SallyKS

- Не вопрос!  - ответил знакомый.

Поехали к ней. Мужа нет, и она начала собирать вещи – одежду, кофеварку, утюг… Упаковала и сидит. Знакомый ей: «Что, грузить в машину?» Она: «Подожди». Ходит по квартире, вроде как еще что-то ищет. И тут прибегает тот самый муж…

- Я думал, там амбал здоровый, а он мне реально по плечо, - рассказал мой знакомый. – Орет: «Ты что, сдурела?» Она ему: «Оставь меня в покое!» Он ее начал хватать за плечи, тут я к нему подошел, от нее оторвал и спокойно так говорю: «Еще раз к ней подойдешь – я тебе морду начищу».

Муж в конфликт с посторонним здоровым мужиком вступать не стал, только велел покинуть его квартиру немедленно. Рыцарь, радуясь, что обошлось без битвы за утюг, беспрепятственно погрузил вещи в машину и спросил спасаемую даму: «Куда ехать?» А она отвечает: «Видимо, к тебе!»

Тут-то он и офигел. Оказывается, барышня не планировала уходить от мужа. Спойлер: когда она стала вещи собирать, отправила мужу смс, что они расстаются, и что ее друг сейчас ей помогает от него уходить. И ждала, пока муж прибежит, он работает недалеко. Но все пошло не по плану, знакомый слишком резво стал за нее заступаться, поэтому пришлось довести дело до конца – реально выйти на улицу с вещами. Муж за ней не побежал. И вот они сидят в машине, ехать ей некуда.

- А зачем ты тогда меня просила помочь тебе вещи вывезти?!

- Дак чтобы его напугать!

- И у тебя нет знакомых и родственников, где можно пожить?

- Нет!

…- И что ты после этого сделал? – спросила я с интересом.

- Она попросила подождать минут пятнадцать, вдруг он все-таки выйдет. А я выгрузил обратно ее вещи и уехал! – огрызнулся он. – И теперь она везде в соцсетях пишет, что я испортил ее жизнь, вмешался в ее семейное счастье, бросил ее больную и бездомную. Муж ее обратно пускать не хочет, своего жилья у нее нет, денег на съем тоже нет.

- А от меня ты чего хочешь?

- У тебя никто из знакомых не сдает жилье по дешевке?  

- А сейчас она где живет?

- У сестры моей! Сестра мне весь мозг проела, что я в ответе за тех, за кого заступился.

- Запил. Точно запил.

- Он же не пьет совсем, - возражал Петрович, защищая своего любимца.

- Вот именно! Даже на свадьбе шампанского только пригубил, - не сдавалась теща. – Редко когда кружку пива после бани выпивал. Так и умом тронуться недолго. Точно запил.

Когда поднялись в квартиру Николая, загадок стало еще больше. Оба телефона лежали с вытащенными аккумуляторами на столе, рядышком – ключи от двух машин, служебной и личной, и аккуратно сложенные документы на них. Обе машины стояли у дома. Петрович их открыл, проверил салон и багажник – ничего подозрительного. Как ни принюхивалась теща, как ни копалась в мусорном ведре, но следы пьянки обнаружить не смогла.  

- В гараже пьет! – сделала вывод. Но поискала в квартире и нашла ключи от гаража. Для очистки совести поехали все же и туда, открыли, долго светили фонариком в поисках бездыханного тела – ничего не нашли, только урожай загрузили в кессон.

- Где же он так пьет? – удивлялась теща.

- В полицию надо, - мрачно констатировал Петрович, пыхтя и отдуваясь после мешков с картошкой.

В полицию поехали втроем. Петрович как главный сочувствующий, теща как ближайший родственник и юрист Федор Михайлович – как официальное лицо, всячески показывающее, что его сюда ведут силой и он не уверен, что у организации есть полномочия таким образом искать сотрудников. Участковый немного послушал, как препираются Петрович и теща Николая насчет того, пьет он сейчас где-то или подвергается нападению злоумышленников, а потом спросил:

- А вы ему на телефон когда последний раз звонили?

- Его телефон лежит дома разобранный, а его самого нет, - напомнил Петрович.

- Понятно, - сказал участковый и стал набирать номер Николая.

- Слушаю, - ответил Николай после второго же гудка.

Петрович охнул. Теща удивленно сказала: «Вроде не пьяный». Федор Михайлович обменялся с участковым закатыванием глаз.

