AlexandrRayn

Забираю заказ и иду на место. По дороге глянул на себя в зеркало. Морда пафосная, аж плюнуть хочется в нее — значит, все правильно делаю.

Сел за стол. Тут же разложил свой огромный пуховик, поставил кофе, достал ноут, растянул катушки проводов, обложился каким-то барахлом — цыган на вокзале, но никак не автор.

«Ну, — думаю, — ща мысля попрет. Напишу сразу два рассказа, а лучше три, чтобы на неделю вперед». Кофе и пирожное я тянул, как мог, но все равно сожрал за три минуты. Думал попросить кипяточку подлить, но пересилил скрягу в себе и заказал чайник чая, чтобы не так стыдно было.

Сижу. Мысль не идет. Люди на меня косятся, бесят. А может, и не косятся. Дома-то оно как-то спокойнее, только кошка глаз не сводит с кресла, чтобы занять его, как только я встану. А тут лица эти незнакомые…

Написал абзац. Перечитал. Стер. И так полчаса. Уже хотел было плюнуть и уйти, подавленный и опустошенный, как вдруг заходит она… Красивая, взгляд уверенный, никаких пуховиков. Все тоненькое: фигура, куртка, MacBook. От нее за километр несет успехом. Про таких еще говорят: деловая колбаса. По сравнению с ней я — деловой сервелат.

Села, открыла ноутбук, заказала кофе (ей принесли к столу) и как давай работать! Шик, лоск, продуктивность — все, зачем я сюда пришел.

Решил немного пошпионить, исключительно в педагогических целях.

Сначала девушка открыла сайт пиццерии и начала изучать меню. Все это — с очень серьезным выражением лица, которое подходит для запуска ракет на Луну. После изучения меню она нахмурилась и открыла редактор пиццы. Начала выбирать начинку, параллельно делая микроскопические глотки кофе. Я тем временем уже от волнения успел скушать половину чайника.

Затем она принялась выбирать соус. Очень долго это делала. Что-то без конца нажимала, словно вбивала код запуска Skynet, но на мониторе менялись местами только сыр, колбаса, горчица и грибы. Если не заглядывать в экран, то стороны ее действия выглядели очень эффектно. Я допил чай и все-таки попросил кипяточку.

Тем временем девушка уже перешла к выбору размера и с задумчивым лицом решала: сырный бортик или обычный. Прошло около тридцати минут с того момента, как она начала. В конце концов, на ее лице отразилась тень раздражения. Проект явно зашел в тупик. Удаленщица закрыла сайт пиццерии, открыла китайскую кухню, и всё началось заново.

Понимая, что так усердно работать я не готов, собираю свои пожитки и бегу домой. Там у меня есть бесплатный кофе, бутерброды в неограниченном количестве и родная пыль. А успех и муза… Да придут как-нибудь сами.

Александр Райн

подписывайтесь на мой телеграм. Там я каждый день выкладываю рассказ и делюсь новостями о выходе книг и концертах t.me/RaynAlexandr

— Смотрите-ка, наш привереда явился, — победоносно произнесла Света, глядя на явно голодного мужа. — Яночка, положи папе лазанью, пусть покушает.

Судя по красным глазам дочери, мамина лазанья сегодня была даже пикантнее обычного.

— Спасибо, я сам справлюсь, — сказал Вася.

Тут следом за ним на кухню вошел какой-то незнакомый пожилой мужчина с пакетом в руке. Кивнув всем присутствующим, он подошел к разделочному столу и молча начал доставать продукты и точить кухонные ножи, которые принес с собой в футляре.

Некоторое время Света переваривала свою лазанью, а только потом — мысли в голове. Два этих процесса не могли происходить одновременно из-за специфики блюда.

— Вася, это кто? — шепотом спросила Света.

— Это Роберт, мой личный повар, — представил Вася мужчину, и тот, повернувшись вполоборота, снова кивнул.

— Ты совсем оборзел? — жена начала взглядом искать полотенце, но Роберт уже использовал его, чтобы разложить на нем свои приборы.

— Ты же сама утром сказала: не нравится — ищи себе личного повара. Я и нашел.

— Так, дети, вы наелись? Идите к себе, — скомандовала Света, и оба школьника с облегчением отставили тарелки в сторону. — Роберт, ваши услуги нам не нужны, — обратилась она к гостю, но тот как будто и не слышал. Повар наполнил кастрюлю водой и поставил на плиту, а сам принялся подготавливать овощи.

— Вам, может, и не нужны, а мне — очень даже, — сказал Вася.

После этих слов Света швырнула на пол первое, что попалось под руку: упаковку черного молотого перца, — и вышла прочь, хлопнув дверью. Вскоре с кухни донеслось несколько чихов.

Весь следующий час Вася и Роберт провели за закрытой дверью кухни, откуда скоро потянулись невероятные и совершенно незнакомые ароматы, которые вскоре начали привлекать домочадцев. Первым хотел сорваться с места кот, лежащий на коленях у Светы.

— Куда-то собрался? — спросила Светлана, строго глядя в глаза пушистому предателю. — Что-то ты так не рвешься на кухню, когда я тебе куриные желудки готовлю.

Кот жалобно посмотрел на хозяйку и, кажется, проглотил слюну. Он остался лежать, придавленный к коленям своей верностью любимому человеку, а еще двумя его руками. После кота мимо двери стали часто проходить дети. Под разными предлогами они слонялись туда-сюда.

