Посол США Аверелл Гарриман между Уинстоном Черчиллем и Иосифом Сталиным в Кремле
Москва, 4 августа 1945 Года. Европейская глава Второй мировой войны закончилась, и США и СССР размышляли над своими будущими отношениями.
В американском посольстве группа ребят-пионеров сделала очаровательный жест дружбы между двумя сверхдержавами.
Они подарили большую, вырезанную вручную церемониальную печать Соединённых Штатов Америки Авереллу Гарриману, послу США. Позже она стала известна просто как «Вещь».
Гарриман не отдал приказ проверить тяжёлое деревянное украшение на наличие электронных жучков, ведь какой от него мог быть вред, если в нём не было ни проводов, ни аккумулятора?
Гарриман повесил «Вещь» на почётное место в своём кабинете – там она подслушивала все его личные разговоры на протяжении следующих семи лет.
Он не осознавал, что устройство было построено одним из гениев 20-го века.
Лев Термен демонстрирует свой одноимённый музыкальный инструмент в Париже в 1927 году
Лев Термен тогда славился своим революционным одноимённым музыкальным инструментом, на котором можно было играть, не касаясь его руками.
Он жил в США вместе со своей супругой Лавинией Уильямс. В 1938 году он вернулся в Советский Союз. Однако позже Уильямс заявила, что его похитили. Как бы там ни было, его отправили трудиться в лагерь для военнопленных, где он был вынужден разработать, помимо прочих подслушивающих устройств, «Вещь».
В конце концов, американские радисты наткнулись на разговоры посла США, транслируемые по радиоволнам. Эти радиопередачи были непредсказуемы: посольство проверяли на предмет радиоизлучения, но никакой ошибки не было выявлено. Потребовалось немало времени, чтобы раскрыть тайну.
Подслушивающее устройство находилось внутри «Вещи», и оно было гениально простым, с антенной, прикреплённой к полости с серебряной диафрагмой, выступавшей в роли микрофона. Не было ни аккумулятора, ни какого-либо другого источника питания. «Вещь» в них не нуждалась.
США обнаружили существование «жучка» в печати 26 мая 1960 года
Оно активировалось радиоволнами, направляемыми СССР на посольство США. Оно использовало энергию входящего сигнала для обратной передачи. Когда сигнал выключался, «Вещь» «замолкала».
Как и музыкальный инструмент Термена, «Вещь» была технологической новинкой. Но идея, которая стояла за устройством, питающимся от входящих радиоволн и отправляющим информацию в ответ, является чем-то большим.
RFID-метка (англ. Radio Frequency IDentification, радиочастотная идентификация) – повсеместное явление в современной экономике.
В моём паспорте есть такая. И на кредитной карте, что позволяет мне расплачиваться за мелкие товары, прикладывая её к RFID-считывателю.
У этой рубашки есть RFID-ярлык
В библиотечных книгах также можно найти такие ярлыки. Авиакомпании всё чаще используют их для отслеживания багажа; розничные торговцы – чтобы предотвратить кражу в магазинах.
Некоторые из них содержат источник питания, но большинство – как и «Вещь» Термена – питаются удалённо входящими сигналами. Это делает их дешёвыми и доступными.
Форма RFID использовалась союзными самолётами во время Второй мировой войны: радар освещал самолеты, а транспондер реагировал на радар, излучая сигнал, который означал «Мы на вашей стороне, не стреляйте».
Но когда кремниевые микросхемы начали уменьшаться, появились ярлыки, которые можно было прикрепить к чему-то гораздо менее ценному, чем самолёт.
Но в отличие от штрих-кодов, они могут быть отсканированы автоматически, без необходимости прямой видимости. Некоторые метки могут быть прочитаны с расстояния нескольких метров; некоторые могут сканироваться, хотя и не идеально, партиями. Некоторые из них можно отключать удалённо.
И они могут хранить гораздо больше данных, чем скромный штрих-код, что позволяет идентифицировать объект не только как определённый тип комфортных джинсов среднего размера, но и как уникальную пару, сделанную в определённом месте в определённый день.
RFID-метки использовались для отслеживания железнодорожных вагонов и молочного скота в 1970-х годах.
К началу 2000-х годов крупные организации, такие как Tesco, Walmart и Министерство обороны США, начали требовать, чтобы поставщики маркировали поддоны с поставками. Казалось, RFID-метки были на всём.
Некоторые энтузиасты даже имплантировали RFID-метки в свои тела, что позволяет им открывать двери или ездить в метро при помощи взмаха руки.
В 1999 году Кевин Эштон из быстро развивающейся компании потребительских товаров Procter and Gamble придумал фразу, идеально рассчитанную на то, чтобы вызывать волнение: RFID, по его словам, могут привести к «интернету вещей».
Но шумиха вокруг RFID утихла, поскольку внимание переместилось на блестящие потребительские товары: смартфоны, представленные в 2007 году, смартчасы, смарт-термостаты, смарт-динамики и даже смарт-автомобили.
Все эти устройства являются сложными и обладают вычислительной мощностью, но они также дорого стоят и нуждаются в существенном источнике питания.
Когда мы обсуждаем интернет вещей сегодня, мы обычно ссылаемся не на RFID, а на эти устройства, мир высокоинженерной сложности, в котором ваш тостер разговаривает с вашим холодильником без уважительной причины, а секс-игрушки с дистанционным управлением могут раскрывать информацию о привычках, которые большинство из нас рассматривает как довольно интимные.
Возможно, нам не стоит удивляться: в эпоху того, что социолог Шошана Зубофф называет «капитализмом слежки», нарушение конфиденциальности теперь является популярной бизнес-моделью.
Но на фоне всей этой шумихи и беспокойства скромные RFID-метки продолжает тихо заниматься своей работой. И держу пари, что их славные дни ещё впереди.
Точка зрения Эштона об интернете вещей была проста: компьютеры зависят от данных. Но у людей есть дела поважнее, чем вводить все эти данные – и поэтому нужно создать объекты, которые будут автоматически поставлять эту информацию в компьютер, делая физический мир постижимым в цифровом выражении.
Профессор Джоанн Чунг Вай-Йи из Политехнического университета Гонконга демонстрирует систему с RFID-контролем, предназначенную для предотвращения ошибок в рецептах
Многие люди теперь носят смартфоны, но физические объекты этого не делают. RFID по-прежнему являются недорогим способом, чтобы следить за ними.
Чтобы понять физический мир, компьютерам достаточно функции RFID-меток, которая заключается в том, чтобы сказать «Прямо здесь, прямо сейчас, это я».
Метки могут открывать двери; отслеживать инструменты, компоненты и даже лекарства, автоматизировать производственные процессы и быстро совершать небольшие платежи.
RFID могут не обладать мощностью и гибкостью смартчасов или самоуправляемого автомобиля, но они дешёвые и маленькие: достаточно дешёвые и маленькие, чтобы их можно было использовать для маркировки сотен миллиардов предметов.
И никакие аккумуляторы не нужны. Любой, кто думает, что это не имеет значения, должен вспомнить о Льве Термене.
via