Николай на вопросы ответил четко и внятно: он сейчас находится дома, по состоянию здоровья сегодня не может выйти на работу, жалоб на жизнь не имеет, спасать его не надо.

- Что же он такое пьет, что разговаривает как трезвый? – задумчиво спросила теща.

Но ни на следующий день, ни через два дня Николай на работу не вышел. Появился только в следующий понедельник, как ни в чем не бывало.

- Что с тобой было? – спросил хмурый Петрович.

- Ничего, все в порядке, - ответил Николай.

Петрович разозлился не на шутку. Он был таким бешеным фанатом непьющего и работящего Николая, а тот ему фигвамы рисует. Директору Николай по поводу недельного отсутствия тоже ничего пояснить не смог, от объяснения причин прогула отказался, и ему предложили увольнение по собственному – в качестве льготы за то, что он пять лет отработал без единого замечания.

И тут другие сотрудники начали вспоминать, что Николай в последние недели вел себя странно. Ничего криминального, но вдруг перестал здороваться, а через несколько часов приходил и пожимал руку, будто впервые за день видит коллег, в поездках мог остановить машину на обочине, выйти, постоять, уставясь в небо, а затем как ни в чем не бывало снова сесть за руль.

Окончательно эти странности прояснились, когда Николай повез жену, детей и тещу на дачу, а там, дождавшись ночи, отъехал на картофельное поле и там начал копать большую яму. Выкопал не сильно много, но заехал туда на машине на полкузова и принялся сверху закидывать землей. Утром жена просыпается – а муж спит рядом прямо в одежде, чумазый и усталый. Только что вернулся. Сказал: физические передвижения в пространстве с помощью техники блокируют возможности духовных путешествий.

На лечение его определили с большим трудом, но он вскоре оттуда сбежал.

Через некоторое время Петровичу позвонили из другой организации, куда Николай пришел наниматься водителем (почему у него права не отобрали, я не в курсе).

- Почему у вас такой-то уволился?

- Эээ… - Петрович сначала затруднился, но до него дошло, что Николай сейчас выедет на дороги общего пользования, и он честно признался: у сотрудника внезапно поехала крыша.

- А бензин он не сливал? – деловито спросил потенциальный работодатель.

- Нет, человек честный, ответственный. Но… подождите, он же не может работать! Вы ему доверите машину?

- Он на своей будет работать! – ответили Петровичу.

Остальные молчат. Видимо, ждут, пока их альфа-самка все разрулит.

А мне вроде бы и хочется что-то сказать – но я не понимаю, что именно. Когда собака лает – что ей отвечать? И на каком языке? И еще очень страшно, что сейчас эта гоп-компания начнет меня немножко кусать убивать.

И вот сижу и думаю: наиболее разумным вариантом для меня было бы просто уйти, но здесь вещи моих друзей, их довольно много, все я не смогу забрать. Вот, например, тяжелая сумка с ролевым оружием. Его мы утром купили у местного умельца и не успели занести в домик, который снимали. Я еще ворчала, что на пляж с такой поклажей не ходят. А теперь, получается, мне надо вскочить, схватить двуручный меч и пискнуть: «Чудище поганое, выходи на смертный бой!»?

В момент, когда барышня начала пинать песок, чтобы он летел в мою сторону, мои друзья, привлеченные шумом, вылезли из воды и подошли разбираться. Вокруг сразу же скопились другие отдыхающие, которые радостно сообщили, что эта компания их сильно утомила своим бескультурьем, громкой музыкой, мусором и прочим. Мои спутники предложили живительные оплеухи агрессивным товарищам голосистой барышни, и сии последние, оценив физическую подготовку и численное превосходство противников (трое на двое), решили удалиться, хотя барышня им кричала «Да вы не мужики, что ли?! Врежьте им!».

- А почему у вас эта девушка ничего не говорит? – тихо спросил одного из моих друзей курортник в панамке. – Немая, что ли?

- Да скажешь тоже – немая! – одернула его женщина, видимо, супруга. – Просто бывает, что у человека маленький словарный запас.

В общем, это все, что мне есть сказать про бан. Потому что у меня маленький словарный запас.

Открываю первый текст, примерно двадцатилетней давности:

Автобус едет по земле,
Не ведая преград.
А я все думаю о тебе,
Пытаюсь забыть тебя.