— Даже не вздумайте заходить! — рявкнула мать. — Ваш отец оскорбил меня, плюнул мне в душу, сделал больно, — говорила Света, а когда поняла, что эти доводы не действуют, добавила: — Он хочет нас отравить.

— Но зачем? — спросил сын.

— Откуда я знаю? Так поступают все мерзавцы!

Дети не стали спорить с мамой и разошлись по своим комнатам до тех пор, пока дверь кухни не открылась и некто Роберт не отправился в прихожую. По дороге он снова кивнул хозяйке дома, как бы попрощавшись, а затем ушел так же тихо и незаметно, как явился два часа назад.

— Если кто голоден, заходите на кухню, тут на всех приготовлено, — раздался голос отца, но совесть и преданность матери не дала домочадцам двинуться с места.

— Как хотите, я тогда сам все съем.

Остаток вечера таял под звуки симфонии желудков, звучащих из разных комнат и на разные тона, в зависимости от степени голода. Даже кот издавал весьма популярные ноты с подоконника. Один лишь Вася был сегодня в роли сытого и молчаливого слушателя.

Несмотря на протесты и угрозы жены, Роберт явился и на следующий день, и на кухне снова разорвалось несколько аппетитных снарядов. Света продолжала держать оборону и обещала своим детям, что если они не поддадутся на эти жалкие провокации, то она пополнит их банковские карты хорошими суммами, а коту пообещала принести с работы съедобных цветов.

Это сработало.

Помимо ужина, молчаливый повар приготовил завтрак и испек десерт. В холодильнике рядом со Светиными кастрюлями стали ютиться контейнеры с неизвестным и привлекательным содержимым, а пышный медовик, украшенный ягодами и политый сиропом, и вовсе стал символом вражеского торжества.

— Свет, ну ты хоть попробуй этот том ям, вкусно же очень, — попытался в субботу во время обеда пойти на мировую Вася. Но жена ответила ему таким взглядом, что тот, обжигаясь, молча влил в себя всю тарелку и поспешил убраться из кухни.

В тот же день Света уличила детей в измене. Пока она делала вид, что принимает ванну, эти двое без всякого зазрения совести отложили в сторону ее жаркое из индейки, кабачков и соленых огурцов, а сами стрескали целую сковороду «отравленной» рыбы с овощами. Вместе с ними под столом хрустел чем-то явно санкционным пушистый член семьи.

— И ты, кот… — с сожалением сказала Света, застукав всех троих за вероломной трапезой.

Вечером, когда в дом снова явился конкурент, Света перешла в атаку. Это была ее кухня. Ее вотчина. Ее Олимп. И чужеземцы не имели права теснить ее своими пришлыми рецептами.

Света готовила параллельно с Робертом и всячески пыталась мешать ему, требуя уступить ей место или столовый прибор. Роберт дипломатично предоставлял пространство и молча переходил из угла в угол. Площадка ему была не нужна. Он умел резать и мешать на весу и спокойно переносил на плиту то, что нужно было готовить в духовке. Света не отступала. Она забрала все специи, ложки и разделочные доски, постоянно занимала раковину и все четыре конфорки, но Роберт не поддавался провокациям и спокойно дожидался своей очереди.

Эта негласная битва кулинаров закончилась ближе к полуночи. У Роберта были готовы суп-пюре из тыквы, блины с творогом, куриные биточки, салат цезарь, хычины. У Светы была готова истерика и что-то со вкусом пережаренной колбасы.

Побросав все полотенца, что были в доме, на пол, она ушла спать, а утром, заметив, что ее муж и дети собирают себе на работу и в школу контейнеры с яствами, приготовленными пожилым пришельцем, придумала свой самый коварный план мести.

Несколько дней Вася и дети пытались наладить диалог с мамой: приносили цветы, открытки, дарили комплименты и уговаривали хотя бы попробовать блюда Роберта, но женская гордость была выше каких-то там гастрономических изысков и бездарных подкупов.

В субботу вечером, когда все семейство находилось в стенах своей трехкомнатной крепости, раздался звонок в дверь. Роберт, как обычно, кашеварил на кухне, а других посетителей никто не ждал. Никто, кроме Светы. Она решила всяческими намеками мобилизовать и призвать в гости свою маму, которая должна была вернуть съехавший мозг Васи на место. О Роберте Света предусмотрительно ничего не рассказала — для усиления эффекта. Возмущение должно было быть искренним и молниеносным. Никому не дозволено так унижать мамину дочку и перетягивать на себя ее супружескую миссию.

Дверь открыл ничего не подозревающий Вася, как и предполагал план Светы.

— Зоя Михайловна, какой неожиданный сюрприз, — поздоровался безрадостно хозяин.

— Я сама внезапность, как острый аппендицит, — в своей манере ответила вечно недовольная теща и переступила порог.

— Проходите, мы всегда вам рады, — сказал Вася, когда женщина уже сняла с себя пальто и ботинки.

— Чем это у вас так необычно пахнет сегодня? — принюхалась Зоя Михайловна своим огромным обонятельным «радаром».

Света стояла за углом и подслушивала. Оставалось буквально пара секунд до разоблачения и штурма.

— Кнедлики, брамбораки и гуляш. У нас сегодня чешская кухня.

— Запах многообещающий. Неужели моя дочь научилась готовить?

