи. Хуже не будет.
Итог. Витя ищет возможность купить Кате такую квартиру, как она хочет. Мать уговаривает его помириться с бывшей женой и снова жить вместе. Очень уж она полюбила Катю и внуков. К Кате захаживает какой-то парень, который ей чинит мелкие неполадки в квартире – Витя пару раз его встречал, когда навещал детей, и бегал потом с шерстью дыбом. Витя очень быстро ищет возможность купить Кате квартиру по ее хотелкам. Потому что для него мучительна мысль, что посторонний мужик будет в его квартире колупать сантехнику, а Катя будет смотреть на него ласково. Катя опять крутит крылом у виска и закатывает глаза: ей с двумя детьми сейчас нужен не ухажер, а поспать, а еще толковая бабушка, которая поможет с детьми. В общем, Витя не сделает так, как советовали ему пару лет назад его родные и близкие, но сделает так, как посоветовала ему знахарка.
Может, Катя и ведьма. Но если человек дурак – тут никак не расколдовать.
Не вижу смысла продолжать эту эпопею. Уверена, что у Кати все будет хорошо, а если у нее все будет хорошо, то у Вити – хотя бы нормально. Встретимся для обсуждения других историй сами знаете где.