Горят красиво фонари,
Уносится вдаль земля,
А я задыхаюсь без любви,
Раз ты не любишь меня… 

и так далее.

Поплевав через левое плечо, сажусь слегка облагораживать. Понимаю, что от этого ничто из написанного стихами не станет, но хотя бы появятся формальные признаки стихосложения: размер, рифма, образы какие-то по мелочи... Кропаю:

Автобус едет по земле,
И я в него сажусь.
А мысли только о тебе,
Любовь моя и грусть.

Горят красиво фонари,
Струится лентой путь.
А я без той большой любви
С трудом могу вздохнуть.

Когда таким манером изменился первый десяток текстов, заказчик поделился опасением: мама у него очень обидчивая, вдруг она воспримет коррективы как указание на ее недостаточный талант? Конечно, он уверен, что мама страшно талантливая, просто немного не разбирается в рифмах, размере, построении образов и поэзии в целом, но хотелось бы, чтобы она не подумала, что мы ей сейчас плюем в душу. «Давайте тогда не будем ничего переделывать», - предложила я с облегчением. «Нет, получается-то хорошо, - не согласился заказчик. - Думаю, что смогу ее убедить». Ладно, работаем дальше.

Когда концентрация поэзии достигла критической массы, я подумала, что те зловещие птицы, которые клюют мой мозг, как-то плохо стараются, потому что я еще что-то соображаю. Но мне уже перестали казаться бредом фразы «Мы обнимаем мир своею всеобъемлющей поддержкой» или «Люблю своих детей – в них смысл моих идей». То есть кукушечка уже купила билет в автобус, идущий в бездну:

Автобус мчится прямо в ад,
Спасибо всем сердечно.
Пускай я села наугад,
Доеду до конечной.

Мигают красным фонари,
Как очи вурдалака.
Меня с собою забери,
Никто не будет плакать.

Когда книжка была подготовлена в печать, я настоятельно попросила заказчика сначала показать макет маме. Чтобы она потом не скончалась от внезапного счастья. У мамы случился припадок. Мама сказала, что только очень бездушный сын может так искалечить труд всей ее жизни. Заказчик распорядился вернуть как было. Мы вернули.

Мама посмотрела макет без правок и сказала, что только очень бездушный сын не может нанять редактора, чтобы слегка «почистил» текст, потому что она же недостаточно знаменитый поэт и нуждается в некотором руководстве. Тогда мы поставили рядом ее стих в первозданном виде и текст после правки, чтобы она сама выбирала, на какие правки соглашаться, на какие нет. Она согласилась примерно на треть правок. Через неделю уже была согласна на половину. А за полчаса до того, как макет должен был отправиться в печать, вдруг заявила, что согласна на все.

Наконец, маленький тираж отгрузили бездушному сыну и уважаемой маме. Мама открыла книжку – и вот что ты будешь делать, опять припадок! Она сообразила, что мы обманом и с явным злым умыслом вынудили ее согласиться на первый вариант рукописи, который она сразу категорически отвергла, потому что не увидела в нем своей души.

Заказчик прибежал ругаться. Сказал, что я должна была действовать аккуратнее, тоньше, а не (дословная цитата) «закатывать маму в асфальт своей образованностью». Сказал, что я должна была подготовить три варианта правок – лайт, медиум и стронг. А у меня был сразу стронг, ага. Потому что я не гондонами торгую, а делаю свою работу как умею. Как исправить размер стихотворения «на полшишечки» - вообще не представляю. Он либо соблюден, либо нет.

В общем, заказчик напихал мне в панамку рифм «непрофессионализм – некорректность» и ушел утешать маму. Мама, кстати, через пару дней успокоилась, потому что знакомые, которым она раздарила книжки, сказали, что не подозревали в ней такого таланта. Тут до нее дошло, что без ее исходников я не написала бы ни строчки. И она набросала мне электронное письмецо со сдержанной благодарностью за помощь. «Обращусь, когда будет готов новый сборник», - пообещала снисходительно.

А конфеты «счастье» мне, кстати, не хватило.

Автобус лезет сквозь кусты,
Прокладывая путь.
А мне от этой хуеты
Ни пернуть, ни вздохнуть.

А как помру я, научи,
Бессмертный злобный тать,
Горячей кочергой в ночи
Поэтов щекотать.