— Мама! — вылетела из-за угла Света, чуть не сбив родную кровь с ног. План летел на дно пропасти. — Ты что такое говоришь?! Я всегда прекрасно готовила!

— Ага, папе своему об этом скажи, он до сих пор вспоминает те две недели отпуска в инфекционном отделении.

— Да как ты… Да я же… Да ну вас всех! — Света схватила мамин шарф и собиралась его бросить на пол, но, перехватив ее суровый взгляд, передумала.

— Так что у вас происходит? И кто шумит посудой на кухне? Димка готовить начал, что ли? — женщина намекнула на внука.

— Нет, это Роберт, — пояснил Вася.

— Де Ниро? Вы похитили Вито Корлеоне?

— Нет, не Де Ниро, Горелов. Он на моем прошлом заводе поваром работал, сейчас на пенсии, я ему предложил подрабатывать личным поваром. Оплата почасовая. Мужик отличный, да и дома ему скучно, а так — и при деле, и несложная подработка.

— Личный повар, говоришь? Ну пойдемте, отведаем, чего там наготовил ваш Роберт.

Теща проследовала на кухню за Васей. Света тоже решила глянуть. Шанс еще оставался. Мама была известным на весь город критиком, разнести кого-то в пух и прах для нее все равно что за хлебом сходить.

Все собрались за столом. Роберту тоже предложили составить компанию, но он, как обычно, удалился сразу же после мытья посуды. Таков уж был его стиль.

— Слушай, Свет, а ты чем, собственно, недовольна? — спросила теща, доедая вторую порцию гуляша. — Чертовски вкусно же.

— Это посторонний человек на моей кухне, — прошипела Света, так и не прикоснувшись к своей порции.

— Так на кухне же, а не в постели! — прогремела мама. — Ты разницу-то чувствуешь? Мне бы такой Роберт готовил, я бы самая счастливая на свете была. Терпеть не могу все эти сковородки, скалки, склянки и прочую дрянь.

— Мама! Ты серьезно? Я думала, что ты любишь готовить...

— Ага, а еще стирать просто обожаю, — съязвила мать. — Да ты что, реально не понимаешь, как тебе повезло? Хочешь — спи, хочешь — сериалы смотри, хочешь — гуляй, а у тебя само все варится и парится. Сказка! Мы с твоим папой уже давно на полуфабрикаты перешли от лени, а тут тебе и первое, и второе, и компот. Да я готова прямо сейчас забрать у вас этого седого поваренка!

— Подожди-ка… — до Светы наконец дошло. Выхватив из рук матери вилку, она всадила ее в кусок мяса и тут же запихнула в рот. Вкусовые сосочки моментально всосали соус и доложили мозгу о прекрасном. — Да, действительно вкусно, — заключила она, прожевав.

— А я тебе о чем говорил, — посмотрел на жену Вася.

— Прости, я и правда что-то увлеклась со своими обидами…

— Я так понимаю, моя миссия здесь выполнена, — встала из-за стола Зоя Михайловна и, никого не спросив, собрала остатки ужина в контейнеры. — Тару вышлю вам обратно с отцом на следующей неделе. Засим откланиваюсь.

Она ушла, оставив в квартире детей мир и покой.

Все вернулось на свои места. Полотенце войны было зарыто, а отношения стали крепче. Правда, Роберта стали приглашать чуть реже. Теперь он приходил три раза в неделю, чтобы позволять Свете тоже вести хозяйство на собственной кухне, где она, изучив некоторые приемы личного повара, научилась делать весьма неплохие десерты.

А потом как-то раз Вася заявил, что ему не нравится, как Света вымыла пол в прихожей.

— Знаешь что! Не нравится — найми горничную, — сказала Света, хватаясь за полотенце.

Вася достал телефон и глянул на состояние своего банковского счета. А после вздохнул, взял швабру и помыл все сам.

— Вот зараза, а я уже обрадовалась, — разочарованно вздохнула Света.

Александр Райн

Подписывайтесь на мой тг канал https://t.me/RaynAlexandr там еще больше рассказов и новостей о выходе книг

Читаю свой старый рассказ с Пикабу Кибер-внук

Сняв трубку, мужчина поднес ее к уху, ожидая услышать какую-нибудь чушь, и ожидания оправдались.

— Рига, — сказал грубый старческий голос.

— Чего? — перепросил Денис.

— Рига, — нервно повторил голос. — Тебе на А.

— Вы куда звоните?

— В Евросоюз, блин! Коля, тебе на А.

— Простите, это не Коля, Коля здесь больше не живет, — сочувственно произнес Денис.

— Да? Вон оно что… А кто тогда здесь живет?

— Меня Денис зовут, — терпеливо ответил Тряпкин.

Он хотел попросить больше не звонить, но голос его опередил:

— Тебе на А.

— Слушайте, мне некогда…

— Денис, да?

— Да.

— Денис, я месяц пролежал в больнице и вернулся лишь для того, чтобы закончить дуэль. В следующий раз, боюсь, этой мотивации не хватит, чтобы вернуться, и я поеду прямиком за Колей. А я не хочу покидать этот мир, будучи проигравшим. Так что, Денис, тебе на А! — требовала трубка и, кажется, не собиралась принимать отказ.

— Астрахань, — сдался Тряпкин.

— Было! Я всё записываю.

— Да что ж такое! — тут уже Тряпкин начал выходить из себя. — Архангельск.

— Было!

Пошарив рукой в тумбочке, Денис нашел тетрадь в клетку, исписанную на одну треть. В основном там были названия городов, но кое-где встречались примитивные рисунки голых женщин, какие-то записи о размере пенсии, список лекарств и другие старческие заметки. В конце, после очередного города «Владимир», Денис увидел послание, оставленное бывшим владельцем квартиры: «Евгений Сергеевич, диабет 3 степени. Прошу победить этого старого пердуна, чтобы ему жизнь сахаром не казалась».

— Ну ты долго там? — позвала трубка.

— А можно я сдамся? — спросил Денис.

— Дуэлянт не может сдаться, он может только умереть!

Тряпкин хотел было сказать, что именно это и случилось, но прочитал еще раз послание и, сделав долгий вздох «раздумья», произнес:

— Акапулько.

— Еще один Колумб нарисовался. Ты там, надеюсь, с глобусом не жульничаешь?

— Нет, не жульничаю.

Тряпкин, сам не понимая зачем, вписал город в тетрадь, но не успел закрыть ее, как из трубки раздалось:

— Орландо.

— Слушайте, мне правда не до…

— Орландо! Тебе на О! — не хотел ничего слушать голос.

— Осло, — сдался Денис.

Игра продолжилась до десяти часов вечера и оборвалась так же внезапно, как и началась, — на той стороне просто бросили трубку, не попрощавшись.

На следующий день Тряпкин позвонил хозяевам и попросил разрешения отключить телефон.

— Там нужно ехать заявление писать, а я не в городе, давайте через пару дней. Вы просто скиньте трубку, чтобы вас не беспокоили, — предложил нынешний хозяин квартиры.

В общем-то Тряпкин не сильно расстроился, проблема эта была не столь значительной по сравнению с тем комом неудач, что катился с горы его судьбы. Поэтому он быстро забыл о звонке — до наступления вечера, когда тумбочка в очередной раз чуть не отправила его к тому самому Коле, хозяину телефона, не доигравшему партию в «города».

— Саратов, тебе на В, — сказал уже знакомый голос, не разменивающийся на приветствие.

— Воркута, — пробежал Тряпкин глазами по списку.

— Астана!

— Алушта!

— Давишь, гад, — прорычали в трубке, — но ничего, и не таких побеждали.

Тряпкин действительно решил покончить с дуэлью и называл города с повторяющимся окончанием, но, несмотря на интернет под рукой, он зачем-то следовал чести, о которой ему периодически напоминал голос в трубке:

— Глобус убери, тряпка!

— Откуда вы знаете мою фамилию? Я не пользуюсь подсказками! Аддис-Абеба.

— Да мне плевать и на фамилию твою, и на подсказки. Я у тебя и так выиграю, потому что знаю такие города, которые на карту не наносили из конспирации! Амстердам!

Сегодняшняя игра закончилась в то же время: ровно в десять ноль-ноль. Но на этот раз Тряпкин сам не заметил, как вошел в раж. Противник был силен и азартен, и его стремление к победе передалось Тряпкину, который даже расстроился, когда понял, что дуэль в очередной раз перенесена на завтра. «Такими темпами Пушкин бы до наших дней дожил», — думал он про себя, укладываясь спать.

Весь следующий рабочий день Тряпкин был немного рассеян. Думал не об аккумуляторах, которые продавал, а о городах. Он мысленно составлял список и продумывал стратегию. В какой-то момент один из посетителей обратился к нему:

— Я ищу популярную модель, название не помню, помню, что чешский и на букву В.

— Велеград! Тебе на Д, — со злорадством выкрикнул Денис название чешского города, в котором жил его бывший однокурсник.

Мужчина посмотрел на продавца как на больного, а затем молча пошел консультироваться к другому специалисту.

Тряпкину сделали выговор и предложили пропить успокоительное. Придя домой, он решил, что пора все же заканчивать эти вечерние дуэли, мешающие ему жить, и снял трубку, заблокировав входящие звонки. Но когда часы показывали 21:03, все же не выдержал, как алкоголик, сто раз бросавший пить, и вернул трубку обратно. Тут же раздался звонок.

— Караганда, — привычно начал разговор Евгений Сергеевич, но звук сегодня был какой-то странный, непривычный.

— Вы как там? — спросил Денис. — Что-то с микрофоном, кажется.

— Нормально. Я у сестры в гостях, у нее телефон идиотский. Не отвлекайся, тебе на А.

— Так раз вы в гостях, то, может, перенесем?

— Лермонтов и Мартынов ничего не переносили, и мы не будем. К оружию!

Они играли целую неделю, пока в следующий понедельник не позвонил хозяин квартиры и не напомнил о просьбе Тряпкина отключить телефон.

— Завтра я съезжу и напишу заявление, — сказал арендодатель.

— Подождите, не надо. Пусть остается, — сдал назад Денис.

— Зачем? — удивился мужчина. — За телефон же платить надо. У вас что, мобильный сломался?

— Нет. Все нормально. Я готов платить.

— Но зачем? — повторил вопрос хозяин.

— Да у меня, тут, понимаете, дуэль… — Тряпкин говорил, а сам листал тетрадь с названиями городов. Запас его знаний подходил к концу, но Денис чувствовал, что еще готов побороться.