Но мама его уже не слушала. Через час она варила ведро картошки с тушенкой и резала тазик салата «оливье». У печки размораживалось еще две курицы, на столе стояла батарея вынутых из подполья банок с заготовками, внуки были отправлены в магазин в соседнюю деревню с длинным списком продуктов, а вторая невестка, Марина, взялась перемыть и перетереть стопку тарелок высотой с поленницу дров. Таня с изумлением обнаружила себя за приготовлением бутербродов со шпротами и оторопело наблюдала, как мимо нее пронесли палку колбасы с картины «Ленин на субботнике». Когда незнакомые мужики привезли ящик водки, и муж стал за нее рассчитываться, она тревожно спросила свекровь, сколько гостей ожидается.

- Откуда я знаю? – пожала та плечами, не переставая быстро-быстро резать четвертую буханку хлеба. – Дом большой, поместимся! Дома-то лучше, чем в кафе. У Алевтины Семеновны юбилей был в кафе, так мы все переплевались от той еды. И денег куча, и есть нечего! Правда, концерт был душевный, один мужчина под гармонь так хорошо пел!

- Хорошо, что у нас все наоборот – еды куча и без гармони, - пробормотала Таня.

Свекровь оскорбленно выпрямилась.

- Будет гармонь! Я Васю попросила.

Таня бросила украшать бутерброды укропом и побежала к мужу, который задумчиво собирал в гостиной большой стол.

- Сережа, кто такой Вася с гармонью?

- Откуда я знаю, - меланхолично отозвался он.

Через три часа свекровь бегала вокруг огромного стола и причитала:

- Ох, все не влезем! Ой, еды не хватит!

- Сюда рота солдат может сесть и есть спокойно, - запальчиво огрызалась Таня. – Или вы позвали две роты?

Через три часа и пять минут стало ясно: гости влезут. Правда, Васе с баяном пришлось придвинуть отдельное кресло, а так – плотненько, но утрамбовались. Соседи, родственники из трех соседних деревень, подруги свекрови, случайно оказавшиеся здесь проездом и россыпь малозаметных в общем пейзаже детей. Густо зацелованный именинник сидел во главе стола, а свекровь, наряженная, как Филипп Киркоров, водрузилась рядом. Таня тихонько присела с краю.

Сначала она молилась, чтобы это продолжалось не очень долго.

Потом она молилась, чтобы Вася перестал петь.

Потом – чтобы Сережа перестал пить.

Потом – чтобы Вася продолжал петь, потому что без этого свекровь сразу начинала рассказывать, как хочет, чтобы Сережа и Танечка скорее подарили ей внуков.

Потом один из гостей сказал ей на ухо, что только домашнее вино поможет пережить этот инфернальный праздник, а мартини лишь продлит агонию. Вернее, он сказал «вылей ты это пойло, я тебе налью как надо», но Таня поняла правильно и решила попробовать. Что она теряет, в конце концов?

Дальше она лучше всех подпевала баянисту и показывала оказавшимся поблизости детям татуировку на предплечье. Когда мужчины дружно, не хуже роты солдат, поднялись, чтобы пойти покурить, а женщины начали помогать хозяйке прибирать со стола, Таня вдруг поняла, что ноги ее не слушаются, а этот мир настолько враждебен, что оставаться в нем нет никакой возможности. Улучив момент, когда в комнате почти никого не было, она позвонила своему бывшему и шепотом, плача, попросила ее отсюда забрать. Муж застал ее спящую справа от рулетиков со скумбрией и на руках отнес в ближайшую спальню, шатаясь, но превозмогая.

А через пару часов приехал Танин бывший. Он ожидал, что Таня ждет его под какой-нибудь березкой со скромным узелком, быстро запрыгнет в машину, и начнутся титры. Но его встретил Танин Сережа в окружении других нетрезвых мужчин. Чуйка им подсказывала, что сейчас будет кульминационная часть мероприятия, и каждый хотел проявить себя.

- А Таня дома? – жалобно спросил бывший.

- Она спит, - басом ответил Сережа, который Таниного бывшего видел один раз и уже успел забыть. – А ты кто такой?

- А я… - тот помялся. – Да просто мимо проезжал. Ну, до свидания.

Придавленный тяжестью Таниного вероломства, он уехал. Мужики разочарованно смотрели ему вслед.