— Не понимаю. Ладно, дело ваше, — устало сказал мужчина и сбросил вызов.

Этим же вечером, как обычно, Тряпкин был готов к продолжению баталии. Он заварил целый литр чая, положил в тарелку сушки и хорошенько помассировал виски. Но, на удивление, Евгений Сергеевич решил капитулировать.

— Весь день думал, но так и не вспомнил больше ни одного города. Трудно признавать, но ты, зараза такая, победил.

— Ес! — Тряпкин обрадовался победе, но почему-то этот восторг был каким-то воздушным и краткосрочным. — И что, это всё? То есть наша дуэль подошла к концу?

Тряпкин никак не мог сдержать ноты разочарования, беспардонно влезавшие в симфонию его голоса и заражающие его сердце. Чай остывал, сушки быстро теряли привлекательность.

— Получается, что так. Ладно, бывай, Глобус, хорошего вечера. И это... Поздравляю.

Тряпкин положил трубку и еще больше почувствовал себя опустошенным.

Три дня телефон не звонил. Денис даже начал переживать и думать о том, что Евгений Сергеевич, не дай бог, отправился на встречу к святому Петру, но тут, в четверг, тумбочка привычно зазвонила.

— Б4 — не поздоровавшись, произнес знакомый голос.

Тряпкину пришлось несколько минут усиленно напрягать мозги, прежде чем он понял, о чем речь. Раскрыв тетрадь, он наспех нарисовал два квадратных поля, а затем начал обводить палубы будущих эсминцев.

— Мимо! А6.

— Ранил, гад…

Тряпкин выдохнул: дуэль продолжалась.

Так, в течение полугода, Денис каждый день в одно и то же время проводил час у телефона, громя флот, зачеркивая крестики или нолики, отгадывая слова и попивая чай или какао. Кроме этого, в жизни его мало что поменялось. Он по-прежнему был небогат и продавал аккумуляторы, не обзавелся личным транспортом, не открыл новый бизнес и не женился. Зато у него появился условный друг-соперник, с которым приятно было провести один час в день за непринужденной игрой и редким перебрасыванием фразами. Но и это не могло длиться вечно.

Как-то раз звонки снова прекратились. Евгений Сергеевич пропал, но на этот раз уже надолго. Телефон умолк на целый месяц, а но́мера, чтобы позвонить и узнать, в чем дело, у Дениса не было. Бывший хозяин почему-то не удосужился его написать, а телефонный аппарат был старый, без определителя.

Вечера снова стали отдавать меланхолией и скукой, какой обычно отдает затянувшееся одиночество. Тряпкин даже задумался над тем, чтобы снова позвонить хозяину квартиры с просьбой отключить телефон, но тут как-то вечером тумбочка в очередной раз вывела его из равновесия.

Тряпкин дрожащей рукой снял трубку и, не здороваясь, радостно произнес:

— Ж7!

— Ранил, — послышался незнакомый женский голосок.

— Что? Кто вы? Алло… — растерялся Денис.

— Добрый вечер, меня Алиса зовут, — голос звучал очень звонко, нежно и смущенно, как первая весенняя капель. — Дедушка мне тут тетрадку свою передал с вашим номером. Он мне квартиру завещал, но написал, что я смогу вступить в наследство только после победы в дуэли, и оставил инструкции. Вы же не против?

— А он?..

— К сожалению, да... Диабет.

— Соболезную… — Денис не врал, он действительно почувствовал, как эта новость отщипнула кусок от его сердца. — Меня Денис зовут.

— Знаю, вы Глобус, — хихикнула в трубку девушка.

— Ага, точно, — сквозь слезы подтвердил Денис, а затем добавил: — Ж8.

— Мимо. А не хотите кофе выпить? Вы ведь последний человек, с кем дедушка постоянно общался перед уходом. Я училась в другом городе и редко приезжала в гости, да и не общались мы почти… Теперь, конечно, понимаю, что зря... Мне бы очень хотелось вас расспросить о правилах этих дуэлей, ведь дед их просто обожал. Да и в городе у меня друзей почти не осталось, все разъехались. Думаю, нам есть о чем поговорить, как считаете?

— Кофе, говорите? — к такому Денис был не готов. — Ну да, можно, наверное, попробовать. Или, если вы не против, можно чай с сушками. Дайте мне ваш номер, я позвоню на днях.

— Записывайте. Восемь…

— А вы у дедушки будете жить?

— Некоторое время да, пока вступаю в наследство, а там посмотрим.

— А давайте лучше тогда домашний. Знаете, мне так больше нравится. Ваш ход, кстати.

Александр Райн

У меня тут планируется второй концертный тур по городам, можно глянуть в телеге список и всю информацию https://t.me/RaynAlexandr

— Вот зачем ты это вслух сказала? Чтобы день мне испортить?

— А если перевести на кошачий, то всего пять, — быстро исправилась дочка.

— Прощена.

— Мам. Пока не поздно, давай прыгнем в поезд и уедем. Нет здесь ничего, что могло бы нас удержать.

— Месяц назад я добилась, чтобы нашу фамилию в квитанциях за газ начали правильно писать, а еще у нас привязка к поликлинике, — выдала последние аргументы мама.

— По полису везде примут, а дом необязательно продавать. Не получится — так будет куда вернуться. Я тебя быстро в свет выведу и покажу, как надо жить.

— Говорил же мне врач на УЗИ: не даст она вам покоя. Думала — шутит. Не зря он потом в «Битве экстрасенсов» бронзу взял. Ладно, поехали, но, если не получится, обещай, что отпустишь меня обратно без истерик и скандалов.

— Честное слово!

— Мне соавтор твоего рождения то же самое в загсе обещал, а у вас резус-фактор одинаковый.

***

Маша с мамой не стали размениваться на областной центр и сразу отправились покорять столицу. Сняв все сбережения за три года, они с размахом заселились в квартиру-студию на периферии, зажатую между рынком и автобусной станцией, и оплатили аренду за четыре месяца вперед. Деньги подошли к концу еще до того, как их начали тратить.

Маша была спокойна и полна энергии. Не тратя времени на скучную распаковку вещей и обустройство скромного жилища, она сразу начала вливаться в жизнь города — в ее творческую, светскую и ночную стороны. Маша была своя в доску: легко находила язык с людьми, быстро изучила все популярные места, научилась говорить и одеваться как местная, словно никогда и не жила где-то на задворках Вселенной, а материализовалась здесь из столичного воздуха и концентрированного снобизма.

Мама тем временем жила между утренним приемом успокоительного и вечерним снотворным. В первый же день, несмотря на уговоры дочери пойти гулять, она начала активно изучать рынок труда. Столица предлагала вакансии и зарплаты, несовместимые между собой, и угрожала подвохом. После нехитрого расчета женщина без помощи узиста-экстрасенса сделала прогноз: полгода максимум, потом вернемся.

Не принимая критику от прогрессивного чада, она пошла по проторенной дорожке и устроилась поваром в местную частную школу, а по вечерам — посудомойкой в кафе у дома.

— Мам, ну опять ты у плиты круглые сутки! Как будто и не уезжала никуда. Так ведь и не поймешь прелести большого города. Ну выучилась бы на кого-нибудь. На дизайнера там или на сомелье, ну или, на худой конец, на бровиста. Ездила бы на метро, пила кофе, адаптировалась.

— Маш, я не готова сейчас учиться идти. Да и вообще не готова. Ты не переживай за меня, я справлюсь, адаптируюсь еще. Ты, главное, устройся, как хотела.

Повздыхав о неспособности матери мыслить прогрессивно, Маша устраивалась. Она устраивалась поудобнее в кафе, где за нее платили молодые люди, приехавшие, как и она, из регионов; устраивалась в ментальном плане — выстраивала с городом психологические и эзотерические связи, как ей рекомендовал блогер-рунолог; устраивалась в различных коллективах, где все разговоры велись об успехе и деньгах. Маша не спешила заводить работу и серьезные отношения с кем-либо. Она и город должны были как следует притереться друг к другу.

Через четыре месяца мама оплатила аренду уже из заработанных средств, ушла с должности посудомойки и взялась готовить для еще одного филиала школы. Маша тем временем успела бросить несколько курсов, сходила на прослушивание на радио, снялась в массовке какого-то студенческого кино, где за работу платили макаронами с тушенкой, и недолго погуляла с двумя бременскими музыкантами, один из которых оказался полным ослом, а второй — многодетным котом, не желающим остепениться.

***

— Мам, ты куда-то хочешь пойти сегодня? Может, закажем пиццу, посмотрим кино? Я что-то так устала, никуда не хочется, — зевала как-то вечером Маша в позе Ленина-гимнаста, когда мама наводила красоту перед зеркалом.

— Ты закажи, я тебе деньги на карту переведу. Можешь мне не оставлять, я вряд ли голодная буду, когда вернусь.

— В смысле? Откуда вернешься? —дочь села на диване и уставилась в спину матери.

— Меня тут на ужин пригласили,— мама оторвалась от зеркала и, словно школьница, смущенно хихикнула.

— Кто это? — почему-то совсем не обрадовалась Маша.

— К нам тут в школу приезжала проверка. Я их кормила биточками, которые ты с детства любишь. И глава комиссии попросил представить его шеф-повару. Ну я посмеялась. Шутка вроде забавная: шеф-повар в школе. В общем, выпили мы с ним кофе, как ты советовала. А сегодня я иду к нему, угощать домашним ужином.

— С ума сошла?! В гости? К незнакомому мужику? На ужин!

— А что такого?

— А ты не думала, что он от тебя совсем не ужина ждет?

— Дочь. Мне сорок, и я не замужем. Ему сорок пять, он красивый, умный и не женат. Мне в принципе будет приятно всё, что он от меня ждет.

— Да ты… Ты же рассуждаешь, как бесхребетная провинциалка. Словно у тебя выбора нет.

— Я тебя не узнаю́. Сама же меня сюда тащила, чтобы я жизнь жила, а не проживала.

Против таких аргументов сложно было выступать. До Маши внезапно дошло, что они с мамой поменялись местами, а это уже был перебор. На перечисленные деньги она заказала самую большую пиццу и весь вечер мучила себя обжорством. Это самобичевание закончилось ближе к полуночи. Тогда же вернулась и мама. Она даже не включила свет в прихожей, освещая ее своим счастливым видом.

— Ну и как? — мрачно спросила Маша.

— Хороший жук и совсем не колорадский, а вполне себе местный, — хихикнула мама и отправилась в душ.