А Таня проснулась на следующее утро с дикой головной болью и странными смс от бывшего. Он писал, что едет к ней, что ждет ее, а потом - что она стерва и динамо… «Совсем рехнулся, - подумала устало. – Хорошо, что не доехал». Рядом храпел ее любимый Сережа, у которого теперь, слава Одину, еще долго не будет юбилея.

«Она впилась в нервы, струящиеся из его глаз». Уточняю: «Штоблять А что хотел сказать автор?» «Это она так внимательно на него посмотрела, а он был напряжен», - недоуменно отвечает автор. Типа, девушка, вам бы подучить биологию прежде, чем браться за чужой литературный труд, второй раз приходится объяснять простейшие вещи.

«Природа дала ему поджаристое телосложение». В третий раз уточнять не буду. Просто сразу дайте два, блин.

«…и черты его стухли». Посмотрела бы я на автора, если бы ему сначала жарили телосложение.

«Она бросала на него злостные взгляды». Так он в нее струячил нервами! (Сразу вспомнилось из не-моих находок: «Я дал кобыле шекелей, и она таки поскакала на врага»).

«Она обрабатывала крупную рыбу сладким голосом». Из серии «Украла этот рецепт у инопланетного шеф-повара и готовлю каждый день! Соседи вешаются!».

«Бумага на ее глазах бредила непонятными цифрами». А на моих – буквами. К слову сказать, там бумага бредила еще и жопами. В прямом, граждане, смысле: в кульминационной сцене герой и героиня совокупляются на принтере, который от этой страсти не разваливается, а начинает самопроизвольно работать и распечатывает задницу героини с характерной татуировкой. Этот лист потом нашла в принтере жена лиходея.

Редактуру я тогда, конечно, сделала. При мысли о новой у меня, как обычно, похолодело в нутре, но глаза боятся – а руки хотят на море.

Однажды в её упорядоченный животный мир ворвался хаос. В дом въехала внучка покойной Агнессы Лена и увидела на улице милого бесхозного молодого котика. Котик в одном «мяу» рассказал, как начал жить в трущобах городских и добрых слов не слыхал, и Лена забрала его домой. Свозила к ветеринару, сделала прививки и отрезала лишнее.

Совершенно живая Инесса кота, конечно, со временем хватилась. Он был почти не потрепанный и почти здоровый – персик среди прошлогодней картошки. Инесса даже вывесила объявление с его особыми приметами: потерялся, помогите найти, а если забрали – принесите назад! И номер телефона.

Лена позвонила и созналась: это я его забрала, но разве он не уличный?

- Уличный, из моих! - решительно заявила свои права Инесса.
- Тогда не беспокойтесь, у меня ему будет хорошо! - обрадовала её новая хозяйка.

И тут выяснилось, что хорошо котику было раньше, на свободе, и Инесса требует вернуть как было. Потому что кот приписан к её территории, и только одна женщина имеет право делать его счастливым.

Узнав, что на улице ему теперь будет неинтересно, она орала так, будто бубенцы отрезали им с мужем. Причём без наркоза и тупым серпом.

Лена решила беседу не продолжать и трубку больше не брала.

По зову Инессы приходил участковый. Лена показала ему ветпаспорт и сытого и мытого кота, офигевшего от такого внимания. Ветпаспорт выиграл кота у тетрадки.

Но Инесса не сдалась. Она теперь ходит к девушке и требует вернуть животное, раз «закон продался с потрохами».

... - Мама, я всё ещё не вижу, где мне вступать, - сказала я, дослушав.

- Инесса приходит к Лене вечерами и долбится ей в квартиру. А потом идёт ко мне - требует, чтобы я ей помогала, я же председатель ТСЖ! Я от неё устала невероятно, у меня уже нервный тик, - объяснила мама для особо тупых своих детей. - Только приляжешь телевизор посмотреть – тут она приходит и меня дергает. Я после этого уснуть не могу по полночи, сердце колотится.

- А от меня ты чего хочешь?

- Сходи к участковому, скажи, что она шумит и мешает! И разводит антисанитарию. И вымогает кота. И… не знаю, сформулируй как-нибудь, чтобы выглядело пострашнее, ты же можешь!

- Но я в вашем доме не живу!

- А ты скажи, что живёшь! Снимаешь тут. Как раз из сороковой уехали на лето на дачу.