Мама стала ходить на свидания чаще: посетила театр, стендап, сходила на джазовый концерт, завела читательский билет, вписалась в местный чайный клуб и прикрепилась к поликлинике. А через полгода взяла да и поступила на какие-то курсы по повышению квалификации, набрала сертификатов, научилась готовить сложные блюда.

Маша тоже времени зря не теряла. Она не собиралась сидеть у матери на ее крепкой шее и попробовала устроиться в престижные компании. Но как ни старалась она побороть перспективные должности, те постоянно клали ее на лопатки. Так и не найдя ничего подходящего, растеряв новых друзей, не готовых платить за нее просто так, Маша устроилась бариста, а через два месяца сменила должность на ночного бармена.

Рутина обволакивала, рисовала под глазами синяки, воровала время и силы. Личная жизнь тоже как-то не складывалась. В баре окосевшие посетители, конечно, делали Маше невнятные намеки, но все они, как правило, и рядом не стояли в словаре синонимов с понятием «чистая любовь». В конечном итоге Маше всё это осточертело.

— Знаешь, мама, ты была права, нечего тут делать. Прости, что я тебя сюда потащила, надо возвращаться, — заявила Маша с порога после очередной неспокойной смены в баре.

— Ты о чем? Куда возвращаться? — спросила мама, упаковывающая в этот момент чемодан.

— Домой, куда же еще! — Маша, нервно наворачивая круги по квартире, хватала первые попавшиеся под руку вещи и складывала на диван. — Туда, где фамилия в квитанциях правильная и где мы к поликлинике прикреплены. Ты с самого начала была во всем права.

— Я уже здесь прикреплена, да и не хочу я уезжать, — остановила ее мать и заглянула в красные глаза, чтобы понять, что происходит.

— А я нет! И я хочу домой! Мне тут не нравится: метро это дурацкое, кофе в стакане по цене мяса, морды надменные в баре. Надо возвращаться. У меня там друзья, собственное жилье, а здесь меня ничего не держит. Да ты и сама, гляжу, вещи собираешь уже.

— Я переезжаю к Жене, — внезапно заявила мама.

— В каком смысле — переезжаешь к Жене?

— Ну я подумала, что ты уже устроена и можешь сама оплачивать квартиру. Маш, да я же тебе подарок делаю! Взрослая, красивая, с работой, живешь в столице. Да у тебя тут перспективы буквально из крана текут, — без доли иронии сказала мама. — Я тебе так благодарна за то, что ты меня вывезла. Если бы не ты, я бы так и чахла в нашем болоте. А тут и правда — жизнь ключом бьет! Спасибо тебе!— мама расцеловала дочку в обе щеки, но та не спешила с ответной радостью.

— Мам, да как же я сама-то? Кто обо мне позаботится?! —уже не скрывая слёз, спросила дочь.

— Страховой полис, фиксированная зарплата, интернет, ну и жук какой-нибудь найдется, — процитировала мама саму себя.

— Я так понимаю, что ты меня бросаешь?! Вот так просто?

— Не бросаю, но ты сама обещала мне без истерик, помнишь?

— Помню… Ладно, давай ключи от дома.

— Возьми в сумке. У меня только к тебе одна просьба будет.

— Какая?

— Там бабушка тоже переезжать собралась. Я с ней по телефону уже всё обсудила. Загляни к ней, помоги собраться.

— Бабушка сюда переезжает?!

— Да, я ей по твоей схеме про лучшую жизнь, про жуков и про болото напела, а тут как раз в отделение почты оператор требуется, а наша бабушка, сама знаешь, сорок лет в этом «бизнесе», любой конверт без марки на Северный полюс, если надо, отправит, и ведь он дойдет. Пусть тоже рискнет, пока ботва не завяла.

Александр Райн

Друзья, жду всех в своем телеграм канале https://t.me/RaynAlexandr

— Напомни, чтобы мы тебе плавки купили. В таких парашютах, боюсь, тебя с любовного ложа ветром унесет.

После десяти минут бега вокруг дома под внимательным надзором «тренера», полуживой Рома вкатился домой, упал и, цепляясь за пол зубами, начал тащить себя к постели.

— Ты куда это? — остановила эту гусеницу жена.

— Хочу умереть на кровати во сне.

— Умирать нельзя, мы любовницу ищем, а не патологоанатома. Дуй в душ. Теперь придется посещать его минимум два раза в день. Меня не жалел, так хоть чужого человека не трави своими естественными ароматами. И зубы чистить теперь утром и вечером придется! — раздалось уже из-за двери. — Голову хорошо мой, сегодня идем в фотостудию.

— Зачем?

— Делать нормальное фото для сайта знакомств. Я не смогу нормально сфоткать, так как знаю тебя как облупленного, и через объектив все равно буду видеть такелажника, пивного короля и любителя жареных макарон с маслом, а нам нужно запечатлеть настоящего альфача.

— Варь, ну, может, хватит уже?

— Хватит свой словарный запас понапрасну тратить. Прибереги для нежных девичьих ушей. Давай выбирать кандидатку.

Тут Рома немного приободрился: он любил иногда ради безобидных фантазий полистать фото на сайтах знакомств, а тут можно было впервые официально и без последствий. Он начал тыкать пальцем.

— Может, эту?

— Шутишь, что ли?

— А что не так?

— Рома, при виде твоей любовницы мне должно быть стыдно за себя, а не за тебя. Ты сам погляди. Твой «матиз» перед продажей лучше выглядел. Да на нее можно табличку вешать: «Будьте осторожны, возможно отслоение элементов фасада».

— Тогда эту.

— ЭТО — ты хотел сказать? Господи, Рома, я как потом в глаза знакомым смотреть буду, если мой муж мне будет изменять с «лишьбыскем»? Вот, смотри, отличный вариант!

— С ума сошла? Такая мне в жизни не ответит…

— Господи… И что я в тебе, таком неуверенном в себе Буратине, нашла? Чем ты меня завлек-то, что мы пятнадцать лет продержались?

— Чувством юмора? — предположил Рома.

— Ром, давай будем честными: если бы смех реально влиял на сроки жизни, то из-за своих шуток ты бы овдовел уже во время медового месяца. Думаю, не стоит испытывать судьбу и искать причины. Пойдем лучше купим тебе нормальный костюм, а любовницу будем на живца ловить.

— Хватит, Варь, давай уже мириться.

— А где ты видишь ссору? Наличие любовницы — это признак успешного мужчины. А жена успешного мужчины — это тоже статус. Пожалуй, одной любовницей ограничиваться не будем.

В торговом центре Варя повела мужа в самый дорогой отдел, где они попутно раздели все манекены.

— Варь, эти брюки и пиджак стоят, как комплект зимней резины, — сопротивлялся Рома, когда его заталкивали в примерочную.

— Ничего страшного, резину мы тебе тоже купим в аптеке, какую хочешь. Хоть летнюю, хоть зимнюю, но обязательно с двойной защитой. Мне чужих букетов в доме не нужно.

— Варя!!!

— Что Варя?! Безопасность превыше всего. Мы не самокат выбираем, а гипотенузу в наш с тобой тупоугольный треугольник. Ты, кстати, начальнику уже звонил?

— По какому вопросу? — спросил Рома, вдевая руку в пиджак.

— По финансовому, разумеется. Тебе же повышение теперь нужно. Как ты собрался двух женщин на свою зарплату содержать? Я-то ладно, дома щи похлебаю, а с любовницей не прокатит. Там формула, как у бетона: один ужин, три бокала вина, пять звезд в гостинице ― если сэкономишь на чем-то, фундамент быстро поплывет.

Рома наконец оделся и поправил галстук.

— Красавец ― как в день нашей свадьбы, — смахнула слезу супруга.

— Вам идет, — подтвердила женщина из соседней примерочной.

— Хотите забрать? Он у нас любовницу ищет.

— Нет, спасибо, у меня уже есть любовник, — бесстыдно улыбнулась та, ― три.

— Рома, ты такую ни в коем случае не бери, — строго сказала Варя, — нам верная нужна, надежная, как карта из другого банка, в который можно без страха часть средств перевести. Всё, идем сейчас в парфюмерию, сбрызнем тебя духами, и можно в свободный полет отправлять.

Они ходили по торговому центру еще целый час, пока Варя удовлетворенно не кивнула.

— Всё, Рома, теперь ты готов. Даже без фото. Иди и помни всё, чему я тебя научила: будь настойчивым, галантным и самоуверенным, как в день продажи нашего «матиза».

Варя ушла домой готовить щи, а Рома отправился на поиски любовницы, к которой его готовили весь этот долгий и трудный день.

Через час в квартире Вари раздался звонок домофона.

— Добрый день, милая девушка. Скажите, муж ваш дома? — голос показался Варе незнакомым. Бархатистый, жгучий, полный страстного желания, он с одного слога разжигал в сердце пожар, и даже хрипящий динамик придавал тембру сексуальности. 

— Ой, — вырвалось у Вари, когда половник выскользнул из рук от накативших чувств. — Нет, он к любовнице ушел.

— Может, впустите меня, я хочу вам кое-что предложить.

От горячих и многозначительных интонаций Варю бросило в жар, потом в озноб; она даже хотела выпить терафлю, но передумала и трижды нажала на кнопку домофонной трубки. Рома появился на пороге квартиры через три минуты. Рука сжимала пышный алый букет. Муж вошел, аккуратно подвинув Варю за талию. В тесной прихожей резко стало жарко.

— Вы что, плакали? — удивился Рома, глядя на красные глаза жены.

— Немного. Просто решила, что наломала дров, но теперь понимаю, что они были нужны для костра.

— Что ж, я полагаю, вы не против провести этот вечер в компании приятного и интересного собеседника? — в глазах Ромы блестела животная страсть и еще, кажется, пятьдесят граммов коньяка, которые он выпил для храбрости. — Я приглашаю вас в ресторан, где буду рассказывать удивительную историю вашей красоты. Это документальная проза, но она вам понравится.

— Х-х-хочу, — ответила заплетающимся языком Варя, включаясь в игру, — я только щи с плиты сниму и ресницы накрашу.

— А я пока вызову такси, — кивнул Рома.

— Куда поедем? — с лица Вари не сходила глупая улыбка.

— В ресторан пять звезд!

— У нас в городе таких нет. Только пиццерии пять сыров.

— Значит, туда. Для моей любовницы — только самое лучшее.

— А ваша жена не будет ревновать?

— Мы будем очень стараться, чтобы ревновала, — хитро подмигнул Рома.

Александр Райн

Если хотите мою книгу с автографом, пишите мне в телеграм https://t.me/AlexanderRayn