- Да пусть эта Лена сама жалуется участковому!

- Она не хочет! Говорит, что ей всё равно.

- Тогда сходи ты сама. А я с тобой схожу.

- Ты в уме?! Она мне жизни никакой после этого не даст! Еще начнет кошачьими какашками мазать коврик у дверей…

- За ней что, и такое водится?

- Пока нет, но вдруг… От таких всего можно ожидать.

- И все равно я не буду подставной соседкой!

- Тогда придумай что-нибудь, спаси меня от этой мегеры! Только когда придумаешь – ты сделай вид, что мы с тобой незнакомы, ладно?

- А можно я уже сейчас сделаю такой вид, а?

Если ты кого-то называешь мамой, это что-то вроде публичной оферты. Обязывает к совершению перечня разных действий. Иногда нежелательных и несвоевременных.

И вот я сижу посреди работы и думаю: надо оставить дизайнерам вот эти исчерпывающие инструкции на шести листах, купить в дорогу по вот этому списку на шести листах и что-то придумать на шести листах для мамы, которой предстоит неравный бой с Инессой. Тяжело биться доводами разума с человеком, у которого мозг в стадии котлована.

И тяжело остановить собственный помёт мысли, если тебе некогда делить задачи на важные и неважные, и ты автоматически обрабатываешь их все подряд. Если бы не эта дикая запарка, я бы сказала себе: моей маме ничто не угрожает, раз в день поговорить с соседкой в невменозе – не самое плохое. Я же говорю ежедневно с не всегда адекватными людьми и кроме дергающегося глаза, социофобии, бессонницы и желания убивать у меня совершенно никаких побочных эффектов.

Но мозг тем временем оправдывает возложенные на него надежды и выдает что-то вроде:

- прийти к Инессе, прикинуться, что я какой-нибудь кошачий патруль «Добрый хвост» и предлагаю стихийным кошатникам премии за пристройство котиков…

- инсценировать убийство кота, замаскировав под несчастный случай… Нет тела – нет дела;

- вылечить Инессу от собственнического инстинкта наложением рук ей на шею;

- попросить Лену съехать в другой район;

- перевезти маму в другой район;

- самой уехать куда-нибудь и не оставить адреса, потому что это невозможно уже…

Пока я доделывала все дела на работе, мама позвонила раза четыре. Хотела знать, каким именно образом я планирую ее спасать от Инессы, чтобы внести свои конструктивные предложения и высказать замечания относительно малой эффективности моих мыслительных процессов. Я уже просто скидывала звонки, понимая, что закипеть мне никак нельзя, а то до отпуска просто не доживу. Зайду в море – а оно будет шипеть и испаряться.

Ехала в сторону мамы с твердым решением просто поговорить с Инессой. Что моя мама мне, конечно, совершенно незнакома, вижу ее первый раз, но она уже пожилой человек, и она не должна принимать участие в разборках посторонних людей по поводу постороннего кота, как бы ценен сей последний ни был. Что Инесса еще встретит своего кота и будет с ним счастлива, ибо бездомные животные в нашей жизни – неисчерпаемый ресурс. А если не поймет – то намекнуть, что в игру «достань соседа» могут играть двое… И у меня даже есть план, строго между нами говоря.

Приезжаю уже в девятом часу вечера и обреченно спрашиваю:

- Мама, где найти эту Инессу? Я схожу к ней и поговорю.

- А не надо уже! – радостно отвечает мама. – Ее увезли на скорой!

- И кого ты привлекла для этого, интересно?

Оказывается, когда два часа назад Лена вернулась с работы, Инесса караулила ее и попыталась прорваться в квартиру. Пока дамы обменивались плохими словами и отпихивали друг друга от двери, кот прошмыгнул мимо них и побежал по лестнице вниз. Инесса ринулась за ним в погоню, и один из ее не по возрасту мощных и резвых прыжков оказался роковым. Она прыгнула мимо ступеньки, и у нее в ноге что-то хрустнуло. Сильно, уточнила мама с лицемерным сочувствием. Лена поймала кота, унесла в квартиру и вызвала врагине скорую.

- Мама, у меня к тебе последний вопрос. Почему ты мне не сказала, что я могу к тебе не ехать?!!

- Так ты сначала скидывала, и я хотела смс написать, а потом подумала: придешь – хоть кабачки заберешь.